Глава 15
Аня вернулась домой около десяти вечера. После школы она сходила, как обычно, в столовую, а потом в кино, чтобы хоть как-то развеяться. Два дня она не пересекалась с Захаром. То он спал, когда она была дома, то она спала, когда он в одиночестве пил на кухне.
Аня разулась и зашла в ванную. Помыла руки и умылась. Когда Захар неожиданно появился в дверях, она вздрогнула.
– Чего шугаешься? – спросил мужчина.
– Просто ты неожиданно появился, – ответила она.
– Да? – Захар был сильно пьян. Аня почувствовала мерзкий запах перегара. За несколько дней она успела отвыкнуть от этой, сопутствующей алкоголику вони.
– Разреши, я пройду.
– Куда это? – спросил он заплетающимся языком.
– Я хочу к себе в комнату.
– А может, ты тварь последняя? – медленно проговорил он, уперся руками в дверной проем и стеклянным, осоловевшим взглядом смотрел сквозь девушку, не в силах сфокусироваться.
– Что? – Девушка сделала шаг назад.
Захар зашел в ванную.
– Думаешь, я не знаю, где ты шляешься? – со злобой сказал опекун и схватил ее за предплечье.
– Мне больно!
Она попыталась высвободить руку, но крепкая мужская хватка не позволила это сделать.
– Чего ты занервничала? Чуешь вину за собой?
– Да какую еще, к черту, вину?! Что тебе надо?!
Захар потянулся второй рукой к ее волосам, но Аня успела изо всех сил толкнуть его плечом, от чего он, споткнувшись, свалился в ванную. Аня залетела к себе в комнату и закрылась на все шпингалеты.
Спустя несколько секунд раздался удар в дверь.
– Марина! – крикнул опекун. – Открывай, или хуже будет!
– Какая я тебе Марина?! Я Аня! – пыталась объяснить ему девушка.
Вместо ответа последовал удар в дверь, от которого все шпингалеты дружно звякнули. Поняв, что самодельные замки долго не продержатся, Аня подвинула диван к двери, а сама села на пол в дальнем углу комнаты.
* * *
Во время ночевок Косте ничего не снилось. Из-за адской усталости, которая наваливалась на него в конце очередного походного дня, ночи пролетали за мгновения. Так и сейчас. Парень сидел с включенным налобным фонариком и смотрел на часы, пытаясь понять, сколько времени. Ему не верилось, что ночь уже закончилась. Он буквально только что лег на матрас и закрыл глаза, и вот десять часов миновали, как одна секунда. Позавтракав последней банкой консервированной телятины, парень вышел на связь.
– Доброе утро, – произнес он.
– Привет, – ответил Алекс. – Долго же ты спишь, мы тут места себе не находим.
– Ну… да… но я…
– В пяти километрах от тебя главный корень. Идти придется по лесу. По нашему обычному лесу. Направить я тебя попытаюсь по компасу.
– Я уже хорошо наловчился пользоваться компасом.
– Направлять я тебя буду не на сам корень, а на поляну в километре от него. Поляна, судя по снимкам и карте, большая, и выйти на нее проще, чем сразу к корню.
– Зачем мне поляна?
– От деревни до корня пять километров, ты, по-любому, уйдешь с курса и пройдешь мимо цели, а от поляны – километр. На поляне я тебя выставлю, и ты пойдешь по прямой. В идеале упрешься в корень, ну, или, пройдя километр, будешь там прочесывать все, пока, опять же, не упрешься в корень.
– Ясно, но я ничего не понял.
– Неважно. Сначала выходим на поляну, далее я все скажу.
– Хорошо.
– Вперед!
Костя открыл дверь и вышел в коридор. Через окно в кухне он увидел, что вся дорога перед домом, возле колонки, заполнена мерзкого облика существами с неисчислимым количеством конечностей. Одни передвигались на двух ногах, другие извивались на брюхе, третьи перебирали лапами, как многоножки. Путник не успел рассмотреть этих тварей подробно, но общая картина копошащихся уродцев навсегда врезалась в его память. Машинально выключив фонарик, Костя присел на корточки.
– Леша, – шепнул он.
– Тихо, я видел.
– Я же говорил, вылупятся.
– В гостиной тоже было окно, – сказал Алекс, – иди туда и полезай во двор.
Костя, перебирая ладонями по стене, пошел по коридору. Когда стена закончилась, он сел, направил фонарик в пол и прополз по гостиной до печки.
– На улицу посветить? – спросил он, сидя под окном.
– Ты там слышишь что-нибудь?
В этот момент позади Кости раздались крики, и на кухне кто-то затопал.
– Они в доме! – сказал Алекс. – Лезь в окно!
Костя перевалился через подоконник и рухнул на землю. Тут же подтянул ноги и сел, упершись спиной в стену. Озираясь, он осмотрел двор. Никого. В доме что-то упало, а потом раздался вой. От страха и нервного напряжения у Кости пульсировало в висках.
– Что делать? – шептал он.
– Надо пройти через участок к забору, что у кромки леса, – сказал Алекс, – выключай фонарь.
Костя выключил свет и на четвереньках пополз от дома, постоянно натыкаясь на корни, лианы и стволы, вылезающие из земли.
– Нет тут никакого забора, – прошептал он.
Вдалеке, за спиной, кто-то продолжал истошно вопить.
– Должен быть. Участок длинный, ползи.
Спустя минуту Костя уперся в деревянный забор. Он встал и, нащупав его кромку, понял, что ограждение невысокое. Перелез на ту сторону и включил фонарь. Луч света пробежал по земным деревьям, опутанным лианами.
– Чтоб нам сориентироваться, тебе надо дойти до последнего дома, – сказал Алекс, – потом я тебя выставлю по направлению к поляне. Сейчас поворачивай налево и иди вдоль заборов, идти тебе примерно метров пятьсот, если я ничего не путаю.
– Идти?
– Да, давай.
Костя снял фонарь с головы и направил его себе под ноги, чтобы не привлекать внимание. Путник пытался обойти деревню по периметру. Иногда заборы заканчивались, и тогда Костя думал, что вот она, окраина поселения, но, пройдя чуть дальше, он снова натыкался на заборы. И так несколько раз. Вместо пятисот метров Костя, по своим ощущениям, прошел километра два.
– Кажется, это последний участок, – сказал он.
– Хорошо, встань на углу забора, лицом к лесу.
– Встал.
– Теперь покажи компас.
– Вот.
– Хорошо. Поворачивай красную линию медленно, чуть левее… да… еще. Стоп. Молодец. И колесико выставляй на север, чтоб со стрелкой совпало… вот… все.
– А дальше, чтоб всегда север совпадал?
– Да, идешь и следишь, чтоб стрелочка и север сходились.
– А иду по красной линии?
– Да.
– Идти пять километров?
– Примерно.
– А поляна большая будет?
– Большая. Но ты же понимаешь, это не будет пустое место в лесу. Поляна так же будет вся в этих поганых сорняках, но деревья закончатся. Не упусти этот момент.
– Понимаю. А от поляны налево или направо?
– От поляны направо.
– Все? Камеру выключаю?
– Еще раз покажи компас.
– Ага.
– Так, ну, вроде бы все верно.
– Да верно, верно, идите уже, – прозвучал голос Семена Петровича.
– Давай, Костян, как лес кончится, выходи на связь.
– Наш земной лес?
– Костя, ну а какой еще? Не Чаща же.
– Ну да, ну да… а заряда на камере еще сколько?
– Нисколько. Написано, что камера села полностью.
– Но она же не села?
– Костя, отключайся.
– А сколько она проработает без заряда?
– Отключись уже и иди! – рявкнул на него Алекс.
– Хорошо, хорошо.
Путник медленно шел по лесу, практически не отрывая взгляда от компаса. Вздрагивал, слыша крики со стороны деревни, в которую, как он понимал, вернуться уже не получится. Костя не думал о том, как будет выбираться из Чащи. Сейчас он был сосредоточен на одной цели – дойти до финала его опасной экспедиции и выполнить задание.
«Когда уже эти пять километров пройдут? – думал он. – Иду, иду, а все лес да лес».
Через час Костя попытался выйти на связь, но камера не включилась. Путник стоял в недоумении посреди леса и чесал затылок, не понимая, что ему дальше делать. Несколько раз он нажимал на кнопку «Вкл» на камере, но устройство полностью истратило заряд аккумулятора.
«Как же они там будут ругаться сильно, если я на связь не выйду, – подумал Костя, – опять обматерят меня».
Он сел на землю и открыл рюкзак. Хотел достать бутылку с водой, но его внимание привлек осколок стекла со странным зеленым налетом. Костя вытащил стекло, рассмотрел и потрогал мох на нем. По осязанию – простое стекло, никаких необычных тактильных ощущений.
«Ну, точно краска», – подумал он и убрал стекло обратно.
Сидя посреди леса, за триста километров от выхода из этого проклятого лабиринта из неизвестной науке субстанции, в которой обитали кровожадные твари, Костя вдруг впервые расслабился. Он почувствовал, что теперь никто не управляет им, никто не говорит, куда и когда идти. Вокруг тишина. До того, как села батарейка, Костя ощущал связь с внешним миром, и ему не было так одиноко, как сейчас. К его удивлению, ему не было страшно. Живя с сестрой, он никогда не ходил один по городу и не ездил в общественном транспорте без сопровождающего. Он так привык, что всегда есть кто-то, кто следит за ним и направляет его. Даже здесь, в Чаще, у него был Алекс. Его единственный друг, если, конечно, он не соврал, как это делали не раз другие люди, чтобы не обидеть больного юношу. Но сейчас Костя остался в полной изоляции. Необычные чувства захватили его. Такая мертвая тишина. Ни насекомых, ни птиц, только еле уловимый шорох. А может, это всего лишь игра разума? Гул в ушах? Тот самый, который он почувствовал, когда впервые попал в Чащу.
«Пойду как шел, – подумал Костя, – если на поляну не выйду, то буду просто идти вперед. Буду идти, идти, идти. Потом лягу спать, а потом снова буду идти».
Он встал. Повернулся так, чтобы стрелка на компасе совпала с севером, и продолжил путь по направляющей красной линии. Минут через двадцать Костя понял, что деревья закончились. Он снова попытался связаться с Алексом. Бесполезно.
– От поляны направо, – произнес он, – направо это… направо. Пойдем, значит, направо.
Костя повернулся и через десять шагов наткнулся лучом фонаря на красный закрытый бутон. Повертев головой, он понял, что вокруг снова все усыпано этими смертоносными цветами, изрыгающими ужасных созданий. Бутоны свисали со стволов и лиан, будто лампочки на огромной новогодней гирлянде. Спокойствие его резко улетучилось. Вместо умиротворения от одиночества Костя ощутил прилив страха при виде десятков, а может, и сотен бутонов с сидящими внутри тварями.
Шел очень осторожно, пытаясь не задеть не то чтобы сам бутон, а даже лиану, к которой цветок был прикреплен, возможно, питающую существо, созревающее в нем. Костя аккуратно перешагивал все корни и, по возможности, обходил торчащие из земли или свисающие откуда-то сверху отростки Чащи, не касаясь их. Те части сорняка, что нельзя обойти, он медленно раздвигал руками и протискивался.
«Если выберусь, – думал он, – машину себе куплю. И собаку. Но сначала квартиру. Нет. Дом. А в огороде буду выращивать огурцы. И пчел заведу. Будет много пчел, которые будут делать нам с Аней мед. Зачем мне эта квартира? Точно, дом! Дом с собакой, пчелами и огурцами».
Костя зацепился за корень и едва не упал. Не упал, потому что нога застряла. Он вскрикнул от острой боли в лодыжке и тут же зажал руками рот, шлепнув ладонью себя по губам.
«Ох, я дурак», – пронеслась мысль.
Начал растирать рукой подъем стопы, который, очевидно, потянул. В этот момент сбоку затрясся соседний бутон. Потом еще один. И еще. Словно цепная реакция, вызванная криком Кости, прошла по поляне, заставляя ожить до этого безжизненно свисающие цветы-коконы.
Ближайший к Косте бутон приоткрылся, и оттуда выплеснулась красная слизь, обрызгав путника и немного попав ему на лицо и в рот. Как только цветок открылся еще немного, оттуда вылезла человеческая голова. От ужаса на несколько мгновений у Кости остановилось сердце. На парня смотрело с десяток глаз, беспорядочно расположенных на белом лице существа. Ни рта, ни носа, только глаза, поочередно моргающие и разглядывающие путника. Костя, ошеломленный мерзким лицом, инстинктивно попытался отползти назад, но уперся во что-то мягкое. Оглянулся и увидел, что сзади его подпирает еще один бутон, который трясется и вот-вот выплюнет содержимое. Костя снова посмотрел вперед. Голова высунулась из бутона уже на метр, болтаясь на неимоверно длинной шее. Глаза хлопали, рассматривая путника. Черные волосы свисали до земли. Костя вскочил на ноги и взглянул на компас, пытаясь сообразить, в какую сторону ему бежать.
«Туда», – мысленно произнес он и рванул, позабыв о больной ноге. Он несся, огибая трясущиеся бутоны, иногда натыкаясь на них руками, чуть не падая, восстанавливал равновесие. Парень несся по поляне, а вокруг уже были слышны крики, различные слова, воссозданные остатками памяти некогда живых людей, а теперь переработанных в уродливых, небрежно слепленных бестий.
Когда бутоны пропали, Костя, пробежав еще несколько минут, остановился, чтобы отдышаться. Уперся руками в колени и стоял, чуть согнувшись, глядя в землю. Гул за его спиной становился все громче. Он понял, что порождения Чащи идут за ним. Костя рванул куда глаза глядят, уже не ориентируясь по компасу.
Ему казалось, что гул сзади не стихает, как бы Костя ни отдалялся от поляны. Так оно и было – существа преследовали его по лесу, перемещаясь невероятным образом на двух, трех или десяти конечностях. А кто-то полз, извиваясь, подобно змее, ловко обтекая лианы, корни и стволы.
Костя потерял счет времени и ориентацию в пространстве. Не понимая, сколько уже бежит и куда, он вдруг остановился. Бешено скачущий до этого луч фонаря осветил стену высотой метров пять, скругленную кверху и преградившую дальнейший путь. Крики за спиной становились все громче. Подойдя вплотную к стене, Костя понял, что это и есть центральный корень. Тот самый, о котором ему рассказывали в институте.
Корень лежал на земле и тянулся влево и вправо на неизвестно какое расстояние, уходя в пучину лиан. Костя тут же скинул рюкзак и вытащил устройство с химикатом. Дотронулся до корня. Тот был твердый, как скала. Путник прислонил устройство к корню тем местом, откуда должна была выстрелить игла, и навалился всем весом, прижимая капсулу с химикатом к растению. Как только он нажал на курок, раздался громкий хлопок, от которого зазвенело в ушах, так что Костя перестал слышать гул приближающихся тварей. Корень был настолько крепким, что устройство разлетелось на куски, расплескав химикат. В том месте, куда должна была войти игла, на корне не осталось ни малейших следов повреждения. Костя замер в недоумении – «Как теперь быть? Все провалилось?»
Вдруг что-то сбило его с ног. Земля завертелась, и он понял, что лежит на спине. Раскинув длинные руки, тварь взвыла, подобно волку, а потом прыгнула на Костю, но запуталась в лианах, не долетев до него буквально метр. Парень вскочил и бросился бежать вдоль корня. Слева шуршали лианы в паре шагов от него. Путник слышал топот множества ног и эти противные, пронзительные голоса, повторяющие бессмысленные, ничего не значащие фразы. Вот он – конец его жизни. Сейчас кто-нибудь схватит Костю за ногу и начнет рвать, душить и грызть. Он бежал вдоль корня, а тот все не кончался. Силы покидали путника, а твари все не отставали. Он был на волоске от смерти.
И вдруг перед Костей открылось невиданное зрелище. Корень резко обрывался, уходя в пустоту. В прямом смысле в пустоту. И корень, и земля под ним, и лианы, и даже луч фонаря обрывались на границе сферы «из ничего». На секунду Костя замер перед этой сферой, а потом обернулся и увидел летящее на него создание с раскрытой пастью и тянущимися руками. Не раздумывая, парень бросился в шар из пустоты.
