«Дом П. И. Балабина» (Садовая ул., 18)

Этот дом стоит сразу после здания Публичной библиотеки. Раньше на этом месте находился библиотечный двор, отгороженный от улицы глухим каменным забором. Дом построен в середине XIX в. отставным генерал-лейтенантом П. И. Балабиным и использовался им в качестве гостиницы. Кто являлся архитектором, неизвестно.

П. И. Балабин военную службу начинал на флоте, на Черном море. Принимал участие в средиземноморских походах 1794–1800 гг., в десанте в Неаполе и походе на Рим. В 1801 г. его перевели на Балтийский гребной флот, а в 1802 г. он числился поручиком Кавалергардского полка. В составе полка П. И. Балабин в 1805 г. принимал участие в сражении под Аустерлицем. В 1813 г. получил чин генерал-майора. С 1826 по 1832 г. являлся начальником 1-го округа Особого корпуса жандармов и вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта. В 1856 г. скончался и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

На первом этаже здания генерал открыл трактир, который получил название «Литературной корчмы». Этому названию трактир обязан тем, что в нем частыми гостями являлись известные литераторы – А. Ф. Писемский, Н. А. Лейкин (любимец гостинодворских сидельцев), И. Ф. Горбунов, П. И. Мельников-Печерский, Т. Г. Шевченко, Н. Г. Чернышевский и др. А в гостинице в 1859 г. жил историк Н. И. Костомаров.

«Дом П. И. Балабина» в наше время

В 1874 г. здание перестроили по проекту архитектора А. Ю. Новицкого для его владелицы – М. П. Вагнер (урожд. Балабиной), дочери генерала. В 1831 г. ей давал домашние уроки Н. В. Гоголь, который надолго сохранил к Балабиной теплые чувства. В 1836 г. специально для нее он написал шутливый очерк «Путешествие из Лозанны в Веве». А когда М. П. Балабина в 1837 г. приехала в Италию, он ее встретил и показывал достопримечательности Вечного города. Мария Петровна была замужем за доктором медицины, статским советником А. Г. Вагнером. В 1901 г. М. П. Вагнер умерла в Риме, а дом на Садовой улице унаследовала ее дочь П. А. Вагнер.

После перестройки в здании располагались магазин обоев Царскосельской обойной фабрики, Санкт-Петербургская городская станция казенных железных дорог, фотографическое заведение Ю. И. Никоновича. В начале XX в. их сменили контора Петроградского общества взаимного кредита и банкирский дом «А. Ф. Филиппов и К°». После Октябрьского переворота дом национализировали и в 1918 г. передали Государственному книжному фонду, в котором хранились редкие издания, в 1930-е гг. здание передали Публичной библиотеке. В нем расположилась администрация библиотеки, которая находится здесь и поныне.

Помимо администрации Публичной библиотеки в «доме П. И. Балабина» расположилось и воссозданное в 1991 г. Русское генеалогическое общество. Тут же находится издательство библиотеки, ее полиграфический центр и книжный магазин.

Следующее, соседнее здание известно как «дом Крылова».

«Дом Крылова» (Садовая ул., 20)

Этот дом построен в 1790-х гг. за счет казны. Именно здесь по распоряжению Павла I первое время находилась знаменитая библиотека братьев Залуских, привезенная А. В. Суворовым после усмирения Варшавы.

Затем здание передали под нужды только что созданной Публичной библиотеки. Его первый этаж сдавался в аренду торговцам книгами. В первой половине XIX в. здесь располагались книжные лавки Заикина, Варгасова, Кораблева, Зирякова. В 1892 г. в доме № 22 появилась книжная лавка уже известного нам издателя и книготорговца К. И. Глазунова. А в начале XX в. на первом этаже снимали помещения магазин фототоваров, магазин тканей «Северный торговый дом Эдуарда Дихтера», редакция журнала для семейного чтения «Родина» и хорошо известное в России книгоиздательство А. А. Каспари.

Немец по происхождению, А. А. Каспари приехал в Россию из Берлина в 1857 г. Некоторое время он служил управляющим в типографии К. И. Вульфа, а в 1870 г. начал собственную книгоиздательскую и книготорговую деятельность. В 1886 г. Каспари приобрел журнал «Родина». Кроме него, он издавал журналы «Новь» (1906–1909 гг.), «Всемирная новь» (1910–1917 гг.), серии «Библиотека романов», «Дешевая библиотека русских классиков», «Знание и польза». В издательстве Каспари вышли сочинения Дж. Мильтона и И. В. Гете с иллюстрациями Г. Доре, «Всероссийский Словарь-толкователь» под редакцией В. В. Жукова (1893–1895 гг.), «Всемирная история Каспари» в 4 томах (1902–1904 гг.) и многие другие книги.

А на втором и третьем этажах располагались казенные квартиры сотрудников Императорской Публичной библиотеки. На третьем этаже, например, в 1811 г. жил Н. И. Гнедич, автор перевода «Илиады» Гомера. Его стихи и переводы высоко ценили граф А. С. Строганов и директор Публичной библиотеки А. Н. Оленин. Благодаря покровительству Оленина Гнедича приняли на работу в Публичную библиотеку на должность помощника библиотекаря (без жалования) в отдел греческих книг, он получил в этом доме бесплатную трехкомнатную казенную квартиру, а в 1811 г. его избрали в члены Российской академии.

В квартире на втором этаже в 1816–1841 гг. жил баснописец И. А. Крылов. Известный в свое время литератор П. А. Плетнев в своих воспоминаниях писал: «Большая часть служащих при библиотеке помещается близ нее в особом доме, почти против угла Гостиного двора. По одной лестнице надобно было всходить к Крылову и Гнедичу, из которых первый жил во втором этаже, а другой в третьем».

Квартира была невелика – спальня, гостиная и кухня. Только в 1831 г. от соседней квартиры эконома Василевского отделили еще одну комнату, ставшую кабинетом баснописца. Шесть окон выходило на Садовую улицу, а одно – во двор. В довольно скудно обставленной гостиной висел портрет хозяина в домашнем халате кисти художника Волкова. Большую часть времени И. А. Крылов проводил в комнате, которая служила не только спальней, но и кабинетом. Кровать стояла за перегородкой, а у окна располагался небольшой стол.

Рядом со столом у стены стоял диван – основное место И. А. Крылова. Над диваном, на кое-как вбитом в стену гвозде, висела большая картина в массивной раме. Ивану Андреевичу неоднократно говорили, что картину следует укрепить понадежнее, а то она может упасть прямо на голову. Но Крылов, как известно, отличался ленью. В ответ на эти советы доброхотов он отвечал, что все рассчитано – картина будет падать наискось и его не заденет.

Помимо лени Крылов отличался также неряшливостью и обжорством. Поскольку ни жены, ни кухарки у него не было, то иногда он покупал еду у уличных торговцев или заказывал ее в ресторанах. Однажды он съел восемь пирожков и только после этого удивился их плохому вкусу. Заглянув в кастрюлю, в которой лежали пирожки, Крылов увидел, что она уже позеленела от плесени. Решив, что раз он до сих пор не умер, то ничего страшного нет, и доел пирожки, еще остававшиеся в кастрюле.

Продукция издательства А. А. Каспари

П. А. Плетнев, говоря об Иване Андреевиче, написал следующие строки (приводится по кн.: И. А. Крылов. Басни. Сатирические произведения. Воспоминания современников. М., 1989): «Трудно найти человека, которого жизнь была бы до такой степени обогащена анекдотическими событиями, как жизнь Крылова. По своему характеру, привычкам и образу жизни он беспрестанно подвергался тем случаям, в которых выражаются резкие особенности ума, вкуса, добродушия или слабостей. Если бы можно было собрать в одну книгу все эти случаи и сопровождавшие их явления, она составила бы в некотором смысле энциклопедию русского быта и русского человека – в виде Крылова».

А вот что еще рассказывали о Крылове (приводится по той же книге) и что может служить к его характеристике: «Вот черта рассеяности баснописца. Панаев послал нему свои „Идиллии“. Крылову хотелось, увидевшись с ним, поблагодарить его. Гнедич рассказывал, что на бульваре в разное время останавливал он троих незнакомых ему людей и приносил им свою благодарность. Наконец, в прошедший понедельник (27 февраля), в публичном чтении Общества соревнователей, он просил Гнедича показать ему Панаева (хотя сам знает его или, по крайней мере, несколько раз видался и говорил с ним). Гнедич для шутки указал ему на Корфа; Крылов тотчас пошел и стал благодарить его, но увидя, что тот не понимает его, узнал свою ошибку и наконец сам отыскал Панаева» (В. М. Княжевич. Из заметок, писанных в 1820 году).

«…Крылов… играл на скрипке недурно, как говорили; но знал генерал-бас превосходно и потрудился меня кое-чему поучить на этот предмет. Рисовал недурно, понимал живопись превосходно. Учился французскому, немецкому языкам. Выучился греческому в 50 лет, чтобы помогать Гнедичу в переводе Гомера; потом, выучившись хорошо греческому, через два года принялся за английский и в год выучился хорошо. Танцевать никак не мог выучиться и так был неловок, что учитель его танцевания, выбившись из терпения, побежал ко Львову просить, чтоб его избавили от Ванюши, что он предпочтет в тысячу раз взяться учить медвежонка маленького. Пишу по его словам.

Ездивши смотреть индейца, делавшего разные фокусы, в том числе бросал по пять-шесть мячиков кверху в одно и то же время, потом из этих пяти-шести мячиков делал венок вокруг головы, Ивану Андреевичу вздумалось добиться то же; заперся и точно добился; но как только добился, и бросил. Любопытно было видеть эту тушу (как рассказывали) бросающего вокруг огромной головы все мячики.

Плавал отлично, особенно умел лежать на воде.

Когда я его спросила: „Отчего вы не женитесь?“ – он мне ответил: „От того, фавориточка, что ту, которую я бы хотел, та за меня бы не пошла, а которая бы на это решилась, ту бы я не взял“.

Крылов был отличный математик.

Терпеть не мог латинский язык. Странно…

«Дом Крылова» в наше время

…Нрав имел кроткий, ровный, но был скрытен, особенно если замечал, что его разглядывают. Тут уж он замолкал, никакого не было выражения на его лице, и он казался засыпающим львом. О беспечности, лени и т. д. говорить нечего: слишком известно…

…Крылов, тучный, весьма некрасивый, ленивый, растрепанный, не завидной опрятности. Не словоохотлив, особливо когда он замечал, что его хотят слушать. Зато enpetitcomite, iletaitcharmant [в маленькой компании он был очарователен]. Превеселый, забавный и необычайно оригинальный. Ни перед кем главу не преклонял. Друг был неизменный» (В. А. Оленина. Записные книжки).

На третьем этаже этого дома жил также работавший в библиотеке поэт и переводчик М. Е. Лобанов (в 1828 г. ставший членом Российской академии, а в 1845 г. – академиком Императорской Академии наук). Именно Лобанов после смерти Крылова отыскал на чердаке черновики многих басен, привел их в порядок и передал на хранение в отдел рукописей Публичной библиотеки. Фактически он стал первым биографом известного баснописца.

А с М. Е. Лобановым соседствовал библиограф В. С. Сопиков, автор капитального 5-томного библиографического справочника, до сих пор не потерявшего своего научного значения. Он вышел в Петербурге в 1813–1821 гг. под длинным названием «Опыт российской библиографии, или полный словарь сочинений и переводов, напечатанных на славенском и российск. языках от начала заведений типографий до 1813 года, с предисловием, служащим введением в сию Науку, совершенно новую в России, с историей о начале и успехах книгопечатания как в Европе вообще, так и особенно в России с примечаниями о древних редких книгах и их изданиях, и с краткими из оных выписками. Собранный из достоверных источников Васильем Сопиковым».

Ныне в доме № 20 по Садовой улице размещаются различные подразделения Публичной библиотеки – книжный салон, информационно-сервисный центр, центр для проведения конференций и заседаний. Имеется музыкальная гостиная. Дом официально носит название «Дом Крылова» и является объектом культурного наследия Российской Федерации.

И. А. Крылов же в марте 1841 г. оставил службу и вышел на пенсию. После этого он освободил казенную квартиру, в которой прожил 25 лет, и переехал в доходный дом Н. И. Блинова (В. О., 1-я линия, № 8). Крылов занял квартиру № 4 на втором этаже. Два с половиной года баснописец занимался здесь подготовкой к изданию своих «Басен в девяти книгах». Это оказалось последним прижизненным изданием басен, вышедшим в свет в декабре 1843 г. В ноябре 1844 г. Иван Андреевич в этом доме скончался.

При Блинове фасад дома № 8 оформили в классическом стиле. В 1873 г. для нового хозяина, купца Н. Ю. Милиотти, архитектор М. З. Захаров полностью перестроил здание, оформив фасад в стиле эклектики, после чего оно приобрело нынешний облик. В 1955 г. на фасаде дома установили памятную доску, напоминающую о самом известном жильце дома.

Следующее здание, дом № 22, стоит на углу Садовой улицы и переулка Крылова и известно как «доходный дом А. Коровина и К. Гаврилова», правда, в XX в. дом более известен как здание ресторана «Метрополь». Переулок возник в середине XVIII в., шел от Садовой улицы мимо только что построенного Аничкова дворца и заканчивался на берегу Фонтанки. В 1767 г. он получил название Аничкова переулка, а в 1801 г. переименован в Толмазов (Толмачев) переулок. Ту его часть, которая проходила мимо Аничкова дворца, застроили и в 1881 г. упразднили. Остался только нынешний отрезок – от Садовой улицы до площади Островского. Переулок же получил имя Крылова в 1940-х гг. (в честь баснописца).