Будь у электрона сознание, подозревал ли бы он, что является частью гораздо более обширного целого, атома? Понятно ли атому, что он входит в состав молекулы? Доступно ли пониманию молекулы, что она пребывает в крупном целом, скажем, в зубе? Понимает ли зуб, что находится в человеческом рту? Так смекнул ли бы электрон, что он – частица человека? Когда я слышу от кого-то о вере в Бога, это все равно, что услышать: «Я, малыш-электрон, претендую на осознание молекулы». А если кто-то называет себя атеистом, то это равносильно утверждению: «Я, малыш-электрон, свято уверен в отсутствии измерений, превосходящих ведомые мне».

Но что сказали бы они – и верующие, и атеисты, – если бы узнали, насколько все обширнее и сложнее, насколько их воображение ко всему этому неподготовлено? Как потрясен был бы электрон, узнай он, что не только он заперт в измерении атомов, молекул, зубов, людей, но и что сам человек включен в планетарное, солнечное, межзвездное и другие, все превосходящие измерения, для которых у нас пока что и слов-то не придумано! Мы все находимся внутри непостижимых матрешек.

И вот я рискую заявить, что человеческое изобретение, понятие бога, – это, быть может, всего лишь ободряющий фасад, спасающий людей от головокружительной пропасти бесконечности, совершенно недоступной человеческому пониманию.