Глава двадцать первая
1978 год. Ликвидация доктора Вадиа Хаддада

Имя доктора Вадиа Хаддада, более известного в арабской среде как Абу-Хани, несколько десятилетий назад стало устоявшимся символом международного авиатерроризма. Широкую известность он получил в конце 1960–1970-х годов, организовав десятки угонов пассажирских самолетов и других громких терактов против израильских, американских, европейских и арабских целей в разных уголках мира. Он довел исполнение террористических актов до очень высокого уровня. Безусловно, Хаддад был усамой бен ладеном своего времени. Он был одним из наиболее разыскиваемых террористов, имевшим большое число сторонников и последователей, — головой гигантского террористического спрута, щупальца которого тянулись во все концы света. Доктор Хаддад первым в мире предложил и реализовал тактику угона пассажирских самолетов международных авиалиний. Он смог завязать обширные связи не только с леворадикальными террористическими организациями и группировками по всему миру, но и установить тесные «рабочие» контакты со спецслужбами стран Варшавского договора, в первую очередь КГБ и Stasi. Используя потенциал этих структур в своих интересах, Хаддад до конца своих дней мог на равных противостоять могущественным спецслужбам НАТО.

Вадиа Хаддад родился в 1927 году в городе Цфате на севере подмандатной Палестины в ортодоксальной (греко-католической) палестинской семье. В разгар Первой арабо-израильской войны (1947–1949) семья вынуждена была перебраться в соседнюю Иорданию, предоставившую убежище палестинским беженцам. Активную политическую деятельность Хаддад начал довольно рано с участия в «Арабском национальном движении».

В 1952 году он окончил медицинский факультет Американского университета в Бейруте, вместе со студенческим приятелем Жоржем Хабашем основал в Аммане частную детскую клинику и параллельно работал в Ближневосточном агентстве ООН для оказания помощи палестинским беженцам. Однако бÓльшую часть времени друзья занимались политической работой, к которой иорданские власти относились с настороженностью.

В 1957 году Вадиа Хаддад был арестован иорданской службой безопасности «Мухабарат» по обвинению в антигосударственной деятельности, направленной на подрыв монархического строя в Хашимитском королевстве. Во время пребывания в иорданской тюрьме он, как и многие палестинские активисты, отбывавшие заключение, стал изучать иврит и историю сионистского движения, чтобы лучше понять своего врага и перенять его опыт в создании собственного национального независимого государства.

Спустя три года, в 1961 году, благодаря помощи палестинского подполья, Хаддаду удалось совершить побег и найти временное пристанище в Сирии, находившейся в состоянии открытой конфронтации с Иорданией. Вместе со своими старыми студенческими приятелями Жоржем Хабашем и Хани эль-Хинди он впервые стал задумываться о создании подпольной революционной организации. Огромное влияние на формирование молодых людей оказали биографии и взгляды Гарибальди, Бисмарка, Бакунина, а также «Сирийская социалистическая национальная партия», пропагандировавшая стратегию насилия в отношении западных империалистических стран, в том числе и Израиля.

Первым шагом на пути построения боевой подпольной организации стало основание подпольной студенческой группы «Эль-Камиюна эль-Арабийя» («Арабская коммуна»). Своей целью она объявила борьбу за освобождение Палестины путем продуманной и последовательной антиколониальной кампании в арабских государствах. Марксистская идеология и религиозная терпимость привела в группу немало христиан, игравших важную интеллектуальную роль в палестинской диаспоре. Быстрый рост организации пришелся на 1956–1957 годы, когда к вербовке новых членов присоединились преподаватели и добровольцы различных благотворительных организаций, работавших в лагерях палестинских беженцев. На основе «Арабской коммуны» стали возникать новые родственные ей молодежные организации.

Дальнейшим стимулом к формированию единой структуры стал сокрушительный разгром арабских армий в ходе Шестидневной войны (1967). Выше было рассказано, как в декабре 1967 года за счет объединения организаций «Юные мстители», «Герои возвращения» и «Фронт освобождения Палестины» был образован «Народный фронт освобождения Палестины», бессменным председателем которого стал старый студенческий приятель Вадиа Хаддада доктор Жорж Хабаш.

НФОП одним из первых стал использовать террористические акты с целью привлечь внимание мирового сообщества к палестинской проблеме, игнорируемой как арабским, так и западным мирами. С этой целью было создано военное крыло «Фронта», руководителем и мозговым центром которого стал доктор Хаддад. Планируемые им акции всегда отмечал высокий профессионализм. По замыслу Хаддада, наиболее впечатляющими для мировых СМИ должны были стать захваты пассажирских самолетов международных авиалиний.

Ранним утром 23 июля 1968 года пассажирский самолет израильской авиакомпании EL AL вылетел из Рима в направлении Тель-Авива. Неожиданно пилоты услышали, как кто-то, вступив в спор со стюардессой, пытался войти в кабину пилотов. Дверь была не заперта, экипажам нечего было опасаться, поскольку до этого дня ни у кого и мысли не было о возможности захвата самолета. Пилоты решили, что шумит подвыпивший пассажир. Тем временем незнакомец оттолкнул в сторону стюардессу и ворвался в кабину. Капитан корабля попросил пилота-стажера вывести дебошира. Но когда тот поднялся со своего кресла, то увидел в руках пассажира пистолет. Он и летевшая вместе с ним палестинская террористка Лейла Али Халед взяли под контроль авиалайнер и приказали командиру корабля изменить маршрут и лететь в Алжир.

Известие об угоне пассажирского самолета застало израильские спецслужбы врасплох. До этого инцидента палестинский террор не выходил за пределы Израиля, поэтому правительство оказалось в полной растерянности. Спустя 39 дней сложных переговоров заложники были освобождены и возвращены домой. Правительство Леви Эшколя вынуждено было пойти на уступки и выпустить на свободу 24 осужденных террориста. Это был первый и последний раз, если не считать «сделку Джибриля», когда Израиль согласился с требованиями террориста, дав им всё, что они требовали.

В одночасье доктор Вадиа Хаддад стал героем всего арабского мира. Но главным его достижением стало не столько освобождение заключенных террористов, сколько сам факт, что в результате угона пассажирского самолета в Алжир террористическая организация смогла впервые привлечь внимание остального мира к палестинской проблеме, вынеся ее в заголовки мировых СМИ.

Далее, 4 сентября 1968 года в 11:30, на центральной автобусной станции в Тель-Авиве одновременно прогремели три взрыва. Подложенные в мусорные баки взрывные устройства были приведены в действие во время наибольшего скопления людей. В результате теракта погиб 65-летний житель города Кфар-Саба и 72 человека получили ранения.

Арабские СМИ не скрывали восторга, сообщая, что ответственность за теракт взял на себя НДФОП, двумя неделями ранее угнавший в Алжир израильский пассажирский самолет. Выступив по сирийскому телевидению, председатель организации доктор Жорж Хабаш объявил, что НФОП начинает вооруженную борьбу против сионистского государства и его граждан.

Происходящее внутри Израиля мало волновало остальной мир. Другое дело авиатерроризм. Международный резонанс, растерянность и даже паника, возникшие в связи с захватом пассажирского самолета, вызвали у палестинских террористов прилив энтузиазма. Жорж Хабаш решил расширить масштаб операций. По его личному распоряжению Вадиа Хаддад подготовил новый план нападения на пассажирский самолет авиакомпании EL AL. На этот раз местом теракта был выбран международный аэропорт в Афинах .

События разыгрывались по сценарию, расписанному Вадиа Хаддадом. Палестино-израильский конфликт стал проблемой всего мирового сообщества. Дальнейшие теракты не только ставили под угрозу жизнь граждан третьих стран, но могли привести к кризису авиаперевозок в целом. Авиапассажиры становились потенциальными жертвами, а правительства их стран — заложниками террористов.

У Израиля не получалось предотвратить дальнейшие нападения. В качестве ответной меры израильское правительство приняло решение провести показательную акцию в международном аэропорту одной из арабских столиц. Операция получила название «Преподношение»  и заключалась в уничтожении всех самолетов арабских авиакомпаний, чьи страны поддержали теракт в Афинах.

Однако после ее проведения НФОП не только не прекратил нападения на израильские пассажирские самолеты, но существенно активизировал террористическую деятельность. По мнению руководства НФОП, обоюдное развитие палестино-израильского конфликта, привлекавшее к себе внимание всего мира, свидетельствовало о верно выбранной ими стратегии. Доктору Вадиа Хаддаду было поручено закрепить этот успех и заодно расширить географию терактов. В следующий раз местом нападения Хаддад выбрал швейцарский международный аэропорт «Клотен», расположенный в 15 километрах от Цюриха .

Несмотря на успехи, которые приписывал себе НФОП, в его недрах назревал конфликт, связанный с острыми политическими разногласиями внутри руководства «Фронта» и несогласием некоторых его лидеров со стратегической линией организации. В результате в первой половине 1969 года от НФОП отделились две группы, ставшие самостоятельными террористическими организациями — НДФОП Найефа Хауватме и НФОП-ГК Ахмада Джибриля .

Раскол НФОП не сказался на его боеспособности. Напротив, избавившись от внутренней оппозиции, Жорж Хабаш и Вадиа Хаддад укрепили свои позиции, став единоличными руководителями «Фронта». Они приступили к осуществлению особой стратегии борьбы с Израилем и захватывали пассажирские самолеты стран, не вовлеченных в палестино-израильский конфликт, для последующего обмена заложников на своих соратников, отбывавших наказания в тюрьмах. В августе 1969 года Вадиа Хаддад нанес очередной удар, и НФОП вновь оказался в заголовках мировых СМИ.

Во время пересадки в Афинах 29 августа 1969 года на борт Boeing 707 американской авиакомпании TWA, следовавшего рейсом № 840 по маршруту Лос-Анджелес — Париж — Афины — Тель-Авив, поднялась арабская пара — мужчина лет двадцати и привлекательная молодая женщина. При посадке они предъявили билеты в первый класс, иракский паспорт на имя Салима ас-Савайя и ливанский паспорт на имя Лейлы Али Халед — палестинской террористки, руководившей первым захватом израильского пассажирского самолета, угнанного в Алжир.

Во время полета над Адриатическим морем они неожиданно вскочили со своих мест и, угрожая уничтожить авиалайнер гранатой и самодельным взрывным устройством, ворвались в кабину пилотов. Они заставили изменить первоначальный курс самолета и направить его через территорию Израиля в Дамаск.

Когда захваченный самолет пролетал над Израилем, воздушные диспетчеры услышали в эфире голос Лейлы Али Халед: «Тель-Авив! Мы из Народного фронта освобождения Палестины. Что вы по этому поводу думаете?»

На борту угнанного авиалайнера находились 12 членов экипажа и 85 пассажиров, из них шестеро израильтян. После посадки авиалайнера в аэропорту Дамаска террористы приказали всем пассажирам и членам экипажа покинуть борт и, желая доказать всему миру, что их угрозы не были пустым блефом, привели в действие взрывное устройство, полностью уничтожившее носовую часть самолета. После этого они спокойно сдались сирийским властям и были помещены под формальный арест в здании Министерства обороны Сирии. Поскольку угон американского пассажирского авиалайнера Вадиа Хаддад заранее согласовал с сирийскими властями, уже через две недели, 13 сентября, Лейла Али Халед и ее напарник были выпущены на свободу и беспрепятственно покинули страну.

Как выяснилось позже, на борту угнанного авиалайнера должен был находиться будущий премьер-министр Ицхак Рабин, в те годы посол Израиля в Соединенных Штатах. По рекомендации службы безопасности ШАБАК в последний момент он изменил свое решение и вылетел в Израиль другим рейсом.

Несмотря на международное давление, НФОП заявил, что не только продолжит захватывать пассажирские самолеты, но и активизирует свою деятельность в этом направлении. По заявлению «Фронта», угоны самолетов являлись одним из главных методов борьбы с Израилем и международным сионизмом. Захваты самолетов Вадиа Хаддад лаконично называл зарубежными акциями. По его мнению, они были относительно просты и весьма эффективны. Примером тому явился угон израильского самолета в Алжир в июле 1968 года, когда террористы смогли добиться от Израиля выполнения практически всех своих требований. Палестинским боевикам не нужно было воевать с израильской армией, а благополучная, респектабельная Западная Европа, не знавшая войны последние несколько десятилетий, и вовсе не была готова противостоять нарастающей волне авиатерроризма.

Доказав эффективность стратегии захвата самолетов, успехи доктора Хаддада послужили примером для других террористических организаций. Самое страшное, несмотря на всеобщее осуждение, достаточно было поддержки всего лишь одного арабского режима, чтобы такие люди, как Хаддад, продолжали беспрепятственно осуществлять свои преступные замыслы. Палестинские террористы нашли слабое место Израиля.

Но существовало еще что-то, что настораживало израильские спецслужбы. Бывший детский доктор Вадиа Хаддад стал собирать вокруг себя террористов леворадикального толка со всего мира, что не могло не вызывать тревогу у израильтян. Начиная с 1968 года по личному приглашению Хаддада тренировочные лагеря НФОП в Ливане, Иордании и Южном Йемене посетили сотни европейских «революционеров», в основном из числа бывших западногерманских студентов и представителей левацкой интеллектуальной среды. Именно благодаря взаимодействию с «зарубежными товарищами» Вадиа Хаддад смог развернуть широкомасштабную террористическую деятельность на территории европейских государств, где возможности израильских спецслужб были весьма ограничены.

В нескольких километрах от Цюриха 21 февраля 1970 года потерпел крушение пассажирский самолет швейцарской авиакомпании Swissair, совершавший рейс № 330 Цюрих — Тель- Авив. Через 9 минут после вылета из международного аэропорта «Клотен» в багажном отсеке самолета сработало взрывное устройство, приведенное в действие прибором, измеряющим атмосферное давление. Во время крушения погибли 47 человек, среди которых находились 15 израильтян. Самолет упал в опасной близости от ядерного реактора, что могло привести к серьезной техногенной катастрофе в самом центре Европы. Бомба была спрятана в почтовой посылке и предназначалась пассажирскому самолету авиакомпании EL AL, но из-за опоздания вылета почту отправили швейцарским самолетом. В тот же день взрыв прогремел и в багажном отсеке пассажирского самолета австрийской авиакомпании Austrian Airlines, летевшего маршрутом Франкфурт — Вена. На этот раз экипажу удалось совершить удачную аварийную посадку. Ответственность за оба взрыва взял на себя НФОП.

Новые обстоятельства требовали от израильтян коренным образом пересмотреть антитеррористическую доктрину. Израильские спецслужбы прекрасно знали, кто стоял за этими терактами. В отличие от Жоржа Хабаша, который был лицом НФОП и при любой возможности выступал перед журналистами, доктор Вадиа Хаддад был мозгом оперативного отдела и организатором всех терактов. Он никогда не показывался перед объективами камер, никто точно не знал, как он выглядел. Известна была лишь одна его фотография с пропагандистского плаката, где он был с бородой, облаченный в палестинскую куфию. Ему достаточно было побриться и одеть европейский костюм, чтобы раствориться в толпе. Израильской внешней разведке пришлось приложить немало усилий, чтобы попытаться приблизиться к нему. Агент «Моссада», внедренный в НФОП, смог установить точное место проживания Вадиа Хаддада и указать на его окна на четвертом этаже многоэтажного дома в Бейруте. В июле 1970 года в ливанскую столицу по иранскому паспорту прилетел сотрудник «Кейсарии», который произвел залп из компактной ракетной установки, установленной в его автомобиле. Две ракеты разрушили внешние стены квартиры террориста, а третья взорвалась у двери его спальни. Жена Хаддада Саама и его сын Хани получили ранения, но сам он благополучно пережил покушение. Хаддад успел скрыться из разрушенной квартиры, прежде чем туда приехали репортеры. Никто не должен был видеть его лица. Этого правила он старался придерживаться до конца своих дней.

Всё это случилось, когда Хаддад только оттачивал тактику и стратегию угона самолетов. Спустя два месяца после покушения на него израильскими спецслужбами доктор провел свою самую крупную операцию, которая переполнила чашу терпения короля Хусейна и спровоцировала события Черного сентября, вылившиеся в начало гражданской войны в Иордании (1970–1971).

Кошмар международных авиалиний начался 6 сентября 1970 года. Первое сообщение об угоне пассажирского самолета американской авиакомпании TWA поступило в 7:17 утра, когда авиалайнер пролетал над территорией Югославии, городом Загребом. Спустя 13 минут, в 7:30, поступило сообщение о попытке захвата пассажирского самолета израильской авиакомпании EL AL. Примерно через 40 минут поступило сообщение об угоне пассажирского самолета швейцарской авиакомпании Swissair, захваченного в небе над Францией.

Захват израильского пассажирского самолета, следовавшего маршрутом Амстердам — Нью-Йорк, должна была осуществить группа из четырех человек. Руководитель группы Лейла Али Халед, имевшая опыт угона двух лайнеров, и сальвадорец Патрик Джозеф Аругэлло смогли беспрепятственно подняться на борт самолета, но двум другим палестинцам было отказано в посадке. Несмотря на это, Лейла Али Халед решила не отступать от первоначального плана. Через 25 минут после взлета Аругэлло вскочил со своего места и приставил к голове стюардессы пистолет, а Лейла Али Халед потребовала немедленно открыть кабину пилотов. Она угрожала расстрелять стюардессу, если те не подчинятся требованиям угонщиков. На борту израильского Boeing 707 находились 145 пассажиров и 13 членов экипажа.

Но тут израильтяне преподнесли угонщикам сюрприз, который они никак не ожидали. На случай попытки угона самолета недавно созданная служба безопасности EL AL совместно с экипажами подготовила несколько эффективных «домашних заготовок». Командир экипажа резко бросил самолет в крутое пике, чем не преминули воспользоваться члены экипажа и сотрудники службы безопасности авиакомпании. Стюард, находившийся рядом с террористом, бросился на него и попытался вырвать из его рук пистолет. Но Аругэлло успел сделать один выстрел, тяжело ранив стюарда, после чего его пистолет дал осечку. Террорист продолжил сопротивление и вытащил гранату. Сорвав предохранительную чеку, он бросил ее в пассажирский салон. На счастье пассажиров и членов экипажа, граната оказалась неисправной, и взрыватель не сработал. В следующее мгновение Патрик Джозеф Аругэлло упал, сраженный выстрелом в спину. Лейла Али Халед открыла сумочку и вытащила две осколочные гранаты. На этот раз быстро среагировали пассажиры. Пожилой американец и еще несколько израильтян набросились на террористку и в доли секунды разоружили ее, не дав взорвать себя внутри салона авиалайнера.

Экипаж сообщил о попытке захвата самолета и совершил экстренную посадку в лондонском аэропорту «Хитроу», где Лейла Али Халед, вопреки протестам израильских спецслужб, у которых накопилось немало вопросов к ней, была арестована британским Скотленд-Ярдом. Можно только себе представить, сколько терактов можно было бы предотвратить, если бы с ней пообщались представители ШАБАК, АМАН и «Моссада». В те годы она, конечно, не была одним из руководителей НФОП, но наверняка входила в ближнее окружение доктора Вадиа Хаддада и могла поведать много интересного о структуре боевого крыла «Фронта». Спустя три дня израильское правительство официально потребовало от британских властей выдачи Лейлы Али Халед. Однако, как только НФОП стало известно о неудавшейся попытке угона самолета и захвате террористки, она тут же была включена в список людей, которых «Фронт» требовал отпустить взамен пассажиров угнанного 6 сентября 1970 года самолета авиакомпании TWA. Среди пассажиров было много британских подданных.

Двое других членов группы Лейлы Али Халед, которым не позволили подняться на борт израильского авиалайнера, чуть позже захватили Boeing 747 авиакомпании Pan Am и посадили его в Бейруте, а затем перегнали в каирский аэропорт. (Он был слишком большой, и его невозможно было посадить в Иорданской пустыне на бывшем британском военном аэродроме Доусон близ города Эз-Зарка.)

Молодой террорист-одиночка, сторонник НФОП, 9 сентября 1970 года ворвался в кабину пилотов самолета британской авиакомпании BOAC, совершавшего перелет из Бахрейна в Лондон с дозаправкой в Бейруте. Угрожая взорвать самолет, он потребовал от британских властей освобождения захваченной тремя днями ранее Лейлы Али Халед. Таким образом, если британское правительство и рассматривало поначалу просьбу израильтян, то, начиная с этого момента, всерьез опасалось палестинских террористов и не желало подставлять под удар своих сограждан, пока полностью не разрешится инцидент с угоном самолетов. Никто в британском правительстве не готов был взять на себя такую ответственность.

Итак, три из четырех захваченных самолетов были посажены на аэродроме Доусон. Внезапный «наплыв» угонщиков самолетов был хорошо продуманной акцией, целью которой являлась дискредитация короля Хусейна в глазах мирового сообщества и последующее отстранение иорданского монарха от власти.

Часть заложников, 125 человек, были сразу переведены в Амман и помещены в отель «Интерконтиненталь», контролируемый палестинскими террористическими организациями. Остальных захваченных пассажиров из числа граждан США, Израиля, Швейцарии, Великобритании и Западной Германии террористы оставили в заминированных самолетах.

Угонщики 7 сентября устроили пресс-конференцию, на которую были приглашены около 60 представителей СМИ. Часть заложников посадили на песке перед объективами камер, и террористы зачитали свои требования, заявив, что целью захвата пассажирских самолетов является «освобождение всех политических заключенных, содержащихся в израильских тюрьмах, в обмен на заложников».

На следующий день, 8 сентября, президент США Ричард Никсон отдал приказ о переброске в Турцию сил специального назначения для возможной военной операции на территории Иордании. Несмотря на жесткую позицию, занятую администрацией Белого дома, премьер-министр Великобритании Эдвард Хит принял решение вступить с террористами в прямые переговоры.

Спустя два дня, 10 сентября, иорданская Национальная гвардия короля Хусейна, укомплектованная исключительно из этнических черкесов, предприняла успешный штурм отеля «Интерконтиненталь», в котором боевики НФОП удерживали бÓльшую часть заложников.

На следующий день, 11 сентября, президент США подписал указ о создании специального подразделения ФБР для охраны пассажирских самолетов американских авиакомпаний.

Еще через день, 12 сентября, террористы вывезли из аэродрома Доусон остававшихся заложников в пригороды Аммана и перед объективами иракского телевидения взорвали угнанные пассажирские самолеты, продемонстрировав всему миру слабость режима короля Хусейна.

Снимать уничтожение угнанных самолетов было позволено только иракцам. В тот период Ирак был главным спонсором НФОП, и Вадиа Хаддад после неудачного покушения на него перебрался жить из Бейрута в Багдад, где он чувствовал себя в гораздо большей безопасности.

Информационное агентство ВВС 13 сентября передало сообщение о готовности британского правительства обменять палестинскую террористку Лейлу Али Халед на оставшихся заложников. В тот же день Сирия и Ирак, поддерживаемые Советским Союзом, пригрозили иорданскому монарху выступить на стороне палестинцев в случае эскалации военного конфликта. В свою очередь, король Хусейн через Великобританию и США обратился за помощью к Израилю на случай вмешательства Ирака и Сирии. В то же время американцы отправили в Восточное Средиземноморье свой Шестой флот, готовый поддержать Иорданию в военном конфликте.

Ободренный поддержкой западных стран и Израиля, 16 сентября 1970 года король Хусейн объявил в стране военное положение и приступил к изгнанию палестинцев, обрушившись всей своей военной мощью на военизированные формирования ООП. Как только сирийская бронетанковая колонна пересекла иорданскую границу, боевые самолеты израильских ВВС прошлись над ней на бреющем полете. Она была остановлена иорданскими сухопутными силами. Сирийцы потеряли около 1600 человек убитыми и ранеными, потеряв до девяноста процентов бронетехники. Этого оказалось достаточно, чтобы сирийское командование отдало приказ об отмене военной операции по вторжению в Хашимитское королевство.

Через две недели после начала гражданской войны оставшиеся заложники, удерживаемые НФОП в пригородах Аммана, были обменены на Лейлу Али Халед и еще нескольких палестинских террористов, содержащихся в британских тюрьмах. 28 сентября заложники были переправлены на Кипр и оттуда вылетели в римский международный аэропорт «Фьюмичино» имени Леонардо да Винчи, где их лично встретил президент США Ричард Никсон.

Нельзя сказать, что руководство НФОП было едино в оценке достигнутых результатов. За всеми совершенными терактами неизменно стоял руководитель боевого крыла Вадиа Хаддад. Лидер «Фронта» доктор Жорж Хабаш негативно реагировал на экстремистские действия угонщиков самолетов, считая, что они дискредитируют организацию. Не случайно Хаддад устроил серию угонов, воспользовавшись отсутствием Жоржа Хабаша, который в это время находился в Северной Корее по своим частным делам. Руководство НФОП теперь во многом строилось на равновесии интересов сторон. Хаддад благодаря выгодному для него освещению терактов приобретал всё больший вес. А его старый студенческий товарищ, оппонент и номинальный руководитель НФОП Жорж Хабаш теперь всё чаще проводил время не в своем офисе, а на больничной койке. У него прогрессировала болезнь сердца, и властные функции всё больше переходили к Вадиа Хаддаду. Открытое осуждение действий угонщиков самолета со стороны Жоржа Хабаша неминуемо привело бы к очередному расколу НФОП и укреплению позиций Арафата, давнего соперника Жоржа Хабаша на «палестинской улице». Однако было бы ошибкой заблуждаться насчет человеколюбия Хабаша. Его молчаливое несогласие с действиями боевого крыла НФОП было связано не столько с неприятием тех или иных методов борьбы, сколько с тем вредом, который угонщики наносили имиджу палестинцев. Доктор Хабаш считал это стратегической ошибкой.

Тем временем в Иордании разыгрывалась настоящая бойня. Под артиллерией и гусеницами танков Национальной гвардии и бедуинов короля Хусейна гибли тысячи палестинцев, не менее 150 тысяч бежали, ища защиты на территории Ливана, Сирии и даже ненавистного им Израиля. Кровавые события, вошедшие в историю как Черный сентябрь, заставили Жорджа Хабаша самым серьезным образом пересмотреть стратегическую линию НФОП. Возникал вполне закономерный вопрос: кто в первую очередь страдает от терроризма? Хабаш был опытным политиком, способным, когда того требовали обстоятельства, на ответственные решения и инициативу. Теперь руководитель НФОП пришел к выводу, что терроризм не всегда является эффективным орудием. На III съезде НФОП в марте 1972 года Жорж Хабаш смог убедить большинство делегатов отказаться от проведения террористических операций за пределами Израиля. Однако Вадиа Хаддад, второе лицо НФОП, не захотел выполнять постановления съезда и стал проводить независимую внешнюю политику. Фактически Вадиа Хаддад создал свою автономную боевую единицу, не подчинявшуюся ЦК НФОП.

ООП и руководство НФОП потребовали прекратить акты международного терроризма, однако Хаддад открыто отказался подчиниться, что привело к очередному, пока еще не полному расколу в рядах НФОП. Теперь уже Хабаш и Хаддад только формально считались соратниками, фактически они разошлись.

Желая продемонстрировать делегатам III съезда и ООП, что Жорж Хабаш является лишь номинальным руководителем организации, Вадиа Хаддад решил в очередной раз показать, кому принадлежала реальная власть. Он поручил завербованному им венесуэльскому международному террористу Карлосу-Шакалу спланировать показательный мегатеракт в израильском международном аэропорту «Лод», задействовав «зарубежных товарищей». По мнению Вадиа Хаддада, это продемонстрировало бы делегатам, что палестинская национально-освободительная борьба вышла далеко за границы региона и стала делом мирового революционного движения, в отношении которого местные решения III съезда НФОП уже не имели никаких полномочий. Формальным поводом к теракту должна была стать акция возмездия за гибель боевиков «Черного сентября», погибших 8 мая 1972 года от рук «Сайерет Маткаль» при освобождении захваченного бельгийского авиалайнера Sabena .

Карлос выполнил «заказ». Через своего знакомого японского террориста Кодзо Окамото, с которым он познакомился на одном из «семинаров», регулярно устраиваемых Хаддадом, Карлос связался с руководством марксистской террористической организации «Японская Красная Армия» и приступил к совместному планированию операции под кодовым названием «Крупная мишень» . Провели ее 30 мая 1972 года трое японских террористов-камикадзе в израильском аэропорту «Лод». Прежде чем удалось обезвредить террористов, погибло 25 человек и 71 были ранены. Тела жертв еще лежали на залитом кровью полу пассажирского терминала, когда член ЦК НФОП Гассан Канафани торжествующе заявил на бейрутской радиостанции: «Израиль, это “Народный фронт освобождения Палестины”. Мы берем на себя ответственность…»

Реакция израильских властей не заставила себя долго ждать, и премьер-министр Голда Меир приняла решение нанести ответный удар. Первыми жертвами в цепи ликвидаций, прокатившихся по Ближнему Востоку и Западной Европе, стали Гассан Канафани и Басам Абу Шариф. Однако главные организаторы «кровавой бойни» смогли избежать наказания, поскольку среди палестинских лидеров началась настоящая паника. Многие, опасаясь за свою жизнь, спешно покидали Ливан и Сирию. Вадиа Хаддад постоянно перемещался между Багдадом, Алжиром и другими арабскими столицами, что не позволяло подготовить покушение. Жорж Хабаш срочно вылетел на лечение в Москву. Близкая подруга Канафани — Лейла Али Халед — выехала в ГДР и укрылась в Восточном Берлине. Но Вадиа Хаддад не только не приостановил планирование новых террористических акций в Израиле и за рубежом, но развернул настоящую войну. По миру прокатилась целая серия нападений, целью которых стали израильские официальные представительства в Монреале, Брюсселе, Вашингтоне, Нью-Йорке, Буэнос-Айресе, Оттаве, Амстердаме и других крупных городах мира.

Апогеем палестино-израильского противостояния стало убийство членами «Черного сентября» израильских спортсменов на летних Олимпийских играх в Мюнхене 5 сентября 1972 года.

Управление специальных операций «Моссада» — «Кейсария» — беспощадно расправлялось с палестинскими лидерами. Мир охватила истерия, одним из последствий которой стала преступная ошибка израильских ПВО и спецслужб.

Начиная со второй половины 1972 года в Израиль стала поступать оперативно-разведывательная информация о намерении террористов захватить авиалайнер и провести теракт, направив самолет на кварталы Тель-Авива или другой густонаселенный район на территории Израиля.

Во время сильной песчаной бури 21 февраля 1973 года Boeing 727, принадлежавший ливийской авиакомпании, со 112 пассажирами и 12 членами экипажа на борту, сбился с курса и, перелетев Суэцкий канал, углубился на территорию Израиля. На перехват подозрительного авиалайнера по тревоге были подняты два израильских истребителя. Ни на какие сигналы и попытки установить связь (вплоть до предупредительных выстрелов) ливийский экипаж не отвечал, продолжая полет в сторону центральных районов страны. После того как самолет миновал бóльшую часть Синайского полуострова, начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Давид Эльазар отдал приказ на поражение цели. Ракетой класса «воздух — воздух» самолет был сбит. Погибли 105 человек, в основном граждане Египта и Ливии, семерым чудом удалось остаться в живых.

Трагическая ошибка требует постоянного осмысления. Очевидно, что события в США 11 сентября 2001 года коренным образом изменили современный мир, заставив по-иному взглянуть на международный терроризм. Каждая семья осознала, что терроризм перестал быть чем-то далеким и может перечеркнуть жизнь любого человека, где бы он ни находился. Что же потрясло мир? Количество погибших? Взрыв Пентагона и Всемирного торгового центра — неформального символа капиталистического мира? Не только это. Мир изменили сами самолеты, превращенные в адские машины и ставшие символом террора. Крылатая ракета Tomahawk — оружие войны — не вызывает такого ужаса, как угнанный самолет, превращенный в огромную пилотируемую бомбу. Одна из неотъемлемых составляющих террора — это предел страха, не поддающийся контролю. И здесь следует уточнить. Бывший террорист номер один, саудовский миллионер Усама бен Ладен не был первым, кому пришла идея превратить пассажирские авиалайнеры в орудие преступления. Эта чудовищная мысль принадлежит «черному гению» палестинского терроризма 1970-х годов детскому доктору Вадиа Хаддаду и сыну адвоката-марксиста, венесуэльскому террористу-наемнику Карлосу-Шакалу. Именно они решили использовать угнанные пассажирские самолеты как управляемые бомбы огромной разрушительной силы. Спецслужбы Израиля знали об этих планах. Именно поэтому ПВО Израиля получила четкий приказ сбивать любой угнанный самолет, вторгающийся в воздушное пространство страны. Это и явилось причиной трагедии, произошедшей в небе над Синайским полуостровом 21 февраля 1973 года.

Менее чем через полгода информация израильских спецслужб полностью подтвердилась. 20 июля 1973 года пассажирский самолет, принадлежавший японской авиакомпании JAL, на борту которого находилось 23 члена экипажа и 128 пассажиров, совершал обычный рейс по маршруту Париж — Токио — Анкоридж. Спустя 30 минут после взлета из Амстердама в салоне первого класса раздался взрыв. К счастью, каким-то чудом внешняя обшивка самолета осталась неповрежденной. В сумочке одной из пассажирок случайно разорвалась пронесенная тайком ручная граната. Женщина, погибшая на месте, оказалась иракской христианкой палестинского происхождения Кети Джорджия Томас — командиром террористической группы НФОП. Сообщники террористки — двое японских террористов-камикадзе из «Японской Красной Армии» захватили самолет и приказали экипажу изменить курс и лететь в сторону Израиля, собираясь обрушить его на густонаселенные кварталы Хайфы. Ожидавший нападения Израиль немедленно поднял в воздух перехватчики. Однако оставшиеся в живых террористы были простыми исполнителями и пришли в замешательство, потеряв лидера. Они передумали умирать и через авиадиспетчеров начали переговоры с израильским руководством, потребовав освобождения японского террориста Кодзо Окамото и выкуп 5 миллионов долларов. Не добившись желаемого, террористы стали лихорадочно искать выход из тупиковой ситуации, поскольку ни одна страна не хотела принимать у себя угнанный самолет. Лишь Объединенные Арабские Эмираты после долгого согласования сложившейся ситуации с другими арабскими странами исключительно из гуманных соображений предоставили для дозаправки самолета аэропорт в Дубае.

На следующий день, 21 июля, террористы позволили министру обороны Объединенных Арабских Эмиратов шейху Мохаммеду бин-Рашиду подняться на борт угнанного самолета, но отказались вступать с ним в переговоры. Похоже, они пребывали в глубокой растерянности и сами не знали, чего хотели. Только на следующий день террористы согласились вылететь в Сирию, где им позволили сделать 3-часовую остановку, чтобы очередной раз пополнить запасы горючего. Последняя надежда террористов была связана с ливийским диктатором полковником Муаммаром аль-Каддафи. Тут они не ошиблись. Сразу после посадки в ливийском международном аэропорту Бенгази террористы «из гуманных соображений» получили политическое убежище. Заложники беспрепятственно покинули самолет. Чтобы выдать свой бесславный провал за победу, террористы уничтожили опустевший самолет самодельным взрывным устройством.

В 1960-х годах противостояние стран Восточного блока и НАТО усилилось. Это отразилось на странах третьего мира, в частности мусульманского Востока. Сверхдержавы не были заинтересованы в развязывании прямого вооруженного конфликта, соперничество носило характер психологической и тайной войны в борьбе за влияние и власть над тем или иным регионом. Мусульманский восток превратился в арену противостояния двух мировых систем. На этом фоне благодаря инициативам председателя ООП Ясира Арафата палестинская проблема вышла далеко за пределы регионального конфликта. Палестинцы превратились в серьезный инструмент в борьбе США и СССР. Здесь спецслужбы соцлагеря существенно опередили своих западных конкурентов. Первые контакты спецслужб Варшавского договора с палестинцами были налажены при посредничестве Каира уже во второй половине 1960-х годов.

Марксистская идеология Вадиа Хаддада привела его к новым друзьям. Он превратился в оружие холодной войны Советского Союза и стран Варшавского договора, главным образом Восточной Германии. Захват и угон первого пассажирского самолета в Алжир, осуществленный группой Лейлы Али Халед в июле 1968 года, привлек внимание к доктору Хаддаду не только израильских спецслужб, но и внешней разведки Советского Союза, который был для НФОП объектом восхищения и подражания. Со временем у Вадиа Хаддада с КГБ и восточногерманской Stasi установились тесные рабочие контакты.

Как правило, такие контакты носили исключительно конспиративный характер и проходили на территории Ливана, Кипра и в Южном Йемене. Сотрудничество с палестинцами, в первую очередь с НФОП, было столь перспективным, что в аппарате КГБ и Stasi были созданы для этой цели специальные отделы.

В середине 1970-х годов отношения между СССР и Египтом значительно охладели, что было связано с серьезным изменением египетского внешнеполитического курса в сторону Запада. В противовес этому отношения между Советским Союзом и палестинцами приобретали характер стратегического сотрудничества. В спецшколах ГРУ под Москвой, Оренбургом, Николаевом и в Симферополе уже проходили подготовку командного состава десятки палестинцев, в том числе и члены НФОП. Это была личная просьба Арафата, его договоренности на самом высоком уровне.

В апреле 1974 года в Бейруте состоялась конспиративная встреча между Вадиа Хаддадом и резидентом ПГУ КГБ в Ливане. Во время переговоров руководитель отдела внешних операций НФОП представил перспективную и долгосрочную программу диверсионно-террористической деятельности против американских и израильских представительств в разных частях мира, в том числе на территории Израиля. Для осуществления программы Вадиа Хаддад просил руководство СССР оказать НФОП помощь в получении и освоении специальных технических средств. Спустя несколько дней о результатах тайных переговоров и запросах НФОП было доложено руководству КГБ СССР. Председатель КГБ Юрий Андропов представил Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу докладную записку с выводами о полезности и перспективах расширения контактов с НФОП. В сентябре 1974 года Хаддад тайно посетил Москву для более детального обсуждения возможностей и планов дальнейшего сотрудничества. Несмотря на то что советскую разведку в первую очередь интересовали перспективы получения политической и военно-стратегической оперативной информации, высшее руководство СССР рассматривало необходимость активизации диверсионно-террористической деятельности НФОП на территории Израиля. В ходе визита Вадиа Хаддада в Москву были достигнуты двусторонние соглашения. НФОП обязался активизировать диверсионно-террористическую деятельность на Ближнем Востоке, направленную прежде всего против израильских и американских объектов. Со своей стороны, Советский Союз решил удовлетворить просьбу руководства НФОП о предоставлении этой организации специальных технических средств и различных видов легкого стрелкового оружия, необходимого для проведения диверсионно-террористических операций.

Представители КГБ 14 мая 1975 года в нейтральных водах Аденского залива при соблюдении крайних мер предосторожности передали в распоряжение НФОП первую партию оружия и специального оборудования. Во избежание крупного международного скандала, одним из условий сделки со стороны КГБ была полная анонимность. Нелегальная передача проходила ночью, далеко от берега, бесконтактным способом. Спецгруз был оставлен в нейтральных водах. После того как команда оставила судно, на его борт поднялся Вадиа Хаддад. Только ему, руководителю службы внешних операций НФОП, было известно об источнике поставки оружия. По итогам этой операции 16 мая 1975 года председатель КГБ СССР Юрий Андропов передал генсеку Брежневу докладную записку за номером 1218-А/о, в которой сообщалось, что доверенному лицу советской разведки на Ближнем Востоке, члену политбюро НФОП Вадиа Хаддаду, с которым КГБ с 1968 года поддерживает «деловой конспиративный контакт», была передана большая партия иностранного оружия.

Несмотря на помощь КГБ, фактическим куратором доктора Хаддада было Министерство государственной безопасности ГДР (Stasi). Нередко Вадиа Хаддад пользовался восточногерманскими документами для выполнения секретных миссий в Западной Европе, Африке и на Ближнем Востоке. (После падения Берлинской стены многие секретные документы МГБ ГДР стали достоянием широкой общественности, благодаря чему вскрылись истинные масштабы сотрудничества Хаддада с КГБ и Stasi.)

Восточная Германия традиционно оказывала помощь всем национально-освободительным движениям. Следует помнить, что ГДР долгое время была настоящим изгоем и находилась в изоляции. Кроме стран Варшавского договора, только арабские и некоторые латиноамериканские страны игнорировали ее международную изоляцию. Естественно, что ГДР поддерживала палестинские светские группировки, которые верили не в Аллаха, а в Маркса и Ленина. У них была не только общая идеология, но и общая угроза со стороны капиталистических стран, в том числе Израиля.

К 1975 году доктор Хаддад фактически вышел из состава НФОП. По большому счету с организацией, возглавляемой доктором Жоржем Хабашем, его связывало лишь общее название. На практике группировка Хаддада «НФОП — Внешние операции» имела свои базы, автономное финансирование, зарубежных кураторов и союзников. Можно сказать, что на стратегическом и тактическом уровне она контролировалась и нередко выполняла прямые указания Stasi и иракской разведки. Что, между прочим, совершенно не ограничивало ее контакты с КГБ.

Желая дискредитировать Ясира Арафата в глазах мировых политиков после его «предательского» выступления с трибуны ООН 13 ноября 1974 года и торпедировать инициативы председателя ООП, доктор Вадиа Хаддад поручил Карлосу-Шакалу совершить на глазах у сотен человек провокацию в парижском международном аэропорту «Орли».

Карлос вместе с членами своей группы 13 января 1975 года проник на площадку пассажирского терминала. Террористы рассчитывали атаковать израильский пассажирский самолет при помощи противотанкового гранатомета РПГ-7 советского производства. Когда пассажирский самолет компании EL AL стал выруливать на взлетную полосу, по нему были произведены два выстрела из гранатомета. К счастью, ни у одного из террористов не было достаточного опыта обращения с РПГ-7, и ракеты прошли мимо цели, случайно угодив в пустой югославский самолет и припаркованный автомобиль технического обслуживания аэропорта. Благодаря возникшей панике Карлосу и его людям удалось спокойно покинуть пассажирский терминал.

Задание Хаддада не было выполнено. Он негодовал и торопил. Карлос пытался объяснить шефу, что операция совершенно не подготовлена, к тому же в парижском аэропорту полиция и служба безопасности предпринимали чрезвычайные меры, чтобы не допустить повторения инцидента. Вадиа Хаддад был непреклонен. Он требовал результат любой ценой. Через пять дней Карлос со своей группой повторил попытку. 17 января 1975 года «интернациональная группа» боевиков НФОП и западногерманской террористической RZ вновь произвела выстрел по полному пассажиров самолету израильской авиакомпании EL AL, и он опять не попал в цель. Сотрудники службы охраны аэропорта заметили террористов и вступили с ними в перестрелку. В возникшей суматохе Карлосу вновь удалось уйти, а боевики его группы укрылись в туалете, захватив несколько заложников. После продолжительных переговоров заложников отпустили, и террористам было позволено вылететь в Багдад.

Из документов Stasi видно, что в 1975 году после неудач во Франции Вадиа Хаддад готовил целую серию крупномасштабных террористических акций. Понимая, что нападение на самолеты EL AL в европейских аэропортах сопряжено с большим риском, он принял решение перенести атаки в Восточную Африку. Так, в конце 1975 — начале 1976 года Хаддад планировал отправить в Кению «интернациональную группу» НФОП, состоявшую из троих палестинцев и двоих членов западногерманской группы RZ. Эта группа должна была сбить ракетами класса «земля — воздух» пассажирский самолет EL AL. Но перед этой операцией у Хаддада состоялся важный визит в Москву, где он провел несколько встреч с политическим руководством СССР и представителями КГБ. Вместе с ним Советский Союз посетили 14 боевиков его организации, которые прошли подготовку в специальном учебном центре в Подмосковье.

Израильской внешней разведке стало известно о планах Вадиа Хаддада задолго до прибытия в страну группы боевиков. «Моссад» предпринял встречную акцию, чтобы предотвратить диверсию. Сотрудники Управления специальных операций «Кейсария» заранее прилетели в Кению и при поддержке людей Брюса Маккензи тайно похитили будущих исполнителей теракта. Их исчезновение вызвало немало вопросов не только у Вадиа Хаддада, но и в Stasi, курировавшей подготовку к теракту. Stasi стала проводить собственное расследование. Чтобы выяснить, что произошло с внезапно исчезнувшей группой, в Кению отправили немку Монику Гесс — жену одного из ближайших сподвижников Вадиа Хаддада, руководившего главным тренировочным лагерем НФОП на юге Йемена. Прибыв в Найроби, она сразу была перехвачена сотрудниками «Кейсарии», но по нелепому стечению обстоятельств ей удалось совершить побег прежде, чем ее переправили в Израиль. Вернувшись в Восточную Германию, она навлекла на себя массу подозрений, в Stasi просто не могли поверить, что «Моссад» мог упустить такого важного свидетеля. Никто не верил ни одному ее слову.

Этот провал Вадиа Хаддада так и не получил широкой огласки, как и другие неудавшиеся теракты. Но в декабре 1975 года ему всё же удалось приковать внимание всего мира к своей организации, вернее к Карлосу-Шакалу, выполнявшему его поручения. Разыгравшаяся в Вене трагедия благодаря высокому статусу заложников и прямым трансляциям несколько суток держала мир в напряжении. Это была одна из самых впечатляющих террористических акций 1970-х годов — захват делегатов стран — экспортеров нефти, собравшихся на ежегодную встречу в австрийской столице.

Предыстория этого нападения напрямую связана с весьма непростыми мировыми отношениями, сложившимися после арабо-израильской войны Судного дня 1973 года. В 1975 году основные арабские экспортеры нефти приняли решение наложить эмбарго на поставки нефти, следствием чего явилось почти двукратное повышение цен на нефтепродукты. Это весьма пагубно отразилось на мировой экономике и придало палестинцам уверенности, что в их руках есть более сильное оружие — нефть. Однако палестинские проблемы меньше всего волновали Саудовскую Аравию, Кувейт и Иран. Нефтяное эмбарго отразилось не только на западной экономике, но и больно ударило по экономике стран — экспортеров нефти. Чтобы разрешить нефтяной кризис и снизить мировые цены, в австрийской столице в декабре 1975 года была созвана конференция стран ОПЕК.

Шел второй день конференции, когда в полдень 21 декабря 1975 года «интернациональная группа» из шести террористов, среди которых была одна женщина, позже опознанная как Габриель Крехер-Тидеманн, вооруженные автоматическим оружием и ручными гранатами, проникли в штаб-квартиру ОПЕК в Вене. В этот момент в здании находился 81 делегат, среди которых было 11 министров стран — экспортеров нефти. Открыв беспорядочную стрельбу, террористы ранили 11 человек и убили австрийского полицейского и агента иракской службы безопасности, попытавшихся преградить террористам дорогу. Позже выяснилось, что жертв среди заложников оказалось больше. Карлос лично разрядил целую обойму в безоружного ливийского сотрудника ОПЕК, оказавшего сопротивление, а также позднее в больнице от тяжелых ран скончался еще один служащий ОПЕК, гражданин Кувейта.

Заложников собрали в центральном зале заседаний и приказали всем немедленно лечь на пол. Один из них позднее вспоминал, что в центр зала вышел вооруженный человек и, сжимая в руках осколочную гранату, прокричал: «Любой, кто окажет сопротивление, будет убит на месте! Тот, кто не выполнит мой приказ, будет убит на месте! Кто попытается скрыться или устроит истерику, будет расстрелян на месте!»

Во время захвата заложников также был ранен в живот один из нападавших — член RZ, западногерманский террорист Ханс-Йохан Кляйн (его прооперировали в одной из венских клиник, и он остался жив). По всей видимости, боевик получил пулю в живот от своих товарищей, так как в момент захвата здания ОПЕК им не оказали никакого вооруженного сопротивления.

Через несколько часов после начала операции террористы передали журналистам и представителям австрийской службы безопасности декларацию. В частности, в ней говорилось, что ответственность за захват заложников берет на себя ранее неизвестная палестинская террористическая организация «Вооруженное крыло арабской революции». Они сообщили о том, что захват делегатов форума ОПЕК является ответом на предательскую политику арабских стран, которые, по мнению организации, изменили арабскому делу и в своих интересах отгородились от палестинской проблемы. Эта акция прежде всего, по словам террористов, была направлена против Ирана и Саудовской Аравии, обещавших начать с Израилем переговорный процесс .

Одним из требований террористов была трансляция по всем радиоканалам декларации «Вооруженного крыла арабской революции», осуждение европейскими странами сионизма и восхваление героической позиции Сирии и Ирака.

Террористы также потребовали предоставить им к семи часам утра самолет с полными баками горючего, на борту которого должен находиться их раненый товарищ, и беспрепятственный вылет в любом выбранном ими направлении.

Все эти требования были переданы через иракского дипломата, которого террористы освободили, чтобы установить контакт с австрийской службой безопасности. С его слов стало ясно, что группа террористов имеет интернациональный состав, в который входили три араба, два немца и венесуэлец, как две капли воды похожий на разыскиваемого многими спецслужбами мира известного международного террориста, который и руководил всей операцией . Таким образом, ни у кого не оставалось сомнений, что захват заложников организован и проведен Карлосом-Шакалом. Лишь спустя несколько десятилетий стало известно, что за организацией теракта стоял доктор Вадиа Хаддад.

Среди заложников были граждане Саудовской Аравии, Ирана, Эквадора, Венесуэлы, Кувейта, Индонезии, Габона, Ливии, Нигерии и Австрии. Однако немалое опасение вызывало, что в списках заложников числился министр нефтяной промышленности Саудовской Аравии шейх Ахмад Заки Ямани, входивший в ранее обнаруженный «черный список» приговоренных Карлосом к смертной казни. (Позднее шейх Ахмад Заки Ямани рассказал, что от неминуемой смерти его спасло лишь вмешательство алжирских властей.) Все прекрасно понимали, что серьезная угроза жизни нависла не только над саудовским министром, но и над всеми заложниками. Власти Австрии, бессильные перед террористами, были вынуждены выполнить все требования Карлоса.

Министр внутренних дел Австрии Отто Реш зачитал перед журналистами требования террористов. Декларация зачитывалась по австрийскому телевидению и радио каждые два часа. 22 декабря в 7 утра к зданию ОПЕК был подогнан автобус с зашторенными окнами, который доставил террористов и удерживаемых ими заложников в венский международный аэропорт, где их уже ожидал самолет с полными баками горючего, раненым террористом и тремя пилотами.

В обмен на 41 заложника террористам было позволено вылететь в направлении Алжира. Однако ни одна страна, включая Алжир и Ливию, не хотела принимать у себя террористов, а предоставленный им самолет не мог перелететь из Северной Африки в Багдад. Совершив посадку в международном аэропорту, террористы были поставлены перед ультиматумом — освободить всех без исключения заложников в обмен на личную свободу. Карлос приказал пилотам лететь в Бенгази, но в Ливии их ожидал еще более холодный прием. Полковник Каддафи, разгневанный тем, что во время захвата заложников был хладнокровно расстрелян ливийский представитель, запретил вступать с угонщиками в контакт даже по радиосвязи. Террористам не оставалось ничего иного, как вернуться в Алжир. В конечном итоге 23 декабря 1975 года, после двух дней напряженных переговоров, Карлос согласился отпустить заложников взамен колоссального денежного выкупа и политического убежища в Алжире. Террористы сдались алжирским властям и 29 декабря вылетели в Багдад.

О Карлосе следует написать отдельно, поскольку после ликвидации израильскими спецслужбами 28 июня 1973 года Мохаммеда Будиа  он занял место европейского координатора НФОП и личного представителя Вадиа Хаддада. Если последнего опекала восточногерманская Stasi, то о Карлосе можно было смело сказать, что до 1975 года он был «человеком КГБ». После захвата делегатов конференции стран — экспортеров ОПЕК у русских возникли подозрения, что Карлос не в полной мере контролируется своими кураторами. Когда в КГБ стали опасаться, что Карлос может совершить какую-нибудь акцию против советских представительств за рубежом, тем самым поставив Советский Союз в сложное положение, Андропову предложили провести с ним встречу. (Карлос часто проезжал через Москву под чужим именем.) Однако председатель КГБ по понятным причинам категорически отказался с ним встречаться. К 1975 году Карлос-Шакал был уже самым известным и неуловимым международным террористом, за которым безуспешно вели охоту спецслужбы Франции, Англии, Израиля и Западной Германии. Могло сложиться впечатление, что он играет с могущественными спецслужбами мира, намеренно выставляя себя на всеобщее обозрение во время терактов. Его имя постепенно обрастало легендами, Карлосу начинали приписывать то, к чему он не мог иметь никакого отношения. Это тешило его безграничное тщеславие.

Ильич Рамирес Санчес был светским джентльменом с хорошими манерами, прекрасным гардеробом и изысканным вкусом. Свободно владел русским, арабским, испанским, французским и английским языками. Он выглядел как человек богемы. Его можно было принять за киноактера, писателя, художника, в крайнем случае за итальянского мафиози высокого ранга, но никак не за террориста. Карлос любил хорошую жизнь: дорогие рестораны, фешенебельные отели, шикарные открытые спортивные автомобили и красивых женщин. Со временем он стал относиться к терроризму как к образу жизни, приятному времяпрепровождению. Ему легко удавалось создавать в мировых средствах массовой информации образ некоего террориста-плейбоя. Занятие терроризмом увеличило его личный банковский счет на несколько миллионов долларов. Это уже был не тот пришедший в революцию 17-летний впечатлительный юноша, стремящийся путем искреннего самопожертвования изменить мир к лучшему. За очень приятной и чрезвычайно располагающей к себе внешностью скрывался хладнокровный убийца. Карлос был очень жесток. Он никогда не задумывался, когда нужно было для устрашения убить заложника, да и к своим соратникам был также беспощаден. При малейшем подозрении в измене или неповиновении отступника ожидала смерть. В этом у Карлоса было очень много общего с доктором Вадиа Хаддадом.

Удивительно, но Вадиа Хаддад, сам стремившийся жить в тени, выдвигал в качестве своих представителей «актеров» — Мохаммеда Будиа, Карлоса-Шакала. Хаддад высоко ценил качества Карлоса — его ум, смелось и хладнокровие. Хаддад не приветствовал его позерство и неосторожность, граничившую с безумием, но время показало, что каждую свою акцию Карлос просчитывал до мелочей. Начав простым боевиком, Карлос к 1976 году стал мозгом европейского отделения НФОП, хотя ему не хватало стратегического мышления и политической прозорливости. К тому же, «играя в революцию», у него не было ни грана самопожертвования. Это явилось главной причиной его размолвки с Вадиа Хаддадом. Последний не смог простить Карлосу провала с операцией по захвату министров стран — экспортеров нефти. Спасая себя, Карлос ослушался приказа, выторговал себе жизнь и свободу и отпустил заложников, хотя главной целью операции было убийство саудовского и иранского министров. Для окружающих Хаддад и Карлос были еще вместе, но на самом деле после неудачи венской операции они разошлись, и каждый шел своим путем. Карлос превратился в международного террориста-наемника, предлагавшего свои услуги не только странам Восточного блока, но и иракской, сирийской, ливийской разведкам. За достойное денежное вознаграждение он готов был выступить даже против своих союзников, хотя людей своей группы он никогда не оставлял в беде.

Летом 1976 года доктор Хаддад, уже без Карлоса, спланировал и осуществил, пожалуй, самую громкую и самую провальную террористическою операцию — угон пассажирского самолета французской авиакомпании Air France в угандийский аэропорт «Энтеббе» .

Успешная антитеррористическая операция в Энтеббе явилась прямым ударом по ненавистному израильтянами руководителю военного крыла НФОП — Внешние операции, главному вдохновителю и организатору «зарубежных акций» доктору Вадиа Хаддаду. Столь громкий и позорный провал перечеркнул все его террористические «заслуги» перед НФОП и подорвал престиж самой организации. Рейтинг НФОП упал до самой низкой отметки за всё время существования организации. Соратники по партии этого ему не простили. Вскоре доктор Вадиа Хаддад был официально изгнан из НФОП.

Летом 1977 года новый премьер-министр Израиля Менахем Бегин поручил «Моссаду» устранить Вадиа Хаддада.

Нельзя сказать, что израильтяне спокойно наблюдали за деятельностью этого человека, не предпринимая попыток ликвидировать его. Доказательством тому может служить ракетный обстрел его квартиры в Бейруте, который совершил сотрудник «Кейсарии» в июле 1970 года, когда Хаддаду лишь чудом удалось выйти невредимым. В Управлении военной разведки АМАН была заведена на него отдельная папка, в которой собиралась любая разведывательная информация, имевшая к нему отношение. Главная проблема была в том, что у главаря наиболее активной палестинской террористической группировки была самая тонкая папка. О нем практически ничего не было известно. Во всяком случае, ничего конкретного, что могло бы лечь в основу подготовки операции по его уничтожению. В отличие от других палестинских лидеров, он почти не показывался на людях. Доктор Вадиа Хаддад не был политическим деятелем, никогда не давал интервью и тем более не организовывал пресс-конференции, не принимал участия в общественных и политических мероприятиях. Он избегал любой огласки, вел очень скромный образ жизни, не посещал ресторанов, ночных клубов, многолюдных мероприятий. Он был тенью призрака, о котором все слышали, но которого никто никогда не видел. Это был фантом. В Израиле даже не было его фотографий, за исключением одной-двух, которые были сделаны в конце 1960-х годов. Но в верхах НФОП и ООП у израильских спецслужб к этому времени уже было достаточно своих агентов и осведомителей, имевших если не прямой, то косвенный контакт с Хаддадом или его окружением, что позволило нащупать его слабое место.

Вообще, понятие «слабое место» почти не вязалось с таким аскетом, как Вадиа Хаддад. Вновь и вновь обрабатывая разведывательную информацию, поступавшую из разных источников, израильские аналитики обратили внимание на одну странную особенность — один из самых главных душегубов своего времени — Вадиа Хаддад до такой степени любил сладости, что не мог без них обходиться. Ну, сладости любят все, поначалу подумали в «Моссаде», намного сложнее было найти человека, который не любил бы сладкого. Но Вадиа Хаддад был буквально «подсажен» на них, как на героин. В особенности он любил шоколад — бельгийский черный шоколад, который в Багдаде невозможно было раздобыть ни за какие деньги. В «Моссаде» выяснили, что Вадиа Хаддад регулярно просил своих знакомых, приезжавших из Европы, привести ему именно такой бельгийский шоколад. В управлении «Цомет» решили воспользоваться этой информацией, которая и легла в основу одной из самых секретных операций «Моссада», завеса над которой только частично приоткрылась спустя 40 лет.

В этот период доктор Хаддад практически не покидал Багдад, что, как ему казалось, должно было защитить его от возможных покушений со стороны израильтян и других многочисленных врагов. Но план, разработанный «Моссадом», был прост в реализации и эффективен, вне зависимости от того, в какой части мира и за какими «стенами» укрывался «объект». В ноябре 1977 года доверенный агент «Моссада» — активный член НФОП, долгие годы работавший на израильскую внешнюю разведку, привез Хаддаду из Европы качественный бельгийский шоколад. Перед тем как передать его в руки Вадиа Хаддада, израильские специалисты подмешали в него смертельный биологический яд замедленного действия. В Израиле были уверены, что, кроме адресата, никто больше не попробует лакомство.

Через несколько недель яд начал действовать. Поначалу Вадиа Хаддад лишился аппетита. Затем он стал стремительно терять в весе. Страшные боли и общее недомогание преследовали его круглые сутки. Он был настолько слаб, что в декабре 1977 года уже почти не вставал с постели. Анализы крови показали, что у него серьезно была поражена иммунная система, однако причину неизвестной болезни врачи не могли определить. В январе 1978 года умирающий Вадиа Хаддад был срочно доставлен в Восточный Берлин и помещен на обследование в больницу «Кондер», где он и скончался во вторник 28 марта 1978 года на 51-м году жизни.

Сразу после того как врачи констатировали наступление смерти, его тело было перевезено в больницу Берлинского университета имени Гумбольдта на Унтер-ден-Линден. Провели вскрытие, чтобы выяснить, отчего он умер, и главное, что явилось причиной стремительного ухудшения здоровья. Восточные немцы были в полной растерянности, если не сказать в панике. В Stasi были все причины подозревать, что Вадиа Хаддад стал жертвой неизвестного сильнодействующего биологического яда. Всё тело и внутренние органы жертвы были покрыты многочисленными кровоточащими язвами. Его клетки буквально разрушались на глазах. Однако восточногерманские эксперты тщетно пытались найти следы яда или радиоактивных металлов. Рассматривалась также версия, что причиной смерти стала реакция на многочисленные медицинские препараты, которые Хаддад принимал в больших количествах. У него также предположили онкологическое заболевание. Одно было ясно, хотя и бездоказательно, — причины его смерти были настолько тщательно скрыты, что наверняка не обошлось без вмешательства какой-либо спецслужбы.

Десятки сторонников Хаддада, отколовшиеся от НФОП, также затруднялись назвать виновников его гибели. Они не знали, по естественной причине наступила смерть их вождя или нет. Одни соратники из его ближайшего окружения были склонны подозревать сирийский режим. Другие винили президента Ирака Саддама Хусейна, якобы приказавшего тайно отравить Хаддада, с которым в последнее время сильно ухудшились отношения. Были и такие, кто считал, что до Хаддада дотянулась длинная рука «Моссада» или европейских спецслужб. У каждой версии имелись все основания, но не было никаких конкретных улик. У покойного террориста было так много врагов, что подозревать можно было весь свет, включая его недоброжелателей в палестинской среде.

После смерти Вадиа Хаддада на его личных счетах обнаружили десятки миллионов долларов, что дало оппозиции еще один повод обвинить его в утаивании огромных денежных средств, выделяемых на палестинскую борьбу арабскими спонсорами или полученных в качестве выкупа за угнанные пассажирские самолеты.

Со смертью доктора Хаддада его группировка «Народный фронт освобождения Палестины — Внешние операции» окончательно развалилась и прекратила существование. Это сразу отразилось на активности палестинских террористов за границей, что стало еще одним оправданием ликвидации Вадиа Хаддада и эффективности метода точечных ликвидаций в отношении других террористов, готовящих нападения против Израиля и его граждан.

Доктор Вадиа Хаддад — это не армия, это один человек. Но его устранение имело такое же значение, как и уничтожение Усамы бен Ладена. Это не положило конец международному терроризму, но нанесло по нему чувствительный удар. Его смерть предотвратила будущие теракты и сохранила многие жизни. Смерть одного террориста привела к тому, что НФОП практически прекратил свою деятельность за границей.