26

Когда они заехали на гравиевую площадку перед домом, Андерс даже присвистнул. Вот это здание!

Чарли же вспоминала, что ей известно о семействе Старков. Вильям учился на последнем курсе гимназии. Его мать умерла за несколько лет до того, они с отцом остались вдвоем. По словам Микке, семейство было состоятельным в нескольких поколениях, и теперь они продали столько леса, что им уже и работать не нужно.

Дверь открыла женщина лет тридцати пяти.

– Вильям? – переспросила она. – Он вышел. Пошел к озеру. Думаю, он собирался поплыть на лодке порыбачить, но если вы поторопитесь, то…

– А вы…? – Чарли не знала, как закончить свой вопрос.

– Я его мачеха, – улыбнулась женщина. – Кристина. Может быть, вы хотите поговорить с его отцом? Стефан! – крикнула она вглубь дома. – К тебе пришли. Полиция.

Мужчина крепкого телосложения в спортивном костюме вышел в холл и поздоровался с ними. Он как раз собирался на пробежку, сказал он, поэтому просит простить его форму одежды.

– Мы пришли, чтобы побеседовать с вашим сыном, – сказала Чарли. – Но он, судя по всему, уплыл на лодке.

– Да нет, он просто спустился к мосткам, – ответил Стефан. – Он всегда спускается к озеру, когда у него на душе смутно, а в нынешней ситуации… думаю, вы сами понимаете.

– Можем мы сначала немного побеседовать с вами? – спросил Андерс.

Стефан кивнул.

– Могу я угостить вас чашечкой кофе на веранде?

Вид, открывающийся с веранды, заставил Чарли замереть на месте. Все это напоминало картину. Вода, поблескивающая между плакучими ивами, цветной ковер из лютиков, купыря и люпинов на лугу. И, конечно, дуб. Величественный тысячелетний дуб.

– Вид отсюда замечательный, – сказал Стефан. Он указал рукой, что они могут сесть на диванчики из ротанга.

Вскоре появилась Кристина с чашками кофе на подносе.

– Это латте, – пояснила она, поставив поднос на стол и усевшись рядом со Стефаном. – Нам пришлось купить настоящую кофемашину, потому что здесь ты вынужден сесть в машину и проехать сорок километров, если тебе хочется чего-то другого, помимо обычного заварного кофе.

– Кристина, – устало проговорил Стефан. – Думаю, они пришли к нам не для того, чтобы обсуждать сорта кофе.

– Мы здесь, чтобы поговорить об Аннабель, – сказала Чарли. – Вы знали, что у нее и Вильяма были отношения?

Стефан кивнул. Конечно, они знали. Аннабель не раз бывала у них. Так что их отношения ни для кого не были тайной.

– Но потом они расстались, – добавила Кристина. – Вильям был безутешен.

– Ты немного преувеличиваешь, – Стефан посмотрел на нее. – Пару дней он ходил в подавленном настроении. Но потом пришел в себя.

– Как бы вы описали Аннабель? – спросила Чарли.

Стефан и Кристина обменялись быстрым взглядом.

– Мы с ней особо не общались, – сказал Стефан. – Они больше проводили время друг с другом. Сидели в его комнате, слушали музыку, и… Думаю, они занимались тем, чем занимаются все подростки.

– Родители Аннабель не подозревали об их отношениях, – сказала Чарли.

– Вот как? – удивился Стефан. – Странно.

– Мы с ними не общаемся, – сказала Кристина. – Они живут очень обособленно.

Отхлебнув кофе, Чарли снова устремила взгляд на гладь озера. Она подумала о родителях Аннабель, об их доме на отшибе, о том, как они, похоже, одиноки.

Допив кофе, Чарли и Андерс спустились к воде. Выкошенная тропинка среди высокой травы на лугу за верандой привела их к мосткам. Вильям сидел спиной к ним на самом краешке мостков.

– Черт, как вы меня напугали! – воскликнул он, обнаружив, что не один.

– Ведь ты знал, что мы появимся, – сказала Чарли. – Так что незачем было уходить. Нам нужно спросить у тебя кое-что еще об Аннабель.

– Ну так спрашивайте, – проговорил Вильям и снова обернулся к воде. – Только поскорее, а потом я опять пойду искать.

– Вы с Аннабель, – начала Чарли. – Ведь какое-то время вы встречались, так?

Вильям посмотрел на нее. На этот вопрос он уже отвечал несколько дней назад. Что, полиция не записывает в блокнот? Типа, чтобы не задавать один и тот же вопрос по многу раз.

– С моей стороны это была всего лишь попытка начать разговор, но, конечно же, я могу перейти прямо к делу. Почему вы расстались?

У Андерса зазвонил телефон. Взглянув на дисплей, он сделал жест Чарли, что это важный звонок, на который он должен ответить. Напарник отошел в сторону, далеко от мостков.

– Почему вы расстались? – снова спросила Чарли.

– Потому что все полетело к чертям, – Вильям сплюнул в воду.

– А почему?

– Точно не могу сказать. Просто все полетело к чертям. Ведь иногда так бывает. И вовсе нет, – продолжал он, – я вовсе не ревнивый психопат, если вы так подумали.

– В таком случае, тебе лучше было бы этого не говорить, – проговорила Чарли.

Вильям переспросил, что она имеет в виду, и тогда она объяснила, что психопаты редко описывают себя как психопатов: отсутствие самокритики является частью болезненного состояния.

– Так вы думаете, что я психопат?

– Я тебя не знаю, – Чарли сняла обувь и села рядом с ним на краешке мостков. – Ты психопат?

Вильям улыбнулся.

– В таком случае я бы все равно не признался.

«Этот парень точно не дурак», – подумала Чарли.

– Ты любил ее? – спросила она. – Любил Аннабель?

Вильям пожал плечами. Сам он всегда считал, что да. Одно время они даже поговаривали о том, чтоб съехаться и жить вместе после школы. В Стокгольме или в Гетеборге. Аннабель пошла бы учиться в университет, а он нашел бы себе работу. В большом городе это, наверное, не трудно. Он готов был заниматься чем угодно, лишь бы не учиться. Чертовски устал от зубрежки.

Чарли почувствовала, что разговор зашел не туда.

– Когда вы расстались, – сказала она. – Что ты испытал, когда вы с Аннабель расстались?

Вильям покачал головой и ответил, что ему было очень грустно.

– Вы с ней поссорились в тот вечер, когда она пропала?

– Нет. Во всяком случае, я такого не помню.

– У тебя бывают проблемы с памятью?

Глаза Вильяма сверкнули огнем. Нет, не больше, чем у других. Ей, возможно, известно, что алкоголь плохо действует на память.

«Мне это слишком хорошо известно», – подумала Чарли. Она продолжала задавать обычные вопросы: как вела себя Аннабель, не казалась ли она расстроенной в тот вечер, когда он видел ее в последний раз, в каком состоянии она была. Не обратил ли он внимание на что-либо необычное. Но ничего нового не выяснилось.

Спрашивать дальше не имело никакого смысла, и она поняла, что единственный шанс заставить его говорить – это молчание. Она устремила взгляд на воду, на водомерок, скакавших по воде, на стайку рыбок под ними, на красноватое волнистое песчаное дно.

Чарли уже собиралась сдаться, когда Вильям откашлялся.

– У меня сложилось впечатление, что она бросила меня, потому что повстречала другого.

– Почему?

– А разве не так обычно бывает? Встречают нового, а старого посылают.

Чарли кивнула и согласилась, что так тоже бывает, однако бросают и по другим причинам.

– В тот вечер Юнас и Сванте это обсуждали – что она меня променяла или что-то в этом духе. Юнас видел Аннабель с другим.

– Ты не спросил с кем?

Вильям покачал головой. Он не спросил, и не желал знать.

– Ты должен был рассказать об этом с самого начала, – сказала Чарли.

– Как-то даже не подумал. Люди много чего говорят.

– Вы со Сванте Линдером действительно лучшие друзья?

– Да, мы дружим, хотя Сванте ведет себя странно, когда выпьет. Наверное, мы оба становимся странными, когда напьемся, если уж до конца честно.

– Я слышала, что вы как-то подрались в пабе из-за Аннабель.

Вильям посмотрел на нее с искренним удивлением, и Чарли почувствовала, что, возможно, немного сгустила краски.

– А вчера, – продолжала она, – в пабе мне показалось, что у вас вышел спор на повышенных тонах.

– Да нет, ничего особенного, – сказал Вильям. – Ерунда. Даже не помню, в чем было дело. И мы никогда не дрались из-за Аннабель. Если вы имеете в виду то, что произошло во время музыкального фестиваля, то…

– Расскажи подробнее, – попросила Чарли.

– Тут не мы со Сванте подрались, тут мы с ним поставили на место Эрика – мужичка, который владеет заведением.

– Что ты имеешь в виду?

– Он стал лапать Аннабель. Прямо посреди танцпола, хотя она сама не хотела. Чертовски нагло.

Чарли попыталась скрыть свое волнение.

– А что, Эрик часто лапает молоденьких девушек?

– Не могу сказать. Как бы там ни было, после этого случая он больше не прикасался к Аннабель. Мы его припугнули. Думаю, в тот раз мы его реально напугали.

Чарли не могла вспомнить, что читала об этом происшествии в протоколах допросов. Почему это не всплыло раньше? Ведь свидетелей должно быть масса.

– Почему никто нам об этом не рассказал?

Вильям пожал плечами. Все были пьяные. Да и потом, никто не верил, что Эрик имеет отношение к ее исчезновению. Он типа идеальный отец семейства, который однажды не сдержался и стал лапать девчонку.

– А с чего ты взял, что он такой идеальный?

Вильям снова пожал плечами. Просто ему так казалось.

– А среди твоих знакомых есть такой тип, – спросила Чарли, – на которого сразу можно подумать, если девушка пропала?

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Я клоню к тому, что таких типов, возможно, довольно трудно распознать.

– Наверное, – кивнул Вильям.

– А определять, что важно, а что нет, ты с этого момента предоставишь полиции, хорошо?

– Хорошо.

– Если ты вспомнишь что-то еще о том вечере или о чем-то другом, о чем угодно, позвони мне.

Чарли протянула ему свою визитку и поднялась. Уходя, она чувствовала, что Вильям смотрит ей в спину. Не увидев Андерса, она предположила, что он, вероятно, пошел к машине.

«Кто этот Вильям Старк? – думала она, шагая по тропинке. – Расстроенный брошенный бойфренд, ищущий утешения с лучшей подругой своей бывшей девушки, или же он глубоко оскорблен? Это невозможно определить. Но у него алиби на момент исчезновения Аннабель. Он оставался в магазине до рассвета».

Зазвонил телефон. Буква «Х» на дисплее. Она намеревалась сбросить его, но по какой-то необъяснимой причине левый мизинец потянулся к клавише с зеленой трубкой.

– Чего тебе? – спросила Чарли.

Но это оказался не Хенрик. Это была незнакомая женщина, вся в соплях и всхлипах, которая представилась как Анна, жена Хенрика.

– Что ты себе думала? – спросила она.

Чарли остановилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне просто интересно, что думает человек, когда… Ты ведь знала, что он женат?

Чарли собиралась разыграть наивность, но вовремя осознала, что уже поздно, и ответила, что знала. Она знала, что он женат, – но ведь это проблема Хенрика, а не ее.

– Правду о тебе говорят, – сказала Анна. – Верно, что ты совершенно бессовестная, что ты даже не… Я понимаю Марию, которая не хочет, чтобы ты работала с Андерсом. Ты и с ним трахаешься?

У Чарли возникло желание послать ее подальше, но она взяла себя в руки.

– Ты меня не знаешь, – ответила она.

– Знаю предостаточно. Знаю такой сорт людей. Одинокий неудачник, который пытается все испортить другим…

– Думаю, тебе будет лучше обсудить это со своим мужем, – сказала Чарли и отключилась. Она ускорила шаг. Черт, черт подери! Она подумала, что если она когда-нибудь выйдет замуж и обнаружит измену, то уж ни за что и никогда не будет звонить и так унижаться. Это измена Хенрика, а не ее…

«Ну, а твоя вина? – настойчиво вопрошал внутри какой-то голос. – Правда, каким местом ты думала?»

Андерс стоял у машины, когда она приблизилась.

– Сожалею, – сказал он, – но это звонила Мария. У Сэма, судя по всему, высокая температура. Ей пришлось поехать с ним в больницу, однако врачи успокоили ее – опасности нет. Ты понимаешь, что я должен был ей ответить, правда?

Чарли кивнула и сказала, что понимает. Затем ей стало стыдно, что она думала, будто Мария все преувеличивает, желая проконтролировать мужа.

– Надеюсь, он скоро поправится, – сказала она.

Андерс кивнул и что-то сказал о том, что жар у младенцев – не то же самое, что жар у взрослых, но теперь он должен будет отвечать на все звонки Марии.

Чарли подумала, что все, как обычно.

– Тебе удалось что-нибудь узнать? – спросил Андерс, когда они сели в машину.

– Да. Он сказал, будто слышал, что у нее завелся новый парень. В тот вечер Юнас Ландель сказал ему, что видел Аннабель с другим. Нам надо поговорить с ним – и с Эриком. А потом с Ребеккой, – добавила она. – Если окажется, что Юнас говорил правду, что Аннабель встречалась с кем-то, нам следует поговорить об этом с Ребеккой. Мы должны спросить ее, почему она ничего нам не рассказала.

– Может быть, она сама ничего не знает.

– Она ее лучшая подруга, – сказала Чарли. – Ясное дело, она знает.

– Эрик – это тот, из мотеля?

– Да. Судя по всему, он приставал к Аннабель во время праздника несколько недель назад. Началась ссора, и Сванте с Вильямом поставили его на место.

– Почему нам никто не сообщил?

– Понятия не имею.

– Я возьму на себя эти допросы вместе с Аднаном или Микке, – сказал Андерс.

– Почему?

– Потому что у тебя усталый вид, тебе надо прилечь. Ты бледная, как полотно.

– С головой что-то, – пробормотала Чарли. – Голова немного кружится.

Андерс сказал, что высадит ее у мотеля, чтобы она могла немного поспать. Чарли пыталась протестовать. Не надо преувеличивать. Просто в последние дни было так много всего…

– Понимаю, – сказал Андерс и посмотрел на нее. – Наверное, это очень странное чувство – в смысле, вернуться назад через столько лет. Много воспоминаний нахлынуло, да?

Чарли кивнула.

– Ты грустишь по ней?

– По кому? – спросила Чарли, хотя прекрасно знала, кого он имеет в виду.

– По маме.

– Да, – ответила она. – Мне ее очень-очень не хватает.

– Поплачь, плакать не запрещено, – сказал Андерс. Он положил ладонь ей на локоть, но тут же снова убрал.

– Я знаю, – проговорила Чарли. – Да только…

– Что?

– Это ни черта не помогает.