Удар по основам: «детоцентризм» – новая тоталитарная идеология

Шаг за шагом, в течение почти трёх десятков лет, геополитические противники России руками своей агентуры разрушают наше образования. По русской школе был нанесён мощный удар, причём на всех уровнях и по всем направлениям. Оставалась только одна сфера, где традиционные ценности и нормы было трудно поколебать, так как они были ещё защищены семьёй – это дошкольное воспитание. Однако, как мы помним, в соответствии со Стратегией инновационного развития, вся система образования, начиная с дошкольного, в части содержания и в части методов и технологий обучения должна быть ориентирована на формирование и развитие «инновационного человека».

Именно в этих целях в эту сферу постепенно вводили такие изменения, которые привели бы его в соответствие с радикально перестроенным школьным образованием. Для этого ещё в 1989 г. Минобром была принята Концепция дошкольного воспитания, в которой среди основных его принципов были обозначены такие, как личностно-ориентированная модель (ребёнок – полноправный партнёр в условиях сотрудничества), деидеологизация (приоритет «общечеловеческих ценностей»), «свободный выбор» (ребёнок располагает правом самоопределения и свободного выбора в отношении того, что, как и с кем он будет делать, и т. п.).

В 2003 г. в соответствии с Концепцией содержания непрерывного образования, вводится термин «дошкольное образование» (вместо «воспитание»), и это образование включается в качестве начального звена в общую систему. Это было утверждено уже законом «Об образовании в РФ» 2012 г., который заменил требования к структуре основной общеобразовательной программы федеральным государственным стандартом. Первый ФГОС для дошкольного образования был принят в 2013 г. При этом возраст детей, им охватываемый – от 2-х месяцев до 7 лет.

Сама концепция непрерывного образования строится на признании открытости человека к изменяющемуся миру, самоценности каждого возраста, индивидуализации образования, свободы выбора программ и технологий и пр. Выбору этих технологий, как мы уже видели, уделяется особое внимание, и в ФГОСе дошкольного образования имеются соответствующие положения, дающие возможность под видом «индивидуализации образования» осуществлять ничем не ограниченную экспериментальную деятельность.

Так, в качестве основных принципов дошкольного образования указаны:

• построение образовательной деятельности на основе индивидуальных особенностей каждого ребёнка, при котором сам ребёнок становится активным в выборе содержания своего образования, становится субъектом образования (далее – индивидуализация дошкольного образования).

• обеспечение вариативности и разнообразия содержания Программ и организационных форм дошкольного образования, возможности формирования Программ различной направленности с учётом образовательных потребностей, способностей и состояния здоровья детей;

• формирование социокультурной среды, соответствующей возрастным, индивидуальным, психологическим и физиологическим особенностям детей;

• обеспечение психолого-педагогической поддержки семьи и повышения компетентности родителей (законных представителей) в вопросах развития и образования, охраны и укрепления здоровья детей.

То есть речь идёт о том, что ребёнок с 2-х месяцев (!) должен сам выбирать содержание своего образования, которое изначально вариативно – в соответствии с установкой А. Адамского на то, что «каждый человек имеет право на такое образование, которое, в конце концов, обеспечит ему способность вырабатывать собственный моральный кодекс». А родителей будут подтягивать с помощью профессиональных психологов асмоловской закваски до уровня «компетентности», соответствующего «инновационному» образованию и «инновационным» технологиям.

Этот ФГОС, как и другие, составляла рабочая группа во главе с А. Асмоловым, объединившая «специалистов» из ФИРО, НИУ ВШЭ, Психологического института РАО, Института стратегических исследований в образовании РАО, а также тех, кто реализовал новые модели дошкольного образования в регионах России. И не случайно, как указал один из членов рабочей группы, уже упоминавшийся нами А. Кондаков, ситуацию с дошкольным образованием они собираются менять, ориентируясь на зарубежный опыт: «Мне ближе всего концепции личностно-ориентированного социально-педагогического подхода, который лежит в основе и школьного, и дошкольного образования Финляндии, Швеции и некоторых других стран. Стандарт должен быть основан на требованиях к образовательной, воспитательной среде, которая обеспечивает достижение результата. В этом отличие от англо-саксонской модели, где главное – академические результаты, которые демонстрируют дети».

А. Кондаков и не скрывает, что одно из требований стандарта – это отход от академической направленности программ (то есть от фундаментальности), а основные качества личности, которые необходимо сформировать, – это поликультурность, приверженность демократическим ценностям (опять-таки для детей с 2-х месяцев!), здоровому и безопасному образу жизни. Ни о каких традиционных ценностях не идёт и речи.

В целях выполнения требований ФГОСа и положений Концепции образования 2016–2020 предусмотрено, что государство должно обучить новым методикам и технологиям преподавания 95 % работников детских садов, при этом большие надежды в системе дошкольного образования возлагаются на частно-государственное партнёрство.

То есть и в дошкольном образовании ведущую роль должны играть инновационные центры, курируемые Институтом образовательной политики А. Адамского. Он предложил и новую форму «повышения квалификации» педагогов в виде стажировки в детских садах инновационной сети «Эврика» в Москве, где их обучают «индивидуализации», то есть составлению «индивидуальных проектов» в отношении детей.

На своих семинарах «эвриканцы» не стесняются высказывать озабоченность такими «недостатками», как большое количество заданий, «занятия» как главный формат обучения; отсутствие вариативности, недостаток технологий для поддержки детской инициативы. Так что главное внимание уделяется такой подготовке педагогов, которая научит их созданию проблемных ситуаций, при которых только и возможно формирование у маленьких детей компетенций, то есть умения действовать в постоянно меняющейся ситуации, в ситуации неопределённости».

Особое внимание «эвриканцы» уделяют формированию для дошкольников групп дополнительного образования на английском языке, позволяющего приобщать наших детей с самого раннего возраста к глобальному типу мышления. Так что неудивительно, что А. Адамский, ратующий за «глобальное образование», так оперативно прореагировал на слова тогдашней главы Комитета по безопасности Государственной Думы И. Яровой, заступившейся за русский язык в ходе обсуждения проблем образования на заседании Патриотической платформы партии «Единая Россия». В лучших традициях доносительства периода разгула тоталитарного либерализма 1990-х гг. Адамский заявил: «Критика перекоса в учебном плане количества часов на изучение иностранных языков по сравнению с изучением русского языка прозвучала на том же заседании Патриотической платформы, и в этом читается трактовка патриотизма: раз школа учит иностранному языку больше, чем русскому – значит, формирует чуждую идентичность. Поверхностность расчётов убедительно проявил И. Реморенко в своих материалах в ФБ, я посмотрел данные Министерства образования – данные И. Яровой, мягко говоря, не соответствуют действительности… На основе неверных данных делает вывод председатель комитета по безопасности и противодействию коррупции. В этот раз – по поводу образования, а в следующий раз – по поводу безопасности и коррупции? Опасная ситуация. Дорого может стоить». Это уже прозвучало как угроза.

Ещё раз надо подчеркнуть, что за всеми указанными выше нашумевшими проектами стоит единая программа, которую Мэрилин Фергюсон, автор «Заговора Водолея» назвала «культурной мутацией», которая «шире, чем реформа, глубже, чем революция».

Что означает реализация этой программы для России, в которой сохраняются базовые ценности православия, объяснять не надо. Достаточно сказать, что она может быть внедрена только в условиях полного раскола общества на «отцов» и «детей», которые будут находиться не просто в конфликте между собой, а превратятся в два враждующих лагеря.

Открыто в наших условиях это сделать невозможно, поэтому инноваторы идут другим путём. Прикрываясь модными терминами и понятиями, такими, как «толерантность», «вариативность», «свобода выбора», «личностная ориентация», «самоценность детства», «индивидуализация образования», «креативность», «медиация», они внедряют в систему обучения и воспитания детоцентристский подход, противопоставляющий детей и взрослых. Детоцентризм не просто выделяет детей и подростков в отдельную социальную группу, а превращает их в особое, «иное» сообщество, со своими собственными правами.

В этом плане особый интерес представляют откровенные разъяснения А. Асмолова, данные им ещё в 2012 г. в интервью журналу «Дети в информационном обществе», в котором современные дети названы «информационным» или «сетевым» поколением»:

«Дети сегодня действительно очень часто «иные». И когда вокруг иные дети, то нужны не то чтобы иные учителя – сама школа должна измениться – стать школой понимания, школой неопределенности. Умение учителя вести себя в неопределённой ситуации сегодня нужно ему не меньше, чем представителям подрастающего поколения».

«Сегодня как никогда нужен родительский всеобуч… Это очень важно, чтобы родители понимали: детей не надо воспитывать, с ними надо дружить».

«Мы все не готовы работать с “цифровым поколением” детей, в том числе и наши педагоги. Вопрос стоит по-другому: готово ли поколение “цифровых детей” общаться нами. Очень важно понять это и увидеть, как они нас воспринимают. В определённой мере они могут выступить нашими учителями в разработке совместных программ действий».

В этом интервью А. Асмолов делает важное признание, во многом объясняющее, почему они так стремятся выделить детей в «иное» поколение: «Я вижу уникальную роль интернета в пробуждении не просто детского, а гражданского сознания, свободного сознания. При всех критических моментах интернета – это среда для развития гражданского общества. До некоторой степени те, кто выходил на Болотную площадь и площадь Сахарова (я оцениваю эти события не политически, а психологически), – это люди, прошедшие школу вариативного образования. Они уже привыкли делать свой собственный выбор. То, что было начато нами в 1991–1992 годах, когда мы делали школьную реформу, сработало в 2011–2012. Образование – это не просто педагогика, это идеология будущего».

Вот так просто нам объяснили, что такое на самом деле «вариативное» образование, к чему оно ведёт и почему образование является «идеологией будущего».

Этот детоцентристский подход пытаются представить сегодня в качестве нормы на различных общественных площадках. Особенно громко он прозвучал на Санкт-Петербургском образовательном форуме, прошедшем в марте 2015 г., на который было приглашено внушительное число участников – более 4 тысяч человек. Здесь были все – и представители Минобрнауки РФ, и руководители систем образования регионов, и учёные, и учителя, и деятели культуры и искусства. Причём не только из регионов России, но и из-за рубежа (40 человек).

Ключевым мероприятием стало пленарное заседание с говорящей самой за себя темой: «Образование и мир детства: новый взгляд». Естественно, «новый», хотя о новизне говорят уже более 20 лет («перманентная образовательная революция»!). В нём приняли участие такие фигуры, как губернатор Санкт-Петербурга Г. Полтавченко, первый замминистра образования и науки РФ Н. Третьяк, президент РАО и президент СПбГУ Л. Вербицкая, уполномоченный по правам ребёнка в Санкт-Петербурге, С. Агапитова и др.

Если Г. Полтавченко ограничился общими словами о необходимости поиска «новых форм, новых стратегий и технологий», то Н. Третьяк откровенно заявила, что «самым важным взглядом на образование является взгляд самого ребёнка», и подчеркнула, что при разработке и принятии всех документов Минобрнауки руководствуется принципом «детоцентризма». Идея главенства личности ребёнка присутствует в ключевых документах, включая и ФГОС дошкольного образования, который вместо контроля на первый план ставит развитие ребёнка. Говоря об эпитете «новый», она заявила, что новых взглядов на детство ровно столько, сколько людей на свете, потому что все мы – разные и у каждого своё видение, но важней всего взгляд самого ребёнка.

Всё это в русле ещё одного откровенного высказывания главного инноватора А. Асмолова, заявившего в одном из своих интервью: «Моя формула такова: пока наша страна, при всех её зигзагах и перепадах, не выдвинет на первый план политический детоцентризм – образованных родителей мы не получим… Политический детоцентризм – это когда при принятии государственных решений позиция детства и интересы детей являются наиважнейшими и каждое решение должно быть проанализировано с точки зрения того, как оно скажется на подрастающем поколении».

Понятно, что данный подход абсолютно исключает возможность воспитания наших детей на традиционных ценностях, обеспечивающих преемственность поколений. Поэтому и разработанная инноваторами из ФИРО и НИУ ВШЭ «Стратегия развития воспитания в Российской Федерации до 2025 г.», которая исходит именно из детоцентристского принципа, содержит лишь общие положения и формулировки, позволяющие наполнять их любым нужным разработчикам содержанием и формировать «иное» поколение, чуждое нравственным установкам их отцов и дедов. Даже испытав многочисленные и основательные переработки под влиянием жёсткой критики «нетолерантной» родительской и педагогической общественности, текст этой «Стратегии» и в его последнем, двадцать пятом (!) варианте исходит из необходимости подстроиться под «современных детей», которые «существенно отличаются от прежних поколений».

Данный «документ» стал попыткой ответить на задание разработать стратегию патриотического воспитания, основывающуюся на общенациональных гражданских ценностях. Однако в условиях, когда интеллектуальные «элиты» переводят наше общество на систему ценностей глобального миропорядка, когда российские олигархи встраивают нашу экономику в глобальный рынок, когда государство превращает свои функции в электронные «услуги», которые передаются в руки частных структур и становятся частью глобального «электронного правительства», определить суверенную «гражданскую идентичность» становится невозможным.

Поэтому и текст «Стратегии»», даже в его 25 варианте, получился пустым и бессодержательным. С помощью общих фраз и выражений он должен скрыть тот факт, что нашей молодёжи навязываются такие «общечеловеческие ценности», которые изменяют её сознание в русле утверждения «глобального гражданства», несовместимого с национальным суверенитетом. школы