Глава 10

Краснов, приблизившись к огромному зеркалу в холле Театрального центра, скептически разглядывал свое лицо, которое в нескольких местах было поцарапано и заклеено пластырем. Две недели назад Юрий обрел свой второй день рождения, едва не став жертвой террористического акта на Бали.

Он был до сих пор огорчен расставанием с девушкой, о ней он с нежностью думал все эти годы. Ничто ведь не мешало ему нарушить инструкции и остаться с ней на Бали, но долг требовал иного, и Юрий Александрович не мог поступить иначе. Его личные желания не могли быть выше служебного долга. Это он называл внутренней дисциплиной.

Теперь Краснов был в Москве, далеко от экзотического острова и дорогой его сердцу Даши. Он осторожно поправил пластырь, пригладил волосы и отправился в гардероб. Только что закончился антракт, и второе действие уже началось. Где-то за стенами уже вовсю грохотала музыка. Бывшая жена предложила ему сходить с сыном на мюзикл, и он согласился. Но у входа в Театральный центр Юрий сына не встретил. Его мать передала, что сын заболел.

Краснов решил посмотреть спектакль один, чтобы билет зря не пропадал. Но оставаться на второй акт он не захотел, нужно было закончить кое-какие срочные дела.

Юрий глянул на себя в зеркало, вышел из туалета и вдоль по коридору фойе направился к гардеробу. Не успел он сделать и несколько шагов, как из-за угла прямо на него выбежали трое мужчин в камуфляже и в черных балаклавах. В руках они держали автоматы на изготовку. Сердце Краснова похолодело, он сразу догадался, что происходит. Мужчина мгновенно нырнул в зал через вход, мимо которого он как раз проходил. Если бы не эта счастливая случайность, то, скорее всего, был бы убит. Теперь ему надо было срочно смешаться со зрителями, и это Краснову удалось. К тому времени, как неизвестные ворвались в зал, он уже сидел в кресле и смотрел на сцену, а там уже разворачивалось совсем другое чудовищное действо – вооруженный террорист грубо выталкивал артистов в зал.

Юрий достал телефон и машинально нажал на кнопку последнего вызова. Это был номер Крючина. Тот ответил почти сразу.

– Володя, – шепотом произнес Краснов, – захват.

– Что?! – не понял Крючин.

– Театральный центр на Дубровке захвачен террористами.

– Надеюсь, это шутка? Ты где? – не сразу поверил сотрудник антитеррористического центра, но автоматные выстрелы, произведенные бандитом со сцены, сразу убедили Крючина в реальности происходящего.

– Давай, поднимай наших, – взволнованно прошептал Краснов.

– Уходи, немедленно уходи, – скомандовал Владимир Васильевич.

– Поздно. Ну и… возможно, я смогу быть здесь полезным.

– Уходи! – еще раз дал команду Крючин.

– Все. Отбой. Перезвоню, если смогу.

Тем временем боевики не теряли времени даром. Они слаженно распределились по залу. Десять женщин-смертниц в черной одежде и с поясами шахидов в шахматном порядке заняли места в партере. Трое бандитов внесли большой металлический баллон – ресивер от автомобиля КамАЗ – и с трудом поставили его на сиденье в центре партера, а рядом встала юная террористка с кнопкой взрывателя в руке. Как впоследствии выяснилось, внутри баллона был заложен артиллерийский снаряд, обложенный пластитом. Боевики с треском рвали скотч, приматывая взрывчатку к зрительским креслам и стенам. Этот звук еще долго потом стоял в ушах Краснова, постоянно напоминая о трагедии, и в какой-то степени в сложные моменты службы помогал ему мобилизовать себя на работу.

Юрий понимал, что живым ему отсюда вряд ли удастся выбраться. Он пересчитал всех боевиков, вооружение и количество гранат у каждого из них, а также попытался определить номера мест, на которых сидели смертницы. Несколько раз, скрючившись в три погибели и прячась за спинками кресел, он звонил Крючину и сообщал собранную информацию. Краснов понимал, что террористы начнут отбирать телефоны и, скорее всего, будут проверять документы. Он вытащил удостоверение сотрудника ФСБ, которое выдавали для конспирации работникам суперсекретного подразделения нелегальной разведки «С», и спрятал его под креслом.

Через несколько минут звонить стало опасно, и тогда Юрий начал отправлять смс-сообщения, продолжая работу, которую он должен был выполнять, в одночасье превратившись из зрителя в не испуганного заложника, а в хладнокровного сотрудника спецслужб, участвующего в операции по ликвидации террористов. У Краснова не было вариантов. Открытое сопротивление не имело смысла. Он мог бы вырвать пистолет у ближайшей смертницы и даже успел бы ликвидировать несколько бандитов, но остальные убили бы его, не дав развиться мимолетному успеху. К тому же пострадали бы и заложники.

В здании Театрального центра, где должен был продолжаться мюзикл «Норд-Ост», разворачивалась совсем иная драма, в которой все зрители стали действующими лицами, а главными злодеями – террористы-смертники. Жестокое шоу длилось уже несколько часов. Люди были изнурены жаждой, страхом, мучительной неподвижностью, кто-то уже дремал, кто-то повалился на пол между рядами сидений.

Глубокой ночью в зале вдруг открылась центральная дверь и внутрь вошла широколицая молодая блондинка. В первый момент все оторопели, даже главарь, который сидел в одном из рядов, был удивлен. Весь зал обернулся в ее сторону, и несколько бандитов бросились к ней. «Ты как сюда вошла? Тебя кто пропустил?» – наперебой завопили они.

– Чего вы тут устроили? Напугали всех… – громко произнесла девушка.

Юрий в первый момент подумал, что незнакомка не в себе, но на пьяную она не походила. Держалась уверенно, говорила вызывающе, без страха. Двое боевиков подхватили ее и притащили к главарю.

– Ты кто? – спросил он.

– Я тут все знаю! Я сюда в музыкальную школу ходила!

– Ну-ка сядь, а то пристрелю, – пригрозил бандит.

Зал в полной тишине наблюдал за этой трагической мизансценой.

– Ну и стреляй! – дерзко ответила девушка. Главарь угрожающе поднялся с места, но незнакомка оттолкнула его: – Отойди отсюда!

Бандит Аслан с балкона крикнул: «Мовсар, да ладно! Надоела! Убей ее!» Люди из зала начали умолять: «Не расстреливайте ее, не расстреливайте ее! Она пьяная! Вы что, не видите? – она пьяная!» Юрий уже давно наблюдал за этим боевиком и теперь знал, как его зовут.

– Да знаем мы вас и все эти фээсбэшные штучки! – огрызнулся Аслан. В это время другой бандит снова распахнул дверь, через которую вошла женщина, грубо вытолкнул девушку в фойе. Раздалась автоматная очередь, бандит выстрелил девушке в спину.

В зале наступила леденящая тишина. Такая, которая морозила душу, сердце и все тело. Сострадание к другим толкнуло эту девушку на отчаянную попытку с риском для ее собственной жизни. Большего она сделать была не в силах, но и бездействовать тоже не могла. После инцидента каждый из заложников вдруг осознал, что даже с виду уравновешенный захватчик Аслан в любой момент мог поднять с места любого человека – мужчину, женщину или ребенка и хладнокровно расстрелять на глазах у всех.

Неподалеку от Театрального центра шла напряженная работа. В антитеррористическом оперативном штабе тоже разворачивались драматические события. Крючин вместе с сотрудниками спецслужб пытался найти единственно верное решение. Шел опрос работников центра, изучали чертежи и схемы, мельчайшие подробности вплоть до того, как открывается та или иная дверь, правые или левые на них навесы, где какая стоит мебель… Сотрудники спецслужб пытались разгадать планы и цели террористов, вели непрерывную разведку объекта, изучали схемы здания и подходы к нему. Подключили МЧС, всех официальных и так называемых «черных диггеров», но никто из них не смог помочь и объяснить, как можно попасть внутрь здания. Пока группы спецназа тренировались в аналогичном здании Дома культуры «Меридиан», в оперативном штабе разрабатывался план штурма.

В прокуренном помещении несколько человек склонились над столом, но изучали они не топографические карты, а план-схему здания, где были уже отмечены места расположения смертниц и бандитов, охранявших заложников. Переданная Красновым информация оказалась верной. После того как ее перепроверили с помощью скрытых микрофонов и видеокамер, введенных через вентиляцию на уровне сцены и в углах зала, все детали нанесли на схему.

Крючин поднял голову и посмотрел на неизвестного человека, которого только что ввел в комнату один из сотрудников ФСБ.

– Вы кто? – спросил Владимир Васильевич.

– Сторож.

– Вы смогли выбраться оттуда? Как?!

– Давайте покажу, – охотно произнес неизвестный.

– Так, давай, разберись с ним. Может, чем еще поможет, – распорядился Крючин, обращаясь к сопровождавшему сторожа офицеру. Один из сотрудников спецслужб тут же дозвонился до тех людей, которые находились в техническом помещении под сценой, где ранее был и сторож, и по телефону объяснил им, как можно безопасно выбраться наружу. Всего их оказалось девять человек. Уже когда выходил последний из этой группы заложников, кто-то из террористов с крыши увидел тень и дал автоматную очередь. Боец из «Альфы», прикрывавший заложников, был ранен.

По уточненным данным, на вечер 24 октября террористы отпустили около сорока заложников. Известному певцу Иосифу Кобзону удалось вызволить мать с детьми и престарелого гражданина Великобритании. Каждый спасенный человек, казалось, снимал камень с души Владимира Васильевича, но от этого груз почти девятисот жизней в руках террористов не становился легче.

Работа по подготовке штурма не прекращалась ни на минуту. Шел час за часом, напряженная ночь сменилась не менее напряженным утром, незаметно прошел день и опять наступил вечер. Стало ясно, где находятся посты бандитов, точки минирования, в том числе и подходов к зрительному залу. Крючин понимал, что время работает против террористов. У них оказалось мало запасов пищи и воды, они явно рассчитывали на быстрый исход операции и теперь должны были начать нервничать. Объективная информация, полученная через подслушивающие устройства, установленные в подсобных помещениях, и от заложников, подтверждала это.

Сложность решения ситуации состояла в том, что взрывных устройств в зале было несколько. Когда просчитали возможные разрушения от их подрыва, то стало ясно, что крыша и стены могут сложиться, обрушиться внутрь, тем самым похоронив находившихся там людей.

Краснов сидел, опустив подбородок на грудь и прикрыв глаза. Несмотря на две бессонные ночи, спать ему не хотелось, только жажда мучила, ноги затекли и устала спина. Но это был всего лишь дискомфорт, а настоящее страдание Юрий испытывал от бессилия и невозможности предпринять что-либо действенное.

Люди в Театральном центре не ели, почти не спали, просто сидели и ждали. Чувство опасности и отчаяния то притуплялось, то разгоралось с новой силой, особенно когда случался очередной трагический инцидент. Ночью один из мужчин не выдержал и, потеряв рассудок, побежал по спинкам кресел к сцене. Боевики открыли по нему огонь, но не попали, пострадали спокойно сидевшие люди, а мужчину тут же поймали и тоже застрелили.

Было и такое, когда дети утешали взрослых, юные поддерживали стариков. Крепость духа и самообладание оказались самыми важными факторами в выживании, независимо от социального положения или благосостояния. Перед лицом безжалостного терроризма оказались равны все.

Вентиляция работала, но воздух, казалось, был пропитан кровью убитых жертв и человеческими испражнениями. Там, где во время представления располагались музыканты, террористы устроили общественный туалет для заложников.

В какой-то момент боевики начали нервничать, и это не осталось незамеченным Красновым. Он внимательно следил за настроением бандитов, их действиями и передвижениями, старался услышать разговоры, в особенности троих из них. Одного звали Аслан, другого Мовсар и третьего Абубакар. И старания Юрия Александровича не пропали даром. Он сумел услышать обрывки фраз их телефонных разговоров. Мовсар иногда ссылался на Закаева и Яндарбиева, и Краснов понял, что один из этих людей и есть главный организатор захвата Театрального центра. Это были те, кто ничем не рисковал, кроме жизни своих подчиненных, которым уже явно не хотелось умирать и героический запал которых давно иссяк. Теперь они лихорадочно пытались найти пути к отступлению.

Собранные сведения необходимо было каким-то образом передать Крючину, но теперь это сделать было невозможно – сотовые телефоны отобрали, и у заложников не было возможности звонить. Тогда Юрий достал из кармана билет на злополучное представление, написал несколько имен и ключевых фраз, сложил вчетверо и спрятал под стельку ботинка. При опознании его тела эту записку обязательно найдут и передадут кому следует.

Только здесь, в экстремальных условиях Краснов до конца осознал важность новых задач, поставленных перед спецслужбами и разведкой. В конечном итоге все это было не просто поиском преступников или криминальных денег, это было спасением жизней конкретных людей – женщин, детей, стариков, полных сил и энергии молодых людей, будущих матерей. Юрий Александрович даже начал испытывать чувство вины перед теми, кто находился сейчас в этом зале, и дал себе слово, если останется жив, рвать этих подонков, которые, оправдывая себя якобы благородными целями, разгуливали между рядами и высматривали очередную жертву. Реальные террористы оказались гораздо страшнее и отвратительнее, чем представлялось Юрию еще несколько дней назад.

Крючин понимал, что медлить больше нельзя. Бандиты к началу третьих суток, по оперативной информации, были уже на пределе – настроенные своими эмиссарами на скорую победу, они начали понимать, что события развиваются не по их сценарию и своей цели они не достигнут.

Основная группа спецназовцев, снабженная баллонами со слезоточивым газом, уже была на исходной позиции в подвале. Командиры групп, среди которых были и начальники отделов, собрались и ждали инструктажа. Владимир Васильевич вышел в коридор. Офицеры в полном снаряжении, похожие на киборгов с белыми повязками на рукавах, стояли вдоль стены, выстроившись в одну шеренгу. Крючин попытался оставить руководителей подразделений в штабе, но получил категорический отказ.

– Василич, – сказал один из них, – если террористы взорвут здание, я что, один буду ходить по родственникам погибших подчиненных и плакать вместе с их семьями?

– А ты хочешь эту роль предоставить мне? – тяжело вздохнул Крючин, но возражать не стал и только тихо произнес: – Спасите людей, столько, сколько сможете. И вернитесь живыми. Сейчас получите по несколько шприц-тюбиков с антидотом для себя и своих товарищей. А также для особо тяжелых заложников, детей и стариков.

– Владимир Васильевич, может, раздадим антидот и медикам? Больше шансов будет охватить максимум… – предложил один из бойцов «Вымпела».

– Да, ты прав. Уже назначены два бойца с ящиком шприц-тюбиков. Они начнут работать на выходе из здания. Если раздать гражданским медикам, «журналюги» узнают и все… тут же сольют информацию в эфир… Тогда конец… подрыв неминуем. Видели, как они наших разведчиков на крыше в первый же день «сдали»? Все! По местам, – твердо скомандовал он и посмотрел на часы. – Ровно в шесть ноль-ноль начинаем штурм.

Глубоким вечером 25 октября Краснов предположил, что все завершится этой ночью, но какой будет итог – знать не мог никто. Заложники тоже чувствовали, что развязка близка. Партер, ставший похожим на переполненный зал ожидания, притих. Постепенно надежда у людей угасала и к ночи сменилась на отчаяние, которое сдерживалось только агрессией боевиков. Они нервно перемещались по залу, дополнительно минировали входы. Некоторые из террористов явно были под воздействием наркотиков. Даже относительно доброжелательный Аслан теперь зло поглядывал по сторонам и высматривал в зале очередную жертву.

Наконец он поднялся на сцену, распределил четверых боевиков парами возле кулис, подошел к рампе, поморщился от неприятного запаха, затем сплюнул в оркестровую яму и сделал несколько шагов назад. Поднял автомат и направил его в зал. Заложники все, как один, пригнулись. Аслан, зло ухмыльнувшись, громко сказал:

– Если ваши не согласятся на переговоры этой ночью, я на рассвете лично отрежу головы десяти человекам и выставлю их в окне! – Террорист показал пальцем куда-то в середину зала и крикнул: – Эй! Ты где, ментовский генерал? Как я обещал, будешь первым. Встань!

В девятом ряду, вмиг побледнев, поднялся высокий мужчина с сединой на висках. Накануне боевики выяснили, что он генерал-майор МВД, и пообещали убить его первым вместе с супругой.

– Ты готов? – продолжал глумиться Аслан.

– Готов! – вызывающе ответил генерал.

– Хочешь, дам сотовый? С родней попрощаться, – опять ухмыльнулся террорист.

– Не надо.

Боевик придвинул к себе стул и сел, поставив автомат между колен. Зал постепенно начал затихать… Вдруг к сцене стал пробираться неизвестно откуда взявшийся, мужчина. Его тут же схватили, повалили на пол и принялись жестоко избивать, пиная ногами по голове, а он только кричал: «У меня здесь сын! Верните мне сына!» Его хладнокровно застрелили короткой автоматной очередью и выволокли в фойе. Позже, после штурма, выяснилось, что его сына в числе заложников не было. После страшного инцидента в зале вновь установилась леденящая тишина. Внезапно по рядам пробежал шепот – из вентиляции струился едва заметный белый дымок…

Террористы, как пьяные, пытались вскочить со своих мест, открывая беспорядочный огонь из автоматов по стенам и потолку. Краснов заметил, как его соседка, запрокинув голову назад, захрипела, однако крови не было. «Газ…» – догадался Юрий, резко схватил женщину за ворот и опустил вниз лицом. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, – это падающий со стула Аслан, крепко обнимающий автомат.

26 октября в шесть утра бойцы спецподразделений услышали по рации: «Внимание, внимание всем! Говорит Гром, всем, всем, штурм, штурм, штурм!»

Одна группа прошла через помещение ночного клуба. Там технари заранее нашли нужную стенку и разобрали ее по кирпичу. Одновременно наступали бойцы «Вымпела». По темным коридорам спецназовцы бежали в свой сектор. Изредка они останавливались, припадали на колено и открывали огонь в ответ на град летящих в них пуль.

Грохнул сильный взрыв, и на сцену выбежала группа бойцов спецназа. Они мгновенно открыли прицельный огонь по террористам, находящимся в зале. На верхних этажах еще шел бой, а бойцы уже начали выносить заложников из зала. На момент эвакуации все люди были живы. Едва очнувшегося Краснова бойцы отнесли в «Скорую помощь». Там его и нашел Крючин…