Под покровом власти

Речь идёт о второй версии форсайт-проекта «Образование 2030», разработанной одновременно с «Форсайт-компетенциями 2030» летом 2013 г. Агентством стратегических инициатив (Д. Песков) вместе с НИУ ВШЭ и МШУ «Сколково» (П. Лукша).

Тут надо отметить важный момент, который позволяет лучше понять, как происходит «перезагрузка» образования. Как пишет исследовательница Г.К. Жукова, «внедрение форсайт-инициатив в сфере российского образования ведётся уже не первый год, и напоминает не столько паутину, сколько матрёшку или луковицу. С каждым следующим “снятым” слоем обнаруживаются всё более и более интересные истории. Сегодня верхняя, самая симпатичная “форсайт-матрёшка” – это проекты Агентства стратегических инициатив, в описании которого заявлена поддержка на уровне министерств и ведомств и результаты которого “ложатся на стол” первых лиц нашего государства». А скрытой в ней матрёшкой стала группа Re-engineering Futures или RF Group, основанная Д. Песковым и П. Лукшой (не только название группы, но и её официальный сайт – на английском языке). О группе они написали следующее: «С 2010 года мы были активно вовлечены в управление форсайт-проектами, базирующимися на разработанной нами методологии Рапид Форсайт. Начав с проекта “Метавер”, в дальнейшем мы эволюционировали в форсайт-группу, работающую как внештатный отдел Российского Агентства Стратегических Инициатив, а в 2013 году мы прошли ребрендинг, и теперь называемся Re-engineering Futures (RF Group)».

Показательно, что среди «друзей» группы указаны такие гиганты российского и мирового бизнеса и такие структуры, как Росатом, Россети, Роснефть, Лукойл, Роснано, Р-Фарм, японская компания Asahi Glass (крупнейший в мире производитель стекла, входит в группу Mitsubishi); немецкая химическая компания Bayer Materialscience (теперь Covestro), особая экономическая зона в Свердловской области Титановая долина, МТС, WorldSkills International (международная ассоциация, занимающаяся профессиональной подготовкой), Министерство промышленности и торговли РФ, Министерство транспорта РФ, Мировой общественный форум диалога цивилизаций, Российское управленческое сообщество участников президентской программы подготовки управленческих кадров (РУС) и др.

В августе 2013 г. АСИ совместно с РУС и Российской венчурной компанией (РВК) организовали Форсайт-флот – теплоходную поездку по Волге 500 бизнесменов, чиновников и других «креативных» деятелей, в ходе которой и был разработан форсайт-проект «Образование 2030», представленный в итоге в качестве «общественной» стратегии. Сам Д. Песков объяснил: «Это совершенно новый тип общественного продукта, которого до сих пор практически не было в стране. У нас до сих пор считалось, что стратегия – это то, что пишет государство, или то, что делают компании ради своих коммерческих интересов. Сама возможность того, что общественные лидеры, бизнес и представители государства объединятся вместе ради формирования такой общественной стратегии, которая не требует прямого распределения государственных ресурсов, которая не требует включения иерархической модели управления, где сильные лидеры могут договариваться друг с другом и совместно реализовывать общую повестку – такого рода возможность не реализовывалась».

Действительно, данный проект явил силу нового субъекта перемен в лице некоммерческой организации, лоббирующей интересы бизнеса.

Новая версия является гимном бизнес-глобализации и касается всехуровней образования. Здесь чётко указано, что мировые изменения предъявляют глобальные требования к работникам образования и стандартам их подготовки, при которых на российский рынок образования приходят международные провайдеры. Фактор информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) утверждает онлайн-решения, «гибридную» педагогику», несистемное образование, рост индивидуализации и игрового компонента в образовании. В качестве ключевых технологий указаны «искусственный интеллект», «виртуальная реальность», «использование биологической обратной связи», имплантаты, «генетические профили», «фармакология для обучения».

В ближайшие 7-10 лет российскую систему образования ожидает реальная конкуренция с независимыми международными провайдерами. Будет происходить сегментация и расслоение образовательной системы, увеличение разрыва между «элитарными» и «отстающими» учебными учреждениями, вплоть до возникновения школ и ВУЗов, выполняющих преимущественную роль «институтов призрения», «камер хранения для детей». Государство постепенно выходит из образовательной сферы с сохранением двух функций: удержание «базового уровня» (в логике социальной безопасности) и поддержка ограниченного числа «точек прорыва». Наконец, необходимо кадровое обновление – преподавателей, управленцев и компетентных заказчиков (родителей и работодателей).

В школьной системе к 2025 г. произойдёт её фрагментация на элитные, массовые и отстающие. Ставка делается на две новые страты: «компетентных» родителей и директоров продвинутых школ. Новыми кадрами будут не учителя, а наставники. Особое внимание уделяется рынку образовательных сервисов для детей, которые будут замещать школьное образование, созданию онлайн-педагогики. Сервисы для родителей должны способствовать формированию эффективного родительства и преодолению старых сложившихся стереотипов поведения. Необходима переподготовка директоров школ на основе программ MBA, то есть передового менеджмента. Предусмотрена также легализация детского труда («игработы») и др.

Что касается высшей школы, то тут основные направления – это элитарность присутственного обучения, работа на локальный заказ, практикоори-ентированность образования, государственная поддержка фундаментального образования, которое будет не для всех. И здесь, как и в школах, происходит дифференциация, поскольку ВУЗы делятся на три группы: для простых – «университет для миллиарда» (многопользовательские курсы, международная сеть профессиональных-личных контактов, возможности встраивания в международный рынок), затем традиционные ВУЗы и, наконец, для элиты – университет для одного (предельная индивидуализация обучения). Так что и среди ВУЗов будут лидеры, середняки и отстающие.

Конкурентная борьба с глобальными провайдерами требует тотальной прозрачности вузовского образования, прозрачности результатов (для этого нужен переход на электронные дипломы с фиксацией всех работ и экзаменов в электронном виде, а в перспективе – создание профилей компетенций как замены трудовой книжки), а также «оторванности» итоговых экзаменов от ВУЗов по принципу внешнего аудита. Должны быть созданы стимулы для широкого внедрения обучения по контракту с работодателем и страховые системы (по модели КАСКО – страхование ответственности за некачественное образование) и пр. Основным драйвером развития в сфере образования становится распространение глобальных производственных и управленческих стандартов.

В разработанной тогда же теми же центрами «Карте образования 2030» указываются следующие темы и направления, которые должны реализоваться в течение ближайшего десятилетия:

• «патенты на гены» (смогут ли человеческие гены стать предметом патентования?),

• «игры с вечными ценностями» (виртуальные онлайн-игры, формирующие ценности личности),

• «дети планшетов» (появление в школах детей, имеющих проблемы различения реального и виртуального мира),

• «массовые нейроинтерфейсы» (дешевые устройства ввода/вывода через электроэнцефалограммы и системы биологической обратной связи),

• «всем в ухо» (миниатюризация и «оестествле-ние» компьютерных устройств ввода/вывода, отказ от компьютеров как специальных объектов),

• «школа как игровое пространство» (непрерывная игра для дошкольников и младших школьников с использованием технологий дополненной реальности),

• «культура самостоятельности» (законодательство, регулирующее ранний интеллектуальный труд – с 10 лет),

• «универ в утробе» (программы развивающей беременности: ребенок получает знания и навыки в утробе),

• «наши общие дети» (глобальная унификация стандартов школьного образования),

• «интерактивные преподаватели-симуляторы» (пользователь не знает, является ли преподаватель человеком или искусственным интеллектом),

• «алмазный букварь» (учебник со встроенным искусственным интеллектом, который является персональным тютером, отвечающим индивидуальным требованиям учащихся),

• «айпад-дети получают право голоса» (выросшее поколение IPad-детей делает запрос на другой раунд образования),

• к 2030–2035 г. – «дети на заказ» (начинают появляться элитные генные наборы для детей) и пр.

Все эти идеи вошли в доклад «Будущее образования: глобальная повестка», который его авторы подготовили для стратегического планирования и принятия решений в России и развивающихся странах.

В октябре 2013 г. П. Лукша выступил на семинаре в Институте образования НИУ ВШЭ, где на основе форсайт-проекта 2013 более детально описал ключевые аспекты грядущей трансформации системы, которые выглядят так.

Через 3–5 лет (как раз к 2018 г. – О.Ч.) в мире произойдёт бум массовых открытых онлайн-курсов (МООМ) – дистанционного образования для всех желающих. «Паспорта компетенций» начнут теснить обычные дипломы, и развитие получат «биржи талантов», представляющие собой инструмент инвестиций в образование. Через 7-10 лет процесс обучения можно будет контролировать с помощью нейроинтерфейса. «Архитекторами» новой реальности станут интернет и цифровые технологии; технологические стартапы в образовании – новый рынок, дополняющий традиционные; гиперконкуренция и быстрое развитие отраслей, требующие развития надпрофессиональных компетенций; образование как актив, предполагающее развитие инвестиций в образование, в том числе чужое; вызов потребительского общества и рост доли «самостоятельных учеников», которые сами планируют свою образовательную траекторию.

Дальше Лукша описал, каким образом информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) проникают в разные «поры» общества и образовательной системы. Речь идёт об «оцифровке» реальности, создании «цифровой копии мира», о превращении «миров дополненной реальности» в естественную среду обитания человека. Поскольку интернет-революция идёт рука об руку с когнитивной революцией, становится возможной передача мыслей и образов между людьми и компьютером, то есть формирование интерфейса мозг-компьютер или нейроинтерфейса. «Нейрорешения» становятся массовыми и могут использоваться на протяжении всей жизни в разных сферах, включая педагогику: для контроля усвоения, обучения, общения и распространения новых образовательных продуктов. Причём интернет может стать не только кровеносной системой образования, но и её мозговым центром, а нейротехнологии – универсальным рецептом образования.

Другим фактором перемен становится глобальная конкуренция, одним из проявлений которой является развитие системы МООК (массовые открытые онлайн-курсы) типа «Coursera» и «EdX».

Они работают как «кадровый пылесос», представляя собой «образовательные системы, прокачивающие одновременно большое количество людей» и задающие наднациональные модели квалификаций и компетенций. В этих проектах, подчеркнул Лукша, участвует мировая преподавательская элита, а «остальным профессорам надо искать своё место в мире, в котором содержание образования контролируется такими игроками». В обозримом будущем будет создан «университет для миллиардов» (имеется в виду численность онлайн-обучающихся), и фактически работа массовых онлайн-проектов приведёт к «закреплению ситуации образовательного империализма».

Поскольку бизнесу нужны люди, обладающие конкретными компетенциями, он заинтересован в «индивидуальных траекториях» обучения и в инвестировании в таланты, которое Лукша называет «охотой за потенциалом». Примером этого является американский проект «Upstar», в котором студенты запрашивают на своё образование определённую сумму, а впоследствии платят своему благодетелю процент с дохода. По сути это способ повышения личной капитализации и «социальный лифт» для одарённых людей. Бизнес заинтересован и в другом нововведении – в «менторских сетях», означающих обучение в социальных сетях в формате команды.

Фундаментальная перестройка ждёт и науку, которая, как указывает Лукша, настолько атомизиро-вана, что необходимо её «протезирование» – воссоединение через семантические технологии. То есть должна произойти «сборка научного фундамента» на основе работы искусственного интеллекта (ИИ) и человеческого сообщества. ИИ со временем выступит «структуратором научных коллективов и соавтором работ».

Особо Лукша выделил тему геймификации – усиления игрового начала в жизни. Через 15–20 лет игра и команда станут доминирующими формами образования и социальной жизни, и уже сегодня признание игры в качестве нормы и образа жизни проявляется в том, что игры массово включают в образовательные курсы, проекты и экзамены. Города будущего также будут выглядеть как большой игровой тренажёр.

Радикально-революционная сущность форсайтеров особенно хорошо выявилась в конце выступления Лукши, когда он описал превращение образовательного поля в ближайшие годы в арену борьбы между двумя лагерями – революционерами и консерваторами. К первым он причислил представителей ИКТ-сферы, крупный бизнес, «прогрессивные» университеты (пытающиеся «оседлать тренд»), молодых внеуниверситетских исследователей, НКО и «сознательных родителей». А ко вторым, сторонникам статус-кво, – академическую элиту, преподавателей и родителей-консерваторов. Консерваторы в конце концов проиграют, а традиционное образование продержится ещё 15–20 лет, в течение которых должна появиться «достаточно эффективная замена». Появится настолько много внесистемных провайдеров образования, что дети-2020 смогут вообще не заходить в «систему» на протяжении жизни.

В заключении Лукша выделил финансовый фактор в качестве главного инструмента уничтожения традиционного образования, заявив, что, поскольку традиционные решения в образовании будут дорожать, а инновационные решения – дешеветь, во многом именно от «цены вопроса» зависит «скорость прихода нового образования» (то есть, чем быстрее будет сокращено государственное финансирование образования, тем быстрее реализуется форсайт-проект).

Тогда же, в декабре 2013 г. подробное описание форсайт-проекта сделал и Д. Песков, выступив на интеллектуально-коммуникационной площадке АСИ – «Точке кипения». Это, кстати говоря, ещё одна «форсайт-матрёшка, занимающаяся проведением (обратите внимание на названия!) тренингов, мастер-классов, форсайт-сессий, «сессий акселераций», сессий планирования и стратегирования, методических семинаров и лекций, перестраивающих сознание людей на глобальное видение. Его доклад стал первым в цикле «13 лекций о будущем», который читался на данной площадке в течение 2014 г. российскими экспертами-футурологами и методологами, среди которых были уже упоминавшийся нами методолог П. Щедровицкий, директор Центра стратегических разработок «Север-Запад» В. Княгинин и др.

В своём выступлении Д. Песков очень жёстко описал процесс превращения университетов в образовательную бизнес-корпорацию, предложив новую форму рабовладения: «Людиардёры. Это бизнесмены, владеющие командами лучших специалистов. Инвестиционный портфель можно собрать не только из акций компаний, но и из акций людей. Самые талантливые люди будут всегда хорошо зарабатывать с доходностью отдачи с вложений более, чем с рынка наркотиков. Людиардеры – это богатые люди, у которых капиталы в пакетах владения людьми. Это реальность, биржа работает, где перспективной считается модель венчурных инвестиций в человека, которая уже отрабатывается в США. С одной стороны, есть люди, желающие повысить свою квалификацию в ведущих мировых университетах или школах бизнеса, но у них нет на это средств. И такие молодые и талантливые люди выставляют себя на биржу с обязательством перед теми, кто профинансирует их обучение, через 5 лет выплачивать 20 % своего годового дохода в течение 10 лет. С другой стороны, есть те, кто готов вложиться в это “предприятие” с учётом потенциально высокой готовности».

Описывая бизнесменов как охотников за талантами, Песков сам откровенно признаётся, что речь идёт о работорговле: «Между тем, МООС (английский вариант МООК – О.Ч.) позволяет выцепить талантливого парня, программиста, не в 21 год, а в 12, когда он ещё школу не закончил. Таких ребят, скажем, из Индии и Монголии уже выискивает и покупает «Фейсбук». Работодатель хочет видеть умения, электронный диплом с портфолио, личный паспорт компетенций и то, как, где и когда человек повышал их. Это наглядная индивидуализация. Бизнес сначала хочет видеть достижения и умения, электронный диплом в портфолио, паспорт компетенций, то, что сегодня хотят бизнесмены. Бизнес как инвестор. Он хочет узаконенного рабства. На Форсайте в Академгородке мы предлагали узаконить “рабство”. Модель как в футболе или хоккее. Воспитали талантливого студента, для него есть цикл продаж, конкуренция. Выставляете талант на торги, за него заплатят 20–50 млн. долларов США».

Что касается того языка, на котором говорит Д. Песков, то комментарии, думается, излишни.

Конечно, в такую рабовладельческую бизнес-модель никоим образом не вписываются ни наши ВУЗы, ни наши научные центры. Так что закономерно, что специалисты по Форсайту, прибыв в летнюю школу технопарка новосибирского Академгородка, как пишет академик А.Л. Асеев, «нарисовали тягостные картины настоящего и будущего Академгородка, назвав их “ложными надеждами”, “культурным захоронением”, “мавзолеем”, включая апокалипсический сценарий «идеальный шторм», по которому Академгородок уничтожается и воссоздаётся, возможно, на другой территории Новосибирска».

На практике такая модель уже реализована в Томском государственном университете систем управления и радиоэлектроники (ТУСУР), который, по словам Д. Пескова, является лидером в России по использованию проектного подхода в образовании. Он стал университетом-предпринимателем, «торгующим» своими знаниями, выпускниками, преподавателями и акциями компаний, созданных в стенах ВУЗа его студентами и выпускниками. Планируется создать фонд с привлечением средств предпринимателей, которые будут вкладываться в компании студентов. ТУСУР уже много лет взаимодействует с выпускниками, работающими за рубежом. Сегодня около 15 созданных в университете компаний расположены в Канаде и США.

Другой важный момент, который нужно отметить в докладе Д. Пескова, – это то, что он откровенно предлагает модель кастового образования. Он утверждает: «Вызов потребительского общества есть две образовательные аудитории. Для каждой будет разное образование. Потребительское общество требует простоты, изящества продуктов на потребительском рынке и недумания. На смартфоне должно быть всё меньше и меньше кнопок. Вообще не надо думать, чтобы этим пользоваться, например, картографические сервисы. Для использования картографических сервисов думать не надо. Нажал одну кнопку, и всё. Требования потребительского общества приводят к тому, что лучше не учить таких потребителей для производства, а взять для производства роботов». Соответственно, одна группа людей – это люди «одной кнопки», которые не будут пользоваться сервисами, где нужно что-то выбирать, «им сказали, посадили, заставили», и “заставление” становится важным мотиватором для этой аудитории. Вторая группа – это те, кто планирует свою образовательную траекторию, кому нужны тьюторы и онлайновый сервис.

Как совершенно верно пишут исследователи Д. Евзрезов и Б. Майер, «“потребители одной кнопки” не рождаются с такими свойствами, следовательно, если производители гаджетов будут заинтересованы в простых методах обучения и образования членов общества, то они спроектируют на гаджетах достаточное число кнопок для поддержания интеллектуальной формы… Среднестатистический потребитель сервисов заинтересован в достаточно полном и сложном контроле использования сервиса со своей стороны… Таким образом, можно утверждать, что идеологию потребления «в одну кнопку» насильственно внедряют и навязывают обществу. Так что исходное утверждение Д. Пескова – ложное, т. к. не существует естественного разделения общества на две образовательные аудитории. Такое разделение создаётся совершенно искусственно. И система образования, предвосхищаемая в планах Д. Пескова, собирается заниматься именно этим – созданием кастового общества образования из “людей одной кнопки” и тех, кто будет ими управлять».

Напомним, что, наряду с авторами форсайт-проекта «Образование 2030», сторонником кастового общества является и Г. Греф, изложивший своё понимание системы управления ещё в 2012 г. в ходе выступлении на Петербургском экономическом форуме. Греф признался тогда, что ему будет страшно, если власть окажется в руках народа: «Вы говорите страшные вещи. Вы предлагаете передать власть фактически в руки населения. Как только простые люди поймут основу своего «я» и самоидентифицируются, управлять, то есть манипулировать ими будет чрезвычайно тяжело. Люди не хотят быть манипулируемы, когда имеют знания».

При этом глава Сбербанка сослался на великих мыслителей, «таких как Лао-Цзы», которые придумали свои теории, «зашифровывая их, боясь донести до простого народа». Он также напомнил о Конфуции, начинавшем как демократ, а затем создавшем учение о разделении общества на страты. «В иудейской культуре каббалы, которая давала науку жизни, она 3000 лет была секретным учением, потому что люди понимали, что такое снять пелену с глаз миллионов и сделать их самодостаточными. Как управлять ими? Любое массовое управление подразумевает элемент манипуляции. Как жить, как управлять таким обществом, где все имеют возможность судить напрямую, получать не препарированную информацию, не через обученных правительством аналитиков, политологов и огромные машины спущенных на головы СМИ, которые как бы независимы, а на самом деле, мы понимаем, что все СМИ заняты сохранением страт?».

Подготовкой специалистов, владеющих искусством манипулирования сознанием масс, занимается корпоративный университет Сбербанка, созданный в 2012 г. как его дочернее отделение. Поставив задачу создать корпорацию мирового уровня, Греф взял за образец опыт IBM, банка «Сантандер», китайской компании Huawei и индийской компании Infosys. Но главным вдохновляющим примером стал поразивший Грефа Центр лидерства Boeing в Сент-Луисе.

Университет Сбербанка был построен за 10 млрд, руб., и сегодня получает средств больше всех в стране. Под началом главы Сбербанка работает более 300 тыс. человек, 40 тыс. из которых – это менеджеры банка и его «дочек». Все они обязаны пройти переподготовку и повышение квалификации в собственном университете, по окончании которого два или три года не могут менять работу, иначе за учёбу придётся платить. Так руководство Сбербанка удерживает менеджеров.

Ректором университета является В. Катькало, который до этого 16 лет возглавлял Высшую школу менеджмента СПбГУ, в попечительский совет которого входил Г. Греф, так что они давние знакомые. Здесь читаются курсы по развитию управленческих компетенций, лидерства, по образованию и корпоративной культуре, IT, риск-менеджменту, управлению проектами, процессами, финансами и рисками. Часть программ разрабатывают в собственном учебно-методическом центре, а часть создаётся совместно с ведущими бизнес-школами мира, в том числе Стэнфордской и Лондонской школами бизнеса. Помимо штатных преподавателей, лекции в университете читают приглашённые, в том числе, иностранные профессора и топ-менеджеры Сбербанка. Обязательными программами университета являются «Сбербанк-500» (для руководителей среднего звена), созданная совместно с французской бизнес-школой INSEAD, и программа развития высшего менеджмента, разработанная совместно с Лондонской школой бизнеса.

Между тем, наличие собственного кампуса позволяет проводить курсы не только для своих, но и для партнёров – например, сотрудников «Росатома» и «Ростелекома», что является мировым опытом крупнейших бизнес-школ. Как объяснил Катькало, это необходимо, поскольку «в современном бизнесе во многом конкурируют друг с другом не только сами компании, но и их экосистемы, то есть сети партнёров самого разного происхождения и толка, которые усиливают и создают долгосрочные конкурентные преимущества для компании». Вот и Сбербанк создаёт свою «экосистему», для расширения которой в январе 2015 г. по заказу администрации в университете была реализована специальная программа. Сюда приехали все губернаторы и мэры крупнейших городов, чтобы прослушать курс «Современные технологии менеджмента», познакомиться с производственной системой Сбербанка и изучить стандарты работы руководителей в крупной корпорации. Одним из перспективных проектов являются регулярные семинары для руководителей регионов.

Что касается эффективности внутренних и внешних программ университета и повышения качества менеджмента, то само руководство ещё не разработало методик их измерения, зато очевидно, что они являются эффективным механизмом перестройки сознания, перевода его на глобальное измерение и элитарный подход.

Именно эти кастовые установки форсайтеров продвигает крупный российский бизнес, являющийся составной частью мирового бизнес-сообщества. Поэтому курс на интеграцию бизнеса и высшего образования был подтверждён в «Концепции Федеральной целевой программы развития образования на 2016–2020 гг.», утверждённой правительством 29 декабря 2014 г. Заказчиком и координатором её было министерство образования и науки.

В качестве цели программы определены формирование конкурентоспособного человеческого потенциала и повышение конкурентоспособности российского образования на всех уровнях, в том числе международном. А для этого предусмотрены комплексные проекты по созданию и внедрению новой структуры (модели) ВУЗов, модернизации технологий заочного образования, переходу к системе эффективного контракта с руководителями и педагогическими работниками, привлечению работодателей к участию в управлении деятельностью профессиональных образовательных организаций, распространению структурных, содержательных и технологических инноваций и пр.

На практике это означает, что через пять лет количество филиалов ВУЗов должно быть сокращено на 80 %, а число самих институтов и университетов – на 40 %. То, что не удалось Минобрнауки в 2012 г., стало возможно сегодня. За решениями этими стоит НИУ ВШЭ, представляющий интересы крупного бизнеса, и не случайно, что необходимые пояснения по поводу концепции дала директор Института развития образования НИУ ВШЭ И. Абанкина, заявившая о необходимости создания условий для честной конкуренции и связавшая сокращение ВУЗов с внедрением системы дистанционного обучения.