Глава 9

В Гонконге Стелла проживала в маленькой съемной студии, которая располагалась в довольно престижном районе Цим Ша Цуй в центре города. На ее зарплату можно было арендовать более просторную по гонконгским меркам квартиру, но Стеллу вполне устраивала и эта. Тем более, офис находился всего в десяти минутах ходьбы пешком.

Небольшая уютная студия имела все для комфортного проживания – кухонную зону, которой девушка почти не пользовалась, светлый диван, рабочий стол, пушистый ковер на полу. Но самым любимым местом Стеллы была маленькая лоджия с видом на бухту с романтическим названием Виктория. Здесь девушка любила размышлять, читать или просто любоваться пейзажем на фоне заходящего солнца. В выходные приходилось частенько работать на компьютере-ноутбуке, составляя очередную аналитическую статью по заданию редакции. Она старалась быстро и качественно выполнять любое поручение, чтобы прочно закрепиться в компании. Это было ее первоочередным заданием.

Надежная «работа прикрытия» необходима любому нелегалу, чтобы объяснить доход и профессиональную квалификацию. В течение нескольких месяцев Стелла усердно училась на курсах, укрепляя свои знания в сфере финансов и инвестиций. Затем начала искать работу. На это ушло три долгих и волнительных месяца. Наконец удача улыбнулась молодой разведчице, и она устроилась на должность обозревателя в редакцию журнала «Азиатские финансы».

Смеркалось. За окном постепенно загорались огни небоскребов, чем-то напоминая скальные столбы красноярского заповедника, где она побывала незадолго до отъезда на нелегальную работу. Зашумел чайник, и Стелла поднялась с кресла, чтобы приготовить зеленый чай.

Горячий напиток немного взбодрил девушку. Недочитанная книга валялась на ковре, ноутбук был выключен – все мысли в голове крутились вокруг разговора с Красновым и нового задания. Стелла понимала важность того, о чем говорил связной из Центра. Ведь теракт, подобный тому, что случился на Бали, в любой момент мог повториться и в России. Дело осложнялось тем, что пока все ее знакомства здесь, в Гонконге, казались бесполезными. У нее не было никакого выхода на возможные источники информации по потокам денег и финансированию террористических группировок. Она понимала, что копать нужно либо в среде американцев, либо в среде выходцев из монархий Персидского залива, и мысленно составляла план использования своей новой работы для этой цели.

Внезапно грянул гром, поднялся штормовой ветер и хлынул проливной дождь. Потоки воды яростно набросились на вмиг опустевшую гранитную набережную, и только бронзовая статуя Брюса Ли продолжала сопротивляться разгневанной стихии. Глядя на фантасмагорическую картину бесчинствующей природы, Стелла чувствовала себя защищенной и умиротворенной в своей уютной квартире. Она поставила чашку с недопитым чаем на пол и, сладко зевнув, прикрыла глаза…

Постепенно водную гладь затянуло серым туманом, грозовые раскаты затихли, зарницы молний потускнели, исчезая вдали. Бушующие волны в заливе вдруг превратились в траву, а неподалеку от гранитной набережной на зеленой лужайке появилась бурятская юрта огромной величины. С ее северной стороны был накрыт стол, уставленный чашечками-тахилами с жертвенным напитком: чаем, забеленным молоком, и водкой. Рядом лежали несколько отрезов шелковой ткани. Это были подарки для шамана.

Возле стола стояли три березы. Одна из них символизировала «ур модон», родовое дерево, в котором корни – это предки, ствол – потомки, а верхушка – будущее рода. Таким образом, «ур модон», как и любое другое дерево с корнем, символизирует непрерывную связь и преемственность поколений, рода. Стоявшая рядом береза «эсэгэ модон» (древо-отец) была посвящена предкам отцовского рода. И третье дерево «эхэ модон» (древо-мать) – предкам матери. Все три дерева были украшены лоскутами ткани. В нижней части – бело-голубыми, символизировавшими серебро, в верхней – желто-красными лоскутами, символизировавшими золото.

Рядом с юртой полыхал костер, на котором готовился жертвенный баран, шелестели листья деревьев, восходила полная луна, однако вокруг не было ни одной живой души.

Стелла во сне внимательно наблюдала за происходящим. Она начала догадываться, что происходит на очень близкой и в то же время недосягаемой поляне.

Из юрты начали раздаваться частые удары бубна и послышалось натужное пение на бурятском языке: «Наступит время, проснутся природные стихии, изменится климат, земля очистится от тех, кто забыл своих предков. Спящие боги проснутся и создадут человека, почитающего законы рода своего и корни свои…» Когда Стелла услышала язык своих дедов и прадедов, у нее на глазах выступили слезы.

Постепенно картина оживала. Из юрты выбежали девять детей, связанных между собой кушаками-коновязью. Стелла знала, что это символизирует связь с родственниками.

Звуки бубна продолжали звучать из юрты, с каждой минутой ритм учащался, и напряжение, царящее на поляне, росло. Через несколько мгновений дверь юрты отворилась, из нее вышли мужчина и женщина. Лица детей и пожилой пары казались девушке знакомыми.

Наконец на поляну выскочил старик в шаманском облачении и, бешено стуча в бубен, начал свой дикий ритуальный танец. Затем его подхватили и дети, и мужчина, и женщина, в исступлении призывая родовых духов-онгон. Теперь Стелла окончательно поняла, что она стала свидетелем бурятского родового обряда. Все действующие лица были давно умершими предками, а старик – это ее прадед-шаман, который когда-то давно своими языческими заклинаниями подарил ей несколько лет жизни, предсказав неотвратимую смерть, если девушка не примет посвящение в шаманы.

Стелла не открывала глаз. Предсказание шамана сбылось, только не в прямом смысле, а в символическом – Дарья Сергеевна Кокорина погибла во время пожара в жилом доме, но, по стечению обстоятельств, ей удалось обмануть духов и возродиться, поменяв место жительства, возраст и имя. А вот предки и Родина у нее остались прежними. Для Дарьи, ставшей Стеллой, и первое, и второе были неразрывно связаны.

Неистово грохотал бубен, звенели колокольчики, привязанные к одежде предков. Постепенно шаман закончил пляску. Затем все присутствующие быстро выстроились в круг и упали на колени. Прадед первым приподнялся и, воздев руки к небу, начал что-то быстро говорить на бурятском. Когда он умолк, вновь уткнувшись лицом в траву, следом поднялся мужчина и таким же – абсолютно идентичным – голосом выкрикнул несколько фраз, после чего все действия повторила и женщина. Даже милые и симпатичные дети произносили слова низкими и хриплыми голосами.

Вдруг задул байкальский ветер сарма, который приносил шторм. Все закружилось в яростных порывах. Поляна, юрта, деревья и люди мгновенно рассыпались, как песок, на миллиарды песчинок, и тут же были унесены прочь ураганом.

Стелла открыла глаза. За окном сияла полная луна, глянцевая поверхность залива сверкала в ее серебряном свете, светящаяся дорожка уходила за мерцающий яркими звездами горизонт. Девушка поднялась с места, едва не наступив на забытую чашку остывшего чая, подняла ее. Затем, придерживая сползающий с плеч свитер, поставила чашку в раковину. В полной темноте села за рабочий стол и вначале включила ноутбук, а только потом настольную лампу. Ее интересовали публикации последних лет в Интернете о громких делах, связанных с отмыванием денег и банковским мошенничеством. Благо, что ее работа в редакции журнала объясняла подобный интерес. Стелла пыталась понять, в каких кругах ей нужно было искать людей, осведомленных о денежных потоках из Гонконга на Ближний Восток или в Россию. Вряд ли это делалось напрямую через филиалы американских банков в Азии. Может, нужно было начать с ближневосточных банков? Стелла вспомнила, что Виолетта из ее компании раньше работала в Китае с инвесторами из Катара и Саудовской Аравии, но здесь, в Гонконге, тоже освещала эту тему в дополнение к китайской.

За окном уже светало. Стелла протерла ладонями уставшие глаза, закрыла ноутбук и потянулась за телефоном, намереваясь позвонить Виолетте. Однако, спохватившись, она поняла, что еще слишком рано, чтобы беспокоить кого-либо. Оставалось только отложить звонок на поздний срок, а это значит, что было время подремать пару часов.

Проснувшись в девять часов, Стелла решила больше не тянуть и набрала рабочий номер Виолетты.

– Привет, Стелла! – радостно откликнулась девушка. – Как твое здоровье?

– Спасибо, уже лучше. Скоро выйду на любимую работу.

– Мы уже все тут по тебе соскучились.

– Я тоже, – призналась Стелла.

– А ты что-то хотела или просто…?

– Послушай, дорогая, ты могла бы познакомить меня с руководителем инвестиционного фонда Катара, с которым ты недавно делала интервью? Хамад аль-Сани, как мне помнится?

– Ой! А они переехали, – ответила Виолетта.

– Неужели? Когда и куда? – огорченно произнесла Стелла.

– Они теперь в Сингапуре, уже месяца два.

– Жаль. Я хотела побеседовать с ним как со специалистом по Ближнему Востоку. Я готовлю расширенный обзор об инвестиционном климате в мире, – пояснила свой интерес Стелла.

– Понятно. Так ты можешь с ним по телефону переговорить.

– Хорошо, я подумаю. А еще кого-нибудь из ближневосточных экспертов ты знаешь здесь, в Гонконге? – продолжала допытываться Стелла.

– Нет, больше никого не могу порекомендовать. Я ведь тоже новенькая в этом городе. Чуть меньше, чем ты, но все же…

– Окей, извини за беспокойство, – завершила разговор Стелла.

Наполнив стакан апельсиновым соком, девушка вышла на лоджию и с явным разочарованием посмотрела вдаль. Бухта Виктория пряталась за завесой утреннего тумана. Стелла вновь обретала связь с непростой реальностью и понимала, что ночное видение было лишь плодом ее воображения. Наяву, в ее ежедневной жизни были особые задачи, и в их выполнении удача пока не торопилась улыбаться. У Стеллы не было никаких зацепок, и она ни на шаг не продвинулась вперед в выполнении поставленной Центром задачи.

Солнце припекало сквозь окно, постепенно смещаясь к югу. Апельсиновый сок возбудил аппетит. Стелла прошла в кухню и начала выкладывать продукты из холодильника для домашнего завтрака и далеко не сразу услышала призывную трель звонка.

– Привет, дорогая! – услышала она долгожданный голос Анри.

– Привет… – от нахлынувших чувств девушка сразу не нашлась, что сказать.

– Как ты? Уже совсем выздоровела? И, наверное, еще больше похорошела? Я хочу тебя обрадовать.

– Чем?

– Я скоро приеду в Гонконг в командировку. Я так жду нашей встречи! Мне так много надо сказать тебе.

– Когда ты приедешь? – на глазах девушки неожиданно выступили слезы.

– Через неделю. Я уже номер в гостинице забронировал, недалеко от твоей квартиры.

– А может быть, ты… – начала было Стелла, но тотчас прикусила язык.

Излишняя эмоциональность едва не подвела ее. Она едва не предложила Анри пожить у нее. Стелла вовремя сообразила, что сейчас чуть-чуть не совершила серьезную ошибку. Присутствие Анри сделало бы невозможной ее секретную работу в квартире. Именно отсюда под оперативным псевдонимом Долли она регулярно выходила на связь с Центром, здесь хранились некоторые вещи, имеющие отношение к ее разведывательной деятельности.

– Что я? О чем ты хотела спросить? – напомнил о незаконченном вопросе Анри.

– Может быть, ты… сразу позвонишь мне, как приземлишься? – вышла из положения Стелла.

– Конечно! Сразу же! Немедленно!

– Хорошо. Я буду тебя очень ждать… – едва сдержала тяжелый вздох девушка. Она отключила телефон и заплакала. Она была лишена права на элементарное человеческое счастье; семейная жизнь, любящий супруг, дети – все эти простые понятия были естественными и даже обязательными для миллиардов людей на Земле. Но не для нее. Что оставалось делать? Отказать себе в личной жизни или попытаться совместить ее с выполнением задания?

Ответов на эти вопросы не было. Впервые она пожалела, что ее не познакомили с молодым человеком в Москве. Опять вспомнился Юрий Краснов и их недавняя встреча…. Ей тогда показалось, что он был к ней неравнодушен.