Глава 2

Достойное Дело

Сначала они съели животных в зоопарке. Потом они съели своих кошек и собак. Некоторые даже стали есть обойный клей и варить изделия из кожи. Затем немыслимое. «Ребенок умер, ему было всего три года, – написал Даниил Гранин, один из выживших. – Его мать положила тело между двойными рамами окна и каждый день отрезала от него кусок, чтобы накормить второго ребенка»¹⁹.

Такова ужасная реальность ленинградцев во время почти девятисотдневной осады города войсками нацистов с сентября 1941 года по январь 1944 года. Более миллиона граждан, в том числе четыреста тысяч детей, умерли от голода. И все это время, вне ведения людей, в самом центре города находился тайник с сотнями тысяч семян и тоннами картофеля, риса, орехов и злаков.

Примерно за двадцать пять лет до начала блокады молодой ботаник Николай Вавилов начал собирать коллекцию семян. Выросший в то время, когда Россия была опустошена сильным голодом, унесшим миллионы людей, он посвятил свою жизнь и работу борьбе с голодом и предотвращению будущих экологических катастроф. То, что начиналось как идеалистические стремления, в конце концов превратилось для Вавилова в весьма целенаправленное дело. Он путешествовал по миру, собирал различные виды продовольственных растений и узнавал больше о том, что делает одни из них более устойчивыми, чем другие. Вскоре он собрал семена более чем шести тысяч видов растений. Ученый также начал изучать генетику и экспериментировать с разработкой новых штаммов культур, которые могли бы лучше противостоять вредителям или болезням, расти быстрее, выдерживать суровые условия или давать более высокие урожаи. По мере того как его работа продвигалась вперед, у Вавилова сформировалось видение – генетический банк семян. Точно так же, как мы храним резервную копию важных данных на случай сбоя компьютера, Вавилов хотел иметь резервную копию семян всех съедобных растений мира на случай, если какой-либо вид вымрет или не сможет расти из-за природных или антропогенных катастроф.

Создав неплохую репутацию (и еще большую коллекцию семян), в 1920 году Вавилов оставил академическую карьеру и стал заведующим кафедрой прикладной ботаники в Ленинграде. С помощью государственного финансирования Вавилов смог собрать целую команду ученых, которые присоединились к его работе и помогли продвигать дело. По прибытии в институт Вавилов писал: «Я хочу, чтобы кафедра принесла пользу каждому. Я бы хотел собрать разнообразные сорта со всего мира, систематизировать их и превратить нашу кафедру в генетический банк всех растений». И, как любой истинный визионер с бесконечным мышлением, он заключил: «Образ результата не определен… Но все же я хочу попробовать»²⁰.

Однако в течение двух лет все изменилось. В Советском Союзе Иосифа Сталина никто не мог чувствовать себя в безопасности. Даже многоуважаемый Вавилов. За годы руководства страной, которое продолжалось с 1922 года до его смерти в 1953 году, Сталин, как утверждают, был повинен в смерти более 20 миллионов граждан. И, к сожалению, ученый, посвятивший жизнь помощи народу СССР, оказался одной из политических целей Сталина. Арестованный в 1940 году по сфабрикованному обвинению в шпионаже, Вавилов прошел более 400 жестоких допросов, некоторые из которых длились по тринадцать часов, с целью сломить его дух и заставить признаться, что он симпатизировал противникам Сталина. Но Вавилов был не из тех, кого легко победить, даже в таких экстремальных условиях. Несмотря на все усилия тюремщиков, он не сломался. Вавилов никогда не признавал выдвинутых против него ложных обвинений. К сожалению, в 1943 году, в возрасте пятидесяти пяти лет, дальновидный ботаник и генетик, посвятивший свою жизнь борьбе с голодом, умер в тюрьме от истощения.

В дни смерти Вавилова Ленинград переживал блокаду. Там, в центре боевых действий, в довольно невзрачном здании на Исаакиевской площади, были спрятаны описания всех работ, проделанных командой Вавилова, и, конечно, их бесценная коллекция семян, которая теперь состояла из сотен тысяч сортов зерновых культур. Помимо очевидного риска обстрела, коллекции угрожало также нашествие крыс в городе (голодающие люди съели всех кошек, которые обычно контролировали популяцию крыс). И как будто этого было недостаточно, коллекция Вавилова также привлекла внимание нацистов. Одержимый евгеникой и собственным здоровьем, Гитлер осознавал ценность банка семян и хотел заполучить его для себя и Германии. Проблема заключалась в том, что, хотя Гитлер знал о его существовании, он не знал его местонахождения. Поэтому он поручил сформировать отряд военных, чтобы найти его.

Несмотря на угрозы и те же изнурительные условия, в которых существовали все остальные жители Ленинграда, группа ученых Вавилова продолжала работу на протяжении всей блокады. Например, в середине зимы они отважились заново засеять картофелем секретные поля у линии фронта. Хотя часть коллекции удалось вывезти из города, остальное держали спрятанным, под охраной. Ученые были настолько преданы видению Вавилова, что были готовы защищать банк семян любой ценой. Даже если этой ценой будут их жизни. В конце концов, окруженные сотнями тысяч семян, тоннами картофеля, риса, орехов, злаков и других культур, которые они отказались есть, девять ученых умерли от голода.

Говоря о своем Деле, Вавилов однажды сказал: «Мы пойдем на костер, будем гореть, но не отступим от наших убеждений»²¹. И те, кто присоединился к нему в общем Деле, были вдохновлены этими словами Вавилова. Они жили ими. Одного из выживших, Вадима Лехновича, который помогал сажать картофель и стоял на страже, пока в воздухе гремели выстрелы, позже спросили о том, как он смог его не съесть. «Ходить было трудно. Было невыносимо трудно вставать каждое утро, двигать руками и ногами, – сказал он, – но удержаться от поедания коллекции не составляло ни малейшего труда. Ибо невозможно было даже подумать о том, чтобы съесть ее. Потому что это было делом твоей жизни, делом жизни твоих товарищей»²².

Ученые, продолжавшие работу Вавилова во время блокады Ленинграда, чувствовали себя частью чего-то большего, чем они сами. Понимание Достойного Дела, «миссии ради всего человечества», как называл его Вавилов, придавало их труду и их жизни смысл и цель, превосходившие любую личность или сомнения, с которыми они столкнулись в момент осады. Наесться самим или накормить голодающих жителей города было бы конечным решением конечной проблемы. Хотя они, возможно, помогли бы продлить жизнь тем, кто, скорее всего, умер или спасти жизни многих, они смотрели за горизонт и представляли себе не нескольких спасенных ленинградцев, а будущее, в котором их работа могла бы спасти целые цивилизации. Их работа не была направлена на выживание в блокаду, они играли, чтобы продлить жизнь человеческой расы.