Малоизвестные детали

Посетители Эрмитажа, любуясь выставленными в прекрасных залах картинами и скульптурой, даже и не подозревают, что в этом великолепном музее есть много других интересных уголков. Это крыши, чердаки, подвалы, комната с механизмом дворцовых часов. Не подозревают они и о том, что в Эрмитаже имеется большой отряд смотрителей, которых в экспозиционные залы не пускают. Это кошки.

Чердаки

Казалось бы – что может быть интересного на чердаке? Может, и ничего, если только это не чердаки Зимнего дворца и зданий Эрмитажа. А чтобы попасть на эрмитажный чердак ныне вовсе не надо карабкаться по крутым и пыльным лестницам – теперь туда ходит лифт, устроенный в районе Комендантского подъезда.

Лифт, кстати, самый современный, фирмы Otis, особой конструкции. У него нет, как у обычных лифтов, машинного отделения. Имеется только маленькая лебедка, которая расположена между лифтовой кабиной и шахтой. Рассчитан он на 13 человек, а тратит всего 3,5 кВт, т. е. как два электрических чайника. Собирали этот лифт по специальному заказу во Франции.

Открывающиеся перед любопытным огромные чердачные пространства впечатляют. Писатель А.П. Башуцкий в 1830-х гг. писал: «Кто когда-либо видел эти поистине необъятные чердаки дворца, глубокие, как стремнина, с висящими на середине их высоты дощатыми ходами, подобные мостам, переброшенным через пропасть, кто видел эти леса огромных деревьев, стоящие теснее мачт неисчислимого и сжатого в гавани флота, кто видел подпёртые ими богатырские стропила векового здания?..».

Во многих местах ходить здесь можно только по специально проложенным мосткам. Здесь на чердаки выходят перекрытия залов, которые сделаны из листового железа. Со стороны залов потолки украшает роспись, и если ходить прямо по перекрытиям, то листы деформируются, а роспись будет повреждена.

В такие залы можно заглянуть прямо с чердака через специальные продухи, оставленные для вентиляции. Продухи имеются и над залами с подвесными потолками, но через них видно только полутораметровое пространство между чердачными перекрытиями и потолком.

Все пространство чердаков расчленено на секции кирпичными стенами брандмауэров и буквально пронизано паутиной металлических балок и ферм. Брандмауэры появились после страшного пожара 1837 г. До этого времени их не было, и огонь, не встречая на своем пути препятствий, распространялся по деревянным конструкциям с огромной скоростью.

Многие стропила и фермы черного цвета. На них до сих пор сохранилось старинное защитное покрытие из смеси льняного масла и сажи. Эти конструкции были установлены во время восстановительных работ после пожара. Плоские треугольные фермы, эллиптические балки и шпренгели для перекрытия более чем 20-метровых пролетов дворцовых залов были разработаны директором Александровского чугунолитейного завода инженером М.Е. Кларком. Там же, на Александровском заводе, их и выковали. Изготавливали балки также на Механическом заводе Э. Нобиля и в казенных мастерских под руководством инженера И.К. Кроля. При сборке конструкций использовались заклепки, хомуты, болты, ковка.

Зимой 1840 г. из-за большого количества выпавшего снега стропильные фермы в районе Аванзала не выдержали и дали боковой прогиб. После этого стропильные конструкции выправили винтовыми домкратами и усилили дополнительными стойками и распорами. А разработанное в апреле того же года «Положение об управлении Императорским Зимним Его Императорского Величества Дворцом» было дополнено специальным разделом – «Инструкция для руководства в надзоре за металлическими шпренгелями, балками, стропилами и прочими скреплениями крыши Императорского Зимнего дворца».

А в августе 1841 г. в Тронном зале резко просел потолок. В центре он опустился до самого пола. Парадные двери зала выбило напором воздуха. Была создана специальная комиссия, которая установила причину. Старые дымоходы в дворцовых стенах после пожара перекрыли кирпичом в один слой. Потом, когда укладывали балки перекрытия, часть из них попала именно на такие места. Ненадежная опора начала проседать и вскоре вовсе рухнула. Для восстановления перекрытия пришлось надстраивать стены, а вместо балок использовали шпренгели. Ныне на наружной стене Георгиевского (Тронного) зала, ниже современного уровня потолка, можно видеть старый карниз. Он указывает, где был уровень потолка до обрушения в 1841 г.

Для поддержания чердачных конструкций в должном порядке, согласно «Положению…» и «Инструкции…», министром Двора стал назначаться бау-адъютант из числа военных инженеров. В его подчинении находились четыре унтер-офицера, двенадцать мастеровых (кузнецы, слесари, кровельщики) и четыре инвалида (старые солдаты, неспособные к строевой службе). Он осматривал конструкции и выходящие на чердак подвесы люстр раз в неделю, докладывая о результатах министру Двора. Унтер-офицеры осматривали дворцовый чердак ежедневно. За каждым из них была закреплена ¼ его часть, имевшая свой вход. Ежемесячно проводились также осмотры особой комиссией, в состав которой входили инженеры А.Д. Готман, М.Е. Кларк, И.К. Кроль и архитекторы В.П. Стасов и А.П. Брюллов.

До пожара 1837 г. на чердаке жило множество народа из числа дворцовой обслуги. Они обзаводились здесь хозяйством и даже содержали домашнюю птицу и мелкую скотину – кур, гусей, коз, свиней. Во время пожара все эти животные, разумеется, погибли. Но после пожара у входов на чердак стали выставлять караульных, а двери закрывать на замок и опечатывать. Сигнальщики оптического телеграфа и звонари колоколен проходили по специальным пропускам – «именным билетам».

К концу XIX в., в силу усталости металла, в стропильных конструкциях возникли местами небольшие деформации. Эти участки решили усилить двутавровыми балками и дополнительными фермами. Работы по усилению выполнили в 1895–1898 гг. под руководством архитектора Зимнего дворца Н.А. Горностаева. Новые конструктивные элементы выкрасили свинцовым суриком в красный цвет. Они хорошо выделяются на фоне более ранних конструкций черного цвета. В это же время, в 1895–1898 гг., под руководством архитектора А.Ф. Красовского заменили и деревянную стропильную конструкцию в здании Эрмитажного театра. Теперь она стала металлической.

Следы еще одной аварии можно было видеть на чердаке здания Нового Эрмитажа до проведения в 2000 г. планового ремонта. В 1924 г. из-за большого количества снега, скопившегося на крыше, обрушились стропильные конструкции в районе Иорданской лестницы, Аполлонова и Пикетного залов в Зимнем дворце и над Шатровым залом Нового Эрмитажа. Сначала в местах обрушения возвели временные деревянные конструкции, которые к 1926 г. заменили металлическими. А над Шатровым залом установили железные стропильные фермы, поверх которых уложили бревна и уже на них настелили деревянную обрешетку. Эта железо-деревянная конструкция так и простояла до 2000 г.

Во время Великой Отечественной войны на чердак подняли большое количество песка для тушения зажигательных бомб. До сих пор в укромных уголках можно найти кучки песка и щипцы, которыми хватали «зажигалки». А на кирпичных перегородках и железных стропилах сохранились следы осколков снарядов, выпущенных по Эрмитажу. Впрочем, встречаются и «приветы» из более отдаленных времен – инструменты, столовые приборы, осколки посуды XVIII–XIX вв. А однажды при вскрытии пола нашли стопку писем, записей и визиток, относящихся к пушкинскому времени. Все эти артефакты бережно собирает и хранит сотрудник музея С.В. Маценков.

Стоит также упомянуть, что в результате восстановительных работ 1837–1838 гг. внутри чердачного помещения оказалась часть внешней стены Зимнего дворца над Посольским подъездом.

В последнее время, с 2000 г., чердачные пространства Эрмитажа начинают понемногу обживать. Время от времени здесь устраиваются различные выставки и перформансы. Но для полноценного использования чердаков к началу 2000-х гг. предстояло еще много сделать – проложить дорожки, устроить освещение, вычистить мусор (только в 1999 г. вывезли 400 т мусора), покрасить стропильные конструкции и т. д.