Дворец К. Г. Разумовского (наб. Мойки, 48–50)

Дворец гетмана Украины и президента Академии наук графа К. Г. Разумовского построили на месте большого деревянного дворца графа Р. Г. Левенвольде, приближенного императрицы Анны Иоанновны. Этот дворец построили в 1739 г. по проекту В. В. Растрелли рядом с усадьбой его любовницы Н. Ф. Лопухиной (урожд. Балк), статс-дамы Анны Иоанновны.

Уроженец Лифляндии, Левенвольде состоял камер-юнкером при Екатерине Алексеевне, супруге Петра I. После ее восшествия на российский престол Левенвольде пожаловали графский титул. После призвания членами Верховного совета на царство Анны Иоанновны он посоветовал ей не отказываться от подписания ограничивающих царскую власть «кондиций», а разорвать их после коронования. Анна Иоанновна советом воспользовалась и в благодарность произвела графа в обер-гофмаршалы, наградила орденом Андрея Первозванного и назначила управлять соляными доходами.

В царствование Анны Иоанновны граф жил на широкую ногу – устраивал балы, много проигрывал в карты. Его финансовые дела в результате пришли в совершенное расстройство. Императрица готова была оплатить долги Левенвольде, но в октябре 1740 г. заболела и умерла. Впрочем, ее племянница, Анна Леопольдовна, ставшая опекуншей малолетнего император Иоанна VI Антоновича, продолжала благоволить графу. Она часто спрашивала его мнение по разным вопросам и выдала 80 тыс. руб. на погашение долгов.

Все моментально изменилось с восшествием в 1741 г. на российский престол Елизаветы Петровны. Тотчас же Р. Г. Левенвольде арестовали, заключили в крепость и приговорили к смертной казни. Его обвинили в том, что он советовал Анне Леопольдовне объявить себя императрицей. Елизавета Петровна заменила смертную казнь ссылкой в Соликамск с лишением чинов, орденов, званий, дворянства и имущества. Исполнить приговор поручили князю Я. П. Шаховскому, который вспоминал: «Лишь только я вступил в темную и пространную казарму, вдруг неизвестный мне человек обнял мои колена и весьма в робком виде, в смущенном духе говорил так тихо, что нельзя было вслушаться в слова его: всклокоченные волосы, седая борода, бледное лицо, впалые щеки, оборванная, неопрятная одежда его внушили мне мысль, что это какой-либо мастеровой, содержащийся под арестом. „Отдалите сего несчастного, – сказал я сопровождавшему меня офицеру, – и проводите туда, где находится бывший гр. Левенвольд“. – „Он перед вами“, – отвечал офицер…».

В Соликамске в июне 1758 г. Левенвольде и умер. В воспоминаниях современников граф характеризуется различно. Испанский посланник герцог де Лириа утверждал, что Левенвольде: «…при чрезмерном честолюбии и тщеславии, был лжив, хитер, корыстолюбив, с очень неприятным характером, способный пожертвовать для своей пользы самым близким человеком. Но эти внутренние несимпатичные свойства прикрывались обходительностью, снисходительностью и внимательностью, и, будучи умен и довольно красив собою, гр. Левенвольде возвысился посредством женщин. Религии у него не было никакой, и едва ли даже он верил бытию Бога».

А вот, что говорил о нем Манштейн: «За ним не знали никаких качеств, кроме хороших, он был создан для занимаемого им места, имел кроткий нрав, был чрезвычайно вежлив и располагал к себе всех своим приветливым обращением».

После опалы Р. Г. Левенвольде его дворец отошел А. Я. Шубину, только что возвращенному Елизаветой Петровной из ссылки в Сибирь. Туда он попал по приказу Анны Иоанновны за связь с цесаревной Елизаветой Петровной. Предположительно Елизавета родила от капитана гвардейского Семеновского полка двоих детей – мальчика и девочку. Взойдя на престол, Елизавета Петровна вспомнила о своем бывшем возлюбленном, вернула его в столицу, одарила многочисленными поместьями и присвоила чин майора лейб-гвардии Семеновского полка. Но к этому времени она уже охладела к А. Я. Шубину, поскольку увлеклась А. Г. Разумовским. Обиженный этим Шубин, памятуя о переменчивости фортуны, предпочел выйти в отставку, покинул Петербург и поселился в одном из своих имений.

В 1749 г. дворец на Мойке перешел в собственность графа К. Г. Разумовского. Сын простого казака Г. Я. Розума и Н. Д. Демешко оказался среди людей, вершащих судьбы России, благодаря своему брату Алексею, любовнику, а затем и морганатическому супругу императрицы Елизаветы Петровны. Именно Алексей, войдя в силу, вызвал в Петербург всю свою семью, которая из казаков Розумов стала дворянами Разумовскими. Неграмотного Кирилла отправили учиться за границу. В 1744 г., в возрасте 16 лет, он вернулся в Россию будучи уже графом и камергером Двора, а в 18 лет К. Г. Разумовского назначили президентом петербургской Академии наук.

Елизавета Петровна лично подобрала К. Г. Разумовскому жену – свою троюродную сестру Е. И. Нарышкину, за которую дали огромное приданое. Благодаря этому Кирилл сразу стал одним из богатейших людей в стране. В 1748 г. граф получил чин полковника лейб-гвардии Измайловского полка, стал сенатором и генерал-адъютантом. Образ жизни в доме Разумовского-младшего характеризует абзац из книги К. Ф. Валишевского «Вокруг трона» (М., 1911 г.): «У Разумовского на кухне ежедневно истребляли целого быка, десять баранов, сотню кур и прочего в соответствующем количестве. Главным его поваром был знаменитый Баридо, оставленный в России маркизом де ла Шетарди и считавшийся даже выше самого Дюваля, повара-француза Фридриха II. Слуг у Разумовского насчитывалось до трехсот: управляющий, дворецкий, главный камердинер, два карла, четверо парикмахеров, маркер при бильярде, ключник, пять кухонных мужиков, швейцар, десять выездных лакеев, два скорохода, казак, четыре лакея, два гайдука, три счетовода, при них два писаря и четыре письмоводителя, два межевика и шесть помощников, десять истопников, три ключницы и т. д. Он не забывал никогда привычек своей родины и во многих частностях сохранил их: простые и грубые малороссийские кушанья – борщ и гречневая каша – всегда были его любимыми блюдами. При звуках казацкой бандуры ноги его сами начинали ходить».

Если для знати в доме Разумовского устраивались бесконечной чередой сменяющие друг друга пиры, балы и маскарады, то для простого народа по праздникам устраивалась раздача милостыни, ко дворцу на Мойке в эти дни приходило до двух тысяч нищих.

У графа был прекрасный оркестр роговой музыки. Он считался вторым после нарышкинского рогового оркестра, созданного в 1754 г. капельмейстером Марешем. Оркестр К. Г. Разумовского, состоявший из 36 человек, затем купил князь Г. А. Потемкин, сопровождавший его повсюду.

Большой фурор в свое время произвела и карета графа, сделанная в Лондоне. Эта карета была оборудована специальным механизмом для закатывания в нее постели. В книге М. И. Пыляева «Старый Петербург» об этом рассказывается следующее: «На ввоз иностранных карет было в царствование Павла I наложено запрещение, и надо было иметь особенное дозволение от государя на провоз кареты. Император разрешил его, и когда карета прибыла в Петербург, потребовал, чтобы ее привезли для осмотра сперва на Каменный остров, а потом к государыне, в Павловск. С доставкой в Батурин она обошлась в 18.000 тогдашних рублей. Разумовский захотел ее попробовать, но она оказалась слишком грузною, восемь лошадей после четырехверстной езды едва смогли довезти ее домой».

Благоволившая к братьям Разумовским императрица воссоздала ранее упраздненное украинское гетманство. Гетманом она поставила Кирилла Григорьевича, который теперь стал именоваться «Ея Императорского Величества гетман всея Малыя России, обоих сторон Днепра и войск запорозских, действительный камергер, Академии наук президент, лейб-гвардии Измайловского полку подполковник, орденов святого Александра, Белого орла и святой Анны кавалер, граф Кирила Григорьевич Разумовский».

При Петре III граф занимался подготовкой армии к походу против Дании. Его целью являлось присоединение к России голштинских владений предков императора. Впрочем, правление Петра III было недолгим. Этому поспособствовал и К. Г. Разумовский. Его Измайловский полк поддержал Екатерину II во время дворцового переворота, но его мечты о наследственном статусе гетманского титула не оправдались.

На Кирилле Григорьевиче гетманство во времена царствования Екатерины II и закончилось. Одной из причин этого стало то, что он вознамерился сделать гетманство наследственным, со ставкой в городе Батурине. Императрице совсем не понравилась идея возникновения на западных рубежах империи нового большого княжества. В ноябре 1761 г. вышел указ об упразднении гетманства, а никогда не воевавшему Разумовскому в качестве утешения присвоили чин генерала-фельдмаршала, а для надзора государева на Украину послали фельдмаршала П. А. Румянцева.

Проведя после упразднения гетманства два года за границей, граф вернулся на родину и жил то в своем дворце в Петербурге, то во дворце в Батурино, то в своих многочисленных поместьях (в Поливаново, в Петровском-Разумовском и др.). Благодаря своему состоянию и унаследованному состоянию брата К. Г. Разумовский вел себя весьма независимо.

«Лишившись своего высокого официального положения, но еще более обогатившись в 1771 г. смертью брата, оставившего ему сто тысяч крестьян, он начал себя держать с высокомерной независимостью, не лишенной величия, и, занимая особое положение, на неприкосновенность которого и сама Екатерина, по-видимому, не посягала, некоторым образом стал особняком среди толпы, сгибавшейся в три погибели под повелительным взором монархини. Когда в 1776 г. Григорий Орлов, вопреки закону, женился на двоюродной сестре, девице Зиновьевой, Разумовский как член Сената отказался подписать постановление, по которому супруги разводились и заточались в монастырь. Когда Потёмкин однажды вздумал принять его в халате, он ответил ему такой же вежливостью, появившись на балу фаворита в таком же костюме» (К. Ф. Валишевский, «Вокруг трона». М., 1911 г.).

Последние годы жизни граф провел в Батурино, где и скончался в 1803 г., в возрасте 75 лет, от инфаркта. Говорят, что когда Павел I поинтересовался его судьбой, как одного из участников дворцового переворота 1762 г., граф ответил: «Скажите его величеству, что я умер».

Впрочем, вернемся назад, в 1760 г. Старый деревянный дворец, построенный по проекту В. В. Растрелли, за 20 лет обветшал, и его разобрали. Вместо него по проекту архитектора А. Ф. Кокоринова к 1766 г. построили новое здание каменного дворца. Работы начались в 1762 г., а заканчивал строительство уже архитектор Ж.-Б. Валлен-Деламот, который оформил фасад в стиле раннего классицизма.

Центр главного фасада дворца (со стороны Мойки) выделен шестиколонным портиком коринфского ордера. Он стоит на аркаде цокольного этажа и завершен антаблементом и высоким ступенчатым аттиком, расчлененным филенками с гирляндами. Колонны портика на уровне второго этажа разделены балюстрадой. Фасад украшен изящной лепниной. С двух сторон от главного трехэтажного корпуса симметрично расположены образующие парадный двор боковые флигеля. Парадный двор-курдонер перед главным фасадом отделен от набережной оградой с сохранившимися монументальными каменными воротами.

Сильно выступающий центральный ризалит садового фасада (со стороны Казанского собора) украшен четырехколонным коринфским портиком и богатой лепкой. Сильно выступают и боковые ризалиты выходящего в сад фасада. Существовавший за дворцом сад был значительно больше и до наших дней сохранился частично. Он доходил до Казанской улицы (напротив Казанского собора), отделяясь от нее решеткой, созданной по рисункам А. Н. Воронихина.

В западном крыле здания на втором этаже имелась двусветная домовая церковь, освященная во имя Пресвятой Троицы, в 1770 г. ее упразднили.

В 1781 г. граф К. Г. Разумовский окончательно уехал на Украину, продав дворец на Мойке польскому графу К. П. Браницкому. Тот прожил в Петербурге до 1798 г., после чего покинул столицу. Дворец же выкупила императрица Мария Федоровна в казну за 450 тыс. руб. и передала для размещения в нем Петербургского воспитательного дома. Для этих целей здание приспособили под руководством архитектора А. Порто. Одновременно выкупили и передали Воспитательному дому и стоящий рядом дворец Г. Х. Штегельмана (дом № 52 по набережной Мойки).

Петербургский Воспитательный дом учрежден Екатериной II по предложению И. И. Бецкого в 1771 г. для приема и воспитания детей неимущих, незаконнорожденных, сирот и подкидышей (первый Воспитательный дом учрежден в Москве). Сначала он располагался близ Смольного монастыря, а затем – в специально выстроенном архитектором Ю. М. Фельтеном доме у Царицына луга (Марсова поля), на месте, где потом по проекту архитектора В. П. Стасова выстроили казармы для лейб-гвардии Павловского полка. Бывшие дворцы перестроили под новые нужды по проекту архитектора А. Порто.

При Воспитательном доме для неимущих рожениц имелась небольшая больница («родильный госпиталь»), в которую принимали, не спрашивая имен, положения и места проживания. Эта больница учреждена на пожертвования П. А. Демидова. Рожавшая здесь женщина могла даже скрыть свое лицо под маской. Не спрашивали и об отце ребенка. Было только одно условие – младенец у матери забирался. Для подкидышей у дверей Воспитательного дома ставилась специальная корзина, в которой любой мог оставить ребенка.

Принимавшиеся в Воспитательный дом дети оставались в нем до 21 года и получали, как правило, начальное образование. Управление делами осуществлялось Опекунским советом. При «родильном госпитале» в 1811 г. организовали Повивальный институт. В 1835 г. на их основе создано «Санкт-Петербургское родовспомогательное заведение со школой сельских повивальных бабок при нем».

Эмблемой этого заведения стало изображение пеликана на арке ворот со стороны Мойки, как символа самопожертвования. На этом изображении пеликан отрывает клювом от себя куски мяса, чтобы накормить своих птенцов.

В 1834 г. в здании бывшего дворца Разумовского появилось сиротское отделение, которое в 1837 г. преобразовали в Сиротский институт. В 1856 г., после смерти Николая I, ему присвоили его имя (Сиротский институт императора Николая I, или, попросту, Николаевский сиротский институт). В нем воспитывались осиротевшие дочери гражданских чиновников и военных. А под Воспитательный дом осталось соседнее здание бывшего дворца Г. Х. Штегельмана (Мойка, 52). Оба учреждения с 1828 г. входили в число благотворительных заведений Ведомства императрицы Марии.

После упразднения существовавшей во дворце при графе К. Г. Разумовском церкви Пресвятой Троицы архимандрит Феофилакт освятил в здании церковь во имя апостола Павла. В 1801 г. ее расширили по проекту архитектора В. Бренна, и она служила домовой церковью для питомцев Воспитательного дома.

Здание Воспитательного дома на Мойке. Гравюра первой половины XIX в.

К моменту появления Сиротского института построили трехэтажное здание церкви Покрова Пресвятой Богородицы, располагавшееся со стороны садового фасада бывшего дворца Разумовского и соединявшееся с ним специальным переходом. Проект церкви еще в 1829 г. подготовил архитектор Д. Квадри, но при его жизни построить храм не успели. С 1832 г. работами руководил архитектор П. С. Плавов, который внес существенные поправки в первоначальный проект и разработал проект отделки главного двусветного зала. В 1834 г. строительство закончили и храм, который стал домовой церковью Сиротского института, освятили.

Гладкие стены церкви стоят на рустованном цоколе первого этажа и завершены треугольными фронтонами. Главный фасад выделен парой пилястров на уровне второго-третьего этажей. Центральный неф главного зала церкви выделен колоннами и пилястрами коринфского ордера, облицованными искусственным мрамором. Резной иконостас выполнил мастер В. И. Захаров, а иконы для него были написаны художником Е. Я. Васильевым. По своим интерьерам этот храм считался лучшим среди церквей учебных заведений города. Как реликвия в ризнице церкви хранилось парадной платье императрицы Марии Федоровны.

В 1838–1839 гг. архитектор П. С. Плавов здание дворца Разумовского внутри перестроил для нужд Сиротского института. От старых интерьеров после этой перестройки остались только единичные фрагменты. Лучше всего до наших дней сохранилась Парадная лестница дворца.

Всего в Николаевском сиротском институте воспитывалось 480 девочек в возрасте от 6 до 12 лет. Все они были дочерьми младших офицеров или чиновников военной и гражданской службы, умерших до получения пенсии по выслуге лет. Полные сироты принимались на полный кошт, который обходился казне в 300 руб. в год. В зависимости от способностей девочки обучались 6 лет на высшем отделении Сиротского института либо обучались 4 года на низшем отделении. После обучения они получали право быть, соответственно, или учительницей, или воспитательницей, гувернанткой.

В составе Сиротского института имелось малолетнее отделение, в котором содержались дети в возрасте от 5 до 10–12 лет. В 1847 г. малолетнее отделение перевели с Мойки в здание дачи князя Куракина, которая стояла на берегу Невы по Шлиссельбургскому тракту (ныне – проспект Обуховской обороны). А в 1843 г. к Сиротскому институту присоединили Александровский сиротский дом, который учрежден в 1834 г. для детей разночинцев. Ранее он находился на Петроградской стороне, а после присоединения переехал на Мойку, в соседнее здание бывшего дворца Г. Х. Штегельмана (дом № 52).

В 1871 г. при высшем отделении Сиротского института открыли класс, готовивший учительниц французского языка. В него принимали «…девиц преимущественно из губернских институтов отличнейших по успехам и благонравию». Помимо овладения французским языком в этом классе изучали историю европейской литературы, географию, латинский язык, искусство декламации и методику преподавания. А при низшем отделении в 1870-е гг. начали работать ремесленные курсы и реальное училище, где девиц обучали домоводству. На эти курсы и в училище принимали 335 девушек в возрасте от 14 лет.

В 1906 г. при Сиротском институте учредили Общество вспомоществования бывшим воспитанницам. К 1912 г. Общество обладало уже капиталом в 30 тыс. руб., который формировался из пожертвований его членов и иных благотворителей. Ежегодно бывшим воспитанницам выдавалось пособий и ссуд на сумму порядка 3 тыс. руб. Кроме того, Общество ежегодно устраивало собрания бывших воспитанниц, проводило в стенах института литературные и музыкальные вечера. Председателем правления Общества являлась бывшая воспитанница института А. А. Ленци.

Последний почетный опекун Сиротского института – генерал-лейтенант граф Н. Ф. Гейден, начальница – Н. В. Булацель, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы – протопоп П. И. Докучаев. Во время революционных событий осени 1917 г. Сиротский институт являлся практически единственным заведением такого рода, которое не только не закрылось, но и приняло под свой кров детей из других сиротских учреждений.

В 1918 г. Сиротский институт закрыли, а его здание передали Педагогическому институту. Немного позже он стал называться Ленинградским педагогическим институтом. Ныне это Российский Государственный педагогический университет (РГПУ) им. А. И. Герцена.

На уроке арифметики в Сиротском институте. Фото мастерской К. К. Буллы, 1900-е гг.

Представление «живых картин» в актовом зале во время празднования 75-летия Сиротского института. Фото мастерской К. К. Буллы, 1912 г.

Здание церкви Николаевского сиротского института. Фото 1920-х гг.

Центральная часть фасада главного корпуса РГПУ со стороны Мойки в наше время

В 1918 г. закрыли и церковь Покрова Пресвятой Богоматери. В здании храма устроили клуб Педагогического института, в котором в 1929 и в 1930 гг. выступал с чтением своих стихов («Во весь голос», «Облако в штанах», «Левый марш», «Хорошо!» и др.) В. В. Маяковский.

В советский период в институте преподавали многие ученые с мировым именем – С. Ф. Ольденбург, В. Л. Комаров, Н. А. Максимов, А. Е. Ферсман, С. В. Лебедев, Ю. М. Шокальский, Е. В. Тарле, В. В. Струве, В. Е. Десницкий и др.

В 1991 г. институт получил статус университета и стал называться Российский государственный педагогический университет (РГПУ).

В 1974 г. создан музей истории РГПУ, в нем собраны материалы, как по истории педагогических учреждений Санкт-Петербурга, начиная с 1770 г. так и материалы, отражающие историю самого педагогического института (университета) им. А. И. Герцена.

В его фондах хранятся личные архивы ряда видных литературоведов, методистов, педагогов (Н. П. Гринковой, Ф. П. Филина, П. И. Боровицкого, С. А. Павловича, В. Н. Верховского, А. П. Пинкевича, В. Н. Сорока-Росинского и др.).

Университетская библиотека берет свое начало от читальни Сиротского института, читальня начала свою работу еще в 1873 г., а в 1887 г. начала формироваться как фундаментальная библиотека.

В 1941 г. к ней присоединили книжные фонды библиотеки института журналистики им. В. В. Воровского, коммунистического педагогического института имени Н. К. Крупской, часть библиотеки Института народов Крайнего Севера, Второго педагогического института иностранных языков и библиотеку Ленинградского педагогического института им. М. Н. Покровского. Имя императрицы Марии Федоровны присвоено библиотеке решением Ученого совета РГПУ № 7 от 25.04.2002 г.

В июне 1961 г. во дворе перед парадным фасадом главного здания РГПУ открыли памятник К. Д. Ушинскому. Решение о его установке принято еще в 1945 г. СНК СССР. Предполагалось увековечить память основоположника российской педагогики к 75-летию со дня его смерти, но дело затянулось более чем на 15 лет.

Бронзовую фигуру высотой 3,5 м отлили в 1953 г. на заводе «Монумент-скульптура» по модели, изготовленной скульптором В. В. Лишевым. Она стоит на постаменте из серого сердобольского гранита, изготовленного по рисунку архитектора В. И. Яковлева на Ленинградском камнеобрабатывающем заводе. Высота постамента – 4 м.

Что любопытно, у здания РГПУ им. А. И. Герцену стоит памятник К. Д. Ушинскому, а перед зданием Ярославского государственного педагогического университета им. К. Д. Ушинского стоит памятник А. И. Герцену.

Лепное изображение пеликана на Парадных воротах во двор со стороны Мойки, выполненное по рисункам Д. Кваренги, принято в качестве эмблемы и герба РГПУ. Оно присутствует и на знамени Университета.