Глава четвертая

Пообедал Семенов в той же столовой, выпил в буфете бутылку пива.

В подъезде своего дома встретил тестя. Профессор Губанский сидел на подоконнике с встревоженным и недовольным видом.

Увидев майора, поднялся навстречу:

– Паша, здравствуй, а я вот… жду тебя.

– Здравствуйте, Виктор Алексеевич, чем обязан такому вниманию?

– В подъезде как-то нехорошо говорить, соседи могут услышать. Может, пригласишь в квартиру?

– Извините, конечно.

Семенов сел в кресло, пододвинул к себе пепельницу и достал пачку «Беломора». Он знал, что Губанский на дух не переносит табачный дым, поэтому закурил, хотя и без удовольствия. Профессор закашлялся. Майор затушил папиросу.

– Слушаю вас, Виктор Алексеевич.

– Мы вчера все погорячились. Ты извини меня, Паша, но пойми мое состояние: Рита приезжает вся в слезах…

Семенов прервал тестя:

– Довольно. Конечно же, Рита приехала вся в слезах от горя, ведь ее бросил муж. А про любовника своего она не рассказала?

– Что ты, Паша, какой любовник?

– Всё, не желаю ничего слушать. Как отца я вас понять могу, но с трудом. Я решил развестись с Маргаритой. И решение свое не изменю.

– Но это может отразиться на твоей службе.

– На вашей с женой карьере тоже.

Губанский поднялся, прошелся по гостиной.

– Буду откровенен, Паша, собственно об этом я и приехал поговорить. Я знаю, что Рита тоже желает развода. Дело в том, что развод может навредить нам. У тебя, как у офицера КГБ, неизбежно возникнут сложности…

– Я как-нибудь разберусь с ними.

– Да, ты еще молодой, устроишь жизнь, а вот я… как бы это точнее выразиться…

– Не подыскивайте слова, вы просто панически боитесь, что всплывут ваши неблаговидные дела, и тогда может случиться всякое.

– Да, ты прав. Но ты же не нанесешь мне вреда? Я не сделал тебе ничего плохого.

– Значит, испугались?

– А как тут не испугаться, Паша!

– Не надо было пакостить порядочным людям.

– Но ведь время было такое: не ты, так тебя. Забирали-то каждую ночь!

– Ладно. Я готов забыть о ваших паскудных делах, живите, как хотите, но при одном условии…

Губанский встрепенулся:

– При каком условии?

– Вы быстро поможете разменять эту квартиру на две однокомнатные в центре.

– О господи, да зачем менять? Если ты, – профессор понизил голос, – передашь мне досье, что хранится в архиве на площади Дзержинского, то эта квартира со всей мебелью останется твоей. Обещаю.

Семенов усмехнулся:

– Да вы никак решили меня шантажировать.

– Нет, ни в коем случае, я предлагаю обмен: ты мне – документы, я тебе – эту квартиру. И Маргарита слова не скажет, никаких претензий.

– Слово? А какова цена вашему слову?

– Ну зачем ты оскорбляешь меня?

– Это не оскорбление. Цены у вашего слова нет. Хотя в данном положении я вам верю. Скажите, а Маргариту вы где поселите?

– Я получаю четырехкомнатную квартиру в высотке на площади Восстания.

– Неплохо. И как вам это удалось?

– Сам понимаешь, без связей здесь не обошлось. Заметь, я с тобой предельно откровенен. В новой квартире хватит места всем. К тому же у нас есть дача в поселке Родники.

– Дача? – рассмеялся майор. – Дача, Виктор Алексеевич, – это садовый домик и участок в несколько соток. У вас же в Родниках большой кирпичный дом со всеми удобствами, хотя… это меня не касается. Вы приютите Риту, сначала она поживет у вас, а потом выдадите замуж за молодого идиота вроде Стасика Родича, которому вы сплавили старшую дочь Екатерину. И поедет она с сотрудником посольства куда-нибудь в Норвегию поближе к сестре и будет наставлять рога дипломату, как и мне.

Губанский выдохнул:

– Ты слишком несправедлив к нашей семье. Но, возможно, ты имеешь на это право. Так как насчет договоренности?

– Документы вы не получите. Вынести их из архива КГБ невозможно, а вот уничтожить – вполне реально. Я уничтожу ваше досье. Слово офицера, а оно, в отличие от вашего, имеет большую цену.

– Но, Паша, как я узнаю, что ты сделал это?

– Сказал – уничтожу, значит, уничтожу. Вы узнаете об этом со временем.

– В смысле?

– К вам не будет вопросов у Комитета госбезопасности. Впрочем, у вас крепкие связи, наверняка среди них найдется кто-нибудь, имеющий доступ к архиву.

Губанский задумался. Думал долго, напряженно, потом проговорил:

– Есть такие. Степан… он сможет узнать, есть мое дело в архиве или нет.

– Ну вот, видите. И заметьте, я не спрашиваю, кто такой этот Степан, готовый пойти на должностное преступление.

– Хорошо. Когда я могу обратиться к своему знакомому?

– Да хоть послезавтра, завтра я заберу досье, и больше оно в архив не вернется. Исчезнет.

– Но тебя арестуют.

– Нет. И вообще, мои дела вас не касаются.

– Хорошо, – повторил профессор, – все документы на квартиру ты получишь, когда я узнаю об исчезновении досье, то есть в ближайшее время.

– Не получится, Виктор Алексеевич.

Губанский нахмурился:

– Почему?

– Потому что в ближайшее время я уеду в командировку. И насколько, не знаю, всё передадите мне по возвращении.

Профессор вздохнул с облегчением.

– А я уж подумал…

– О чем?

– Нет, все хорошо. Договорились.

– Не смею задерживать. И передайте Маргарите, вещи свои она сможет забрать в любое время, но в вашем присутствии. Я не желаю встречаться с ней, слушать ее бред.

– Как скажешь, Паша.

Семенов проводил тестя в прихожую:

– До свидания, Виктор Алексеевич.

– Всего хорошего.

Майор закрыл дверь. Улыбнулся. Ему досталась шикарная квартира, причем даром. И ничего уничтожать ему не надо. Семенов прекрасно знал, что досье гражданина Губанского было уничтожено, как и тысячи других, еще два года назад, во время чистки в Комитете. Так что он не должен ничего делать. А квартира? Квартира – это хорошо. Кто еще даст ему такую?

Семенов прошел в прихожую, снял трубку телефонного аппарата, набрал номер.

– Да, – ответил старший лейтенант Павленко.

– Живой?

– А, это ты, командир? Да порядок. Выпили мы, конечно, много, но иногда надо.

– Да, теперь придется обходиться без спиртного. Слушай меня внимательно: обзвони ребят, предупреди всех завтра в 10:00 всем быть на площади Ильинских ворот, у продуктового магазина.

– И куда отправляемся? В Венгрию?

– На базу!

– Это понятно, потом туда?

– Юра, ты говорил, что в порядке, а задаешь глупые вопросы.

– Понял. Завтра в 10:00, Ильинские ворота. Ты на чем будешь?

– На ведомственном автобусе.

– Принято.

– Давай!

Только Семенов положил трубку, как телефон зазвонил снова.

– Слушаю!

– Почему у тебя занято? – спросил полковник Шабаров.

– Хо-ро-ший вопрос, товарищ полковник, я что, не могу никому позвонить?

– Я выслал за тобой машину.

– Что, опять ехать в Управление?

– Да, и обойдемся без лишних вопросов.

Майор повесил трубку, чертыхнулся:

– И что за суета такая?

Но по пустякам вызывать не станут. Хорошо, что полковник выслал машину, а он успел пообедать и оповестить заместителя о сборе группы.

Служебная «Победа» просигналила во дворе через полчаса.

В 16:00 командир боевой группы «Дон» вошел в кабинет заместителя начальника Управления нелегальной разведки.

– Товарищ полковник, майор Семенов по вашему приказанию прибыл.

– Вижу, что прибыл. Отобедал?

– Успел.

– Что по группе?

– Объявил сбор через заместителя. Завтра в 10:00 все должны быть на площади Ильинских ворот.

– Ясно. А у нас новое сообщение венгерского разведчика из лагеря Вертау.

– Ты смотри, как активно работает венгерский товарищ. Или он немец?

– Да какое тебе дело?

– Я не вижу наших коллег.

– Только что ушли. Пусть отдохнут. Садись, что стоишь, в ногах правды нет.

– Это вы верно заметили.

– Это не я, это народ заметил, и появилась поговорка.

Семенов сел на стул за приставкой:

– Слушаю, товарищ полковник.

– Венгерские товарищи передали данные о том, что группа «Фаркас» завтра, 19-го числа в 6:00, начинает выдвигаться в Венгрию. Маршрут… – Полковник покопался в папке, извлек лист: – Маршрут такой: лагерь Вертау – Атаванг – Мюнхен до пограничного перехода между ФРГ и Австрией Ландау – Куфель, далее до военного аэродрома Кестеленд и к границе с Венгрией в населенный пункт Шетлиц. Оттуда переход границы и выход в приграничный населенный пункт Хетберг, ну а там прямо к Будапешту.

Майор улыбнулся:

– Вы считаете, мне надо знать, как пойдут диверсанты-провокаторы по Австрии? Я и названия городов не запомнил.

– Да, тебе это, пожалуй, и не надо. Протяженность маршрута до австрийской погранзаставы в Шетлице шестьсот шестьдесят три километра.

– Какая точность?

Полковник, сощурившись, посмотрел на Семенова:

– Изволишь ехидничать, майор?

– Ну что вы, просто сказал, до километра просчитан маршрут. Ни километра в сторону.

– Это расчет венгерских товарищей.

– А наши его прорабатывали? В плане протяженности?

– Еще слово, и получишь выговор.

– Который придется снять в случае успешной работы в Венгрии.

– Я наложу взыскание, я и сниму… может быть. А протяженность маршрута верная. За день пройти его чрезвычайно сложно, даже меняя водителей. Значит, группа будет идти два дня. И каждый день проходить около трехсот тридцати километров, а это восемь-девять часов с остановками на прием пищи и отдых. Значит, майор, что?

Семенов ответил:

– Значит то, что диверсионная группа «Фаркас» может подойти к границе между Австрией с Венгрией часов этак в 15:00–16:00 20 октября.

– А переход границы запланирован в ночь с 20-го на 21-е. Все рассчитано.

– Не все!

– Что ты имеешь в виду?

– То, что, если бы немцы или американцы с хортистами просчитали бы все, мы бы никогда не узнали об этой группе, не то что о ее перемещении.

Полковник кивнул:

– Тебе возразить нечем.

– Как я понимаю, нам надо встретить эту группу в районе приграничного городка, как его…

– Хетберга. Возьми маршрут, чтобы не путаться в названиях.

– В районе городка Хетберг. И тут же замочить ее.

– Идеальным был бы вариант, при котором удалось бы пропустить вражескую группу на территорию Венгрии и там нейтрализовать, взяв живым командира, капитана Лукаса Петера.

– И командир группы Петер, и агент венгерской безопасности Петер. Это случайно не одно и то же лицо?

– Если бы. Нет, не одно и то же.

– Еще вопрос, Алексей Петрович.

– Давай.

– Даже несколько.

– Ну, не тяни кота за хвост, задавай свои вопросы.

– Первый: если на аэродроме недалеко от Атаванга в готовности стоят С-47, которые могут перебросить тридцать восемь вооруженных солдат, то они смогут бросить в Венгрию четырнадцать групп по шесть человек?

Полковник прикинул:

– Да.

– А воздушный путь переброски известен?

– Только до военного аэродрома в Австрии Кестеленд. Далее, видимо, у каждой группы свой отдельный план пересечения границы и не у Шетлица и Хетберга.

– Кто их будет нейтрализовывать?

– Этот вопрос решается в Генштабе СССР и Венгрии с участием министерств внутренних дел и спецслужб.

– Не понимаю, почему группу «Фаркас» не смешали с остальными диверсионными подразделениями, ведь так ей было бы гораздо проще работать.

Шабаров ответил, но уже с заметным раздражением:

– Паша, решения по «Фаркасу» принималось не в Москве. Могу высказать лишь свое личное мнение.

– И каково оно?

– Я думаю, если «Фаркас» точно будет задействован в провокациях, то по другим группам или частям групп решение еще не принято. Американцы будут смотреть из ФРГ, как станут развиваться события, и дергать за ниточки, отправляя или отзывая подготовленных ими диверсантов и провокаторов. Но только не «Фаркас», у которой серьезные задачи. Многое прояснится, если тебе удастся взять командира этой группы, капитана Петера.

Семенов кивнул:

– А если нам не удастся зацепиться за «Фаркас» у Хетберга? Ведь группу могут в последний момент отправить на другой участок, не известный разведке?

Полковник повысил голос:

– Значит, вместе с венгерскими коллегами, Шандором и Олахом, будете искать ее по всей Венгрии.

– Да, перспектива не из лучших, но диверсанты этой особой спецгруппы в любом случае проявят себя в Будапеште.

– Представляешь, что будет с нами, если этот чертов «Фаркас» проведет ряд громких успешных операций?

– Да мне и так уже ничего хорошего не светит.

Полковник внимательно посмотрел на Семенова:

– Супруга?

– Да.

– Что, все-таки развод?

– Да.

– Это окончательное решение или всплеск эмоций?

– Окончательное решение.

– Понятно. Вот что я тебе скажу, Паша, сумеешь решить задачу по «Фаркасу», обещаю, никто в Комитете не обратит внимания на изменение твоего семейного положения.

– Это уже лучше. Еще вопрос.

– А может, хватит на сегодня?

– Но мы не обсудили главное. Когда по времени и куда будет переброшена группа «Дон», с кем и через кого мне поддерживать связь в Венгрии? И будет ли хоть какая-то прямая поддержка со стороны спецназа венгерской госбезопасности?

– Отвечаю. Вылет завтра в 5:00. «Дон» убывает вместе с подполковником Шандором, капитаном Олахом и группой офицеров Комитета. Прибытие на аэродром Текель, где дислоцируются части 177-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии Особого корпуса, в 12:40, но уже местного времени. Разница с Москвой – два часа. Там группу встретит представитель КГБ полковник Григонько. Он уточнит задачу и обеспечит вашу переброску в район Хетберга. Там уже будете работать с венгерскими товарищами. Обеспечение связи – на подполковнике Шандоре. Надеюсь, больше вопросов у тебя нет?

– Экипировка, вооружение?

– Штатное, возьмете с собой на базе. Всё?

– Так точно.

– Свободен и – удачи. Если к вылету будет что-то новое, сообщу через подполковника Васильева.

– Понял. Разрешите идти?

– Иди, майор, и без результата не возвращайся. А я свое обещание выполню.

– До связи, Алексей Петрович.

Шабаров махнул рукой. Семенов вышел.

Он отправился домой. Несмотря на раздражительность, полковник все же не забыл предоставить майору служебную машину. Павел доехал до столовой вовремя – успел поужинать и еще взять бутерброды на завтрак.

Дома его ждали пустота и одиночество, к которым теперь надо было привыкать. Надолго ли – вопрос другой.

Проснулся майор в 7:00. Сделал зарядку, встал под контрастный душ, стоял под струями воды двадцать минут, побрился, оделся, заварил чай. В 8:20 пошел в магазин, купил папирос, прогулялся по скверу. В 9:50 он уже был готов покинуть свое жилище.

Ни вечером, ни утром его никто не побеспокоил. Не считая Павленко, который доложил, что все члены группы оповещены и в нужное время будут на площади.

В 10:00 подошел автобус ПАЗ-651. Майор спустился во двор, сел в салон.

Сидевший за рулем сержант Григорий Иванько, обычно доставлявший группу на базу и обратно в Москву, улыбнулся:

– Здравия желаю, товарищ майор.

– Привет, Гриша, как дела?

– Да какие у меня дела? Вот сегодня собирался с женой и дочкой в зоопарк, Шабаров отпустил. А вечером вызвал и приказал: утром заберешь ребят «Дона» и – на базу. Так что накрылся зоопарк, теперь дочь долго разговаривать со мной не будет, обещал еще месяц назад. Но… служба есть служба.

– Завтра сходишь.

– Мне в ночь оставаться с вами на базе, рано утром везти на аэродром. Приеду, какой зоопарк? Выспаться бы. Но там видно будет. К площади Ильинских ворот?

– Да.

– Поехали.

Сержант завел двигатель, тот монотонно заурчал, отрегулированный любителем техники Иванько. К продуктовому магазину на площади подъехали в 10:15. Вся группа – старший лейтенант Павленко, лейтенант Вячеслав Богданов, лейтенант Дмитрий Еремин и старшина снайпер Геннадий Рябов – была уже на месте.

Поприветствовали командира, расселись на передних сиденьях. Вопросов никто не задавал, общую обстановку им обрисовал Павленко, а задачу они узнают на базе.

ПАЗ-651 пошел на выезд из Москвы.

База боевых подразделений КГБ находилась в тридцати километрах южнее Москвы, в сосновом бору на возвышенности. Она представляла собой небольшую войсковую часть или заставу, так как служили в ней пограничники – взвод охраны и отделение обеспечения.

В бору в разных местах были разбросаны бараки-казармы. У группы «Дон» был свой небольшой дом, как раз на шесть человек, но под отдельной охраной, так как в доме хранился боевой арсенал группы – вооружение, экипировка, боеприпасы. Там же, в мансарде, находился кабинет. Место удобное: рядом пруд и стрельбище.

Наряд контрольно-пропускного пункта поднял шлагбаум, как только автобус появился на дороге. Сменный командир взвода был предупрежден. ПАЗ-651 поднялся на возвышенность, спустился к дому у пруда. Остановился на ровной площадке. У входа часовой, как положено, снял автомат с плеча, направил его в сторону автобуса. Но вовремя прибежал разводящий с караульным. Пост сняли. Только после этого офицеры, старшина и сержант-водитель смогли зайти в дом.

Иванько спросил:

– У вас тут у каждого свое спальное место, а где пристроиться мне?

– Лезь на второй этаж, в кабинет, – предложил Павленко.

– Ага! Явится начальство и погонит оттуда.

Старшина Рябов предложил:

– В кладовой, Гриша, есть раскладушка, там же, на лавке, и белье с матрасом и подушкой. А место? За кладовой удобно будет.

– Спасибо, Ген, ты настоящий друг.

Иванько пошел к кладовой. В это время вошел подполковник Васильев.

Семенов направился к нему:

– Здравия желаю, Николай Григорьевич.

– Здорово, Паша. Прибыли?

– Как видите.

– Извини, не встретил, звонил из канцелярии на аэродром.

– Да какие извинения? Все нормально.

– Вылет в 5:00 подтвержден. По оружию: возьмите с собой ППСы, АК слишком громоздкие, в сумке не поместятся, да и на месте с ними неудобно будет. А автомат Судаева – самое то. Пистолеты ТТ, по три магазина к ППС и ТТ, а вот со снайпером не знаю, что делать, ни карабин СКС, ни винтовку Мосина в сумку не запихнешь.

– Неужели в Венгрии не найдем винтовки?

– Это тебе решать.

– Старшина возьмет ТТ, а с винтовкой решим на месте.

– Ну, тогда все нормально.

– Экипировка?

– Приказ лететь в чем есть, на месте переоденут.

Семенов поинтересовался:

– А где наши венгерские коллеги?

– Их подвезут на аэродром. Начальство решило не светить перед ними секретный объект.

– Тоже правильно. Задачу вы будете ставить?

– А разве Шабаров не поставил?

– Да, черт, память дырявая стала, от вас я должен получить уточнения, если таковые будут.

– Пока ничего не было. Ну, давайте размещайтесь. ПХД здесь в порядке, так что обед, ужин по расписанию. Завтрак в 3:00.

– Да кто же в три часа будет есть? Чаю с хлебом хватит.

– Положен завтрак. Будет вам каша с тушенкой и чай с хлебом и маслом. Я пойду доложу полковнику о вашем прибытии. Потом буду в канцелярии. Если что, звони по ТАИ-43.

– Понял.

– Распорядок в коридоре напротив столовой.

– Это вы мне сказали?

– А ну да, у меня тоже память дырявой стала, как началась суета с Венгрией.

– Это да. Устроили американцы нам подарок. Долго готовились, и на тебе, получайте, товарищи дорогие. А ведь союзниками были.

– Забудь об этом. У нас союзники теперь только там, где войска советские стоят.

– Это точно.

– Все. Ушел.

– Рыба-то в пруду клюет?

– А хрен ее, Паша, знает. До рыбалки ли сейчас? Выспись лучше, подъем определен в 2:00.

– Разберемся.

В 5:00 транспортный самолет Ил-14 взлетел с подмосковного военного аэродрома и взял курс на запад.

В салоне находилось всего двенадцать человек – бойцы группы «Дон», офицеры Управления государственной безопасности Венгрии, подполковник Шандор с капитаном Олахом, которых доставили из Москвы прямо до самолета, и шестеро сотрудников КГБ. Новостей, кроме начала выдвижения группы «Фаркас», у венгров не было.

Через три часа полета транспортник начал снижение.

Шандор, посмотрев в иллюминатор, спросил Семенова:

– Почему снижение? До Будапешта, как мне сказали, на Ил-14 лететь пять с половиной часов.

Павел ответил:

– Все просто, подполковник, при крейсерской скорости Ил-14 в триста сорок километров в час, что значительно больше, чем у того же С-47, дальность полета составляет одну тысячу двести пятьдесят километров. А до Будапешта по прямой одна тысяча пятьсот семьдесят километров. Да еще до военного аэродрома километров тридцать…

Подполковник Венгерской безопасности кивнул:

– Я понял, посадка для дозаправки.

– Верно. С учетом этого мы должны прибыть в Текель не в 9:30, а на час позже, если не произойдет непредвиденной задержки.

– Что вы имеете в виду?

– Об этом вам лучше спросить у командира экипажа.

– В кабину не зайдешь, ладно, когда прибудем, тогда прибудем, времени нам в любом случае хватит.

На этот раз спросил Семенов:

– Как будем работать в Хетберге? Я смотрел по карте, это небольшой поселок с населением восемь тысяч человек. А раз так, то там все друг друга знают.

Подполковник объяснил:

– Мы остановимся на пограничной заставе, она рядом с поселком.

– А вы уверены, что на заставе нет военнослужащих или лиц гражданского персонала, связанного с западными спецслужбами?

– Сейчас я ни в чем не уверен, но на заставе мы будем находиться недолго и отдельно. Мы там держим домик за пределами пограничного подразделения.

– Место наблюдения за вероятным переходом границы группой «Фаркас» определено?

– Да, это участок западнее приграничной погранзаставы, у селения Шетлиц.

– Это данные вашего агента Петера?

– Не только.

– Хорошо, вам виднее.

– В Хетберге уже все готово для приема вашей группы. С нами будут работать два офицера УГБ, вы познакомитесь. Также мы можем привлечь отделение солдат из ближайшей воинской части.

Семенов улыбнулся:

– Почему не взвод, не роту, не батальон?

– Я уже начинаю привыкать к вашему юмору. Надо – привлечем и взвод, и роту, батальон не получится, потому что часть и есть отдельный батальон.

– На месте определимся.

Самолет приземлился на военном аэродроме Кобрино.

Дозаправка и осмотр самолета заняли чуть больше часа. Офицеры группы хотели выйти, но командир экипажа, молодой, но не по годам строгий капитан, передал приказ подполковника Васильева не покидать борт до прибытия в конечный пункт. Понимали, что летчик обязательно доложит, если группа нарушит приказ, Семенов распорядился всем оставаться на месте.

На аэродроме Текель транспортник приземлился с небольшим опозданием, в 10:40.

Подполковник Шандор сказал:

– Прошу перевести часы на два часа вперед.

– Итак, сейчас 14:40. Время обеда, – улыбнулся Семенов.

– Это зависит от командования советского полка, который сосредоточен здесь.

– Будем надеяться, что накормят.

Офицеры, забрав сумки, спустились на бетонку. Недалеко от самолета стояли черная «Победа» и автобус. У «Победы» прохаживался мужчина в черном костюме. На улице было тепло, градусов пятнадцать-шестнадцать. Облачно, но ветра нет.

Мужчина двинулся к группе, кивнул Семенову:

– Командир подразделения «Дон»?

– Так точно, – ответил майор, – а вы…

– Полковник Григонько Григорий Федорович, представитель КГБ СССР в Венгрии.

– Очень приятно, майор Семенов Павел Андреевич, можно просто майор или Павел.

– Представьте офицеров группы.

Семенов представил.

Григонько пожал каждому руку. Венгры не представились, представитель КГБ знал их. После представлений и приветствий полковник сказал:

– Сейчас обед в столовой летного состава, затем кроткое совещание и далее переезд в заданный район.

– Обед – это то, что сейчас нам надо, – улыбнулся Семенов.

– Подполковника УГБ и майора прошу в «Победу», остальные – в автобус.

Семенов повернулся к Павленко:

– Слышал?

– Выполняю!

«Победа» с ПАЗ-651 подъехали к зданию столовой.

…После обеда прошли в штаб, в кабинет оперуполномоченного КГБ. Присели за стол.

Григонько обратился к Шандору:

– Когда должен подойти транспорт для переезда к Хетбергу?

– Мне нужно позвонить.

Полковник указал на аппарат:

– Телефон в вашем распоряжении.

– Линия закрытая?

– Естественно.

Подполковник набрал короткий номер:

– Здравия желаю, полковник, Шандор… так точно, мы на аэродроме Текель… когда? Понял, встречу. Майор Кокаш и лейтенант Лежик предупреждены? Хорошо. Я думаю, – подполковник взглянул на часы, – в 15:30, да, где-то в 18:00. Так точно. Благодарю, до связи!

Шандор положил трубку.

– Нам выделен ГАЗ-69. Должен уже подъехать, из Будапешта выехал в 15:10, а расстояние здесь двадцать восемь километров.

Семенов проговорил:

– ГАЗ-69 восьмиместный, включая водителя, не думаю, что нам нужен тот человек, который гонит сюда армейский автомобиль. Или, – он повернулся к Шандору, – у вас другое мнение, подполковник?

– Я не знаю водителя, он, естественно сотрудник УГБ, но, в общем, решайте вы.

– Хорошо. Водителя оставим на аэродроме.

Полковник Григонько кивнул:

– Оставляйте. Отсюда каждый день ходит транспорт в Будапешт, отправим.

– А за руль, – Семенов осмотрел подчиненных, – сядет старшина Рябов.

Снайпер ответил:

– Есть. У меня вопрос, разрешите?

Майор взглянул на Григонько.

– Спрашивай, старшина.

– Мне нужны винтовка и оптический прицел. Ну, и магазины с патронами.

– Какую винтовку вы хотели бы получить?

– СВТ-40.

– Самозарядную винтовку Токарева калибра 7,62?

– Так точно, и как минимум три магазина по десять патронов, а также оптический прицел.

– Штык нужен?

– Нет.

– Хорошо, будет вам винтовка Токарева с магазинами и оптическим прицелом.

Полковник снял трубку телефона:

– Это Григонько, мне нужна СВТ-40, без штык-ножа, три магазина и оптический прицел. Да, прямо в кабинет особиста. Жду. – Он взглянул на старшину: – Что-нибудь еще?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Значит, задача объединенной группы «Дон». Объединенной – потому что с ней непосредственно будут работать офицеры Управления госбезопасности Венгрии и, при необходимости, солдаты пехоты. Задача же проста, по крайней мере для постановки. Группе убыть в район венгерского приграничного поселка Хетберг, выйти к границе, к месту, уже подготовленному для наблюдения за приграничной территорией Австрии в районе заставы Шетлиц, где, по нашим данным, сегодня в ночь диверсионная группа венгерских националистов «Фаркас» намерена перейти на территорию Венгрии. Через контрольно-следовую полосу и ряды приграничных заграждений диверсантов пропустить, дать возможность отойти от границы, после чего нейтрализовать с обязательным захватом в плен командира группы, капитана Лукаса Петера. Остальных, включая женщину, можете бить на поражение. Петера доставить сюда, на аэродром Текель. Здесь же группе «Дон» будет поставлена дальнейшая задача, так как ее применение запланировано до полного подавления оппозиционного мятежа и восстановления в стране социалистического порядка. Вопросы ко мне?

Семенов пожал плечами, посмотрел на товарищей:

– У меня вопросов нет, если у вас есть, задавайте.

Отозвался Павленко:

– Да какие вопросы, товарищ майор? Все ясно.

Зашел старший сержант сверхсрочной службы, принес винтовку, подсумок и чехол:

– Товарищ полковник, ваше приказание выполнено.

– Спасибо, свободен. Старшина, проверьте оружие.

Рябов принялся за осмотр.

Раздался звонок телефона. Дежурный по контрольно-пропускному посту доложил о прибытии ГАЗ-69 с венгерскими номерами, у водителя удостоверение сержанта Управления госбезопасности Венгрии.

Полковник приказал пропустить машину, водителю показать, как доехать до штаба и где ждать.

– Вот и транспорт.

Он взглянул на Шандора:

– Вы вооружитесь на месте?

– Так точно, товарищ полковник.

– Тогда пойдемте, провожу!

Офицеры вышли из штаба.

Водитель-венгр стоял у ГАЗ-69. Григонько кивнул Шандору:

– Объясните сержанту, что автомобиль мы забираем, я покажу ему место, где он сможет отдохнуть и поужинать. Завтра отправлю его обратно в Будапешт.

Подполковник выполнил распоряжение.

Сержант захватил свою сумку, автомат АК и отошел от автомобиля.

Григонько вновь пожал всем руки:

– Удачи вам, товарищи. Доклад мне о результатах операции сразу после ее завершения. Подполковнику Шандору обеспечить связь.

– Есть, товарищ полковник.

– Счастливого пути.

Старшина уложил винтовку в чехол, взятый из Союза, и сел за руль. Рядом с ним устроился подполковник Шандор. Остальные разместились на лавках в кузове. Брезентовый тент пока решили не ставить.

Рябов вывел ГАЗ-69 на центральную дорогу, миновал КПП, после чего спросил у венгерского подполковника:

– Как ехать?

Тот достал карту.

– Сейчас до поворота на шоссе, там налево и дальше до города Секешфехервар, где стоит штаб советского Особого корпуса. На подъезде к городу я скажу, куда дальше.

– А в этот, как его, Секер…

– Секешфехервар.

– Ну да, в него заезжать будем?

– Нет. Объедем. Как – подскажу.

– И далеко до города?

– Шестьдесят пять километров.

– За час доедем.

Старшина погнал «газик» по шоссе. На дорогу они затратили час двадцать минут, так как пришлось объезжать затор, устроенный на пути жителями небольшой деревушки. Судя по всему, они тоже выказывали свое недовольство действующей властью.

Объехав Секешфехервар, поехали вдоль озера Балатон. В 16:00 въехали в приграничный город Хетберг. На стоянке накрыли кузов тентом.

Подполковник сказал:

– Проедем поселок и направо, в трехстах метрах будет периметр ограждения пограничной заставы – конечный пункт марша.

– Ну и добре.

Через минуту въехали на территорию, огороженную от границы и заставы. Ворота были открыты, пограничник отсутствовал. Видимо, получил такой приказ. ГАЗ-69 остановился у крыльца небольшого дома.

– Приехали, – сказал Шандор.

Семенов подал команду:

– Забрать поклажу, к машине!

Бойцы группы соскочили на землю, выстроились неровной шеренгой.

Последним встал в строй старшина, доставший свою винтовку.

Шандор кивнул помощнику:

– Капитан, проводи советских товарищей в дом, покажи все, я – к начальнику заставы.

Семенов остановил его:

– Минуту, товарищ подполковник, мне нужна связь с Григонько.

Олах объяснил:

– В доме есть аппарат засекреченной связи, по нему вы можете связаться хоть с Москвой.

– Ладно.

Офицеры пошли в дом, Шандор направился на заставу через калитку, у периметра метнулся венгерский пограничник, который закрыл ворота и исчез.

Семенов задержался.

Взглянул в сторону границы. Но не увидел заграждений. Заставу от них закрывал смешанный лес.

Выкурив папиросу, майор двинулся вслед за подчиненными.

Капитан Олах уже показал бойцам комнаты, санузел, ванную с душем, столовую.

Увидев Семенова, сказал:

– На втором этаже кабинет. Там телефон. Для того чтобы он начал работать, следует сначала набрать номер 0629. И только потом нужный номер. Система безопасности.

– Понял. Старшина! – окликнул майор Рябова.

– Да, майор!

– Мою комнату нашли?

– Так точно, в самом торце.

Павел передал ему свою сумку:

– Отнеси в номер вещи, старшина, я – на связь с полковником.

– Есть.

Наверху оказался просторный удобный кабинет. На рабочем столе стоял черный телефонный аппарат. Кругом прибрано, на столе ни пылинки. За порядком в доме, очевидно, тщательно следили.

Павел сел на стул, пододвинул аппарат. В динамике молчание. Он набрал 0629, в аппарате что-то щелкнуло, пошел сдвоенный писк, за ним длинный гудок. Телефон заработал.

Семенов набрал номер. Ответил дежурный по полку:

– Слушаю, капитан Овенко.

– Мне нужен полковник Григонько.

– Как представить?

– Майором.

– Соединяю.

Очевидно, дежурный по авиаполку был предупрежден.

Вскоре Семенов услышал голос Григонько.

– Семенов, товарищ полковник.

– Я понял. Вы на месте?

– Так точно.

– Докладываю: войсками ПВО страны после вашего отъезда был замечен в воздушном пространстве Венгрии самолет С-47 без опознавательных знаков.

– Надеюсь, его сбили?

– Нет. В армии республики сейчас полный бардак, я имею в виду организацию управления. Пока ПВОшники докладывали о захвате цели, пока вели «Скайтрэйн», он проник в глубь страны на сто километров, развернулся и ушел обратно. Венгры подняли перехватчик, но было поздно.

– Если самолет не садился, значит, он выбросил десант.

– Скорее всего. В район вероятного десантирования направлены подразделения Венгерской армии. Пока поиски результатов не дали.

– Понятно, ребята профессионалы. Наверняка С-47 перешел границу на высоте не более шестисот метров. Десант выпрыгнул быстро, парашюты забрали с собой, возможно, их ждали, впрочем, меня это пока не касается.

– Вот именно что пока. Теперь к делу. Задачу помнишь?

– Странный вопрос.

– Если есть необходимость, привлекай все приданные силы венгров.

– Это определю на месте.

– Работай. До связи!

Семенов положил трубку, спустился на первый этаж.

В коридоре едва не столкнулся с подполковником Шандором.

– Доложил, майор?

– Доложил.

– Полковник сообщил вам о нарушении границы американским С-47?

– Само собой. У вас есть новости по поиску диверсантов?

– Неутешительные. В трех местах, недалеко от деревни обнаружены парашюты, всего восемнадцать штук. Поисковые собаки след взяли, но провели только до дороги. Вероятно, диверсантов ждали автомобили. И где они сейчас, неизвестно.

– Три группы.

– Да.

– Отсиживаться где-то будут. Сейчас для них это несложно.

Подполковник кивнул:

– К сожалению, это так. В сельской местности, где народ обычно аполитичен, также начали проявляться антиправительственные и антисоветские настроения.

– Неудивительно. Западные спецслужбы вцепились в Венгрию крепко.

– Да. Во сколько выход к месту засады?

– В 23:20.

– Хорошо, ужин в 22:30. До этого отдых.

– Не мешало бы узнать, есть ли в вашем Управлении что-нибудь свежее по «Фаркасу».

– Я связывался с Управлением безопасности. Особая группа диверсантов находится на аэродроме Кестеленд.

– Интересно, во сколько она пойдет через границу?

– Мой начальник считает, что не раньше полуночи.

– Я бы повел группу в четыре часа. Спокойнее, и ночь близится к завершению. В полночь наряды еще будут на стреме.

Подполковник вздохнул:

– Учитывая нестабильную обстановку в приграничных городах и селах, командование приняло решение выставить пограничные наряды и там.

Семенов продолжил:

– …которые сняли с застав, тем самым ослабив охрану самой границы.

– Прорыва крупных бандформирований никто не ждет. Да и укрепления надежные. Но согласен, охрану границы ослабили. Сейчас вместо обычных четырех стационарных постов застава выставляет два. Естественно, они не имеют возможности контроля всей зоны ответственности.

– А наряд?

– Есть, с собакой, все как положено, только если раньше он смотрел контрольно-следовую полосу и проволочные заграждения через каждые два часа, то теперь через четыре. То есть получается два раза в темное время. А это 23:00 и 3:00.

– Да, подполковник, командование погранслужбы допустило серьезную ошибку, придав пограничникам функции полицейских, ведь именно их и исполняют наряды застав.

– Потому что полиции особенно на селе не хватает. Но не нам обсуждать решения руководства.

– Да, хотя ваше руководство понять можно. Если народ поднимает восстание, то ни армия, ни другие силовые ведомства в стороне остаться не могут. Ладно, сейчас спать. Подъем в 22:00.

Олах показал командиру группы «Дон» его комнату. Это была обычная комната офицера-холостяка. Кровать с тумбочкой, в углу стол с двумя стульями, платяной шкаф, вешалка. На полу дешевый ковер. Лампа с абажуром на потолке, на тумбочке слабый светильник, на окнах шторы без занавесок.

Семенов разделся, засунул сумку под кровать, лег и тут же уснул. Предстоящая ночь обещала быть непростой.

На улице капал мелкий осенний дождь. Впрочем, через час он закончился. Стемнело.

После подъема офицеры поужинали, капитан Олах принес форму венгерских пограничников. Переоделись.

Подошли еще два венгра. Шандор представил их:

– Майор Золтан Кокаш и лейтенант Михай Лежик.

Кокаш доложил, что они с лейтенантом подготовили скрытые позиции наблюдения за местом вероятного перехода границы боевиками «Фаркас».

В 23:20 пятеро советских спецназовцев КГБ и четверо офицеров УГБ Венгрии, солдат пехотной части решено было не привлекать, вышли к позициям. Они находились в небольшой роще, в ста метрах от контрольно-следовой полосы, зажатой с обеих сторон столбами с колючей проволокой высотой в два метра.

Лежик сообщил, что наряд, проходивший данный участок, повреждений не обнаружил. Семенов поинтересовался:

– А где стационарный пост?

Ответил Кокаш:

– В двухстах метрах левее.

– Значит, участок вероятного перехода границы боевиками с поста виден плохо?

– Так точно, – вздохнул лейтенант.

– Что ж, занимаем оборону.

Позиции представляли собой окопы для стрельбы лежа среди кустов на самой опушке с интервалом в десять-двенадцать метров. Все окопы были накрыты маскировочной сетью, натянутой на колья высотой не более сорока сантиметров. Только лечь. Быстро встать, если понадобится, можно, лишь повредив маскировку. Семенов построил подчиненных:

– Я в центре, слева от меня Павленко и Богданов, справа Рябов и Еремин, коллеги рядом, оружие к бою и на предохранитель. Огонь открывать только по моей команде. Физиономию капитана Петера все помнят?

– Так точно.

– Его берем живым. Остальных в минус. Вопросы?

Спросил Рябов:

– Командира боевиков с этих позиций взять будет непросто. По стрельбе он поймет, что в него не стреляют, и пролетит сто метров до границы за считаные секунды. И кто знает, не будут ли прикрывать группу диверсантов с австрийской стороны?

– Что ты предлагаешь? – спросил Семенов.

– Подстрелить гаденыша. Я его в аккурат могу стреножить.

– Хорошо. Но – только по моей команде.

– Есть.

– Еще вопросы? Нет вопросов. На позиции!