4

– …Во имя Господа милосердного, Нора Шонинь, оставь меня в покое. Хорошее же ты выбрала время поговорить про novelettes. Сейчас мне надо побеседовать со своей старой соседкой Бридь Терри. У меня не выдалось случая с ней поговорить, с тех пор как она прибыла сюда. Все мое время занимала ты, твоя культура и выборы!..

Ты здесь, Бридь Терри?.. Упасть в огонь! Первый урок физики, который я дал в школе, был о том, как важно держать воздух подальше от огня. Именно воздух питает пожар, Бридь. Это следует усвоить повсеместно… И что же, никто не остался в доме, чтобы перекрыть доступ воздуха, вот оно как, Бридь… В этом случае, думаю, лучше всего было б… Нет, боюсь, в таких случаях наука бессильна, Бридь… О, так, значит, ты ищешь покоя, Бридь?.. Боюсь, что в подобных случаях наука также бессильна… Что такое, Бридь?.. Весь белый свет собрался на ту свадьбу, Бридь!..

– Святая правда, Учитель. Весть белый свет гулял на той свадьбе. Вы можете гордиться женой, Учитель. Там была прорва всего: хлеб, сахар, чай, шесть сортов разного мяса, виски и даже Шон Пейн, Учитель. Шон Пейн, Учитель! Когда один из наших, Шемас, напробовался виски и портера, он пошел в гостиную попробовать Шон Пейн. Говорит, точь-в-точь так же здорово, как самогон Эмона с Верхнего Луга. Не беспокойтесь, Учитель. Она устроила щедрую свадьбу. Такую же щедрую, как если б вы сами были живы. Учительша – женщина достойная, Учитель. Она к нам зашла за два дня, чтоб пригласить на свадьбу всех, кто у нас в доме. Я была еще слишком слаба, Учитель. А вот если бы нет, Учитель, то – клянусь Писанием, ни словом не совру – я бы там точно была. “Может, у тебя найдется в запасе кувшин парного молока, Бридь?” – говорит она.

“Конечно, найдется, и даже два кувшина, Учительша, – отвечаю я. – И кабы было больше, я бы вам уж точно не пожалела. Ни вам, ни супругу вашему, который теперь уж в земле, на кладбище. Бедный Старый Учитель, да будет Бог к нему милостив!” – так вот я сказала.

“Я собираюсь устроить хорошую свадьбу, Бридь, – продолжает она. – Мы с Билли Почтальоном уже это обсуждали. Хорошая свадьба, сказал Билли Почтальон, – как раз то, чего он и сам бы очень хотел, награди его Бог.

“Я уверена, если б Старый Учитель знал, что я снова собираюсь выйти замуж, Билли, – говорю я ему, Бридь, – то первым делом велел бы мне устроить хорошую свадьбу. Он бы ничего не пожалел для соседей. И разумеется, не стал бы ничего жалеть для меня”. Да, для меня бы он тоже ничего не пожалел, Бридь…”

“Ей-ей, Учительша”, – говорю я, – уж не знаю, стоит ли мне даже заикаться об этом, Учитель, но такой уж у меня язык – без костей: “Честное слово, Учительша, – говорю, я-то ведь думала, что вы больше замуж не выйдете”.

“Да уж, Бридь, дорогая, – отвечает она, – я бы и не стала, тут дело точно не во мне, а в том, что Старый Учитель сказал мне за несколько дней перед тем, как скончался. Я сидела на краешке его кровати, Бридь, и взяла его за руку: “Что же мне делать, – говорю я ему, – если с тобой что-нибудь случится?” А он так и расхохотался, Бридь.

“Что же тебе делать? – спрашивает. – Да что же делать такой прекрасной, полной сил молодой женщине, как ты, если не снова идти замуж?”

А я начала хныкать: “Не стоит тебе такое говорить”.

“Такое, – отвечает он, – как раз и стоит говорить. Не будет мне покоя в грязи кладбищенской, если ты мне не пообещаешь, что снова выйдешь замуж”.

Видит Бог, Бридь, именно это он и сказал”.

– Блудница!..

– Бог не допустит, чтобы я про нее наврала, Учитель. Именно так она и сказала. “Вам, должно быть, предстоят большие расходы, Учительша, – говорю. – У вас профессия денежная, да и на почте парню неплохо платят, храни вас обоих Господь, – говорю. – Но, клянусь своим спасением, дорогое это дело – сыграть хорошую свадьбу в наши дни, Учительша”.

“Если бы не то, что он сам отложил перед смертью, и не страховка, которую я за него получила, я бы и не надеялась, Бридь. Старый Учитель был человек экономный, награди его Бог, – сказала она. – Не пил, не безобразничал, так что монет у него в кошельке скопилось порядочно, Бридь…”

– Блудница! Блудница! Она и за половину этих денег мне креста не поставила…

– Так ведь я ей так и сказала, Учитель: “Не стоит вам ничего делать, Учительша, покуда вы сначала не поставите крест над Старым Учителем”.

“Бедный Старый Учитель теперь в лучшем из миров, – отвечает она. – Сейчас он на Пути истины, а раз он там, то кресты его уже больше не беспокоят. И я уверена, Бридь, что, узнай он про меня и Билли, который пока по-прежнему на Пути лжи, то и сам велел бы нам не забивать голову никакими крестами, а наслаждаться и дарить друг другу все, что в наших силах. Не зря его называли Большим Учителем, Бридь, – сказала она. – Он был велик и сердцем, и всем прочим”. Клянусь своим спасением, Учитель, именно так она и сказала…

– Блудница! Вороватая блудница…

– …Упал со стога овса…

– …Сердце! Сердце, спаси нас, Господи…

– …Ну конечно, Голуэй выиграл Всеирландский чемпионат по гэльскому футболу…

– Это в сорок первом, да? Если ты про сорок первый, то они не выиграли…

– Именно про сорок первый я и говорю. Пусть благодарят за это Кенни Конканнана. Свет еще не видывал такого футболиста. Он измотал, извозил, накрутил и порвал команду Кавана, всех игроков, одного за другим. Талантливый был футболист, блестящий. Я его видел на Кроук-парке в полуфинале…

– Они прошли полуфинал против Кавана, но финальную игру-то они не выиграли…

– О, ну конечно, выиграли! Вот как раз Конканнан в одно лицо и выиграл…

– Ты про сорок первый? Потому что если так, то Голуэй не выиграл тогда Всеирландский финал. Они обыграли Каван с разницей в восемь очков, а Керри выиграло у них самих в финальной игре – гол и одно очко…

– Да ну побойся ты Бога, с чего бы это они выиграли? Я же сам был в Дублине и смотрел полуфинал против Кавана! Нас трое туда на велосипедах приехало. Вот ни словом не совру, все время только на велосипедах. Уж полночь была, когда мы добрались. И спали в ту ночь под открытым небом. Даже выпить ни разу не получилось. Вся одежда на нас вымокла от пота. А после игры мы пробрались к футболистам, и я лично пожал руку Конканнану.

“Вот тебе моя рука, – говорю. – Ты самый способный футболист, какого я только видел. Подожди еще месяц до финальной игры. Даст Бог, я опять здесь буду смотреть, как ты вынесешь Керри…” И накажи меня Бог – вынес…

– В сорок первом, да? Если так, то не вынес тогда Голуэй Керри, это Керри их вынесло…

– Да помилуй Бог. Ты еще старому болельщику это расскажи – “Керри их вынесло”. Ты, видать, меня совсем за идиота держишь!..

– В сорок первом, говоришь? Ты на финале-то был?

– Не был. Вот не был. Зато я видел полуфинал против Кавана, говорю я тебе. Что ж ты за бестолочь, если не понимаешь, чего я толкую! Мы приехали домой вечером в воскресенье. Пить да есть нам хотелось ужасно. Такой дьявольский голод! Не было ни одной чертовой деревни, какую бы мы проехали без криков “Голуэй, ура!”. А когда добрались до дома, уже забрезжил рассвет понедельника. Слез я с велосипеда в начале стежки. “Если суждено, – говорю я двум другим, – нам оправиться от голода и жажды за месяц, Богом клянусь – опять поедем. Очень бы мне хотелось посмотреть, как Конканнан побьет Керри” Ну и побил, конечно, вот тебе слово. Ему это ничего не стоило…

– В сорок первом, а? Да я тебе говорю, что это Керри выиграло. Ты, должно быть, и на финале не был?..

– Не был. Ну не был я. А как бы я мог? Ты что ж думаешь, если б я мог, я бы не был? Ну что ж ты за бестолочь такая? На следующий же день по приезде домой с полуфинальной игры я так и свалился больным! Простуду подхватил – из-за того, что вспотел и спал на улице. Ну, она сейчас же перешла в хроническую. Так что через пять дней, считая с того дня, я и оказался здесь, в грязи кладбищенской. И как же я был бы на финальной игре? Вот же ты бестолочь чертова…

– Так что ты там плетешь насчет того, что они выиграли у Керри?

– Ну конечно, им же несложно было…

– Это сорок первый был? Ты, должно быть, какой-то другой год вспоминаешь!..

– Сорок первый. Какой же еще. Они выиграли у Керри в финале.

– Да говорю же тебе, не выиграли они. Это Керри выиграло у них гол и очко. Гол и восемь очков у Керри, а у Голуэя семь очков. Судья, конечно, засудил Голуэй, и пусть даже так, ему это не впервой. Но игру выиграло Керри…

– Подай тебе Боже хоть каплю ума! С чего бы это Керри выигрывать финал, если его Голуэй выиграл?..

– Так ты к тому времени уже помер. А я матч смотрел. И прожил потом еще девять месяцев. Игра мне в этом, правда, ничуть не помогла. Я все больше хворал день ото дня. Но все-таки я видел, как их побили…

– Помилуй тебя Боже! Ты же самая большая бестолочь, какую я в жизни встречал! Хоть бы ты сто раз их видел, Керри не выиграло у Голуэя. Я же сам был на полуфинале в Кроук-парке! Ты бы только видел, как они в тот день разнесли Каван! А Конканнан! О, способный был футболист! Я бы ничего у жизни больше не просил, только посмотреть на него, как он выиграет у Керри через месяц после того дня… Для него же это сущий пустяк был, сущий…

– Это финал сорок первый был, да?..

– Ну да. А то когда же? Ну что ты за бестолочь такая?

– Ну они же не выиграли…

– Выиграли. Выиграли. Вот Конканнан один у них и выиграл…