Эпоха эллинизма

Термин «эллинистический» («грекоподобный») изобрели в XIX в., чтобы обозначить эпоху, наступившую в Греции и на Ближнем Востоке после смерти Александра Македонского в 323 г. до н.э. и продлившуюся до кончины последней македонской правительницы Египта Клеопатры VII в 30 г. до н.э. Начало эпохи эллинизма ознаменовалось возникновением новой формы царского правления, соединившей македонскую и ближневосточную традиции и ставшей преобладающей политической структурой в восточной части Средиземноморья после безвременной смерти Александра. Основателями эллинистических царств стали люди из числа полководцев его армии, объявившие себя царями, хотя и не состоявшие в кровном родстве ни с какими царскими домами и не имевшие права претендовать на конкретные территории исторически. Только военная сила, авторитет и честолюбие позволили им провозгласить себя царями.

Понятие «эллинистический» также связано с идеей смешанной, космополитической, формы общественной и культурной жизни, соединявшей эллинские (то есть греческие) традиции с традициями местными и возникшей в Восточном Средиземноморье в результате завоеваний Александра. Эллинистические цари стимулировали развитие культуры в этом направлении, интегрировав греков в жизнь давно сложившихся местных сообществ, а также основывая новые города на путях, которыми следовали греки. Поскольку эти греки-поселенцы преимущественно жили в городах, греческие идеи и обычаи больше всего повлияли на городское население Египта и Юго-Западной Азии. Огромное количество людей, занятых в сельском хозяйстве Ближнего Востока, редко бывавших в городах, куда меньше соприкасалось с греческим образом жизни. Поскольку цари были благосклонны к греческой культуре, никогда не было сомнений в том, что ее воспримет и элита эллинистических царств вне зависимости от своего происхождения. В то же время насаждение греческой культуры в столь многих местах, далеких от Греции, неизбежно, хотя и не намеренно, вело к трансформации того, что значило «быть греком» или, по крайней мере, «жить по-гречески».

Ок. 320–301 гг. до н.э.: македонский полководец Антигон и его сын Деметрий борются с другими диадохами за восстановление империи Александра, но удерживают власть только в Македонии и Греции.

310 г. до н.э.: убийство сына Александра, последнего представителя македонского царствующего дома. В Афинах Зенон основывает философскую школу стоиков.

307 г. до н.э.: в Афинах Эпикур основывает свою философскую школу.

306–304 гг. до н.э.: «преемники» Александра провозглашают себя царями.

303 г. до н.э.: Селевк уступает восточную часть своего царства индийскому царю Чандрагупте.

301 г. до н.э.: Антигон терпит поражение и гибнет в битве при Ипсе в Малой Азии.

300 г. до н.э.: в Александрии царь Птолемей I основывает Мусейон.

Ок. 284–281 гг. до н.э.: основание Ахейского союза в Южной Греции.

279 г. до н.э.: вторжение галлов в Македонию и Грецию.

256 г. до н.э.: в Индии царь державы Маурьев Ашока начинает проповедовать буддизм грекам.

239–130 г. до н.э.: независимое греческое царство в Бактрии (современный Афганистан).

238–227 г. до н.э.: царь Атталидов Аттал I наносит поражение галлам и удерживает их в Галатии.

167 г. до н.э.: Антиох IV силой устанавливает статую сирийского бога Баала в иудейском храме в Иерусалиме.

30 г. до н.э.: смерть Клеопатры VII, царицы Египта, последней македонской царицы эллинистической эпохи.

Возникновение эллинистических царств

После смерти Александра его мать Олимпиада несколько лет боролась за то, чтобы престол занял ее внук, сын Александра от Роксаны, и правил бы под ее покровительством. План матери провалился, потому что бывшие полководцы Александра были готовы на все, чтобы самим захватить власть, и в течение 20 лет трое самых могущественных из них основали новые царства, выкроив куски из империи Александра. Антигон (ок. 382–301 гг. до н.э.) и его сын Деметрий (ок. 336–283 гг. до н.э.) воцарились в Македонии и Греции; Селевк (ок. 358–281 гг. до н.э.) — в Сирии и на территории древней Персидской державы (включая Афганистан и запад Индии); Птолемей (ок. 367–382 гг. до н.э.) — в Египте. Поскольку они завладели крупнейшими частями империи, претендуя на то, что они наследники Александра (хотя и не состояли с ним в кровном родстве), их называют диадохами, то есть «преемниками».

Перед первыми эллинистическими царями стояли те же задачи, что и перед любой новой властью: обосновать свое политическое право на правление. Легитимность в глазах населения была важна, если полководцы намеревались создать собственные династии, способные воспроизводиться после смерти основателя. Поэтому царицы эпохи эллинизма занимали высокое социальное положение как принадлежащие к достойным фамилиям, положившим начало линии потомков царского рода. В конечном счете положение диадохов держалось на их личных способностях и их власти, они не могли быть признаны законными правителями автоматически. В городе Илионе сложившееся положение запечатлели строки надписи 270-х гг. до н.э. в честь сына и наследника Селевка Антиоха I (правил в 281–261 гг. до н.э.): «Он привел свое царство к процветанию и блеску, прежде всего, благодаря собственной добродетели, но также и доброй воле его друзей и его войска». В общем, царская власть эпохи эллинизма основывалась на личных качествах царя, а не на наследственных привилегиях и преимуществах. По этой причине ее часто определяют как «личную монархию».

Прошли десятилетия, прежде чем границы новых царств установились. Антигон пытался увеличить свою личную монархию до размеров большой империи, нападая на царства других диадохов, но в ответ они в 301 г. до н.э. объединились и разбили его в битве при Ипсе в Малой Азии, в которой он и был убит. Его сын Деметрий занимал македонский престол с 294 по 288 г. до н.э., но его дальнейшие поражения привели к тому, что последние годы он провел в почетном плену в качестве беспомощного гостя при дворе Селевка. Сын Деметрия Антигон Гонат (ок. 320–239 гг. до н.э.) восстановил царство Антигонидов с центром в Македонии около 276 г. до н.э. Царство Селевкидов в начале своей истории продало свои самые восточные земли основателю индийской династии Маурьев царю Чандрагупте (правил в 323–299 гг. до н.э.) за 500 боевых слонов. Позже бóльшая часть Персии перешла к парфянам, населявшим север Ирана. Даже после таких сокращений территория государства Селевкидов занимала огромные территории. Царство Птолемеев смогло сохранить непрерывную власть над богатыми землями Египта, защищать которые было проще, так как располагавшиеся по границам пустыни затрудняли вторжения врагов со стороны суши. К середине III в. до н.э. три царства диадохов фактически достигли баланса сил, который не позволял им существенно расширить свои основные территории. Тем не менее эллинистические царства, как и греческие полисы до этого, конкурировали друг с другом, особенно в конфликтах из-за спорных пограничных земель. Птолемеи и Селевкиды, например, время от времени ввязывались в жестокие столкновения из-за Палестины и Сирии.

В ту же эпоху возникли и более мелкие региональные царства. Самое известное из них — государство Атталидов в Малой Азии со столицей в богатом городе Пергаме. Атталиды были достаточно сильны, чтобы отразить натиск галлов — кельтского народа, пришедшего с севера Европы и вторгшегося в Пергамское царство в III в. до н.э. Армия Атталидов смогла удержать галлов в малоазиатской области, получившей поэтому название Галатия. В далекой Центральной Азии, на территории нынешнего Афганистана, в середине III в. до н.э. образовалось новое царство, когда Диодот I возглавил успешное восстание бактрийских греков в Селевкидском царстве. Эти греки, чьих предков Александр поселил в Бактрии, процветали, так как их земли оказались в центре сухопутной торговли предметами роскоши между Китаем, Индией и Средиземноморьем. К концу I в. до н.э. греческая власть в Бактрии пала под ударами захватчиков, пришедших с северных берегов Окса (Аму-Дарьи), но регион оставался культурным котлом, где взаимодействовали художественные, философские и религиозные традиции Запада и Востока, в том числе и буддизм.

Все эллинистические царства Восточного Средиземноморья в конечном счете оказались под властью римлян. Дипломатические и военные просчеты македонских царей в начале III в. до н.э. привели римлян в Грецию, где к середине II в. до н.э. они установили свое господство. После этого греческая история стала частью римской истории. Более мелкие государства, например Родос или царство Атталидов, искавшие защиты от более сильных соперников, способствовали вмешательству Рима в дела Восточного Средиземноморья. Несмотря на то что государство Селевкидов на начальном этапе утратило часть территории, а впоследствии переживало восстания и удары внешних врагов, оно оставалось крупнейшей державой Ближнего Востока на протяжении двух веков. Тем не менее и оно в середине I в. до н.э. пало под ударами римлян. Дольше всего продержалось государство Птолемеев. В конечном счете, однако, его растущая слабость заставила египетских царей в середине I в. до н.э. просить помощи у римлян, которую Рим, как обычно, предоставил только при условии, что подопечный будет в дальнейшем вести себя в соответствии с желаниями Рима. Когда царица Клеопатра в конце I в. до н.э. поддержала в начавшейся в Риме гражданской войне сторону проигравших, вторгшиеся победители в 30 г. до н.э. покончили с ее властью и долгой династией Птолемеев. Египет стал частью Римской державы, что сделало его покорителя Октавиана (будущего Августа, первого римского императора) самым богатым человеком в мире.

Оборона и управление в эллинистических царствах

Армия и флот эллинистических царств защищали их не только от внешних врагов, но и от внутренних восстаний. Царское войско времен эллинизма состояло из профессионалов, и даже греческие города-государства в эту эпоху все чаще прибегали к услугам наемников, а не призывали граждан на военную службу. Чтобы усилить свою военную мощь, Селевкиды и Птолемеи активно поддерживали иммиграцию греков и македонян, которым жаловали земли за военную службу. Когда со временем этот источник людских ресурсов иссяк, царям пришлось нанимать солдат из коренного населения, чтобы военную службу несло местное войско. Военные расходы царств росли, потому что цари испытывали постоянную необходимость регулярно платить наемникам, а также потому что технический прогресс привел к появлению более дорогой артиллерии — например, катапульт, способных метать снаряд весом 80 килограммов почти на 200 метров. Очень дорого обходился в эпоху эллинизма и флот, поскольку корабли стали больше и экипажи некоторых особо крупных кораблей того времени составляли сотни человек. Боевые слоны, распространенный вид войск эллинистического времени, из-за того замешательства, которое они вносили во вражеские порядки, также требовали немалых затрат: слонов требовалось кормить обильно и круглый год.

Первоначально на высших уровнях управления эллинистические цари полагались на приезжих греков и македонян. Придворные и советники этого ближнего круга титуловались «друзьями царя». Но, как в свое время и Александр, Селевкиды и Птолемеи по необходимости привлекали местных уроженцев на средние и низовые уровни управления. Тем не менее сохранялась дискриминация негреков, и коренные жители, сделавшие успешную управленческую карьеру, крайне редко привлекались в высшие слои общества, в частности в круг «друзей царя». Греки (и македоняне) вообще считали ниже своего достоинства пересекаться с ними. Самым ценным умением для местных жителей, рассчитывающих на управленческую карьеру, было научиться читать и писать по-гречески в дополнение к своим родным языкам. В этом случае они могли занять должности, на которых передавали бы указания высших чиновников, почти сплошь греков или македонян, окрестным земледельцам, строителям и ремесленникам, лишь исполнявшим эти приказы. Греческий язык, который учили эти чиновники, представлял собой койне (koinē, «общегреческий»), стандартизированную и упрощенную форму языка, основанную на аттическом диалекте. Многие века койне был общим языком торговли и культуры на всем пространстве от Сицилии до границ Индии. На этом языке на заре Римской империи был написан Новый Завет; на его основе сложился греческий византийских времен, а потом и новогреческий язык.

Главными обязанностями чиновников эллинистических царств были поддержание порядка и управление системой сбора прямых и косвенных налогов, главного источника царских доходов. Во многих отношениях задачи и структура управления в эту эпоху напоминала более ранние системы, существовавшие в Ассирии, Вавилонии и Персии. Эти институты поддерживали порядок среди подданных, разрешая по возможности споры, но при необходимости чиновники могли призвать войска для выполнения полицейских функций. Надзор за сбором податей мог быть сложной задачей. Например, в Египте времен Птолемеев, самом хорошо организованном эллинистическом государстве, царские чиновники собирали таможенные пошлины в размере 50, 30⅓, 25 или 20 процентов в зависимости от категории товара. Централизованное планирование и контроль, которыми славилась организация времен Птолемеев, сохранилась от куда более ранних периодов египетской истории. Чиновники, поддерживавшие царские монополии, например на производство растительного масла, стремились максимально увеличить царские доходы, применяли схемы, очень напоминающие современные системы централизованного сельского хозяйства, решая, какое количество царских земель должно быть засеяно масличными культурами, надзирая за производством и распределением полученного из урожая растительного масла и устанавливая цены на всех стадиях процесса его изготовления. Царь через своих чиновников также нередко входил в партнерство с торговцами ради более высоких доходов.

Экономическими и общественными центрами эллинистических царств были города. В Греции ряд городов пытались усилить свое влияние в противовес царской власти, объединяясь в федерации наподобие Ахейского союза на Пелопоннесе, основанного в 280-е гг. до н.э. Члены Союза на собрании представителей согласились, что у этих городов будет общая монета, система мер и весов, а также правовая защита граждан. Много греков и македонян жили теперь в новых городах, основанных Александром и его преемниками на Ближнем Востоке. Эллинистические цари перестроили существовавшие города, чтобы прославить свое имя и привлечь новых иммигрантов, а также ввести новые обычаи для поддержания своей политики. Новые поселения строились по образцу греческих полисов, с такими традиционными постройками, как театры или гимнасии. Хотя в этих городах часто сохранялись традиционные политические институты, например городские советы и народные собрания, пределы их независимости определялись только царской волей. Обращаясь к городскому совету, царь мог прибегнуть к вежливой просьбе, но ожидал, что его желание будет воспринято как приказ. Кроме того, города часто должны были платить подати непосредственно царю.

Царям, чтобы в городах сохранялось спокойствие, а поток податей не прерывался, требовалась добрая воля самых богатых и влиятельных горожан — греко-македонской городской элиты. На этих богачах, прежде всего, лежала ответственность за сбор податей в царскую казну с городов и сельской округи и за отправку этих средств в казну. В ответ цари осыпали представителей городской знати почестями и всячески поощряли их, чтобы гарантировать их благосклонность и сотрудничество. Пользовавшиеся благосклонностью города получали денежные пожалования от царя, позволявшие оплачивать дорогостоящие общественные работы — строительство театров и храмов или восстановление города после землетрясения. Богатые мужчины и женщины из городской верхушки верно служили, помогая поддерживать спокойствие широких слоев населения. Богатая элита общества обеспечивала подношения и займы, гарантируя надежные поставки зерна, чтобы прокормить население, финансово поддерживала городских врачей и учителей, а также оплачивала строительство общественных сооружений. Греческая традиция, в соответствии с которой богатая элита города должна вносить вклад на благо всего общества, таким образом, продолжилась в новом обличье, в виде социального взаимодействия между царской властью и городскими элитами.

Цари считались и с преуспевающими представителями местного населения. Например, царям приходилось налаживать добрые отношения с влиятельными лидерами негреческих городов Сирии и Палестины. Между тем все больше уроженцев тех мест переселялось на запад, в эллинистические города. В частности, евреи переселялись из Палестины в Малую Азию, Грецию и Египет. Еврейская община в итоге составила влиятельное меньшинство в Александрии Египетской, важнейшем городе эпохи эллинизма. В Египте Птолемеи также вынуждены были найти общий язык со жрецами храмов традиционных богов этой страны, поскольку во владении храмов находились обширные участки плодородных земель, где работали крестьяне-арендаторы. Уважение македонских правителей к прошлому Египта проявилось и в том, что изображались они в египетском стиле (илл. 10.1). Основой организации эллинистических царств была система взаимных вознаграждений между царями и их влиятельными подданными — греками, македонянами и местными элитами, — ставшими старшими и младшими партнерами в управлении государством и его финансами.

В эллинистических государствах тем не менее цари и царицы греко-македонского происхождения господствовали над местным населением. Монархам приходилось уважать и поддерживать сотрудничество с городскими элитами и поощрять иммиграцию в свои государства, но как жизнь и безопасность подданных, так и судебная система находились полностью во власти царя. Селевк утверждал это право как универсальную истину: «Этим я не ввожу у вас никаких персидских обычаев или обычаев других народов, но скорее я устанавливаю следующий общий для всех закон: “всегда справедливо то, что постановлено царем”». Даже преемники Антигона, возглавившего добровольный союз греков, который якобы восстановил основанный Филиппом Коринфский союз, часто вмешивались во внутренние дела греческих полисов. Как и другие цари, они регулярно ставили собственных правителей и гарнизоны в тех городах, верность которых вызывала сомнения. Никогда больше древние греки не жили свободно в тени монархии, иногда маячившей где-то в отдалении, иногда располагавшейся совсем рядом.

Экономика и общество эллинистических царств

Эллинистическое общество Восточного Средиземноморья строго делилось на несколько отдельных слоев. На вершине иерархии находилась царская фамилия, окруженная «друзьями царя». Ниже по статусу стояли греко-македонские элиты крупных городов. Далее располагались богатые элиты местных городов, лидеры крупных городских меньшинств и традиционные вожди и царьки местных общин, сохранявшие владения предков в большинстве сельских районов. Низший слой свободного населения составляли массы мелких торговцев, ремесленников и людей, занятых разнообразным физическим трудом. Рабы находились там же, где и всегда, — вне общественных рангов, хотя те, кто служил при дворе, могли жить материально обеспеченно.

Огромный объем работ, необходимых для функционирования экономики эллинистических государств, выполняли бедные люди. Основой оставалось сельское хозяйство, и условия труда земледельцев мало менялись с течением времени. Многие трудились в больших хозяйствах, принадлежащих царской фамилии, но и в сельской округе полисов оставались и свободные крестьяне, возделывающие небольшие участки, и более крупные хозяйства, принадлежащие богатым землевладельцам. Сельские жители начинали работу с рассветом, до наступления дневной жары, выращивая те же культуры и тех же животных, что и их предки, используя те же простые ручные орудия труда и тягловый скот. Низкий уровень механизации означал, что не менее 80 процентов всего взрослого населения — мужчин и женщин, свободных и рабов — должны были работать на земле вручную, чтобы произвести достаточно продовольствия для всего населения. По устоявшимся международным маршрутам шла и морская торговля. Десятки тысяч амфор (больших керамических сосудов для перевозки вина, оливкового масла и подобных товаров), изготовленных на острове Родос, обнаружены в Египте времен Птолемеев. Сообщества иноземных купцов превратили остров Делос в оживленную перевалочную базу для самых разных товаров: за день через порт могло пройти до 10 000 рабов. В городах бедные мужчины и женщины по-прежнему занимались мелкой торговлей, были разносчиками, работали в мастерских, изготавливая инструменты, посуду, одежду и предметы мебели. Мужчины могли наняться матросами на торговые корабли, ходившие по Средиземному морю и Индийскому океану. К концу эпохи эллинизма торговые суда регулярно ходили в Индию и обратно по маршруту, который проложили моряки Александра Македонского на обратном пути из Индии.

В государствах Селевкидов и Птолемеев значительная часть сельского населения пребывала в промежуточном положении между свободой и рабством. Лаой («люди»), как их называли, возделывали землю, принадлежавшую царю, который был крупнейшим землевладельцем в государстве. Теоретически царь мог претендовать на все земли государства, потому что они, следуя словам Александра, были «завоеваны копьем». В реальности же эллинистические цари предоставляли большие участки земли городам, храмам и своим приближенным. Лаой, однако, не были землевладельцами, а вынужденными арендаторами. Хотя их нельзя было продавать как настоящих рабов, им не разрешалось покидать или забрасывать арендуемые участки. Они должны были отдавать определенную долю полученной с участка продукции в распоряжение царя, нечто вроде арендной платы землевладельцу. Требуемая с лаой доля была весьма высока, и у них практически не имелось шансов улучшить свою экономическую ситуацию.

Женщины, оказывавшиеся на вершине общественной пирамиды эллинистического мира, — члены царских фамилий — располагали беспрецедентным в греческой истории влиянием и богатством. Власть цариц в эпоху эллинизма ограничивалась лишь мерой их влияния на решения супругов, но они правили самовластно, если не было наследника мужского пола. Поскольку в целях сохранения династии Птолемеи допускались браки между братом и сестрой, дочери царской семьи также оказывались в ряду наследников. Например, Арсиноя II (ок. 316–270 гг. до н.э.), дочь Птолемея I, сначала стала женой македонского царя Лисимаха, передавшего ей четыре города в качестве личного владения и источника дохода. После смерти Лисимаха она стала женой своего брата, египетского царя Птолемея II, и оказывала такое же влияние на политику, что и он сам. Публично превозносимые добродетели царицы соответствовали традиционным взглядам греков на женщин. Изданный около 165 г. до н.э. в Иераполисе декрет в честь царицы Аполлониды Пергамской восхвалял ее набожность, почтение к родителям, достойное поведение с супругом и гармоничные отношения с ее «прекрасными законными детьми».

Некоторые царицы уделяли особое внимание положению женщин. Так, около 195 г. до н.э. селевкидская царица Лаодика дала на десятилетний срок городу Иасосу на юго-западе Малой Азии средства на приданое нуждающимся девушкам. Учреждение ею фонда для помощи обделенным судьбой женщинам отражает возросшую в эпоху эллинизма озабоченность части богатого населения в необходимости выплаты пособий необеспеченным. Царствующие фамилии первыми обозначали тенденцию к большей филантропии, стремясь поддерживать ореол великодушия и щедрости вокруг прославленных царей и цариц, что соответствовало давней греческой традиции заботы элиты о всеобщем благе. Тот факт, что Лаодика оплачивала приданое, показывает, что она понимала, сколь важно женщине иметь собственность, надежную гарантию определенного уважения и влияния в домохозяйстве.

Жизнь большинства женщин в эпоху эллинизма, однако, зависела от решений, которые принимали мужчины. «Кто обдумал бы это дело лучше, чем отец?» — вопрошал оратор Исей, и подход этот оставался преобладающим в суждениях отцов. Женщины высших классов оставались в значительной мере отделены от мужчин, не входящих в число членов семьи, бедные женщины работали и на людях. Греки по-прежнему бросали младенцев, которых не могли или не желали растить, и девочек бросали чаще, чем мальчиков. У других народов, например египтян или евреев, такой практики не было. «Оставление» ребенка — так часто называли этот обычай — от детоубийства отличалось тем, что кто-то мог этого ребенка найти и вырастить, обычно как раба, а не приемного ребенка. Комический поэт III в. до н.э. Посидипп, хотя и с преувеличением, но указал на несомненную тенденцию благоволить мальчикам: «Сына всегда выращивает даже тот, кто беден, дочь оставляет даже богатый». Дочерей богатых родителей, конечно, обычно не «оставляли», но до десяти процентов остальных девочек могла ждать такая участь.

В определенных случаях женщины эллинистического времени в большей мере имели возможность управлять своей жизнью. Исключительно богатые женщины могли участвовать в общественной жизни, например делая пожертвования или давая займы городу, в обмен получая официальную должность в управлении общиной. Конечно, такие должности были менее престижны и важны, чем во времена независимых городов-государств, потому что реальная власть в эпоху эллинизма принадлежала царю и его высшим чиновникам. В Египте слово женщин стало больше значить при заключении брачных контрактов, ставших обычной процедурой, постепенно превратившейся из соглашения между родителями жениха и невесты в соглашение между самими новобрачными.

Хотя города были основой финансовой мощи и общественного влияния, почти все население продолжало обитать там, где и всегда жили люди, — в небольших деревнях в сельской местности. Там бок о бок соседствовали разные народы, не смешиваясь. В одной из областей Малой Азии говорили на 22 различных языках. Жизнь в новых и заново основанных эллинистических городах протекала почти независимо от местных сельских обществ. Городская жизнь стала особенно оживленной, потому что греко-македонские жители этих городов, расположенных в негреческих местностях, стремились больше находиться в городах, чем их предшественники в эпоху классических городов-государств, имевших обыкновение часто перемещаться между городом и деревней для надзора за своими сельскими владениями, для участия в местных праздниках и для совершения обрядов в местных храмах. Теперь же деятельность городских жителей все больше и больше концентрировалась в городах. Жители стали крепче привязаны к городам еще и потому, что богатые жители, следуя традиции высших слоев классических полисов, вносили все больший вклад в жизнь города, что увеличивало привлекательность городской жизни перед сельской. Например, на острове Самос богатые вкладчики создали фонд, из которого оплачивали бесплатные раздачи зерна всем гражданам, чтобы их город больше не волновал недостаток продовольствия. В разных эллинистических городах появлялись финансируемые государством школы, дававшие общее образование молодежи и часто поддерживаемые богатыми дарителями. В некоторых местах школы посещали и мальчики, и девочки. Во многих городах также поддерживалась врачебная практика. Пациентам все же приходилось платить за внимание медиков, но по крайней мере они могли рассчитывать, что в случае необходимости врач найдется. В ответ богачи, чьи пожертвования и займы позволили улучшить жизнь города, ожидали уважения и почестей от сограждан. Филантропия влияла даже на международные отношения. Например, когда Родос был опустошен землетрясением, многие города, присоединившись к царям и царицам, отправляли пожертвования, чтобы помочь родосцам восстановить разрушенное после катастрофы. В свою очередь жители Родоса оказывали знаки внимания и почести своим благодетелям.

Богатые слои негреческого населения все больше и больше перенимали греческий образ жизни, стараясь приспособиться к новой социальной иерархии. В Ливане Диотим Сидонский, хотя и не грек по рождению, взял греческое имя и занялся ведущим греческим спортом — гонками на колесницах. Он приехал в Немею на Пелопоннесе, чтобы участвовать в престижном празднестве в честь Зевса. Победив, Диотим оставил надпись на греческом, объявляющую, что он первым из сидонцев сделал это. О своей победе он объявил на греческом, потому что греческое койне, во многом как ныне английский, стал международным языком на берегах Восточного Средиземноморья. Популярность использования греческого языка негреками, конечно, лучше всего говорит о возникновении международной культуры, основанной на греческих образцах, воспринятой в эпоху эллинизма властителями и придворными, высшими слоями жителей городов и интеллектуалами. Самое поразительное свидетельство расселения греков и распространения греческого языка в эллинистическом мире обнаруживается в Афганистане. Там третий царь династии Маурьев Ашока (правил ок. 268–232 гг. до н.э.), приверженец буддизма, использовал греческий язык как один из языков для надписей, в которых сообщал о своих усилиях по распространению среди подданных буддийских традиций самоконтроля, в частности отказа от употребления мяса. Даже в далеком Афганистане негреки пользовались греческим, чтобы общаться с греками, с которыми они теперь контактировали.

Греческая литература и искусство новой эпохи

По мере того как в эллинистическом мире знание греческого языка все шире распространялось, в греческой литературе стали отображаться новые условия жизни. В Афинах, не сохранивших свою полисную свободу и беззащитных от вмешательства царей, пропало внимание к острой современной проблематике, исчезли и яростные нападки на политических лидеров, характерные для комедий V в. до н.э. Вместо этого такие комедиографы, как Менандр (ок. 342–289 гг. до н.э.) и Филемон (ок. 360–263 гг. до н.э.) представляли вечные сюжеты о злоключениях вымышленных любовников в сочинениях, похожих на современные мыльные оперы. Эти комедии нравов оказались так популярны, что им подражали и авторы комедий более позднего римского времени.

Личные переживания стали главной темой творчества таких поэтов, как Феокрит из Сиракуз (родился около 300 г. до н.э.) и Каллимах из североафриканской Кирены (305–240 гг. до н.э.), приехавших в Александрию в расчете на поддержку Птолемеев. Их поэзия проложила новые пути, требуя от читателей значительных интеллектуальных усилий в сочетании с эмоциональной реакцией. Только эрудиты могли в полной мере понимать аллюзии и сложные отсылки к мифологии, которые эти поэты использовали в своих изящных стихах, в отличие от поэм Гомера довольно кратких. Феокрит первым из греческих поэтов показал культурный разрыв между городом и деревней, поэтическое размышление, отвечающее формирующейся реальности. Его пасторальные стихи, названные «Идиллии», подчеркивали разрыв между жизнью города и буколической жизнью сельского обитателя, хотя селяне в поэзии Феокрита были показаны обитателями идеализированного пейзажа, а не реальными тружениками египетских полей. Тем не менее в самой книжной изощренности его творчества отразилось фундаментальное расслоение общества времен Птолемеев — между городскими потребителями и сельскими производителями.

В сюжетах плодовитого Каллимаха подчеркивалось расслоение эллинистического общества на интеллектуальную элиту и необразованные массы. «Противна чернь мне, таинствам чуждая!» — эти слова римского поэта Горация вполне соответствуют мнению Каллимаха о поэзии и толпе. Сравнение творчества Каллимаха и его литературного соперника Аполлония Родосского подтверждает развитие в эпоху эллинизма «ученой поэзии», рассчитанной лишь на образованную элиту. Даже несмотря на то, что Аполлоний писал эпическую поэму о Ясоне и аргонавтах, а не короткие стихи, как Каллимах, его поэзия также требует эрудиции, которой обладают лишь литературно образованные читатели. Подобно ранним лирическим поэтам VI–V вв. до н.э., часто писавшим в угоду своим патронам, эти эллинистические авторы учитывали вкусы своих покровителей из царских фамилий, которые оплачивали их содержание. В стихотворении с явной похвалой своему покровителю Птолемею II Феокрит упоминает об этой взаимности в литературном патронаже в эпоху эллинизма:

Все провозвестники Муз воспевают царя Птолемея,

Щедрость его восхваляя.

Эллинистические монархи поддерживали интеллектуальную жизнь, в основном предоставляя ученым денежные субсидии для переезда в столичные города в качестве живого подтверждения царственного великодушия и величия правителей. Птолемеи превзошли в этом других властителей, превратив Александрию в ведущий интеллектуальный центр эллинистического мира. Там они основали первое в мире научно-исследовательское учреждение. Его обширная библиотека, созданная с ошеломляющей целью собрать все книги (рукописи) в мире, разрослась до полумиллиона свитков, огромного количества для того времени. С библиотекой было связано здание, в котором нанятые ученые вместе питались и составляли энциклопедии, подобные «Чудесам света» или «О реках Европы» Каллимаха, написавшего, помимо ученой поэзии, более 800 прозаических трудов такого рода (ни один не сохранился). Называлось это научное сообщество, поддерживаемое Птолемеями, «Мусейон» (то есть «Обитель муз», греческих богинь учености и искусств); этот термин дошел до наших дней, обозначая культурные учреждения, хранящие и распространяющие знания. Продуктивность александрийских ученых была огромна. Всех опередил Дидим (80–10 гг. до н.э.), прозванный за усидчивость Халкентером, то есть «медные внутренности»: он написал почти 4000 книг.

Ни одна из поэтесс эпохи эллинизма, похоже, не получила царской поддержки. Тем не менее они прославились в искусстве эпиграмм, кратких стихотворений, первоначально применявшихся в качестве эпитафий; мастером этого жанра был и Каллимах. В эту эпоху эпиграмма превратилась в средство выражения самых разнообразных личных чувств, прежде всего любовных. Сохранились изящные эпиграммы, вышедшие из-под пера женщин многих областей эллинистического мира — Аниты из пелопоннесской Тегеи, Носсиды из южноиталийских Локр, Мойро из Византия, расположенного близ Черного моря. Женщины, от придворных дам до респектабельных матрон, часто фигурируют в их стихах. Ничто в эллинистической литературе лучше не передает глубину человеческих чувств, чем эти эпиграммы. Таково стихотворение Носсиды о силе Эроса (то есть божества любви):

Слаще любви ничего. Остальные все радости жизни

Второстепенны; и мед губы отвергли мои.

Так говорит вам Носсида: кто не был любим Афродитой,

Тот не видал никогда цвета божественных роз.

Как и писатели, скульпторы эллинистического времени и художники на первый план выводили чувства человека (илл. 10.2). Художники классической эпохи обычно изображали лица своих персонажей полностью спокойными, представляя скорее идеал, а не жизненную реальность. Эллинистические скульпторы, работая в самых разных жанрах, напротив, перешли к более естественному изображению эмоций. В портретной скульптуре знаменитый бюст Александра Македонского работы Лисиппа запечатлел страстную мечтательность юного полководца. В скульптуре неизвестного пергамского мастера запечатлена победа Атталидов над вторгшимися галлами в III в. до н.э.: побежденный галльский воин закалывает себя, убив перед этим свою жену, чтобы та не попала в рабство. Эта драматическая сцена представляет муки и жертвы, требуемые кодексом чести, избирающего благородное самоубийство вместо позорного плена. Большая картина, изображающая Александра в битве с Дарием III, также запечатлела предельную сосредоточенность на лице Александра и ужас Дария. Художник — вероятно, Филоксен из Эретрии или гречанка Елена из Египта (одна из первых известных нам художниц) — использовал перспективу и резкие контрасты тени и света, чтобы усилить эмоциональное воздействие картины.

Чтобы в полной мере воспринимать красоту скульптуры эпохи эллинизма, следует помнить, что она, как и более ранняя греческая скульптура, ярко раскрашивалась. Скульптор IV в. до н.э. Пракситель сообщал, что к лучшим из его статуй «приложил руку Никий», ведущий художник того времени. Эллинистическое искусство, однако, отличалось от классического своим социальным контекстом. Работы классической эпохи полностью оплачивались городами-государствами и выставлялись на всеобщее обозрение, или же богатые заказчики передавали их в дар городу. В эпоху эллинизма скульпторы и художники все чаще работали по частным заказам придворных и высшего городского сословия, стремившихся показать, что и они обладали художественным вкусом, сравнимым со вкусами возвышавшейся над всем обществом царской семьи. Чтобы быть успешным, художник должен был угождать богатым покровителям, а потому возросшее тематическое разнообразие, возникшее в эллинистическом искусстве, вероятно, отражает тенденцию, находившую одобрение царей, цариц и высших слоев общества. Скульптура хорошо демонстрирует сложившееся предпочтение изображению людей во всем многообразии ситуаций, нередко в частной жизни, в противоположность принятому в искусстве классического периода. Скульпторы эпохи эллинизма обращаются к сюжетам, не встречавшимся ранее: чужеземцы как образец достойного поведения («Умирающий галл»), пьяницы, поверженные атлеты, изборожденные морщинами старики. Особенно популярны были скульптуры обнаженных женщин. Обнаженная Афродита, изваянная Праксителем для города Книда, стала настолько известна, что царь Вифинии Никомед предложил оплатить все городские долги в обмен на эту статую. Книдяне отказались.

Особенно популярным сюжетом в искусстве эпохи эллинизма стало изображение абстрактных идей в виде скульптур. Подобные статуи могли представлять самые разные понятия — например, Мир или Безумие. К той же традиции относятся и многие современные скульптуры вроде статуи Свободы в Нью-Йоркской гавани. Точно так же современная неоклассическая архитектура подражает архитектуре эллинистических общественных построек, творцы которой часто смело соединяли в одном и том же здании дорический и ионический ордеры, а коринфский снабжали еще более пышным декором.

Новые идеи в философии и науке

Греческая философия в эпоху эллинизма нашла более широкую аудиторию, чем прежде. Хотя масса трудящихся бедняков, как и всегда, не имела ни времени, ни возможностей на то, чтобы слушать речи философов или читать их сочинения, все больше людей из образованных слоев населения изучали философию. Лекции Феофраста (ок. 370–285 гг. до н.э.), самого выдающегося из учеников Аристотеля, собирали в Афинах более 2000 слушателей. В числе изучающих философию большинство по-прежнему составляли мужчины, но теперь и женщины становились членами кружков, группировавшихся вокруг разных философов. Цари состязались друг с другом, стремясь привлечь знаменитых философов в свое окружение, а поселенцы-греки принесли с собой свой интерес к философии как к жизненному руководству даже в самые далекие эллинистические города. Археологические раскопки в городе на реке Окс в Афганистане, за тысячи километров от Греции, обнаружили греческий философский текст, а также надписи с нравственными наставлениями, приписываемые оракулу Аполлона в Дельфах.

Метафизика теперь менее занимала мыслителей. Ее место в умах занял философский материализм, отрицающий концепцию души в интерпретации Платона и игнорирующий все прочие сущности, находящиеся за пределами человеческих чувств. Многие философские размышления теперь строились вокруг того, как человеку не зависеть от игры случая или превратностей жизни. Научное изучение физического мира тоже становилось занятием, отдельным от философии. Сама эллинистическая философия закономерно разделялась на три связанные области: логику (процесс поиска истины), физику (фундаментальную истину о сущности бытия) и этику (достижение счастья и благополучия на основе логики и физики). Самыми важными новыми философскими учениями, возникшими тогда, были эпикурейство и стоицизм, и впоследствии эти доктрины сделались исключительно популярными в высшем слое римского общества.

В эпоху эллинизма внимание разнообразных философских учений так или иначе было устремлено на один и тот же вопрос: как правильнее всего жить людям? И эти учения разными путями подходили к одному и тому же ответу: чтобы устоять перед превратностями судьбы, человек должен обрести личное спокойствие. Эта философская задача оказывала особое эмоциональное воздействие на греков, переживавших перемены в политической и социальной жизни, сопровождавшие утверждение господства сначала Македонского царства, а позже — эллинистических государств. Внешние силы в лице воинственных царей отняли у полисов былую свободу самостоятельных действий на международной арене. Судьбы и благосостояние как городов-государств, так и отдельных людей теперь часто оказывались в руках далеких, подчас непостоянных монархов. Больше, чем когда-либо, казалось, что люди теряют контроль над своей жизнью и возможностью свободного выбора. Поэтому появлялся смысл, по крайней мере для людей достаточно богатых, чтобы тратить время на философию и вместе с философами объяснить для себя лично новые, выбивающие из колеи, условия жизни в эпоху эллинизма.

Эпикурейство названо так по имени своего основателя Эпикура (341–271 гг. до н.э.), селившего своих последователей в Афинах в доме, расположенном в тенистом саду (поэтому его неформальная школа называлась также Садом). Изучение философии под руководством Эпикура представляло собой социальное новшество, противоположное предшествующей традиции, поскольку слушателями его могли быть и женщины, и рабы. Его возлюбленная Леонтион прославилась трактатом, критикующим взгляды Феофраста. Эпикур полагал, что все люди должны стремиться к наслаждению, под которым он понимал вовсе не то, что обычно понимают люди. Он настаивал, что истинное наслаждение состоит из «отсутствия беспокойства» от боли и постоянной ежедневной суеты, страстей и желаний, сопровождающих обычную человеческую жизнь. Безмятежная жизнь в сообществе друзей в стороне от присущих миру обычных забот может лучше всего обеспечить это важнейшее спокойствие разума. Это учение бросало серьезный вызов греческому идеалу гражданственности, требовавшему от зажиточных людей участия в политической жизни полиса, а от женщин того же социального положения — в государственных религиозных культах.

Кроме того, учил Эпикур, люди должны освободиться от страха смерти. Поскольку вся материя состоит из крошечных атомов, пребывающих в непрерывном движении, как прежде учили Демокрит и Левкипп, смерть есть не более чем распад тела на атомы. Больше того, все человеческое знание должно быть эмпирическим, то есть основываться на опыте и ощущении. Феномены, которые большинство людей считают проявлениями деятельности богов, например гром, возникают не из-за Божественного вмешательства. Боги обитают далеко, в полной безмятежности, не обращая внимания на людские дела. Поэтому людям незачем бояться богов — ни в жизни, ни в смерти.

Стоики рекомендовали людям иной, более активный путь. Их учение получило свое название от Расписной стои в Афинах, где они вели свои дискуссии. Основателем стоицизма был Зенон (ок. 333–262 гг. до н.э.), происходивший из Кития на Кипре, но в жизненное руководство стоицизм превратил уроженец Киликии Хрисипп (ок. 280–206 гг. до н.э.). Стоики полагали целью человеческой жизни стремление к добродетели. Совершенство, говорили они, в том, чтобы привести себя в гармонию с универсальной Природой, разумной силой Божьего промысла, под видом Судьбы управляющей всем сущим. Путь к этой гармонии можно найти, используя разум и чувства, для чего необходимо достичь «полного» совершенства в здравом смысле, справедливости, мужестве и умеренности. Согласно стоикам, следовать учениям Зенона и Хрисиппа могли и мужчины, и женщины. В своем полемическом сочинении «Полития», сохранившемся лишь во фрагментах, Зенон даже предлагал, чтобы в идеальном обществе, управляемом на основе философии, следует ввести единую одежду для мужчин и женщин, чтобы исключить ненужные различия между ними.

Предположение стоиков, что все происходящее в мире, зависит только от судьбы, вызывало вопрос, действительно ли люди обладают свободой воли. С помощью тончайших рассуждений, которые когда-либо применялись в обсуждении этой проблемы, стоики пришли к выводу, что целенаправленные действия человека имеют значение. Поэтому стоик может противостоять злу, например участвуя в политике. Природа, сама по себе добрая, не предотвращает зло, потому что иначе нравственное совершенство ничего бы не значило. Но в жизни по-настоящему важно стремление к добру, а не результат. Кроме того, быть стоиком значило сдерживать желание и гнев, а боль и печаль переносить спокойно — именно эти качества в наши дни связаны с понятием «стоик». С помощью упорства и самоконтроля стоик достигал безмятежности. Смерти не надо бояться, считали стоики, все мы будем снова и снова проживать свою жизнь бесконечное количество раз — точно так же, как и эту жизнь. Повторение возникает из-за того, что мир периодически поглощается огнем, а затем вновь рождается из пламени.

Одни философские школы основывались на трудах видных философов прошлого, например Платона и Пифагора. Другие, как скептики и киники, при этом вырабатывали особые направления. Скептики стремились к тому же состоянию личной безмятежности, что и эпикурейцы, но из совершенно иных соображений. Вслед за Пирроном (ок. 360–270 гг. до н.э.) из пелопоннесской Элиды они полагали, что ни о чем нельзя получить полного знания, потому что человеческие чувства сообщают противоречивые сведения о мире. Людям остается, утверждали они, полагаться на внешний облик вещей, воздерживаясь от суждений об их реальности. На идеи Пиррона оказали влияние индийские мудрецы-аскеты, с которыми он встретился, когда был в свите Александра Македонского. Ключевое положение скептицизма неизбежно исключало какое-либо единство этого учения.

Киники демонстративно отвергали все условности обычной жизни, особенно богатство и материальный комфорт. Вместо этого люди должны сосредоточиться на самой сущности бытия. Все хорошо, что естественно, и ничего не следует стыдиться, любые естественные потребности можно удовлетворять в присутствии других людей. Женщины и мужчины свободны следовать своим сексуальным склонностям. Кроме того, киники отвергали комфорт и роскошь. В самом названии «киники», означавшим «подобные собакам», отразился общий взгляд на этот аскетичный и нетрадиционный образ жизни. Самый знаменитый из ранних киников, Диоген из Синопы на Черном море (ок. 400–325 гг. до н.э.), ходил в рваной одежде и спал в большом глиняном сосуде для хранения зерна. Почти так же знаменита была Гиппархия, женщина-киник конца IV в. до н.э., однажды побившая в философском споре докучливого оппонента по имени Феодор Безбожник аргументом в духе кульминационной сцены между отцом и сыном в комедии Аристофана «Облака»: «Если в чем-то нет дурного, когда это делает Феодор, то в этом нет дурного и когда это делает Гиппархия; когда Феодор колотит Феодора, в этом нет дурного, стало быть, когда Гиппархия колотит Феодора, в этом тоже нет дурного».

Расхождение философии с наукой, увеличившееся в эпоху эллинизма, пошло последней на пользу. Историки неспроста назвали это время золотым веком античной науки. Расцвету научной мысли и научным открытиям способствовали разные обстоятельства: походы Александра Македонского и поддержка им научных изысканий вели к усилению любознательности и накоплению знаний о величине и разнообразии мира; цари оказывали эллинистическим ученым финансовую поддержку; без соединения ученых в Александрии не был бы возможен постоянный обмен научными идеями, потому что путешествия и контакты на расстоянии тогда были трудноосуществимы. Наибольший прогресс был достигнут в геометрии и математике. Евклид, преподававший в Александрии около 300 г. до н.э., совершил революционный прорыв в анализе двумерного и трехмерного пространств. До наших дней евклидова геометрия сохраняет свою актуальность и практическую пользу. Архимед из Сиракуз (287–212 гг. до н.э.) был великим математиком, вычислившим приблизительное значение числа π и нашедшим способ оперировать очень большими числами. Он также изобрел гидростатику (науку о равновесии жидкостей) и механические приспособления, в том числе Архимедов винт для подъема жидкостей на значительную высоту. Современная фраза «Эврика!» обессмертила радостный выкрик Архимеда: «Нашел!» (по-гречески — heurēka), когда решение задачи пришло к нему во время купания в ванне.

Изощренность тогдашней математики принесла пользу в областях науки, требовавших сложных вычислений. В начале III в. до н.э. Аристарх Самосский первым предложил верную модель Солнечной системы, теоретически предположив, что Земля вращается вокруг Солнца, которое на самом деле куда большего размера, чем кажется, и расположено много дальше. Позже астрономы отвергли гелиоцентрическую модель Аристарха в пользу традиционной геоцентрической, поскольку наблюдаемые положения небесных тел не соответствовали вычислениям, основанным на предложенной им орбите Земли. Аристарх допустил простую ошибку: он полагал, что земная орбита представляет собой круг, а не эллипс. Прошло еще 1800 лет, прежде чем истинность гелиоцентрической системы обнаружил польский астроном Коперник (1473–1543), ставший основателем современной астрономии. Эратосфен из Кирены (ок. 275–194 гг. до н.э.) стал основателем математической географии. Он с поразительной точностью вычислил окружность Земли, измеряя в разных местах длину тени от шестов одинаковой длины в одно и то же время суток. В дальнейшем античные ученые, особенно астроном и географ Птолемей, работавший в Александрии во II в. н.э., улучшали и уточняли описания мира природы, начатые эллинистическими учеными, чьи главные идеи продолжали преобладать в научной мысли вплоть до появления современной науки.

Греческая наука использовала численные методы в той мере, в какой позволяли пределы измерений, связанные с общим состоянием античных технологий. Точные научные эксперименты не были возможны, так как Античность не знала способа измерять очень короткие промежутки времени. Почти невозможно было измерить и небольшое количество любого вещества. Невзирая на эти сложности, дух изобретательства торжествовал. Ктесибий из Александрии, современник Аристарха, строил машины, работающие на сжатом воздухе. Помимо изобретения пневматики он построил работающий водяной насос, водяной оргáн и первые точные водяные часы. Еще один александриец, Герон, в I в. н.э. продолжил традицию эллинистической механики, построив вращающийся шар, приводимый в движение силой пара. Это изобретение не привело к созданию реальных паровых машин, вероятно из-за слабого развития металлургии, не позволявшего производить металлические трубки, вентили и винты. Бóльшая часть инженерных достижений той эпохи, как и сегодня, применялась в военной области. Цари нанимали инженеров, чтобы проектировать мощные катапульты, многоэтажные осадные башни, способные пробить оборону окруженных стенами городов, и многопалубные военные корабли. Самым известным использованием техники в невоенных целях стало строительство 100-метрового маяка в порту Александрии. Благодаря использованию полированных металлических зеркал, отражавших свет горящего костра, он был виден с моря за много миль. Пораженные моряки считали маяк одним из чудес света.

Дух прогресса, вдохновлявший достижения науки эпохи эллинизма, коснулся и медицины. Участившиеся в то время контакты греков с народами Ближнего Востока привели к проникновению на запад медицинских познаний древних цивилизаций Месопотамии и Египта, способствуя лучшему пониманию здоровья и болезней. Около 325 г. до н.э. Праксагор из Коса понял, как важно для диагностики болезней измерять частоту пульса. Чуть позже Герофил из Халкедона, работавший в Александрии, первым на Западе занялся изучением анатомии, вскрывая трупы людей. Анатомические термины, изобретенные Герофилом, до сих пор в употреблении — например, duodenum (двенадцатиперстная кишка, часть тонкого кишечника). Среди других достижений эллинистического времени в области анатомии — открытие нервов и нервной системы. Анатомические знания, однако, шли впереди понимания физиологии человека. По-прежнему господствовала старая идея, что здоровье зависит от баланса в теле четырех жидкостей, «гуморов». Человек оставался здоровым, пока сохранялась правильная пропорция четырех гуморов. Поскольку болезнь считалась следствием дисбаланса гуморов, врачи предписывали различные сочетания лекарств, диету и упражнения для восстановления равновесия. Врачи также считали, что восстановить баланс помогает кровопускание — практика, сохранявшаяся в медицине вплоть до XIX в. Многие женские болезни приписывали смещению матки, которая, как неверно полагали, способна перемещаться внутри тела.

Эллинистическая религия

Накопление и расширение круга знаний, отличавшее интеллектуальную жизнь эпохи эллинизма, находит параллель и в растущем разнообразии религиозных практик греков. Традиционные культы греческой религии оставались очень популярны, но новые культы, в частности обожествление царей, отвечали новым политическим и социальным условиям. Ранее существовавшие культы местного значения, такие как культ греческого бога врачевания Асклепия или мистический культ египетской богини Исиды, распространялись по всему эллинистическому миру. Нередко греческие культы и местные культы Восточного Средиземноморья воспринимались как одни и те же, а ритуальные практики смешивались в ходе взаимного влияния. Причина этого смешения традиций заключалась в том, что в изначально разных культах обнаруживались общие идеи по отношению к постигающим людей несчастьям. В других случаях местные и греческие культы просто сосуществовали бок о бок. Обитатели фаюмских деревень в Египте, например, продолжали поклоняться своему традиционному крокодилоподобному божеству и мумифицировать умерших, почитая одновременно греческих богов. В соответствии с традициями политеистических религий одни и те же люди могли исповедовать старые и новые культы.

Общая проблема, объединявшая различные новые культы эпохи эллинизма, была до некоторой степени близка главной теме эллинистической философии — отношениям между человеком и, казалось бы, подавляющей и непредсказуемой силой Удачи или Случая. Греческая религия всегда в какой-то мере касалась этой проблемы, но хаотичный ход греческой истории после Пелопоннесской войны сделал непредсказуемые аспекты человеческого существования как никогда важными и пугающими. Однако успехи астрономии открыли, что небесная сфера устроена с математической точностью. Религиозный опыт отныне мог взывать к явному разрыву между наблюдаемым небесным порядком и вроде бы бесформенной хаотичностью земной жизни. Все более популярным способом преодолеть эту пропасть стало обращение к астрологии за советом, основанным на движении звезд и планет, которые воспринимались как божества.

Защиту от жестоких игр Случая и Удачи сулили верующим и боги популярных эллинистических культов, обещавших разного рода спасение. Одной из форм гарантии была безопасность, которую ожидали от могущественных правителей в их божественном статусе, в рамках культа, именуемого ныне культом царей. Эти формы почитания устанавливались в знак признания великих благодеяний. Так, в 307 г. до н.э. афиняне признали живого македонского царя Антигона и его сына Деметрия богами-спасителями после того, как те одарили город великолепными дарами и восстановили демократию (которая была уничтожена за 15 лет до этого другим македонским полководцем). Как в большинстве культов правителей, в нем соединились спонтанная благодарность и желание польстить правителю в надежде на дополнительные благодеяния. Уважая древние македонские обычаи, Антигониды не вводили божественный культ в свою честь у себя на родине, но многие города в царствах Птолемеев и Селевкидов установили культы своих царей и цариц. (Царь и царица в государстве Птолемеев почитались как боги также и в соответствии с традициями древнеегипетской религии.) Надпись, сделанная египетским жрецом в 238 г. до н.э., ясно перечисляет качества божественных царя и царицы: «Царь Птолемей III и царица Береника, его сестра и жена, Благодетельные Боги… обеспечили доброе правление… и [после засухи] пожертвовали значительную часть своего дохода на спасение народа, и, ввозя зерно… они спасли обитателей Египта».

Еще одну форму защиты давали пребывающим в тревоге людям боги-целители. Греческая медицина отказалась от представления о сверхъестественных причинах и средствах лечения болезней с тех пор, как в конце V в. до н.э. Гиппократ основал свою медицинскую школу на острове Кос. Тем не менее в эпоху эллинизма все большую популярность обретает культ Асклепия, сына Аполлона, в многочисленных храмах которого предлагалось исцеление от болезней и травм. Там жаждущие помощи спали в специальных опочивальнях в ожидании ниспосланных богом снов с рецептом исцеления. В рекомендации в основном входила диета и физические упражнения. Но многочисленные надписи, оставленные благодарными пациентами, говорят и о чудесных исцелениях, и об операциях, проведенных богом, пока пациент спал. Вот типичный пример: «Амброзия из Афин была слепа на один глаз… Она смеялась над предписаниями [записанными на стенах святилища], находя их невероятными и невозможными… Но, когда она заснула, ей было видение, что бог стоит с нею рядом… Он раскрыл больной глаз и влил лекарство. Когда настал день, она ушла исцеленной».

Другие культы обещали тайное знание как ключ к земному физическому спасению. Так как повседневная жизнь была полна невзгод и очень многие умирали молодыми, защита от физических опасностей заботила людей куда больше, чем спасение души или посмертная судьба. Однако в эпоху эллинизма нравственная подготовка к жизни после смерти стала занимать все больше места в религии. По этим причинам продолжали оставаться популярными мистерии Деметры в Элевсине близ Афин, набирали популярность таинственные культы Диониса и в особенности египетской богини Исиды. Культ Исиды, как и сирийской богини Атаргатиды или Кибелы (Великой Матери) во Фригии и Лидии, получил почти повсеместное распространение в эллинистическом мире. Этому способствовало покровительство царя Птолемея I, учредившего в Александрии ее официальный храм. Он также перевел на греческий лад культ египетского бога Осириса, объявив его спутником Исиды Сераписом. Серапис якобы чудесным образом исцелял от болезней и спасал при кораблекрушениях. Культ Исиды включал пышные ритуалы и празднества, имевшие одновременно и черты египетской религии, и греческие элементы. Исида стала самым популярным женским божеством в Средиземноморье (илл. 10.3). Вероятно, последователи культа надеялись достичь личной чистоты, а вместе с тем и помощи богини в преодолении демонического влияния Случая и Удачи на человеческую жизнь.

Тот факт, что изначально египетская богиня Исида обрела огромную популярность у греков (а впоследствии и у римлян) наряду с традиционными греческими богами, которые тоже оставались популярны, — лучшее подтверждение тому, что в эллинистическом мире культуры взаимно обогащали друг друга. Столь же удивительно, что многие евреи восприняли греческий язык и различные аспекты греческой культуры; наиболее распространено это было в больших еврейских общинах, возникших в таких эллинистических городах за пределами Палестины, как, например, Александрия. В начале III в. до н.э. еврейская Библия была даже переведена в Александрии на греческий, как сообщают, по просьбе царя Птолемея II. Эллинизированные евреи в значительной мере придерживались ритуалов и жизненных правил, свойственных традиционному иудаизму, и отказывались поклоняться греческим богам, но их образ жизни все более походил на греческий. Политика и культура эпохи эллинизма также оказывали влияние и на евреев Палестины. Территория, зажатая между двумя великими царствами — Птолемеев в Египте и Селевкидов в Сирии, — в III в. до н.э. находилась под военным и политическим контролем Птолемеев, а во II в. до н.э. — Селевкидов. Обе династии позволяли евреям жить в соответствии с традициями предков под политическим руководством иерусалимского первосвященника. Во II в. до н.э. между евреями, жившими в Палестине, вспыхнули внутренние распри из-за масштаба греческого влияния, которое уже спорило с традиционным иудаизмом. Селевкидский царь Антиох IV (правил в 175–163 гг. до н.э.) вмешался в конфликт на стороне наиболее эллинизированной группы евреев в Иерусалиме, выдвинувшей своего первосвященника в 167 г. до н.э. Антиох IV превратил главное иудейское святилище в храм сирийского бога Баалшамема, которому он поклонялся, и объявил вне закона иудейские религиозные ритуалы, в частности соблюдение Шаббата (субботы) и обрезание. Восстание во главе с Иудой Маккавеем привело к независимости евреев от Селевкидов после 25-летней войны. Самым знаменитым эпизодом восстания Маккавеев стало возвращение иерусалимского храма и восстановление в нем прежнего культа. Этот триумф евреи с тех пор отмечают, празднуя Хануку. Греческая культура привлекла по крайней мере некоторое количество евреев, чьи традиции уходили в глубокую древность, и это является поразительным примером перемен, затронувших многих — хотя и далеко не всех — людей эллинистического мира.

Разнообразие этого мира включало множество новшеств. Появление монархий изменило политическую карту и социальную динамику греческого мира. Царицы в этих государствах располагали бóльшим богатством и влиянием, чем любая женщина в городах-государствах классической Греции. Их философы искали новые формы мысли и действий, посредством которых отдельный человек мог найти личный покой среди всех превратностей и забот внешнего мира. Их ученые и врачи совершали открытия в мире природы и в математике, внеся много нового в науку, но куда меньше — в развитие техники. Ритуалы и верования новых религиозных культов должны были защищать верующих от опасностей Случая и обеспечивать более прямой контакт с божеством. Среди этих новшеств расширяющегося мира, внутри которых оказалась греческая культура, основные черты повседневной жизни большинства людей оставались такими же, как и на протяжении всего исторического периода, — физический труд, бедность, рабство и ограниченные возможности улучшить свое материальное и социальное положение. Как и их предки, большинство людей проводили время за работой в полях, на виноградниках, пастбищах, в мастерских и на рынках. В истории Древней Греции существовала неизменная преемственность: этот факт непременно надо держать в памяти наряду с огромными достижениями древних греков. Любое общее суждение о Древней Греции должно учитывать оба этих аспекта.

Отправить