Глава 5

Утром я проснулась, приняла душ и испекла оладьи.

Ладно, можно немного и поступиться собственным удобством и затратить чуть-чуть побольше времени, зато позавтракать уж наконец-то по-человечески. Покончив с оладьями, оставшиеся лепешки накрыла блюдом и поставила в холодильник.

Быстро приведя себя в порядок, я взяла сотовый и набрала банк «Реконструкция».

– Алло, будьте добры, соедините меня с Домерщиковым, – попросила я.

Почти сразу же в трубке отозвался низкий мужской голос.

– Домерщиков. Я вас слушаю.

– Степан Максимович, я частный детектив Татьяна Иванова. Мне необходимо с вами поговорить.

– Это срочно? – спросил мужчина.

– Да, – ответила я. – Могла бы я к вам подъехать минут через пятнадцать?

– Хорошо, приезжайте, – согласился Домерщиков.

– Тогда до встречи, я выезжаю, – сказала я и отключилась.

Я подъехала к банку, припарковалась и вошла внутрь помещения.

«Реконструкция» в плане интерьера ничем таким особенным не отличалась. Стандартный офисный набор мебели: стойки для операторов, напротив которых расположились диванчики и стулья для посетителей, большая развесистая пальма в кадке, детский уголок, состоящий из маленького столика и четырех таких же стульчиков.

Я сразу обратила внимание на высокого молодого мужчину в черных брюках и белой рубашке. На груди у него висел бейджик, на котором было написано: «Менеджер Степан Домерщиков».

– Степан Максимович, – сказала я, подойдя к мужчине, – я вам недавно звонила.

– Это вы частный детектив? – спросил он. – Татьяна?

– Да, совершенно верно. Где мы могли бы поговорить?

– Сейчас, – сказал Домерщиков и обратился к проходившему мимо парню: – Слушай, Денис, я отойду ненадолго. Присядь на мое место.

– Понял, Степан Максимович, – ответил парень. – Сделаю.

– Давайте выйдем, тут недалеко есть кафе, там и поговорим, если вы не против, – сказал Домерщиков.

– Пойдемте, – согласилась я.

В кафе «Незабудка» мы заказали по чашке кофе латте и заняли дальний столик.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить, Татьяна…

Мужчина вопросительно посмотрел на меня.

– Татьяна Александровна, – назвала я свое отчество. – Я хотела поговорить с вами по поводу покупки особняка у Бартелеймонова Константина Александровича.

– Да, я действительно приобрел у Константина его загородный особняк. А о чем, собственно, идет речь? Есть какие-то сомнения в правильности совершенной сделки? Но… все было совершенно официально, правда, в срочном порядке, но все формальности были соблюдены. – Мужчина пожал плечами.

– Я здесь не по поводу самой сделки, Степан Максимович, – сказала я.

– А что же тогда? – недоуменно спросил Домерщиков. – Поясните, пожалуйста.

– Сейчас. Дело в том, что практически сразу, спустя сутки, Константин Александрович был убит.

– Вы это серьезно? – изумленно спросил Домерщиков.

– Очень. Я расследую его убийство. Поэтому расскажите мне, как получилось так, что именно вы купили у Бартелеймонова загородный дом? – спросила я, хотя от Аркадия Сокольникова уже знала, что Бартелеймонов и Домерщиков были знакомы еще раньше, до продажи дома.

– Хорошо, я расскажу, в этом нет никакой тайны. – Домерщиков пожал плечами. – Мы были знакомы с ним довольно давно. Несколько лет. Неоднократно встречались в разных компаниях. Кажется, уже тогда Костя приступил к переделке своей дачи. Она ему от бабушки досталась в наследство. Но тогда дача была такой… ну, иначе как халупой ее трудно было назвать. Костя все перестроил, это стоило ему большой суммы. Но зато получился очень приличный особняк, как снаружи, так и внутри. Да и участок был ухожен. Мне сразу понравился этот загородный дом, я так и сказал Косте, когда он пригласил меня посмотреть на окончательный вид дома. Я даже сказал ему, что если вдруг ему придется продавать его, то я куплю безо всяких разговоров. Но… Простите, Татьяна Александровна, я все-таки не понимаю, чем вызван ваш интерес к этой теме? Вы что, подозреваете меня?

– Степан Максимович, расскажите, пожалуйста, что было дальше, – не отвечая на его вопрос, попросила я.

Я уже поняла, что Домерщиков не мог быть убийцей Бартелеймонова. Поняла по его поведению, по манере держаться, по тону, каким он отвечал на мои вопросы. Так что версия о том, что покупатель Домерщиков убил продавца Бартелеймонова для того, чтобы вернуть свои деньги, отпала сама собой.

– Бартелеймонов сказал вам, что продает свой дом? Так? – спросила я.

– Ну да. Именно так все и было. Костя позвонил мне и сказал: «Ты, кажется, хотел купить мой дом? Ты еще не передумал? Я готов продать его тебе». Я, конечно, сказал, что покупаю его. Я знал, что если продажа срочная, то, соответственно, и цена гораздо ниже.

Домерщиков замолчал.

– Что же было дальше? – спросила я.

– Ну, я приехал к нему.

– «К нему» – это куда? В офис, в городской дом, загородный? – уточняла я.

– Ну, в загородный, естественно. Я же особняк собрался покупать.

– Хорошо, продолжайте.

– Ну, собственно, больше и рассказывать-то особенно нечего… Как я уже сказал, я приехал к Косте за город. Еще раз все посмотрел и… мы стали договариваться, когда поедем к нотариусу.

– А вы не интересовались у Бартелеймонова, почему он так срочно продает свой загородный дом?

– Так он сам мне объяснил причину. Сказал, что проиграл очень большую сумму денег и что ему нужно возвращать долг.

– Скажите, а кроме вас и Константина, в тот момент, когда вы договаривались о продаже дома, никого больше не было?

– Да нет, никого. Хотя… Постойте. Да, была его девушка. Точно, я вспомнил. Правда, она сама по себе ходила по второму этажу. С нами ее не было.

– Что за девушка? – быстро спросила я.

– Ну, откуда же я знаю? Его девушка, женщина, я так думаю. Он нас не знакомил.

– Раньше вы эту девушку вместе с Бартелеймоновым видели? – спросила я.

– Нет, впервые увидел. Там, за городом.

– Может быть, это была секретарша Бартелеймонова?

– Нет, не думаю. Правда, всех его… секретарш я не знаю. Но вела она себя не как секретарша, а как…

– Как любовница? – подсказала я.

– Да.

– Ладно. Вот вы поговорили, все обсудили относительно продажи и цены. Что было потом?

– Потом? Потом мы поехали в город. Оформили сделку. Пока все оформляли, мы с Костей посидели в ресторане. Заодно и обмыли, как говорится. Ну а потом, когда все бумаги уже были готовы, мы поехали в банк, я снял необходимую сумму, отдал ее Косте, и – все.

– Все?

– Да, все. Мы с ним разъехались в разные стороны.

– Хорошо. Теперь расскажите, пожалуйста, что вы знаете об этой девушке, которая была с Бартелеймоновым там, за городом, пока вы договаривались о продаже? – попросила я.

– Так ведь я уже сказал, что ничего о ней не знаю. Видел ее первый раз.

– Больше вы ее не видели? – Я решила уточнить это обстоятельство.

– С Костей, вы имеете в виду?

– Да, с ним.

– Нет, не видел. Ведь мы с Костей больше не встречались.

– А одну? Эту девушку, я имею в виду?

– И одну ее тоже больше не видел.

– Хорошо, опишите мне ее, пожалуйста, – попросила я. – Ну, как она выглядела?

– Как выглядела? – Домерщиков пожал плечами. – Да как обычно. Как все выглядят.

– Она красивая или так себе? – я стала задавать наводящие вопросы.

– Да, пожалуй, ее можно назвать красивой. На вид ей можно дать лет девятнадцать-двадцать, не больше. Высокая блондинка, хорошо сложена. Фигурка такая, личико, все при ней, как говорится. Впрочем, у Константина других и не было. Ему хватило жены. Чтобы еще и любовницы были такими же, как она, это знаете ли… Он не был мазохистом…

– Скажите, он по имени к этой своей женщине при вас обращался? – спросила я.

– Дайте вспомнить… Да, он называл ее Виолеттой.

– Степан Максимович, мне необходим фоторобот этой Виолетты, – сказала я.

– Я готов помочь составить его, – ответил мужчина.

– Тогда мы сейчас с вами поедем в отделение полиции.

Мы приехали в отделение и подошли к дверям кабинета, где находился Кирьянов.

Я прислушалась. Кажется, там шел допрос. Дверь была приоткрыта, и я увидела Владимира, а напротив него – какого-то парня. Парень был толстый и лысый и вроде бы не совсем адекватный.

– Твои отпечатки, Изосимов, абсолютно идентичны тем, которые ты оставил в машине, которую ты угнал, – сказал Кирья-нов.

– Чё? – парень недоуменно помотал башкой. – Чё идан… единти… тьфу, язык сломать можно! Ты, гражданин начальник, конкретно говори.

– Ладно, скажу конкретно, на доступном твоему пониманию языке.

– Во-во! Давай!

– Ты напрасно так радуешься, – охладил его Владимир. – Я говорю, что ты оставил свои пальчики в угнанной тобой машине.

– Так я ж и не отказываюсь, гражданин начальник. Ну, было дело, угнал тачку, телку свою хотел прокатить. И чё?

– А то, что на угнанной тобой тачке было совершено убийство.

– Чё, – растерянно проговорил лысый.

– Может, сразу признаешься? А, Изосимов?

– Ты чё это… ты чё, мне мокруху шьешь?! – взорвался Изосимов. – Да я…

– Ладно, посиди пока в камере, подумай. Увести его, – приказал Владимир, нажав кнопку звонка и кивнув вошедшему конвоиру.

Когда конвойный увел задержанного, в кабинет вошла я.

– Володь, здравствуй. А я не одна. Есть свидетель по делу Бартелеймонова, – сообщила я. – Он видел девушку, которая была с ним. Помоги составить фоторобот, – попросила я. – Я надеюсь, что эта ниточка к чему-нибудь приведет.

– Сейчас я поговорю со специалистом, – сказал Володька и вышел из кабинета.

Минут через десять он вернулся и сказал:

– Все готово, пойдемте. Я вас провожу.

Кирьянов, я и Домерщиков прошли по коридору и вошли в просторный кабинет.

– Антон, – обратился Владимир к молодому парню в очках, близоруко склонившемуся над клавиатурой, – надо составить фоторобот.

– Щас сделаем, – с готовностью откликнулся парень.

– Проходите, Степан Максимович, – сказала я.

– Садитесь рядом со мной, – пригласил Антон менеджера. – Чей портрет будем составлять: мужской, женский?

– Женский, – ответил Домерщиков.

– Хорошо, – сказал Антон и пощелкал мышкой. – Значит, давайте сразу определимся: к какой национальной группе принадлежит женщина.

– К славянской.

– Так, теперь я буду показывать вам отдельные фрагменты, а вы вспоминайте, какого цвета у нее глаза, какой формы брови, характеристику носа тоже припомните. Прямой, с горбинкой, узкий, широкий, в общем, чем больше деталей вспомните, тем лучше. Потом к волосам перейдем: цвет, густые или тонкие, ну и так далее.

Фоторобот неизвестной Виолетты был составлен минут через сорок пять.

– Ну как? – спросила я Домерщикова, когда фоторобот был распечатан. – Похожа она на девушку, которая была в загородном доме, когда вы договаривались с Бартелеймоновым о покупке?

– Да, – подтвердил менеджер. – Прямо… в точку. Я даже и подумать не мог, что так точно получится.

– Большое спасибо вам, Степан Максимович, – сказала я. – Спасибо за помощь. До свидания.

– Всего доброго, – ответил менеджер.

Он ушел, а я стала думать, что делать дальше. Вдруг мне в голову пришла мысль, что Аркадий Сокольников, возможно, знает эту девушку Бартелеймонова.

Я тут же набрала приемную офиса Бартелеймонова. Трубку моментально взяли, и женский голос ответил:

– Офис компании «Прометей», Елизавета.

– Елизавета, здравствуйте. Это Татьяна, частный детектив. Скажите, Аркадий Сергеевич сейчас в офисе?

– Да, он здесь.

– Предупредите его, пожалуйста, что я сейчас к вам подъеду. Мне необходимо с ним поговорить.

– Хорошо, Татьяна. Он будет вас ждать, – пообещала Елизавета.

Я доехала до офиса «Прометея», припарковалась и вошла в здание. Потом я поднялась на второй этаж и по коридору прошла до приемной. Где находится кабинет юрисконсульта компании, я не знала, поэтому решила, что сначала я зайду к Елизавете.

– Здравствуйте еще раз, Елизавета, – поприветствовала я девушку, войдя в приемную.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна, – ответила та, продолжая поливать цветы на подоконнике из изящной леечки.

– А где кабинет Аркадия? – спросила я.

– Проходите, – Елизавета кивнула на дверь кабинета Бартелеймонова. – Он там сейчас с какой-то документацией работает, сказал, что лучше в кабинете посидит, чем будет все выносить к себе.

Я открыла дверь и вошла в кабинет.

Сокольников сидел за столом и читал какие-то бумаги.

– А-а, Татьяна Александровна, – сказал он, поднимая голову. – Лиза сказала мне о том, что вы приедете. Садитесь, пожалуйста.

Я села в кресло напротив него.

– Что-нибудь уже прояснилось? – спросил он.

– Пока не очень. Собственно, я и пришла к вам, чтобы прояснить некоторые детали. Вот, взгляните, – я достала из сумки фоторобот Виолетты. – Вы видели когда-нибудь эту девушку?

– Хм… а я должен был ее видеть? Простите, Татьяна Александровна, а в связи с чем я ее должен был видеть?

– Это, как утверждает свидетель, который ее видел, девушка Константина Бартелеймонова, – пояснила я.

– Да! – вдруг воскликнул Сокольников. – Конечно же, как же я сразу не признал ее! Просто фотография какая-то такая, непривычная.

– Это фоторобот, – пояснила я.

– Ага, фоторобот, теперь все понятно. Да, Татьяна Александровна, это точно она, девушка Кости.

– Как ее зовут? – спросила я.

– Ее? Виолеттой ее зовут. Действительно, теперь я все вспомнил. Видите ли, Костя с ней совсем недавно познакомился, поэтому я сразу-то и не понял…

В это время дверь в кабинет открылась, и на пороге показалась Елизавета с подносом.

– Я вам принесла чай и пирог, – сообщила она, ставя поднос прямо на рабочий стол.

– Тетушка, твои пироги, конечно, бесподобны, но мне бы лучше кофе вместо чая.

– Кофе вреден, племянничек, – строго сказала Елизавета и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.

– А где Константин Александрович с ней познакомился? – спросила я, делая глоток горячего чая.

– Да откуда же мне знать? – Сокольников развел руками. – Да где угодно! Для Кости познакомиться с девушкой, знаете ли, никогда не являлось проблемой.

– А что вы можете о ней рассказать?

– Да собственно… ничего, – Аркадий снова развел руками.

– А все-таки? – продолжала допытываться я.

– Ну… Как я уже сказал, познакомились они совсем недавно. Вот. Но появлялись вместе довольно часто.

– Вы с ней о чем-нибудь разговаривали? – спросила я.

– Да нет. Ни о чем таком конкретном. Ну, как-то раз я сделал ей комплимент. Так ведь полагается, да? Ну вот я и сказал ей… сейчас уже и не помню что. Кажется, что-то насчет ее костюма. Он действительно ей очень шел. Но больше я с ней не общался, она ведь девушка Константина.

– Что, Константин был собственником?

– Ужасным! Вы даже не можете себе представить, до какой степени! Он, как лев, ревниво охранял свой прайд, правда!

– Хорошо, я поняла вас. А скажите, кроме как с Константином, вы видели эту Виолетту? Ну, в чьей-нибудь еще компании?

– Н-нет, не припомню. Кажется, нет, отдельно я ее не видал.

– Ладно. А она что-нибудь рассказывала о себе? Ну, когда вы были втроем: она, Бартелеймонов и вы. Где она живет? Меня сейчас интересует ее местожительство.

– Нет, об этом она не говорила.

– Может быть, Виолетта упоминала при вас, что живет она с… Ну, скажем, с родителями или одна. Или снимает комнату?

– Одна или с мамой-папой… – Сокольников задумался. – Нет, вроде бы про родителей она ничего не говорила. Да, она одна живет. Точно, я вспомнил.

– Может быть, у вас есть какие-нибудь знакомые, которые тоже знают эту девушку?

– Нет, чего нет, того нет. А может, и есть, – довольно глубокомысленно заметил Аркадий. – Одно могу сказать: Костя с этой девицей посещал исключительно рестораны и другие подобные увеселительные заведения. Несмотря на ее довольно привлекательную внешность, на большее она не тянула.

– Говоря «и другие увеселительные», вы имели в виду заведения, подобные казино?

– Да, совершенно верно. В «Страннике» она тоже была с Костей.

Значит, снова казино ночного клуба «Странник». Надо туда ехать.

В казино я решила начать разговор с барменом, от которого благодаря немалому денежному вливанию получила подробные сведения о проигрыше Бартелемонова.

Я вошла в казино и сразу направилась к бару. Вчерашний бармен с пирсингом в носу стоял за стойкой.

– Привет, – сказала я и села на высокий стул напротив парня.

– Привет, – ответил он на приветствие, – а ты сегодня рано. Что, понравилось?

– Слушай, – я протянула ему фоторобот Виолетты вместе с купюрой, – эта девушка бывала здесь?

– Да, – коротко ответил бармен и вернул мне фото, но уже без купюры.

– «Да» – и это все?

– А что еще-то? Ты спросила, была ли она здесь, я ответил, что была.

– А теперь расскажи поподробнее: когда была и с кем.

– А тебе зачем? – запоздало спросил парень. – Вчера все выспрашивала, сегодня пришла…

– Я частный детектив Татьяна. Ищу убийц того парня, который проигрался у вас в пух и прах.

– А-а, – протянул бармен, – вот оно что. Ну, так бы и сказала.

– Вот я и сказала. Ты давай не отвлекайся, а рассказывай, – поторопила я бармена.

– Ну а о чем еще-то рассказывать? Ты спрашивай, я буду отвечать, если знаю.

– Договорились, – сказала я. – Вопрос первый. Эта девушка была здесь, когда парень проигрался?

– Ну да, была. Она же с ним пришла.

– Как ее зовут, знаешь?

– Парень звал ее Виолочкой или Виолеттой. Как-то так.

– А раньше они здесь были? Тот парень с Виолеттой?

– Были несколько раз, – ответил бармен.

– Расскажи, как вела себя эта девушка, Виолетта.

– Как вела себя? Ну, не знаю. Как обычно.

– Я имею в виду, может быть, она была такой непосредственной, простой? Всем восхищалась, все ей было в новинку, в диковинку. Ну, можно понять было по ее поведению, бывала ли она раньше в таких заведениях или нет?

– Да черт ее знает, – бармен потрогал колечко в носу. – Вроде бы вела себя спокойно, рот не разевала, по сторонам особенно не глазела. Мне кажется, что она была не очень довольна, что ее парень проиграл такую сумму.

«Что ж, ее можно понять, – подумала я, – скорее всего, Виолетта подсчитывала, скольких шубок и украшений она недосчиталась из-за такого баснословного проигрыша любовника».

– Скажи, а раньше этот парень проигрывал такую крупную сумму? – задала я новый вопрос.

– Нет, кажется, нет. То есть проигрыши, конечно, были, но не такие крутые.

– Что ты еще можешь сказать об этой девушке?

– Что еще? Да вроде я все уже сказал.

– По поводу их разговоров, – уточнила я. – Между собой они ведь разговаривали?

– Ну, наверное, разговаривали. Только откуда же мне знать, о чем? Я же в зале не обслуживаю.

– А кто в зале работает? Вернее, в тот день, когда парень проиграл. Кто тогда работал?

– Щас, надо вспомнить, – бармен опять дотронулся до своего пирсинга. – А, так Лариса тогда была.

– Можно с ней поговорить?

– Можно-то можно… – бармен замялся, – только…

– Она получит свой гонорар, – усмехнулась я. – И ты – тоже, если устроишь мне с ней встречу.

– Ладно, идем.

Я пошла за барменом по коридору, и вскоре он привел меня в служебное помещение, где находилась невысокая пухленькая девушка с русыми волосами, забранными сзади. Она пересчитывала салфетки, выложенные на стол.

– Лара, мы к тебе, – сообщил бармен, – вот с тобой поговорить хотят.

С этими словами он вышел из комнаты и оставил нас одних.

– Здравствуйте, Лариса, – сказала я. – Меня зовут Татьяна, я расследую убийство того мужчины, который проиграл у вас крупную сумму денег. Вы помните этот случай?

Девушка торопливо и, как показалось мне, испуганно, кивнула.

– Посмотрите на этот фоторобот, – сказала я и показала фото Виолетты. – Эта девушка вам знакома?

– Да, – почему-то шепотом ответила Лариса, хотя в помещении, кроме нас, никого больше не было.

– Кто эта девушка? – спросила я.

– Она приходила с тем парнем. Когда он проиграл.

– Как выглядела эта девушка, помните?

– Ну, не сказать, что очень шикарно выглядела. Но и не как нищенка.

«Однако какой диапазон», – подумала я, а вслух сказала:

– Они ведь разговаривали, когда находились в зале?

– Да, конечно, – подтвердила Лариса.

– А о чем они говорили?

– Ну… я, в общем-то, не прислушивалась так особо.

– Но кое-что все-таки слышали? – не отставала я от девушки.

– Да, конечно.

– Вот и расскажите, что слышали.

– Да ничего особенного и не было в их разговоре. Ну, она говорила ему, чтобы он остановился. Типа и так уже много проиграл. В общем, она не особенно довольна была. Я так поняла.

– Ладно, девушка была недовольна. А парень? Он как реагировал на ее недовольство?

– Он? Он говорил, что это – не ее дело. Ну или как-то так, в этом смысле. Если, сказал он, не нравится, то – свободна. А он типа будет делать, то, что ему нравится и что он хочет.

– Понятно. А где живет эта Виолетта?

– Ну откуда же я знаю? – пожала плечами Лариса.

– А из их разговоров можно было понять, где она живет? Или, например, съемное у нее жилье или свое? – продолжала допытываться я.

– Что жилье у нее несъемное, это точно. Живет она вроде бы одна.

– Учится или работает? Это можно было определить?

– Кажется… работает вроде. Но точно не учится.

– Хорошо, – сказала я, – спасибо вам, Лариса.

– Да не за что. Я почти ничего и не рассказала.

Я вышла из казино и решила поехать к таксисту Андрею Ворошилову.

Сейчас, когда все варианты дознания практически исчерпали себя, надо было возвращаться к тем фигурантам, которые еще не были по-настоящему опрошены. Тот, первый раз, когда я разговаривала с Ворошиловым в таксопарке, можно не считать. Разговор в целом не получился. А парень неспроста так нервничал. Возможно, ему есть что скрывать. Посмот-рим.

Я сверилась с адресом, который мне дал Кирьянов, и поехала. По дороге я продолжала размышлять.

В частности, мог быть причастен к убийству Бартелеймонова криминальный авторитет Максим Прокопенко? Возможно, что Константин как раз и ехал к нему, чтобы отдать деньги, которые тот ему одолжил. Да, но денег в машине не было. Возможно, что Бартелеймонов уже отдал их Прокопенко и ехал от него. И тут его застрелили. Кто? Мог ли Прокопенко отдать такой приказ? Наверное, мог. Это в том случае, если Константин отдал не весь долг. Кто знает, как у них пошел разговор? Может быть, Прокопенко увеличил сумму. Бартелеймонова такой оборот дела не устроил, и…

Однако такой вариант весьма сомнителен: ведь Бартелеймонов знал, что с Прокопенко шутки плохи. И вернуть не всю сумму долга – значит подписать себе смертный приговор.

За размышлениями я и не заметила, как подъехала к десятиэтажному дому, в котором проживал Андрей Ворошилов.

Я оставила машину в самом начале двора, а сама подошла к первому подъезду.

У подъезда сидели две старушки. Я подошла к ним.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Здравствуйте, – ответила мне одна из старушек.

– Скажите, пожалуйста, квартира номер тридцать в этом подъезде находится?

Женщины переглянулись.

– Ты, дочка, никак к Людмиле?

– Вообще-то… Мне к Ворошиловым надо.

– Понятно. Только племянник-то Людин совсем недавно ушел.

– Значит, дома никого нет? – спросила я.

– Как это никого нет? – удивилась женщина. – У них всегда кто-то дома. То Андрюшка, то сама Люда. На кого же они Сергеевну оставят? А ты небось из собеса будешь?

Я пока не очень понимала, что творится в этой семье, поэтому на всякий случай кивнула. Из собеса так из собеса.

– Ты поднимайся на четвертый этаж, – подсказала мне женщина.

Я вошла в подъезд и, поднявшись на указанный этаж, позвонила.

Дверь открылась не сразу. Спустя какое-то время послышался звук открываемого замка и на пороге показалась женщина лет около пятидесяти с очень усталым лицом.

– Вам кого? – спросила она меня.

Я ничего не успела ответить, потому что в это время из квартиры раздался скрипучий старческий голос:

– Людмила! Где ты? Ты куда пропала? Ты что, не слышишь, что ли, как я тут надрываюсь от крика?

– Проходите, девушка, – пригласила Ворошилова меня, – а то мама сейчас начнет так кричать, что вся улица сбежится на ее крик.

Людмила Ворошилова прошла вперед. Я последовала за ней.

– Людмила!!! Ты что, вышла? Тебя просто невозможно дозваться! – старуха действительно начала кричать.

– Мама, я здесь, здесь я, успокойся, пожалуйста. Никуда я не ушла. Сейчас подойду к тебе, – ответила женщина матери, а мне тихо сказала: – Вы пройдите пока на кухню. Я к вам сейчас приду.

С этими словами Людмила прошла в комнату.

На небольшой кухне стояли круглый стол и два стула. Я присела на один из них.

– Людмила, почему в нашей квартире находятся посторонние люди? – строго спросила мать Ворошиловой.

– Мам, это не посторонние, это моя… приятельница ко мне зашла.

– Что еще за приятельница? Знаю я этих приятельниц! Небось прошмандовка какая-нибудь! Вот так всегда! Приглашаешь в дом неизвестно кого, а потом вещи пропадают! А потом и вовсе… Убивцы в дом придут!!! И пускаешь в дом кого ни попадя! Всяких проходимцев!

– Мама, ну как ты можешь так говорить! Ничего не зная о людях, так о них отзываться!

– А потому что я жизнь прожила и разбираюсь в отличие от тебя! У тебя все добрые и хорошие, а на самом деле все вокруг мерзавцы и негодяи! И воры-мошен- ники!

– Господи, мама! Ну что ты говоришь!

– Вот ты эту свою знакомую прохиндейку на кухне усадила, а у нас тама фамильное серебро находится!

– Фамильное серебро?! Ну, мама, ты даешь! Откуда оно у нас?

– Как «откуда», как это «откуда»? А набор ножей и вилок? А сахарница и две стопки? Или ты уже все спустила за бесценок, а? Отвечай, когда я тебя спрашиваю! Все в скупку загнала? Ведь это память о моих дедушке и бабушке! У тебя нет ничего святого!

Послышались всхлипывания.

– Мама, успокойся, пожалуйста. Вилки и ножи лежат в столовом шкафу в гостиной. Там же находятся и сахарница со стопками. Все на месте, не переживай.

– И все равно! Ты все скрываешь от меня, все! Шепчешься с кем-то там. И врешь!

Старуха перестала всхлипывать и снова перешла на крик.

– Мама, пожалуйста, не кричи так. Ничего я от тебя не скрываю. И не вру. А тихо я говорю, потому что не хочу тебе мешать. Я поэтому и пригласила свою знакомую на кухню.

– Да, конечно. Сейчас ты будешь разговоры разговаривать со своей знакомой, а я тут буду одна помирать! Вот как! Свой смертный час я встречу в одиночестве! Да что же это такое творится?! За что мне все это? Растила ее, кормила, поила, сама недоедала, самый лучший кусок ей пихала! Вот, дождалась! Некому стакан воды подать и корочку хлеба дать, – старуха всхлипнула. – Чужие люди ей роднее стали! А мать… что же… уже не нужна.

– Мама, мамочка, пожалуйста! – с отчаянием проговорила бедная Ворошилова. – Не говори так, прошу тебя. Ты хочешь кушать?

– А ты как думаешь?!

– Сейчас все будет, сейчас. Подожди.

– Нет, не подожди! Что ты сейчас собираешься делать?

– Ну, я принесу тебе суп.

– Нет уж, спасибо! Уволь, матушка! Твои помои совершенно невозможно есть! Даже свинья не станет есть то пойло, которым ты меня кормишь!

– О господи!

Людмила стремительно вошла на кухню и в изнеможении присела на второй стул.

– Люда! – снова позвала старуха.

– Да, мама. Ты что-то хочешь? – громко спросила Людмила, а мне начала шепотом объяснять: – Вы уж простите за этот… Даже не знаю, как и назвать. У мамы психическая болезнь. Не помню, как это по-научному называется. И еще это невыносимое брюзжание по любому поводу и без повода. Ну и возраст, конечно, сказывается.

– Люда, ну когда же ты придешь? – Кажется, женщина немного сбавила свой напор.

– Сейчас, мама, сейчас. Уже иду.

Женщина вышла из кухни.

– Ты идешь целую вечность! Тебя только за смертью посылать! – послышались недовольные реплики старухи.

– Мам, я пришла к тебе. Ты что-то хотела сказать?

– Да… – как-то неуверенно и тревожно сказала старая женщина. – А… где это мы находимся?

– Как где?! Мам, да ты что? У себя в квартире мы находимся, где же еще!

– А зачем ты ковер у моей кровати поменяла? У меня здесь висел прекрасный шерстяной туркменский ковер, а теперь какая-то тряпка! Верни все на место! И стены почему-то какие-то ободранные! Что вообще происходит?!

– Мамочка, ничего особенного не происходит, ты успокойся, пожалуйста. Ты со мной, в своей квартире, в своей комнате. Все хорошо.

Потом старуха на какое-то время замолчала, Людмила тоже. Затем старая женщина снова начала:

– Чего ты смотришь на меня так?

– Как так?

– А то сама не знаешь как!

– Мама, пожалуйста! Ну, не начинай все сначала! Если тебе больше ничего не надо, так я пойду.

Поскольку мать Людмилы молчала, женщина спросила еще раз:

– Так я могу пойти?

– Ступай.

Людмила появилась на кухне.

– Господи, – прошептала она, – с мамой просто невозможно становится. Она меня совсем задергала. То это ей не так, то то не эдак. Я и так уже кручусь как белка в колесе. И еще эта ее временная потеря ориентации, просто ужас! Не понимает, где она и что с ней.

– Люда! Иди сюда! – позвала женщина.

– Сейчас, мама, – отозвалась Ворошилова. – Может, ты еще что-нибудь хочешь? – спросила Людмила.

– Ах, – раздался тяжкий вздох, – ничего я больше не хочу. Хочу только одного: чтобы Господь поскорее меня прибрал! Зажилась я уже на этом свете, зажилась!

– Мам, ты отдыхай, а я пойду на кухню, помою посуду.

– Ладно, иди, что ж с тобой поделаешь, – умирающим голосом прошелестела старуха. – Пусть я умру.

– Господи! Мама, ну не говори так, прошу тебя! – взмолилась женщина.

– Иди, оставь меня в покое. Я устала и хочу спать.

Измученная Людмила уже в который раз пришла на кухню и, прикрыв глаза, прислонилась к стене.

– Вот так всегда, – сказала она отрешенно, – каждый день такое приходится выдерживать. Но никуда не денешься: это родная мама.

Людмила помолчала. Потом спохватилась:

– Ой, девушка, вы извините, я вас совсем заговорила! Даже не спросила…

– Я из отдела социального обслуживания населения, – сказала я, решив придерживаться версии, которую мне выдала старушка во дворе, – мы выявляем нуждающихся в помощи. Ну, может быть, вам надо что-то принести из продуктов или пойти в поликлинику выписать рецепт. Наши сотрудники как раз этим и занимаются.

– Да нет, девушка, спасибо. Это же все за деньги, да?

Я кивнула.

– Ну вот, а у нас и без того… негусто. Хорошо еще, что Андрюша работает. Зарабатывает вроде неплохо. Но опять же женится скоро. Девушка у него есть, Зина. Вроде бы ничего себе так. Тоже работает. В салоне связи.

– Да? А где этот салон? – спросила я. – Знаете, мне вот нужен телефон. Давно собираюсь купить, а то у меня уже старый. Да все времени нет. Этот салон недалеко отсюда?

– Совсем близко. Вы вот сейчас выйдете от нас, пройдете два квартала, и там на первом этаже пятиэтажного дома будет вывеска, и трубка еще там нарисована.

«Если эта Зина является девушкой Ворошилова и он собирается на ней жениться, то, возможно, она в курсе того, что связано с убийством Бартелеймонова, – подумала я. – Ведь неспроста Ворошилов крутился как уж на сковородке, когда я разговаривала с ним в таксопарке».

Я открыла входную дверь салона сотовой связи.

В просторном помещении было немноголюдно. Около витрины, в которой были выставлены образцы телефонов, стояла женщина среднего возраста и мальчик лет одиннадцати-двенадцати в очках, похожий на Гарри Поттера. Около них суетились две молодые девушки. На бейдже одной из них я прочитала: «Зинаида. Консультант».

Зинаида была невысокого роста, слегка полноватая, с кудрявыми рыжими волосами до плеч. Вторая девушка – высокая, худощавая брюнетка, как я поняла, исполняла обязанности менеджера.

Я отошла в сторонку, решив подождать, пока освободится Зинаида. Пока что она буквально по пятам ходила за потенциальными покупателями, каковыми являлись женщина с мальчиком.

Перед моими глазами разворачивалась типичная сценка навязывания потенциальным клиентам, каковыми являлись мальчик с женщиной, самых дорогих моделей, какие имелись в наличии. Зинаида молнией металась от одной витрины к другой и буквально впихивала в руки женщины поочередно то одну, то другую модель.

– Вот это, взгляните сюда, просто идеально отвечает всем современным требованиям! Здесь имеется все, что необходимо! Просто классные параметры для всех функций: и интернет, и память, и разрешение! Не пожалеете! Берите, не раздумывайте! – как пулемет трещала Зинаида.

С другой стороны ей вторила девушка-менеджер. Она тоже повыхватывала с витрин несколько штук самых навороченных моделей и совала их «Гарри Поттеру».

Тот лишь ошалело смотрел на нее, а потом обратился к матери:

– Мам, мне здесь ничего не нравится.

– Мне тоже, – сказала женщина и скомандовала: – Алексей, идем отсюда.

Женщина с мальчиком быстро вышли из салона. Девушка-менеджер тоже куда-то исчезла. В зале остались только Зинаида и я.

Зинаида нервно барабанила пальцами по стеклянной столешнице прилавка.

Я подумала, что сразу подходить к ней с разговором не стоит. Надо дать ей время прийти в себя после неудачи с так и не состоявшейся покупательницей.

Я подождала немного и подошла к Зинаиде.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Ой, простите, я вас не заметила, – девушка искусственно улыбнулась. – Извините, день сегодня какой-то такой… Прошу еще раз прощения, что вас интересует? Айфон, айпад, смартфон? У нас очень большой выбор, вот взгляните…

– Зинаида, я хотела поговорить с вами о вашей подруге Виолетте, – сказала я.

– О Виолетте? – на лице девушки отразились испуг и недоумение. – А что с ней? Да не знаю я никакой Виолетты! – опомнившись, воскликнула девушка. – С чего вы взяли, что я ее подруга?

– С того, что о вас и о ней мне рассказала тетя Андрея Ворошилова.

– Тетка Андрюшки… – растерянно произнесла Зинаида.

– Что, скажете, что и Ворошилова вы не знаете?

– Да нет… то есть… А что вы вообще-то хотите? Я, между прочим, на работе! – запальчиво воскликнула девушка.

– Я всего-навсего хочу с вами поговорить. Я частный детектив. И покупателей сейчас все равно нет. – Я обвела глазами пустой салон.

– И все равно я не обязана вам ничего… говорить.

– Ладно, не хотите говорить – не надо. – Я пожала плечами. – В таком случае вас вызовут повесткой для дачи показаний.

– Вот и пусть вызывают! – выкрикнула она.

Я вышла из салона и села в машину. Через пару минут из салона выскочила Зинаида и куда-то быстро пошла.

Я поехала за ней. Вскоре Зинаида остановилась у десятиэтажного дома и вошла во второй подъезд. Я стала думать, как бы мне тоже проникнуть вслед за девушкой, да так, чтобы она меня не заметила.

На мое счастье, в это же время в подъезд входила многочисленная шумная компания подростков. Я затесалась между ними и, минуя лифт, стала подниматься по ступенькам.

Зинаида тоже не воспользовалась лифтом: я увидела, как она пешком очень быстро поднималась по лестнице. Теперь оставалось только определить номер квартиры, куда направлялась девушка.

Зинаида поднялась на пятый этаж, потом повернула направо и позвонила. Ей почти сразу же открыли дверь, и тут же послышалась быстрая возбужденная речь.

Я подошла к двери и прислушалась.

За дверью послышались громкие голоса. Два из них я сразу же узнала. Это был голос Зинаиды и Андрея Ворошилова. Третий голос принадлежал незнакомой женщине. Я подошла совсем близко к входной двери и заметила, что дверь чуть-чуть приоткрыта.

Надо же, Зинаида, по-видимому, настолько была напугана разговором со мной, что примчалась и даже забыла захлопнуть дверь.

Я решила пока не выдавать своего присутствия и послушать разговор. Как кстати, что они начали выяснять отношения прямо на пороге.

– Слушай, Виолка, ты, конечно, можешь нам не поверить, но я тебе отвечаю, что все так и было! Вот, чем хочешь, клянусь! – кричал Андрей.

– Можешь оставить все свои клятвы при себе, – отрезала Виола.

«Надо полагать, это и есть та самая Виолетта – девушка Константина Бартелеймонова, – подумала я. – Вот, значит, вся компания и собралась в одном месте».

Я решила еще послушать их разговор.

– Нет, ты подожди, – не унимался Андрей, – если мне не веришь, послушай Зинку, она все подтвердит…

– А что она может подтвердить?! Что? – вскричала Виолетта. – То, что он мертв, то, что он застрелен? Это я и сама знаю! Сколько можно еще говорить об этом? Подтвердит она! Да нужны мне ее подтверждения, как… Я больше слышать об этом ничего не хочу! В конце концов, он был моим парнем!

– Ага, вспомнила! – злорадно выкрикнула Зинаида. – А когда навела нас на него, то позабыла об этом?

– Позабыла… – глухо проговорила Виолетта. – Я вообще сейчас жалею, что смогла пойти на это.

– Виола, так никто на это и не пошел, – тихо сказал Андрей.

– Что ты сказал? – медленно спросила Виолетта.

– То, что ты слышала. Мы не делали… этого.

Вся троица замолчала. Первая подала голос Виолетта:

– Вы… вы что, пошутили, что ли?! – она снова перешла на крик.

– Какие уж тут шутки! – выкрикнула Зинаида.

– Тогда зачем вы врете? Зачем? Это ведь вранье, что вы ничего… не делали, ведь вранье?!

– Да никакое это не вранье! Андрюха правду сказал!

– Да ладно вам, в конце концов! Прикалываться! – закричала Виолетта.

– Ну ни фига себе прикол! – тоже закричал Ворошилов. – Так ты по-прежнему нам не веришь? Не веришь, да?

– Не верю, да!

– Ну и не верь. Дура!

– Сам дурак! И не смей меня обзывать!

– Ну ладно, извини. Просто я весь на взводе. И ты тут еще… сомневаешься, – уже более мягко сказал Андрей.

– Не верю! – твердила свое Виолетта.

– Да послушай же ты, наконец, как все было! – теперь закричала Зинаида. – Мы, когда увидели его машину, сами в непонятках были. Но все равно подошли и посмотрели. А он там лежит… мертвый. И телохранитель его тоже.

– А деньги?! Где деньги?! Вы что же, так и ушли, не взяв их?

– Да не было там никаких денег! Не было их!

– Как это не было? – на удивление спокойно спросила Виолетта. – Ты что же, хочешь сказать, что он вот лежал там в своей шикарной тачке, мертвый, значит, а денег, значит, не было? Не было?! Отвечай!

– Ну да, денег не было… Да ты чего, Виол? Ты чего? Андрюха! Оттащи ее от меня!!! Она меня задушит!

– Так, девчонки, спокойно! Спокойно, я сказал! Не хватало только еще одного трупа!

– Труп сейчас будет! – задыхаясь, проговорила Виолетта. – Вы ведь сейчас все это придумали!

– Да ничего мы не придумали! Андрюх, ну втолкуй ты ей!

– Вы все врете, врете! – твердила Виолетта. – Только я не могу понять, зачем? Что же там было на самом деле? Вы ведь поджидали его, так? Потом остановили его «Майбах! А дальше?

– Мы не останавливали его «Майбах», – сказала Зинаида. – Он… Машина стояла.

– Ага, стояла! – язвительно выкрикнула Виолетта. – Расскажи это моей бабушке!

– При чем тут твоя бабушка, истеричка! – закричал Ворошилов. – Она правду говорит! Послушай, Виола, когда мы подошли к его «Майбаху», он уже был мертв. Застрелен. И его водила тоже. И не мы, кстати, это сделали. Вот. Мы вообще, как увидели, чуть с катушек не слетели.

– Это я сейчас с катушек слечу, я! Понятно?! – продолжала истерику Виолетта. – Зачем вы это сделали?! Зачем?!

– Да успокойся ты! – прикрикнул Андрей. – Не ори как резаная. Мы все сейчас должны успокоиться. И подумать. Черт! Я сам ничего не понимаю. Кто же на самом деле это сделал? И почему?

– Виол, – начала Зинаида, – ну пожалуйста, ну поверь нам! Мы его не убивали! Мы их не убивали! И деньги не брали! Потому что их в машине не было! Кто-то другой убил и взял деньги!

– Я ничего не понимаю, – тихо сказала Виолетта.

– Мы тоже ничего не понимаем. Господи, нас же всех посадят в тюрьму! – воскликнула Зинаида.

– Эй… ты это чего? – начала Виолетта. – Чего это ты про тюрьму-то говоришь? С какого такого перепугу? Андрей, она что? Того, что ли?

– Она правду говорит, Виол, – отозвался Ворошилов.

– Да почему?! Почему, черт тебя возьми?! – заорала Виолетта.

– Да потому, что ко мне уже приходила одна… частный детектив, – сказал Андрей.

– И ко мне тоже приходила… частный детектив, – как эхо, отозвалась Зинаида.

– Когда она к тебе приходила? – спросил Ворошилов.

– Да вот только что! – снова взорвалась Зинаида. – Я сразу же прибежала сюда!

– А ко мне она вчера приходила, – сказал Андрей.

– Куда? Домой? – спросила Виолетта.

– Ну прям домой. В таксопарк. Откуда она знает, где я живу?

Тут Виолетта начала хохотать.

– Ты чего? – недоуменно спросил Ворошилов. – Чего ржешь-то?

– Ой, не могу! – продолжала смеяться Виолетта. – Так ты всерьез это говоришь? Что она не знает, где ты живешь?

– Ну да. А что?

– А откуда она вообще про тебя узнала? Зачем пришла к тебе в таксопарк? – спросила Виолетта.

– Да, Андрюх, зачем? – задала тот же вопрос Зинаида.

– Да сказала, что мое такси кто-то там видел.

– Что?! – вскричали в один голос Зинаида и Виолетта.

– То, что слышали!

– Ребята, я все же хочу узнать, что было на самом деле, – уставшим голосом проговорила Виолетта.

– Да… твою мать! – заорал Андрей. – Мы же тебе битый час об этом говорим. Все, как есть, рассказали.

– Все рассказали? А как он все-таки был убит?

– Он был застрелен, – ответила Зинаида.

– Застрелен? Но как же… Мы ведь совсем не планировали… это, – растерянно произнесла Виолетта.

– О господи! – простонала Зинаида. – Ну, теперь-то ты поняла наконец, что мы здесь ни при чем? Мы-то и не собирались в них стрелять и убивать!

– Андрей, расскажи еще раз, как это… было. Ну, что вы увидели, – попросила Виолетта. – А то я рехнусь тут с вами.

– Мы сами скоро рехнемся, – сказал Ворошилов. – Мы подошли к машине, заглянули в нее. Он лежал там и не шевелился. И водила тоже не шевелился. Я почувствовал, что здесь что-то не то. Потом я увидел его рану. Зина тоже заглянула, и ей… Стало плохо.

– Я никогда прежде не видела мертвых, – всхлипнула Зинаида. – То есть убитых. То есть застреленных. Я вся затряслась как в лихорадке. Виол, ну поверь же ты, наконец.

– Да, поверь нам, – подхватил Андрей. – Разве мы сделали что-нибудь подобное? Мы же планировали все совсем по-другому! Зачем же мы стали бы в него, в них стрелять? А главное, из чего стрелять? Говорю же я тебе: до нас там кто-то был. Вот он его и убил.

Наступило молчание.

Я решила, что настала моя очередь и, решительно толкнув дверь, вошла в прихожую.

Андрей, Зинаида и Виолетта уставились на меня, как на привидение.

– Вы кто? – спросила Виолетта.

– Это она… она, частный… – запинаясь, начала Зинаида.

– Я частный детектив Татьяна Иванова, – сказала я. – Я предлагаю всем пройти в комнату.

Парень и девушки пошли вперед.

– Ну а теперь расскажите все, как было, – попросила я, когда мы расположились в довольно уютной гостиной.

Перебивая друг друга, молодые люди стали рассказывать. По их словам получалось, что Бартелеймонов и Никита Лукашов были застрелены еще до того, как Зинаида и Ворошилов на его такси «Ауди» добрались до лесополосы.

Виолетта узнала, когда Бартелеймонов повезет деньги – отдавать долг. Она сообщила об этом Зинаиде и Андрею.

Сообщники разработали план, по которому «Ауди» Ворошилова встанет поперек дороги. На самом узком месте, на котором двум автомобилям никак нельзя было разъехаться. Поэтому машина Бартелеймонова волей-неволей должна была остановиться.

Ну а дальше – дело техники. Андрей собирался спрятаться, на первом этапе главная роль отводилась Зинаиде. Девушка должна была изобразить жертву покушения, с этой целью Андрей свяжет ее и засунет в рот кляп. А затем, когда Константин потеряет бдительность, в дело вступит Ворошилов. Он должен был оглушить Константина и его водителя, пока те находятся в отключке, забрать деньги и уехать вместе с Зинаидой.

– Поверьте нам, пожалуйста, Татьяна, – сказала Зинаида. – Именно так все и было. Мы не убивали их. Это сделал кто-то до нас.

Я и сама понимала, что Бартелеймонова и Лукашова застрелил кто-то другой. Но кто он? И как его найти?

Я вышла из подъезда дома Виолетты и села в свою машину. Куда теперь ехать?

«Поеду-ка я к родителям Константина, – решила я, – возможно, Мария Валентиновна, мать Бартелеймонова, чувствует себя уже лучше. Хотя как можно чувствовать себя лучше после потери единственного сына? И все-таки я поговорю с ней еще раз. Вдруг она вспомнит что-то такое, что поможет мне в дальнейшем расследовании. Пока же просто не представляю себе, в каком направлении теперь двигаться».

К моему удивлению, дверь открыла соседка.

– Здравствуйте, Нинель Федоровна, – сказала я. – А где же… Мария Валентиновна дома?

– Нет, дома ее нет. Ипполит увез ее в Германию, операцию ей там будут делать, – сообщила соседка. – Да вы проходите, чего в дверях стоять.

Я прошла в гостиную.

– А я вот захожу к ним, цветы поливаю, – сообщила Нинель Федоровна.

Я в растерянности подошла к подоконнику.

– Видите, какие красивые цветы у них. Это все Маша, ей доставляет удовольствие возиться с цветами.

Кроме цветов, на подоконнике лежала пачка «Мальборо».

– Скажите, Нинель Федоровна, а сигареты вот тут лежат…

– А-а, так это Ипполит Алексеевич их забыл. Я как-то сразу и не заметила их.

– Ипполит Алексеевич курит?

– Ну да. А что ж тут такого? Мой вон тоже смолит одну за другой. Говорю ему, что вредно для здоровья, да куда там! «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!» Это его любимая присказка. А вы уже нашли убийцу Кости?

– Пока еще нет.

Я все еще продолжала смотреть на пачку сигарет. Потом перевела взгляд во двор. Там я увидела темно-синюю «восьмерку». Кажется, когда я была здесь в первый раз, автомобиль не стоял.

– Машина… во дворе давно стоит? – спросила я.

– Да… Ипполит ее оставил, когда уезжали они с Машей. Мой-то сейчас в командировке, завтра вернется, поставит ее тогда в гараж. Я ж ничего не смыслю в этих делах.

– А что, машина разве не Ипполита Алексеевича?

– Да нет, Ипполит ее у нас одолжил, куда-то ему ехать срочно надо было. А свою машину он продал. Деньги нужны были на операцию Маше, – объяснила соседка. – Продать-то продал, а денег все равно не хватило.

– А… вы говорите, что они поехали в Германию на операцию? – спросила я.

– Да, вчера улетели, – подтвердила соседка.

– Но ведь… денег же… не хватило… – растерянно проговорила я.

– Ну, значит, нашлись деньги, – Нинель Федоровна пожала плечами. – Очень уж Ипполит переживал за Машу. Постарался, значит, и нашел.

– А в какую клинику они поехали? – спросила я.

– Сейчас скажу. Вот тут Ипполит адрес оставил, сейчас.

Выйдя во двор, я стряхнула с себя оцепенение и поехала в аэропорт. Купив билет в Москву, я позвонила Кирьянову.

– Алло, Володь. Я срочно улетаю, – сообщила я.

– Куда, Танюха? – поинтересовался Кирьянов. – И почему так срочно?

– Володь, потом объясню, сейчас некогда.

Спустя два часа я уже была в Москве. В столице я взяла билет на Франкфурт-на-Майне – в записке, которую соседке оставил Ипполит Ямпольский, значился именно этот город.

В аэропорту Шереметьево я быстро заполнила декларацию. Собственно, и вещей-то с собой у меня никаких не было.

Полет на «Боинге», который принадлежал компании «Люфтганза», прошел на высшем уровне. Обслуживание в полете было выше всяких похвал. Предупредительные и очаровательные стюардессы изящно скользили между кресел и проходов, предлагая пассажирам всевозможные напитки и бутерброды. Но я весь полет была как на иголках.

Я едва дождалась того момента, когда аэробус приземлился во Франкфурте и к нему подсоединили длинную трубу-коридор, пройдя по которой пассажиры оказались в огромном зале.

Снова пройдя регистрацию, я наконец вышла из здания аэропорта. Я тут же села в такси, водитель которого – пожилой полный немец – услужливо распахнул передо мной дверцу. Я назвала адрес отеля, который был в записке, оставленной соседке Ипполитом Ямпольским.

Отель был средней руки, но производил благоприятное впечатление. Добротность и основательность – качества, присущие немцам, – чувствовались во всем, начиная от аккуратного фасада и заканчивая внутренним интерьером. Но я все это отмечала мельком, не задерживаясь на деталях.

Я подошла к стойке, за которой находился портье – мужчина среднего возраста, но совершенно лысый. Я поздоровалась и спросила:

– Скажите, где я могу найти Ямпольского Ипполита Алексеевича?

Портье полистал журнал.

– Господин Ямпольский поселился в двадцать первом номере, на втором этаже. Но должен вас предупредить, фрейлейн, что у господина Ямпольского траур, у него умерла супруга.

Портье что-то еще говорил, но я, не слушая его, почти побежала к широкой лестнице, которая вела на второй этаж.

«Значит, жертва была напрасна», – подумала я, уже подходя к двери, на которой красовался номер «21».

Я постучала и услышала глухой голос:

– Войдите.

Ямпольский сидел на широкой постели, обхватив руками голову.

– А-а, это вы, – сказал он, увидев меня.

Казалось, что он нисколько не был удивлен тому, что я оказалась прямо перед ним.

– Проходите и присаживайтесь, – сказал он бесцветным, лишенным всяких интонаций голосом. – А я вас ждал, – сказал он спокойно.

– Зачем вы это сделали, Ипполит Алексеевич? – спросила я. – Зачем вы убили Константина? И его водителя, – добавила я.

– Для того, чтобы спасти Машу, – ответил мужчина.

– Убить, чтобы спасти?

– У меня не было другого выхода. Маша была серьезно больна. Спасти ее могла только операция. Но она стоила баснословных денег. Ну, для нас баснословных. Для кого-то такая сумма не является запредельной. Я продал все, что мог, гараж, машину.

– И поэтому вы взяли машину вашего соседа? Да, Ипполит Алексеевич? «Восьмерку» темно-синего цвета. Вы что же, не понимали разве, что подставляете человека, вашего соседа?

– В тот момент я ничего не понимал. Я понимал только одно: моя Маша умирает, она… я скоро ее потеряю. А без нее мне жизнь не нужна. Я… понимаете, как только я с ней познакомился, нет, как только я ее увидел, я сразу понял… О господи! Я ради нее был готов на все! Буквально на все! Я усыновил Костю, я все делал для того, чтобы он воспринимал меня, ну, не как своего отца, но как друга. Нет, ничего не получилось. Когда он достиг совершеннолетия, он поменял мою фамилию. Но все это были мелочи по сравнению с тем, что началось, когда Маша серьезно заболела. Нужны были деньги, много денег. Лекарства дорогие, услуги врачей – тоже. Прибавьте сюда диагностические и терапевтические процедуры. В самом начале болезни еще можно было обойтись консервативным лечением. Но время шло. Потребовалась операция… Я просил Константина одолжить. Ведь речь шла о жизни его матери!

– Что, он прямо отказал вам? – спросила я.

– Ну, не прямо. Говорил, что сейчас он никак не может. Что намечается какой-то там очень выгодный контракт, что он никак не может именно сейчас вынуть деньги из бизнеса. Тогда я попросил его продать загородный особняк. Я говорил, что обязательно верну его деньги. Где бы я их взял, об этом я тогда и не думал. Для меня главное было – спасти Машу. А он… Он продолжал играть в казино и проигрывать деньги! Мать была, можно сказать, при смерти, а он как ни в чем не бывало просаживал деньги в казино! Даже тогда, когда он вез деньги, вырученные за продажу особняка, своему должнику, я рассчитывал, что у него проснется совесть. Я ведь по-хорошему попросил его тогда, в лесополосе. А он… рассмеялся! Видит Бог, я не хотел этого!

– Ипполит Алексеевич, я соболезную вам, я понимаю ваше горе, но закон есть закон.

– Да-да, я все понимаю. Я уже все написал, вот…

Ямпольский медленно встал, подошел к столу и протянул мне лист бумаги.

– Извините, я сейчас, – сказал мужчина и вдруг быстро пересек гостиную и, открыв дверь, скрылся за ней.

Я кинулась за ним.

– Ипполит Алексеевич, остановитесь, – крикнула я.

Но Ямпольский уже оказался у основания лестницы, в холле отеля. Потом он выбежал на улицу. Отель был расположен в довольно тихой части города. Улицы в этот почти ночной час были пустынны, транспорта тоже не было.

Ямпольский свернул куда-то в сторону, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Мы бежали довольно долго. Наконец мы оказались на берегу какого-то озера.

Я увидела, как мужчина приставил к виску пистолет.

– Не делайте этого, Ипполит Алексеевич! – крикнула я, но мой крик совпал со звуком выстрела…

Я летела домой. Все необходимое для того, чтобы отчитаться перед Барабанниковым, у меня было при себе. Письменная повинная Ямпольского, наш разговор, записанный на диктофон – я автоматически включила записывающее устройство, когда переступила порог номера Ямпольского в отеле. Кроме того, в комиссариате полиции мне выдали справку о смерти Ямпольского, когда я вызвала полицию и дала свидетельские показания.

Я умолчала о причине самоубийства Ямпольского. К чему франкфуртской полиции было знать всю подноготную?

Я вдруг вспомнила о том, что мне снилось перед тем, как Барабанников нанял меня для расследования убийства своего зятя.

Неспроста все это мне приснилось: горы, ожесточенная борьба, а потом – выстрел в висок. Можно было бы и чуть раньше догадаться: ведь Нинель Федоровна сообщила мне о том, что Ипполит Ямпольский прошел Афганистан. Теперь понятно, откуда взялось оружие импортного происхождения.

Очень даже возможно, что моя хорошо развитая интуиция сыграла в этом не последнюю роль. Но такое заранее сделанное предупреждение…

Вот и не верь после всего этого в мистику!

Пока я находилась в полете, я все думала о том, на что способна любовь. Я не считала себя вправе судить Ямпольского за то, что он совершил. В конце концов, он сам себя осудил. Но вот… Отнять жизнь у одного (нет, у двоих – ведь был убит и Лукашов), чтобы спасти другую жизнь. И ведь эти две жизни были связаны между собой кровными узами. Мать и сын…

Убить одного, чтобы спасти другую. Впрочем, Константин не был сыном Ямпольского. А Ямпольский не был Богом, чтобы отнимать жизнь…