Глава 26. Опасные танцы

Весенний семестр начался, а Хейли так и не вернулась из Фелла. «Путь долгий, – убеждала себя Раиса. – А в такие неспокойные времена он только удлиняется».

Кадет Тэлбот могла решить вообще не возвращаться в школу. Может, она увиделась с дочерью и не захотела более с ней расставаться?

– Почему в Академии не предусмотрено какого-нибудь места для детей? – спросила как-то Раиса Амона во время тренировки с посохами.

– Что?

Капрал отразил удар в живот и замахнулся. Девушка успела пригнуться, и посох со свистом пронесся над ее головой. Принцесса воспользовалась потерей баланса противника и провела коварную и продуманную атаку сзади.

Раиса радовалась, что они с Амоном хотя бы так проводили время вместе. Это позволяло снять повисшее между ними напряжение. Однако принцессе приходилось контролировать себя, чтобы удары не выходили чересчур сильными.

– Ты имеешь в виду детскую школу? – задыхаясь, уточнил капрал, затем резко развернулся и вскинул свой шест, чтобы отразить следующий выпад. Посохи столкнулись, и Раиса едва не упала от отдачи.

– Да. Ну и не помешало бы место, где ученики Академии могли бы жить со своими детьми.

– Ты не думаешь, что это может отвлекать от занятий? – спросил Амон, взмахивая посохом над самой землей и чуть не повалив принцессу.

– А тебе не кажется, что тоска по ребенку отвлекает еще больше?

– Кадеты должны жить вместе. Во что превратится школа, если ученики будут только и думать, что о семьях?

– Я не уверена, что если игнорировать факт наличия этих самых семей у некоторых учеников, то это поможет. Если бы дочь Хейли была здесь, ей не пришлось бы уезжать в Фелл. – Раиса подала сигнал к окончанию боя поднятой рукой. – Дети могли бы ходить в храмовую школу, но им негде жить.

– Хм, – задумчиво протянул Амон, – можешь поговорить об этом с магистром Аскеллом. Он состоит в Совете правления Академии.

Весенний семестр оказался легче, чем предыдущий. Хотя бы потому, что больше не приходилось терпеть мастера Турана, который покинул Вьен насовсем, и, похоже, никто по нему не тосковал.

Строевая подготовка сменилась верховой ездой, а уж в этом Раисе не было равных. Она с удовольствием скакала на Искорке, которая за предыдущий семестр набрала вес и совсем обленилась. К тому же принцесса любила выезжать за пределы городка, хоть здесь и не было гор, только сплошные равнины.

В последнее время магистр Аскелл стал редко появляться на занятиях, так что Раисе пришлось договориться о личной встрече, дабы поделиться своей идеей о семейном проживании.

– Присаживайтесь, новобранец Морли, – сказал Аскелл, после того как дневальный привел ученицу к нему в кабинет. – Вольно. Желаете чашечку чаю? – Магистр указал на гревшийся на горелке чайничек.

– Нет, спасибо, сэр. Я не отниму у вас много времени.

На этот раз Раиса чувствовала себя гораздо увереннее, нежели в первую встречу с магистром Аскеллом. И тогда, и сейчас принцесса приходила с каким-то прошением, однако теперь ей не казалось, что она обязана просить прощения за свое присутствие. За прошлый семестр все преподаватели выставили Раисе наивысшие отметки. За исключением Турана, чей предмет она не сдала.

Магистр словно прочитал мысли принцессы.

– Если вы пришли оспорить отметку по истории военных кампаний, то спешу вас успокоить – она была исправлена.

– Нет-нет, – удивилась Раиса. – Я здесь по иной причине, однако спасибо, сэр.

– Тогда по какой же?

Принцесса изложила магистру Аскеллу суть идеи и привела аргументы в ее пользу.

Он нахмурился.

– За тысячу лет в Академии еще ни разу не прибегали к подобной практике.

– Число заявок на учебу во Вьен стремительно сокращается.

Аскелл изогнул бровь.

– Кто вам такое сказал?

– В Оденском броде всегда было больше кадетов из Ардена, чем со всех Семи Королевств, вместе взятых. Однако Арденские войны растянулись на десятилетия. Юноши и девушки в том возрасте, когда им полагается заниматься изучением различных дисциплин, уже вовсю участвуют в сражениях. Чтобы набрать необходимое количество студентов, нужно принимать в школу учеников постарше. А у многих из них есть семьи.

Аскелл откинулся на спинку кресла.

– Не думаю, что данная проблема затрагивает большую часть кадетов.

– Одного из пяти. И одного из троих мастеров и магистров.

– Откуда такие данные? Сдается мне, вы взяли их из воздуха.

– Я провела исследование на всех шести курсах. Само собой, я не смогла опросить тех, кто так и не доехал до Вьена из-за страха оставить семью. – Раиса наклонилась вперед. – Ученические дома военной школы наполовину пусты. Можно заселить туда хотя бы несколько семей. Можно начать с Вьена, и если все сложится благополучно, то ввести это правило и в остальных школах.

– У вас слишком много свободного времени, Морли. Видно, нагрузка в этом семестре слабовата. – Магистр Аскелл обмакнул перо в чернильницу и нацарапал несколько строчек. – Не могу ничего обещать. Вьен – самая консервативная школа Академии. В особенности это касается моих земляков. Однако ваши аргументы в пользу рассмотрения данной меры были убедительными.

– Это все, о чем я хотела вас попросить, магистр, – сказала Раиса и не удержалась, чтобы не добавить: – Надеюсь, вы не станете затягивать с решением.

– У меня есть вопрос к вам, Морли, – остановил ее Аскелл, глядя на ученицу поверх чашки. – На протяжении всего прошлого семестра поведение мастера Турана было отвратительным. Но вы ни разу не пожаловались. Почему?

Раиса пожала плечами.

– Если мне не по силам справиться с каким-то Тураном, то какая из меня королева? Однажды в моем окружении таких туранов станет бесчисленное множество.

– Я полагал, вы отправитесь в Фелл на праздник солнцестояния.

– Я жду вестей из дома. Возможно, я уеду сразу же, как получу подтверждение, что это безопасно.

«Если такое когда-нибудь произойдет», – добавила про себя принцесса.

– Есть ли вероятность, что вы вернетесь сюда в следующем году? – Аскелл постучал пером по песочнице.

Раиса покачала головой.

– Это маловероятно, сэр. Здесь я многому учусь, но я не была дома слишком долго.

– Понимаю. – Магистр откашлялся. – Просто хотел поставить вас в известность, что если вы все же вернетесь на второй учебный год, я назначу вас командиром взвода новобранцев. Результаты вашей учебы в этом семестре меня впечатлили. – Лицо преподавателя озарилось улыбкой. – И это не потому, что я не ожидал от вас многого.

– Благодарю, сэр. – Щеки Раисы слегка порозовели. – Если я все же вернусь, для меня будет честью служить вам.

– Я понимаю, что для принцессы звание капрала – это понижение, просто хотел высказать, что я о вас думаю.

– Спасибо, сэр. А я хочу, чтобы вы знали: я никогда не забуду о проведенном в Оденском броде времени. Для меня как для принцессы было ценным подарком судьбы примерить на себя роль ученика.

Магистр Аскелл поднялся, и это означало, что Раисе пора было уходить.

– Надеюсь увидеть вас на кадетском балу, Морли. Если до того времени вы нас не покинете.

– Ах да! Конечно. На самом деле настолько далеко я не загадываю.

В последние несколько недель кадеты только и говорили, что о предстоящем бале. Его все ждали с нетерпением, и предвкушение помогало скорее расправиться с оставшимися нерешенными задачами.

– Осталось не так уж много времени, – улыбнулся магистр. – Ну а если все же решите покинуть Академию раньше, надеюсь, зайдете попрощаться?

– Обязательно, сэр. – Раиса прижала кулак к груди и вышла из кабинета.

«Проклятый кадетский бал, – думала принцесса, спускаясь по ступеням. – Нет, я ни за что туда не пойду».

Амон продолжал ухаживать за Аннамаей. Каждый свой выходной капрал Бирн наряжался в парадную форму и шел через мост к храмовой школе. Раиса рисовала в воображении, как он сидит перед красавицей-послушницей в саду с идеально ровной спиной. Хорошо хоть, не приходилось наблюдать за этим воочию. Однако на балу никуда от вида их пары было не деться.

Талия собиралась пойти с Пэрли. Хейли так и не вернулась. Раиса будет там лишней, как третье колесо в телеге. На феллских балах за танец с принцессой боролись, и ее бальная книжка была вся расписана.

Хотя дома у нее не было также и друзей. Настоящих. Которые своей чрезмерной заботой тебя в могилу могут свести.

– Не понимаю, почему ты не хочешь пригласить Хана? – недоумевала Талия, как будто светловолосый чародей был ее давним приятелем.

В последнее время Талия и Пэрли часто посещали «Черепаху и рыбу» по вечерам вторников и четвергов. Мик и Гаррет тоже периодически начали туда захаживать, так как после занятий Хан покупал всем ее приятелям выпивку, вынуждая таким образом задерживаться допоздна и Раису.

– Он же такой красивый и обходительный! А как он на тебя смотрит! Ты бы видела! Даже меня пробирает дрожь. – Талия вздохнула. – Ты знаешь, что на Тряпичном рынке за Кандальника Алистера девчонки сражались на ножах? Он не в моем вкусе, но если бы был…

– И не в моем тоже, – оборвала ее Раиса и поспешила добавить: – Точнее, он мне нравится… Но я знаю, что серьезные отношения построить с ним не получится.

Талия изогнула брови, как бы говоря: «Да что ты говоришь?»

– Слушай, Ребекка, я понимаю, что ты аристократка, но я же не заставляю тебя выходить за Кандальника замуж.

Кстати говоря, близилось шесть часов вечера – время занятий с обольстительным Ханом Алистером.

– Мне пора идти, – сказала Раиса.

– Передавай привет Кандальнику, – подмигнула Талия.

Хан ждал ее на втором этаже «Черепахи и рыбы». Если не брать в расчет первое занятие, юноша ни разу не опоздал. Он был способным учеником. Ученик и наставник взяли за правило ужинать вместе – до урока либо после, поскольку светловолосый чародей утверждал, что ему необходимо оттачивать навыки поведения за столом.

– Что, если я возьму правильную вилку, но запихаю в рот кусок мяса, как варвар? Или разом залью себе в глотку целую кружку эля? Все твои старания окажутся напрасными.

Хан был очень усердным учеником. Юноша всегда читал то, что задавала Раиса, и беспрекословно исполнял необходимые роли в практических импровизациях наставницы. За два последних месяца речь бывшего вора существенно улучшилась, хотя жаргонные словечки в ней проскальзывали до сих пор, потому что за них Раиса не взимала плату. За столом Хан вел себя практически безупречно. Когда следил за собой.

Правда, иногда юноша казался невероятно уставшим, зевал после ужина и даже пару раз задремал на занятии.

– Стоит ли тебе сейчас тратить время на изучение этикета? – спросила как-то Раиса, впервые заметив его истощенное состояние. – Как я уже говорила, ты и сам бы вскоре все освоил.

– Приношу свои извинения, – ответил тогда ученик. – Дело не в твоем обществе. Если ради кого я и хотел бы бодрствовать, так только ради тебя. Просто вчера я поздно уснул, вот и все.

Однако, казалось, Хан ложился поздно каждую ночь. Раиса предположила, что у него была подружка.

«Даже если так, то меня это не касается», – убеждала себя принцесса.

Было очевидно, что Хан умел вести себя с девушками, и он не раз оказывал ей знаки внимания. Часто во время занятий Раиса чувствовала на себе пристальный взгляд, подняв глаза на Хана, замечала, что он рассматривает ее так, будто она была замысловатой картиной известного мастера. Напористость юноши была соблазнительна.

Иногда ученик пододвигал стул к принцессе, когда они оба читали одну книгу. Юноша всегда соблюдал дистанцию в несколько сантиметров, словно интуитивно ощущал, где находилась Раиса.

Когда Хан сидел, уткнувшись в учебник Фолка, она ловила себя на том, что любуется линией челюсти чародея, покрытой светлой щетиной, шрамом, который едва не доходил до его правого глаза, и мускулистыми руками с выступающими венами.

Раиса подмечала абсолютно все. Зевая, юноша потягивался, как кот, и прикрывал рот ладонью. Волосы его переливались множеством оттенков – желтоватым, кремовым, красновато-золотым и серебристым. Когда Хану требовалось время на обдумывание ответа, он повторял вопрос. А еще часто косился на дверь, что, вероятно, было следствием жизни на Тряпичном рынке, и хватался за нож, когда был напуган. Также чародей часто запускал руку под рубашку, чтобы наполнять амулет силой.

Хан не был высокомерным или заносчивым, однако в нем чувствовалась уверенность. Он определенно знал, чего хотел и каким образом этого добиться. На пути у этого юноши лучше было не вставать. Вероятно, на Тряпичном рынке он выжил именно благодаря этим качествам.

Раиса не понимала, почему Хан Алистер настолько завладел ее вниманием, если она еще не оправилась после влюбленности в Амона Бирна. Может, пустоту на месте уничтоженной мечты требовалось заполнить новой?

«А может, разбитое сердце более уязвимо? – задавалась вопросом Раиса. – Или я просто ветреная? Насколько сильно во мне стремление ко всему недоступному? Но больше я не хочу переживать подобное!»

Однако принцесса ждала вторников и четвергов куда больше, чем она готова была признать.

Часто занятия длились дольше двух оговоренных часов. Сначала Раиса старалась соблюдать временные ограничения, но вскоре сдалась. Хану Алистеру всегда удавалось убедить ее задержаться.

В этот вечер, когда она пришла в «Черепаху и рыбу», бутерброды и сидр уже ждали на столе. А рядом лежала яркая музыкальная шкатулка, усыпанная самоцветами.

– Какая красивая! – Принцесса подняла крышку и окинула сложный механизм взглядом торговца.

Это была работа горцев. Вероятно, очень древняя. Озадаченная Раиса подняла глаза на Хана.

– Зачем ты принес ее?

– Это подарок, – смущенно ответил он. – Для тебя.

– Я не могу его принять. – Принцесса почувствовала, что к ее щекам прилила кровь.

Раиса протянула шкатулку обратно Хану, но юноша убрал руки за спину, и принцессе пришлось поставить подарок на стол.

– Покупая ее, я действовал из эгоистичных соображений, – заявил светловолосый чародей. – Хочу, чтобы ты научила меня танцевать.

Раиса удивленно посмотрела на юношу.

– Что? Зачем?

– Всегда есть вероятность, что меня могут пригласить на бал. Я хочу быть к этому готовым. – Его широко распахнутые голубые глаза смотрели на принцессу с абсолютно невинным выражением.

– Мы столько тем еще не рассмотрели, – сопротивлялась Раиса. – Должности при дворе, умение выбрать соответствующий ситуации наряд, правила охоты…

– Слыхал, на балах частенько решаются важные дела, – вздернул подбородок Хан. – Я знаю пляски горцев, но пришло время обучиться и городским танцам.

– Какие же именно движения тебя интересуют? – закатила глаза Раиса.

– Ну… Как это называется, когда ты обнимаешь партнера? – спросил Хан, заводя музыкальную шкатулку.

– Вальс.

«До добра это не доведет», вот как!» – подумала Раиса, когда заиграла мелодия.

Это была северная песня «Горный цветок». Принцессу захлестнула тоска по дому.

– Ах! – воскликнула она. – Я так люблю эту мелодию! Откуда ты взял эту шкатулку?

– Рядом с храмовой школой есть музыкальная лавка, – ответил Хан.

Юноша стоял напротив принцессы, вытянув руки вперед на уровне пояса.

Раиса спрятала ладони за спину.

– Сперва я покажу тебе шаги. Этот танец называется «Высокогорная поступь». – Она продемонстрировала движения. – А теперь ты.

Хан попытался повторить.

– Почти правильно. Давай покажу еще раз.

После нескольких попыток Раиса сама протянула прилежному ученику руки.

– А теперь давай попробуем вместе.

Она опустила правую руку юноши себе на левое бедро, а левую обхватила своей правой ладонью. Чародейскую силу Хан держал под контролем так, что она почти не ощущалась, однако легкое покалывание магии действовало на принцессу, как выдержанное вино из Брюнсваллоу.

– В сторону, в сторону, назад! Отлично. Вперед!

Они повторяли комбинацию снова и снова, заводя по мере надобности музыкальную шкатулку, в перерывах отпивая из бокалов сидр и откусывая бутерброды.

«Как хорошо, что мне нравится эта песня!» – подумала про себя Раиса.

Когда Хан освоил «Высокогорную поступь», они перешли к «Квадратному кругу», «Истинной любви» и «Розе в шипах». Последний танец нельзя было назвать простым, и, несмотря на то что у ученика был очевидный талант к танцам, ноги партнеров то и дело путались.

– Подожди-подожди! – воскликнула Раиса, когда они чуть не свалились на пол. – Стой!

Они с Ханом застыли, удерживая друг друга от падения.

Оба раскраснелись от быстрых движений и, посмотрев на партнера по танцам, одновременно рассмеялись, стараясь отдышаться.

– Мне надо больше тренироваться, – покачал головой юноша.

– Этот танец почти никому не дается, – ответила Раиса. – Не беспокойся. Думаю, ты готов к посещению любого мероприятия.

– Отлично! – улыбнулся Хан. – Тогда пригласи меня на кадетский бал.

– Кадетский бал? Кто тебе о нем рассказал? – удивленно воскликнула она, а потом поняла: – А! Это была Талия! Я знаю, что она. – Принцесса покачала головой. – Я не собираюсь на него идти!

– Пожалуйста, Ребекка, – упрашивал юноша. – Для меня это больше, чем просто танцы. Я смогу попрактиковаться во всем: в поведении за столом, в разговорах с высокородными… И причина не только в этом. Я хочу пойти туда с тобой! – Хан опустил ладони на плечи Раисы. – Если, конечно, ты не встречаешься с кем-то другим.

Солгать бы не вышло, поскольку Талия наверняка уже все разболтала.

– Нет, – покачала головой принцесса, не глядя обаятельному ученику в глаза. – Я ни с кем не встречаюсь.

«Только не смей говорить, что поможешь мне забыть Амона Бирна!»

Этого он говорить не стал, а просто протянул руку и приподнял подбородок девушки так, чтобы их глаза встретились.

– Тогда мне повезло! – прошептал Хан и поцеловал Раису.

Медленно и уверенно, применив весь свой немалый опыт.

Принцессе нравилось целоваться с Амоном Бирном, но их постоянно кто-то или что-то прерывало.

Поцелуи с Микой всегда несли отпечаток их ссор – были порывистыми и дерзкими.

Рейд Демонаи был весьма неплох, но…

Но так, как Хан Алистер, принцессу еще не целовал никто.

И, откинув в сторону предостережения рассудка, Раиса ответила на его поцелуй со всей страстью, которая разоблачала ее истинные чувства. Она поступила так потому, что знала: вряд ли в ее жизни подобных поцелуев будет много.

Грустно осознавать такое, когда тебе всего семнадцать.

Хан попятился назад, пока не уперся в кресло, куда он и упал, увлекая Раису за собой и мягко устраивая ее у себя на коленях. Поцелуи стали более требовательными, словно наружу выплеснулись все эмоции, которые они оба подавляли долгие недели занятий. Принцесса полностью растворилась в этом сладостном мгновении. Она погрузила пальцы в светлые волосы юноши, притягивая его к себе. Хотелось еще и еще…

Раиса ощущала магическую силу Хана, но она текла очень сдержанным потоком – как послевкусие, оставленное чем-то и без того насыщенным и пьянящим.

В конце концов принцесса обвила шею бывшего вора и спрятала лицо на его груди, тяжело дыша и дрожа всем телом. Как же не хотелось его отпускать. Но она понимала, что это необходимо.

– Нам нельзя этого делать, – прошептала Раиса, убеждая скорее себя, чем Хана. – Это только осложнит ситуацию.

Ослепительно прекрасный юноша провел ладонью по ее волосам и крепко прижал к себе, отчего сердце принцессы пропустило удар.

– Почему? Чего ты боишься? Что я вор или чародей?

– И того и другого.

– Или все из-за того, что я не аристократ? – Хан спросил это как бы между прочим, выдавая, что ее ответ был ему по-настоящему важен.

– Это самая незначительная из причин, – порывисто вздохнула Раиса. – Все это закончится разбитым сердцем, а я не переживу этого снова. – Принцесса взглянула на юношу. – Я думала, я могу играть чужими чувствами. Я думала, я такая же, как и… любая придворная дама или… уличный вор.

Хан покачал головой.

– Ребекка, послушай, я…

– Но я поняла, что со мной все иначе, – прервала Раиса. – Я не могу делать то, что противоречит велению сердца. Но это касается только меня. Других я не осуждаю.

– Понимаю. – Хан обнял принцессу и провел пальцами по ее ключице, заставляя ее тело трепетать. – Что же велит твое сердце сейчас?

Раисе хотелось быть откровенной с ним, несмотря на то что честность, скорее всего, будет дорого ей стоить.

– Оно велит бежать, потому что я в беде, – прошептала она.

Хан несколько мгновений молчал.

– Не могу обещать, что не причиню тебе боли, – наконец произнес он, – так как я не все в состоянии контролировать. Но могу сказать точно, что этого мне хочется меньше всего.

– Ты просто не сможешь ничего изменить. Кроме того, дело не только в тебе, – сказала Раиса, утирая рукавом глаза. – И не в том, что ты можешь причинить мне боль. Я сама могу ранить тебя. Вопреки своему желанию. Я не такая, какой ты меня считаешь. Потом ты вспомнишь этот разговор и пожалеешь, что не послушал меня. – Принцесса стиснула руки Хана. – Как можно хотеть чего-то, когда знаешь, что конец будет несчастливым?

«Скажи ему правду», – подсказывал Раисе внутренний голос.

Но она не могла. Не смела.

Хан вгляделся в лицо девушки, словно стараясь разгадать скрытый смысл ее слов, а затем поцеловал веки принцессы, кончик ее носа и губы. С каждым прикосновением Раиса все больше теряла способность сопротивляться.

– Я живу настоящим, – отозвался бывший вор. – Потому что будущее может и не наступить. И если речь идет о тебе, то я готов пойти на риск. А ты?

– Если я сейчас откажусь, буду чувствовать себя трусихой.

Раиса немного отстранилась и провела пальцем по шраму, который змеился прямо над глазом юноши.

– Как ты его заполучил?

– Пошел на риск. – Голубые глаза Хана глядели прямо на Раису.

– И оно того стоило?

Юноша на мгновение задумался и ответил:

– Да.

– Хорошо, – сдалась она. – Давай рискнем. Только, пожалуйста, не спеши.

Хан снова крепко прижал к себе принцессу, и она почувствовала, как бьется его сердце.

– А я не хочу медлить, – прошептал он Раисе на ухо. – Как я уже сказал, я живу настоящим. Как только я откладываю что-то на будущее, это что-то от меня ускользает.

– Знаю… Но мы все равно не станем торопиться.