У шестимесячного зародыша в наличии все конечности. Человек ли он? Если да, то же самое позволительно спросить о трехмесячном зародыше, о только что оплодотворенном яйце. Больной в коме, шестой год не приходящий в себя, но с бьющимся сердцем и с работающими легкими – по-прежнему человек? А живой человеческий мозг в питательном растворе? Достоин ли называться человеком компьютер, способный на воспроизведение всех рефлекторных механизмов человеческого мозга? Робот, внешне схожий с человеком, снабженный мозгом наподобие человеческого, – человек ли это? А человек ли клон, изготовленный методом генетической манипуляции с целью получения резерва органов на случай болезни брата-близнеца?

Ответы неочевидны. В древности и даже в Средние века женщин, чужестранцев и рабов к людям не относили. Обыкновенно законодатель – тот единственный, кто уполномочен определять признаки принадлежности к людям. Но к нему следовало бы приставить биологов, философов, компьютерщиков, генетиков, церковников, поэтов, физиков. Ведь определять понятие «человек» станет все труднее и труднее.