14

Тихон разглядывал дозорные плоскодонки пироговцев. С братством творилось что-то неладное. Опять эти их жёлтые повязки. Но дозор распознал явно спешащий транспорт гидов, и они не рискнули нападать.

Тео и Ева в одной лодке. И оба бесценны. Правильным ли было решение скрыть одного за другим? По-видимому, да, – пока никто ни о чём не сообразил: очевидное всем открыто, тайное каждого упрятано в тени другого. В любом случае об этом уже поздно рассуждать. Впереди Тёмные шлюзы, а Хардову пришлось разделить группу.

А потом Тихона посетила ещё одна мысль. И он даже не успел понять, ужаснула она его или обрадовала.

(в одной лодке)

«Может быть, поэтому всё пошло не так? Может быть… именно этого мы не понимаем?»

– А ведь всё возможно, – себе под нос пробубнил Тихон, оглядывая своих спутников. – Мы этого не учли, не брали в расчёт, а… Такое возможно.

И он вдруг рассмеялся. Невзирая на то, что понимал, как страшна просьба Хардова попридержать пока Мунира, что она означает на самом деле, Тихон рассмеялся.

– Мы, старые хрычи, не учли одной чудесной особенности, которую знает молодость, – удивлённо произнёс он. – Просто это невероятно, но ведь такое возможно? И тогда Тео… И это всё меняет! Тогда… он пытался защитить, и это всё меняет.

Тихон невидящим взглядом уставился на лодки пироговцев. Он улыбался. А потом в поле его периферийного зрения оказался Мунир, которого Тихон вынужден был привязать за лапу к поперечине, чтобы ворон не улетел. И его улыбка поблекла.

Глава 16

Тёмные шлюзы

1

Два последующих дня напряжение на линии застав только возрастало. И без того гнетущая атмосфера этого места наполнилась удушливой тяжестью, как перед грозой, хотя стрелка шлюзового барометра давно не покидала зоны «ясно». Всё больше тревожных взглядов встречались друг с другом, немые вопросы, понимание, удручающие ответы. По ту строну земляного вала что-то происходило, что-то необычное, давящее кошмарами по ночам и глухой тоской в сердце днём; дозорные гиды возвращались мрачные и усталые, но никаких явных признаков подготовки прорыва полчищ диких с Пустых земель или неведомых порождений мглы в тумане обнаружить не удалось. И это пугало ещё больше.

Трофим взялся исподволь намекать полицейским, что всё это творится из-за лодки Хардова и того, что прячут в ней. Некоторые из новобранцев повелись на его науськивания, что не улучшило общего настроения. Нервы накалились до предела. Пока командир сводного отряда гидов и полиции не обронил ему:

– Прекратите – это в вас говорит страх. Не надо вбивать меж нами клин. Если оттуда попрёт, – он кивнул в сторону Тёмных шлюзов, – вся надежда на гидов.

– Командир, как только вернёшься отсюда, – глаза Трофима сузились, – жду на столе рапорт, что за гидовский рассадник вы здесь устроили.

– Хорошо, – спокойно отозвался тот и негромко добавил: – Если вернёмся.

– Не «хорошо», а «есть»! – поправил его Трофим. Хотел было ещё что-то добавить, но решил, что и так последнее слово осталось за ним.

Хардов появился совершенно незаметно. Возможно, он уже стоял некоторое время за спорящими и группой полицейских.

– Трофим, я знаю, что вы получили приказ преследовать меня, – сообщил Хардов. – Послушайтесь благого совета, не стоит этого делать.

– С чего это? – огрызнулся Трофим. – Полиция прекрасно осведомлена о цели вашего рейса. Но, Хардов, времена меняются. Кое-кому больше не удастся выходить сухим из воды.

– Не понимаю, о чём вы.

– Всё ты прекрасно понимаешь! Не потому ли второй день вокруг лодки усилена охрана?!

Хардов посмотрел на него с интересом.

– Ваше усердие и осведомлённость заслуживают лучшего применения, – вежливо сказал он. – Но право, послушайте совета – лучше прямо сейчас, пока не поздно, возвращайтесь в Дмитров и не мешайте людям выполнять свою работу.

– Что мне делать, решаю я сам! – взорвался Трофим. – Перед тобой замначальника водной полиции! И я не зря сказал, что времена меняются. Запомни: я буду преследовать тебя столько, сколько сочту необходимым. Тебя и ту тварь, что ты прячешь в лодке!

Почти ничего не изменилось в лице Хардова, когда он произнёс:

– Не стоило этого говорить. – Никаких отблесков стали в голосе, только лёгкий вздох сожаления. – Каждый хозяин своей судьбы. Хочу лишь, чтоб осталось понимание: на Тёмных шлюзах я не смогу защитить экипаж вашей лодки.

– А кто просит?! – отрезал Трофим. И всё же не смог удержаться от угрозы: – Если не заметил, у меня крупнокалиберный пулемёт. Огонь на поражение с о-о-чень, – он весомо растянул это слово, – приличной дистанции. Побольше ваших хлопушек. И… если понадобится, я пущу его в дело.

Хардов улыбнулся, наклонился к Трофиму, чтоб никто не слышал, и произнёс будничным тоном:

– Тогда ты труп.

Взгляд Трофима потемнел, рука непроизвольно потянулась к кобуре. Хардов безмятежно улыбался. Лишь еле заметные льдинки плавали в глазах. Трофим вспомнил, что случилось в «Лас-Вегасе». И чем пугал Новикова Шатун. Злобно посмотрел на Хардова, но ничего не сказал.

* * *

Наконец к вечеру второго дня стрелка шлюзового барометра медленно двинулась в противоположную сторону.

– Ну вот и перемена, – облегчённо выдохнул дозорный гид. – От этого так всех… Приближается буря.

Хардов взглянул на небо, всё ещё совершенно чистое, и кивнул. «Ты даже не представляешь, насколько прав», – подумал он.