Глава 11
Похоже, старший братец меня обставил.
Несколько секунд Мирон переводил взгляд с Мелеты на японца, и только убедившись, что они не шутят, покачал головой.
- Вы сошли с ума.
- Это не мы придумали, - тихо сказала девушка.
- Да я, блин, знаю, что не вы! - взорвался Мирон. - Слепой козе ясно, чьи уши торчат из-за забора. Моего разлюбезного братца... Только он забыл, что меня - по его милости - объявили в розыск. Так что это будет охуенный безам подарочек: сам, своими ножками, пришел сдаваться. Дайте вместо этих шмоток красную ленточку и пару метров оберточной бумаги - в самый раз будет.
- Он на них работал, - так же тихо сказала Мелета.
- Технозон держит в тайне исчезновение господина Орловского, - кивнул японец. - Об этом никто, кроме нескольких высокопоставленных лиц, не знает.
- И вы хотите, чтобы я выдал себя за Платона, - догадался Мирон. - Пошел в сраное гнездо МОСБЕЗ, и прикинулся своим братом.
- Таков был план, - подтвердил Мышонок. На его лице читалось явственное облегчение: наконец-то до этого тупого русского дошло.
- И нахрена это всё?
- Там находится одна вещь, - сказала Мелета. - Без которой будет невозможно проникнуть в Технозон. Ты должен её вынести.
Мирон посмотрел на девушку.
- Ты всё знала, - сказал он. - Ты с самого начала всё знала. И ничего не сказала...
- А ты бы поверил?
Скорее всего нет, - подумал он про себя. - Я бы счёл всё это бредом и постарался свалить как можно дальше. Нашел способ активировать парочку плавающих счетов и уже, скорее всего, жарил задницу где-нибудь на Гоа, в свободной торговой зоне...
- Какова вероятность успеха по шкале моего братца? - спросил он, обращаясь к японцу. Тот пожал могучими плечами. Синяя ветровка натянулась и пошла мелкими складками.
- Входа - девяносто девять. Выхода - пятьдесят два.
Мирон мысленно перевел цифры в слова.
- То есть, войду я туда свободно - по документам Платона... У вас же есть его документы? - японец молча наклонил голову. - А вот смогу ли выйти - зависит от того, насколько успешно я буду его изображать.
- Вот видишь, - улыбнулась уголком рта Мелета. - Ты и сам всё прекрасно понимаешь.
- И что же там хранится? Надеюсь, не оружие?
- В некотором роде - да, оружие, - качнул хвостиком Мышонок.
- Плюсы нового поколения, - сказала Мелета. - Прототип.
Мирон присвистнул. В век, когда почти любую схему или технологию можно просто скачать через Плюс, новые разработки компаний оберегались тщательнее, чем смерть Кощея.
- Наверняка братец и там приложил лапку, - сказал он вслух. - Иначе откуда бы такие сведения?
- Он - главный технолог проекта, - кивнул Мышонок.
- Кто б сомневался... - буркнул Мирон себе под нос. - Наш пострел везде поспел.
Вдруг охватил азарт. Предчувствие охоты, которого он не испытывал уже много лет. Жаркая волна эндорфина поднялась по позвоночнику, расплескалась по плечам и груди и схлынула, оставив налёт куража и предчувствие удачи.
Он вдруг обнаружил, что не испытывает никакой дексаминовой ломки. Никакой тяги принять что бы то ни было - литий, аддерол... А ведь еще сутки назад не мыслил своей жизни без этих маленьких штучек.
- Ладно, хрен с вами, - сказал он и поднялся с топчана. - Что я должен делать?
В детстве они с Платоном нередко проделывали этот трюк: прикидывались друг другом. К сожалению, долго это продолжаться не могло - прогрессирующий синдром Платона не позволял ему имитировать беспечного младшего брата, но Мирон и в старших классах иногда выдавал себя за брата - когда хотел откосить от физкультуры, например.
- Для начала... - японец включил лазерный карандаш, который ловко, как боевой веер, вертел в пальцах. - У Платона не такие длинные волосы. И он никогда не ходит небритым.
Что верно, то верно... - Мирон усмехнулся про себя. - Однажды дядю Лёшу, мастера, который стриг их с братом с самого детства, увезли с аппендицитом. Так Платон чуть не сбрендил дожидаясь, когда тот вернется в любимую парикмахерскую на углу... А так как папины гены наградили их чёрными как смоль вихрами и общей повышенной волосатостью - какие-то дальние греческие корни - чтобы иметь чистые щеки, бриться приходилось каждый день. Потому что депилирующий гель, по мнению того же Платона - дикая ересь и вообще вызывает рак...
- Вы что, хотите проделывать всё это здесь? - удивился Мирон, наблюдая, как Мышонок водружает один из табуретов посреди каптёрки.
- До конца рабочего дня осталось два с половиной часа, - сказала Мелета. - В здание МОСБЕЗ нужно войти ближе к концу, минут за тридцать-сорок.
- Ясно, - кивнул Мирон. - Сотрудники торопятся домой и не будут уделять слишком пристального внимания проверке...
- К тому же, отсюда - с ближайшей станции суперметро - всего десять минут на мобиле, или двадцать - пешком.
- Платон никогда не ходит пешком, если можно доехать на мобиле, - пробормотал Мирон и уселся на табурет.
Мышонок навис сзади, как тёплая дышащая гора. От него слабо пахло эвкалиптовым маслом и почему-то воском для полировки дерева...
Когда японец развернул перед ним лист гибкой зеркальной плёнки, Мирон и вправду поверил, что может сойти за брата. Вынужденное голодание последних суток придало остроты скулам, лихорадочного блеска глазам и наложило синие тени на впалые щеки. Короткая стрижка открыла высокий выпуклый лоб, небольшие, плотно прижатые к голове уши и белую, давно не видевшую солнца кожу на шее. С такой стрижкой даже плечи казались шире... И так выглядит мой брат? Удивление - не совсем то чувство, что Мирон испытал.
Он вспомнил Платона десятилетней давности. Синий спортивный костюм, выцветший от долгой носки и тесноватый, застёгнутая на все пуговицы рубашка - уголки до того жесткие, что загибаются кверху. Сутулые плечи, зачёсанная на лоб, будто приклеенная, прядь волос... А сейчас? Мирон еще раз оглядел отражение в зеркале.
Похоже, старший братец меня обставил.
С тех пор, как ушел из дома, он подсознательно избегал любого намеренного сходства с Платоном. Отрастил волосы, перестал бриться, даже добавлял в биогель протеины и лизин - чтобы нарастить мускулы. Стиль одежды, привычки, даже выбор профессии - всё делалось для того, чтобы доказать: я - не он.
- Посетители МОСБЕЗ проходят полное сканирование, - сказал Мышонок, протягивая первый свёрток с лейблом Ямадзаки. - Так что начать придётся с нижнего белья.
- Надеюсь, трусы вы не у брата из шкафа спёрли, - Мирон пытался пошутить. Но остальные, похоже, не поняли.
Мелета с Мышонком деликатно отвернулись, а он расстегнул пуговицу на джинсах.
Ну вот, предоставилась возможность доподлинно убедиться, - усмехнулся он про себя, разворачивая упаковку. - Жмут брату портки, или нет.
Трусы и майка с короткими рукавами, затем белая рубашка от Томохико Амады - в чуть заметный рубчик, мягкая, сотканная из египетского хлопка. Застегнув пуговицы, Мирон почувствовал, как крахмальный воротник приятно холодит шею. Носки - чёрные с одной синей полоской, затем брюки. Японец подал чёрный кожаный ремень, на пряжке золотой логотип Прада; в манжетах рубашки - запонки с тем же лейблом. И наконец - пиджак.
Все вещи сели великолепно, будто на него пошиты. Японец упоминал, что костюм - ручной работы... Значит, Платон все эти годы тоже следил за фигурой. Только, скорее, не манипулируя присадками к биогелю, а здоровой пищей и настоящими упражнениями.
- Я готов, - сказал он в спину Мелеты.
Девушка повернулась. Зрачки её глаз резко скакнули к границам радужки, а потом сжались в булавочные уколы. Ресницы затрепетали. На впалых щеках выступили красные пятна... Мелета постаралась взять себя в руки, но было видно: она потрясена.
- Можешь теперь считать, что видела Платона, - неловко выдал он заранее заготовленную фразу. Не думал, честно говоря, что перемена будет НАСТОЛЬКО разительной.
- Теперь вы, - обратился Мышонок к девушке.
Та скинула свою кожаную куртку, и нисколько не стесняясь, тут же потянула вверх толстовку. Японец отворачиваться не стал - на полу оставалось еще несколько свёртков и он, развернув один из них, подал девушке нечто чёрное и струящееся.
Пока Мирон одевался, Мелета извлекла из лица все колечки, нанесла тоник и припудрилась, так что следов в виде крошечных точек не осталось. Она подвела глаза, наклеила металлические ресницы - последний писк токийской моды прошлого сезона - и чуть тронула помадой губы.
Чулки, туфли-лодочки и ярко-красное короткое пальто поверх маленького чёрного платья... Мышонок достал из мешка, развернул и встряхнул последнюю деталь: парик блондинки. Аккуратное каре с французской челкой. Надев его, Мелета преобразилась окончательно.
Сексуально-деловая женщина из верхнего эшелона управления. Уверенная. Жесткая. Бескомпромиссная. Если б его спросили, он даже затруднился бы ответить, кто ему нравится больше: сорванец в кожаной куртке или эта холодная бизнес-леди...
Образ сломался, когда Мелета, достала из своего рюкзака автомат и спрятала под пальто.
- Я буду ждать тебя на улице, - тихо сказала она. - В случае чего - прикрою.
Да уж, - подумал Мирон. - Лезу в гнездо, полное шершней, а прикрытием служит блондинка с автоматом... Ну просто полный улёт.
Своё пальто - чёрное, кашемировое, он пока надевать не стал. Жарко.
- Осталось полтора часа, - спокойно сказал Мышонок. Их с Мелетой вещи он упаковал в свой вещмешок и теперь безучастно загораживал собой выход.
- Хорошо, - кивнула девушка. - Как раз вовремя.
Японец открыл дверь и они вышли на тёмную платформу. Прямо за стеной, покрытой блёклой осыпающейся плиткой, ревел скоростной поезд.
- Удачи, - мягко улыбнувшись, Мышонок пожал Мирону руку, а затем спрыгнул на пути и зашагал в ту сторону, откуда они пришли.
- Как ты пойдёшь на таких каблуках? - спросил он, светя фонариком на неровные шпалы.
- Тут недалеко, - сказала Мелета. - Помоги мне спуститься.
Он спрыгнул, затем вытянул руки и принял девушку. Аккуратно поставил рядом с собой. Весила она не много, и была напряженная, как струна. Ни слова не говоря, пошла в другую от Мышонка сторону. Ноги в изящных лодочках ступали аккуратно и твёрдо.
- Вы мне так и не сказали, что делать, - сказал Мирон. - Не могу же я войти в здание и просто потребовать, чтобы мне отдали прототип...
- Инструкции ждут в мобиле, - сказала Мелета и остановилась, придерживая Мирона. - Пока будем ехать, ты разберешься.
- Хорошо, если так, - пожал он плечами и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что там дальше.
Старое метро с новым соединял небольшой тоннель, выкопанный, как подозревал Мирон, вручную. Возможно, это сделали друзья Мелеты, чтобы беспрепятственно перемещаться по веткам. Он был перегорожен толстой металлической решеткой - защита от ходоков, но девушка открыла её припасённым ключом. Сумочки у неё не было, но он видел, как она рассовывала всякие полезные штуки по карманам пальто.
Дождавшись приближения очередного поезда, они вышли из-за угла и смешались с толпой, высадившейся на этой станции. Многие лица скрывались под масками из нанопоры, и Мирон ощутил острую незащищенность бритых скул.
- Надень маску, - сказала Мелета. - Тут везде камеры, нам не нужно, чтобы тебя опознали.
Сама она, в парике и очках-бабочках, была совершенно неузнаваема.
Выбравшись из подземки, она уверенно отправилась к стоянке такси. Выбрала третий с краю мобиль, чёрный, похожий на глянцевого майского жука, и открыв дверцу, опустилась на сиденье. Мирон последовал за ней.
- Ба! Знакомые всё лица... - он отметил, что нисколько не удивился. В глубине души он чего-то подобного и ожидал. - Соломон, Давид и Голиаф?
- Привет, бро.
Никто не протянул руки, но все трое дружно склонили головы. Мирону даже показалось, что с несколько большим уважением чем в первый раз. Магическое влияние дорогого костюма?
Никакого водителя на этот раз не было. Мобиль-жук просто полз по заданному маршруту, влившись в поток таких же жуков - красных, синих, желтых - на проспекте.
- Надень, бро, - Соломон протянул ему громоздкие очки виртуального присутствия.
- Зачем?
- В них - карта здания Мосбез. Ознакомительная программа для школьников, - пояснила Мелета. - Но дополненная твоим братом. Здесь есть уровни, которых на обычной карте нет. Ты должен выучить маршрут.
Мирон нацепил очки. Резиновая лента плотно обхватила затылок. Очки были тяжелыми, глазам в них сразу сделалось жарко. Найдя на ощупь колёсико настроек, Мирон активировал программу и оказался в просторном вестибюле с обязательной рамкой металлоискателя и десятком охранников по периметру. У того, который стоял ближе всех, в руках был сканер взрывчатых веществ. Его чувствительное сопло на гибком шланге уставило на Мирона распахнутый будто бы в крике рот и пришлось напомнить себе, что это всего лишь программа.
Технология была устаревшая, но выглядело всё на диво реалистично.
Пользуясь указателем - красным маркером, оставленным Платоном, он прошелся по всем локациям, начиная с лифта и заканчивая небольшим складом, в ячейках которого хранились вещдоки и другие ценные вещи.
- Почему прототип хранится в МОСБЕЗ? - спросил он, сняв очки и отдав их обратно Соломону.
- Он проходит серию тестов. Тренировки спецназа в городских условиях. Считается, если получится - такая модель Плюсов поступит на вооружение армии и безопасников.
- Не для массового использования?
- Ни в коем случае. Военные еще долго не выпустят из рук эту игрушку.
- Но второго прототипа, я так понял, не существует... - медленно произнес Мирон.
- И здесь начинается самое интересное, - кивнул Соломон. Затем вынул из внутреннего кармана в тактическом комбинезоне небольшую коробочку и дал её Мирону. - Вот это, - сказал он. - Вы поместите на место взятого прототипа. Это тоже изготовил Платон. Он заверил, что на первый взгляд никто не заметит разницы.
- А на второй?
- Одного будет достаточно, - пожал плечами Соломон. - Платон сказал: или у нас всё получится, и тогда это будет уже не важно, или всё полетит к чертям.
- Подъезжаем, - коротко возвестил один из негров. Мирон не запомнил, Давид или Голиаф...
- Тогда последнее, - Соломон полез в другой карман, и достав небольшую капсулу в пакетике, тоже протянул её Мирону.
- Это яд, чтобы проглотить его, если меня поймают?
- Средство от потливости. Когда вы окажетесь в центре внимания столь многих людей, вы начнете нервничать. А нам это не нужно, верно? Платон - завсегдатай ДОМа, он не нервничает среди своих.
Почему, мать их так, никто не понимает моих шуток? - подумал Мирон. - Ну ладно, может, шутки и не самые крутые, но я ведь стараюсь...
Вскрыв пакетик, он проглотил капсулу не запивая. На языке осталось привычное ощущение желатина.
Мобиль остановился, гудком предупредив о том, что маршрут закончен. Дверь открылась автоматически.
- Ну ладно, - Мирон выставил ногу в ботинке - оксфорд, розовая подошва - на асфальт. - Я пошел.
- Подожди, - Мелета накрыла его руку своей. - Даже если тебя вычислят... Главное, доберись до выхода. Я буду ждать.
- Постараюсь, - буркнул он и выбрался из салона.
Вестибюль главного здания Московской Безопасности был точно таким же, как и в очках вирт-присутствия. Белый мрамор, высокие, забранные армированным стеклом окна и рама стационарного сканера с охранниками в касках, бронежилетах и с готовыми к бою автоматами.
Мирон встал на ленту самобеглого конвейера. Пока он медленно, на предписанной скорости, ехал сквозь короткий прозрачный коридор, его просветили, прощупали, обнюхали и обмерили десятками способов, от которых, если задуматься, начинали подниматься дыбом волоски на руках.
Охранника с щупом химикалиев не было - наверное, с тех пор, как была создана вирт-программа, успели модернизировать основной сканер.
Карта-пропуск, настоящие документы Платона, тоже была подвергнута тщательной проверке - как только она попала в поле зрение сканера, сведения о том, что Платон Орловский вошел на территорию МОСБЕЗ, тут же отправились в базу учёта посетителей.
Сдав пальто в гардероб, он спокойно поправил перед зеркалом волосы - оглядывая попутно всё пространство вестибюля... Пока всё спокойно.
Лифты. Мирон выбрал тот, на котором останавливался курсор в программе и провёл ладонью над активирующей панелью.
Вокруг, в разных направлениях, перемещались люди. Сновали дроны с папками - информацией настолько секретной, что её не доверяли электронным носителям, цокали каблучками девушки-секретарши; несли перед собой - как вещественное доказательство высокого положения - солидные, обтянутые дорогими костюмами животы, чиновники высшего звена; чеканили шаг генералы, отдавали честь подчиненные.
- Ба! Кого я вижу! - голос за спиной был бархатно-вальяжным, будто бы сдобренным хорошей порцией коньяка. - Господин Орловский собственной персоной.
Если б не таблетка Соломона, в этот момент пот у Мирона брызнул бы даже из волос.
Мысленно подгоняя неторопливый лифт, он повернулся. Припомнил досье из двух десятков изображений, приложенных Платоном к вирт-программе...
- Генерал Якубович, - он слегка наклонил голову. - Направляетесь домой. Супруга ждет к ужину.
Манера, в которой общался с людьми Платон, возникла сама собой.
- Как всегда, в курсе всех дел, - благодушно усмехнулся генерал. - Всё-то вы знаете, всё-то вам известно...
- Мне неизвестно, как решить теорему Сечкина-Павлыша.
- Всё-то вам по плечу... - слова, которые не входили в сферу кругозора генерала, просто падали мимо. Как сквозь крупноячеистое сито. - Ну... Не буду мешать. Несите службу!
Проявив, таким образом, заботу о подчиненном, генерал неторопливо развернулся и направил обтянутое дорогим сукном и украшенное золочеными пуговицами тело на выход.
Лифт, тренькнув, распахнул двери.
Торопливо заскочив внутрь и укрывшись за зеркальными панелями, Мирон перевел дух. Посмотрел на своё отражение. То ответило слегка безумным взглядом...
А чего ты хотел, бро? Надеялся, что никто в этом гадюшнике тебя не знает? Привыкай. Скорее всего, это не последний сюрприз...
Второй ожидал прямо в лифте. Оказалось что кнопки, которые он нажал по памяти, отправили кабину не вверх, как Мирон почему-то ожидал, а вниз.
Минута... Вторая... Он прикинул, что спустился намного глубже, чем все катакомбы и метро, вместе взятые. Военные всегда любили строить вниз, а не вверх.
По пути миновали несколько чек-пойнтов - на каждом он вынимал пропуск и прикладывал к специальной панели.
Коридор встретил тусклыми лампами дневного света, красной ковровой дорожкой и глухими бетонными стенами. Бункер. Убежище. Двери облицованы бронированными плитами, выдерживающими попадание бомбы в парочку мегатонн...
Трудновато будет отсюда выбраться, - подумал он, уверенно шагая по коридору, сворачивая, опять шагая, поднимаясь и опускаясь по лестницам, вновь углубляясь в коридоры... Фотографическая память надежно фиксировала все повороты и переходы, но всё же, в глубине души грыз червячок сомнения: а вдруг он ошибся? Вдруг запомнил не так?
Наконец - нужная дверь. Стальная плита, утопленная в стену. Рядом светится окошко сканера. Мирон поднёс карту-пропуск. Окошко помигало, попищало, рядом открылась дверца, а из неё вылезла клавиатура. Мирон не поверил глазам. Пластиковые кнопки! М-да, военные - кладезь старинных традиций. Раздался требовательный сигнал: система безопасности требовала набрать код. Мирон порылся в памяти...
Никакого кода Платон не оставлял. Он лихорадочно прокрутил в уме всю программу виртуального присутствия. Коридоры, номера дверей, лифты, лестницы, досье на тех, кто может с ним заговорить... Нет. Никаким кодом там и не пахло.
Он стоял неподвижно, по-возможности, стараясь не выказывать признаков паники - под потолком наверняка скрывались камеры, и если наблюдатели что-то заподозрят, любую мелочь, выбившуюся из общей схемы поведения - ему капец.
Раз сверхпредусмотрительный Платон не посчитал нужным называть код, значит рассчитывал, что Мирон его знает и так. Это проверка. На случай, если кто-то - не Мирон - попытается воспользоваться картой в очках...
Так. Быстро. Платон знает, что времени на размышления не будет, и Мирону придётся ввести первые цифры, которые придут на ум. Последовательность Фибоначчи! Первое, что рассказал им отец о мире цифр. В детстве, играя в шпионов, они шифровали записки именно этим кодом.
Мирон поднес руку к кнопке "ноль" - с него начиналась последовательность, но в последний миг дернул руку и нажал двойку. 2584, 4181, 6765... Платон всегда говорил, что запомнить первые восемнадцать значений - для новичков. Уровень детского сада.
После шестнадцатой нажатой кнопки панель звякнула и убралась. Раздалось шипение пневмозамка... А вслед за ним - низкий, вибрирующий в грудной клетке, вой сирен.
