LXIX

Лондон, 6 мая ст. ст. 1751 г.

Милый друг,

Самые замечательные писатели бывают всегда самыми строгими критиками своих произведений: они пересматривают, исправляют, отделывают и шлифуют их, пока не убеждаются, что довели их до совершенства. Мое произведение – это ты, а так как плохим писателем я себя не считаю, я становлюсь строгим критиком. Я пристально вникаю в мельчайшую неточность или недоделанность, для того чтобы исправить их, а отнюдь не выставлять на показ и чтобы произведение в конце концов сделалось совершенным. Я знаю, что с тех пор как ты приехал в Париж, наружность твоя, обходительность и уменье себя держать значительно изменились к лучшему; но, мне кажется, улучшать их следует и дальше, пока ты не достигнешь совершенства, которого я так для тебя хочу, – до тех пор я должен продолжать начатую отделку и шлифовку. В письме, полученном мною с последней почтой от одного из твоих парижских друзей, были следующие слова: «Sans Hatterie, j’ai l’honneur de vous assurer que monsieur Stanhope réussit ici au de là de ce qu’on attendrait d’une personne de son âge; il voit tres bonne compagnie, et ce petit ton qu’on regardait d’abord comme un peu décidé et un peu brusque, n’est rien moins cela, parce qu’il est l’effet de la franchise, accompagnée de la politesse et de la déférence. Il s’étudié à plaire, et il у réussit. Madame de Puisieux en parlait l’autre jour avec complaisance, et intérêt: vous en serez content a tous égards». Все это очень хорошо, и я радуюсь за тебя; только в одном отношении ты мог бы измениться к лучшему, и я надеюсь, что так оно и будет. Постарайся разубедить тех, кто считает, что у тебя есть эта petit ton un peu décidé et un peu brusque. Так как ты не хочешь, чтобы это было так, то пусть у людей и не создается такого впечатления. Пусть в выражении твоего лица будет мягкость и douceur; ^c выражай свои взгляды не слишком уверенно, а к чужим относись уважительно; говори, например: s’il m’est permis de le dire – je croirais – ne serait-ce pas plutôt comme cela? Au moins j’ai tout lieu de me défier de moi-même: такие вот смягчающие и располагающие слова ни в коей мере не ослабят твоих доводов, напротив, они сделают их более убедительными, оттого что они станут более приятны. Если у тебя это просто привычка говорить быстро и торопливо, а люди считают это décidé et brusque, старайся избежать подобной ошибки, в будущем говори более размеренно и более мягким тоном: коль скоро за тобой нет никакой вины, то пусть не будет и повода для подозрений. Мне случалось уже не раз говорить тебе, что людьми руководит не столько то, что действительно существует, сколько то, что им кажется. Поэтому, имея в виду их мнение, лучше быть на самом деле грубым и жестким и казаться обходительным и мягким, нежели наоборот.

Очень мало на свете людей, достаточно проницательных, чтобы разгадать, достаточно внимательных, чтобы заметить, и даже достаточно заинтересованных, чтобы разглядеть то, чтo скрывается за внешностью; обычно люди судят обо всем на основании поверхностного знакомства и не стремятся заглянуть глубже. Они почитают самым приятным и самым добрым человеком на свете того, кто сумел расположить их к себе внешностью своей и манерами, хотя, может быть, видели этого человека только раз в жизни. Приятные манеры, тембр голоса, мягкое и приветливое выражение лица, приобрести которые совсем не трудно, решают все. В незнакомца больше не вглядываются, и будь он даже полной противоположностью того, за что его принимают, его начинают считать самым милым, самым скромным и самым добрым человеком на свете. Счастлив тот, кто, обладая известными способностями и знаниями, знакомится со светским обществом достаточно рано и может сам втереть ему очки в том возрасте, когда чаще всего, напротив, общество втирает очки новичку! А ведь в юные годы люди так легко поддаются обману. Они набираются ума тогда, когда бывает уже слишком поздно, – пристыженные и огорченные тем, что так долго ходили в дураках, они очень уж часто становятся потом плутами. Поэтому никогда не доверяйся тому, что видишь, но умей сделать так, чтобы другие поверили тому, что видят в тебе, ибо можно не сомневаться, что девять десятых людей этой видимости верит и всегда будет верить.

Уменье это отнюдь не обернется притворством, и в нем не будет ничего преступного или предосудительного, если ты не используешь его в дурных целях. Меня никак нельзя осуждать за то, что я хочу встретить в других людях приветливые слова, доброжелательство и расположение ко мне, если я не собираюсь всем этим злоупотребить. Я убежден, что у тебя доброе сердце, здравый ум и что познания твои обширны. Что же тебе остается еще сделать? Ровно ничего, только украсить эти основные качества такими вот располагающими к себе и подкупающими манерами, мягкостью и обходительностью, которые внушат любовь к тебе тем, кто способен судить о твоих подлинных достоинствах, и которые всегда заменят эти достоинства в глазах тех, кто на это неспособен. Это отнюдь не значит, что я собираюсь рекомендовать тебе le fade doucereux, нудную мягкость обходительных дураков. Нет, умей отстаивать свое мнение, возражай против мнений других, если они неверны, но чтобы вид твой, манеры, выражения, тон были мягки и учтивы и чтобы это делалось само собой, естественно, а не нарочито. Не соглашаясь с кем-либо, прибегай к смягчающим выражениям, как например – «может быть, я неправ», «я не уверен, но мне кажется», «я склонен думать, что» и т. п. Заверши свои доводы или спор какой-либо благодушной шуткой, чтобы показать, что ты нисколько не обижаешься и не собираешься обидеть своего противника, ибо, если человек долго стоит на своем, упорство его может вызвать известное отчуждение обеих сторон. Пожалуйста, вглядись повнимательнее в cette douceur de moeurs et de manières у тех французов, в ком развита эта особенность, они ведь так много о ней говорят, так высоко ее ценят. И до чего же они правы! Посмотри, из чего она состоит: ты увидишь, что все это сущие пустяки и приобрести эти качества совсем не трудно, если у человека действительно доброе сердце. Бери с них пример, подражай им, до тех пор пока все это не станет для тебя привычным и легким. Не собираясь делать тебе комплименты, я должен сказать, что это единственное, чего тебе не хватает теперь. Приобрести же это легче всего, когда у тебя возникнет настоящее чувство или хотя бы un goût vif к какой-нибудь знатной даме, а так как либо то, либо Другое у тебя уже, по всей вероятности, есть, ты проходишь сейчас самую лучшую школу. К тому же хорошо, если ты, например, скажешь леди Харви, госпоже Монконсейль или еще кому-нибудь из тех, кого считаешь своими друзьями: «On dit que j’ai un certain petit ton trop décidé et trop brusque, l’intention pourtant n’y est pas; corrigez-moi, je vous en supplie, et châtiez-moi même publiquement quand vous me trouverez sur fe fait. Ne me passez rien, poussez votre critique jusqu’à l’excès; un juge aussi éclairé est en droit d’être séverè, et je vous promets que le coupable tâchera de se corriger”.

Вчера у меня обедали двое твоих знакомых, барон Б. и его приятель м-сье С. Не могу сказать о первом из них – qu’il est pétri de grâces; я бы, пожалуй, посоветовал ему лучше вернуться на родину, сидеть спокойно, у себя дома и не рассчитывать, что благодаря путешествиям он сможет себя как-то переделать. Се n’est pas le bois dont on en fait. Приятель его, тот гораздо лучше, хотя в нем очень чувствуется tocco di tedesco. Оба они хорошо говорят о тебе, и этим мне оба приятны. Comment vont nos affaires avec l’aimable petite Blot? Se prête-t-elle à vos fleurettes, êtes-vous censé d’être sur les rangs? Madame du – est-elle votre madame de Lursay, et rait-elle quelquefois des noeuds? Seriez-voils son Milcour? Elle a, dit-on, de la douceur, de l’esprit, des manières; il у a à apprendre dans un tel apprentis-sage. Она, которая всегда умела понравиться сама и которой часто нравились мужчины, лучше всего может обучить тебя этому искусству, а ведь без него ogni fatica e vana. Советы Марселя заключают в себе немалую часть этого искусства; они приятным образом предвосхищают все остальные качества. Нельзя также пренебрегать и одеждой. Надеюсь, что с тобой этого не случается; она помогает в premier abord, и это нередко решает дело. Говоря об одежде, я хочу сказать, что платье должно быть хорошо сшито и хорошо на тебе сидеть; в выборе его ты должен следовать моде, но не чрезмерно; волосы твои должны быть хорошо причесаны, и вообще ты должен иметь опрятный, изящный вид. Надеюсь, что ты усиленно заботишься о своих зубах; небрежение к ним чревато пренеприятными последствиями не только для тебя, но и для окружающих. Словом, дорогой мой, не пренебрегай ничем, – еще немного – и все будет завершено. Прощай! О тебе ни слуху, ни духу уже целых три недели, а для меня это очень большой срок.