Кафе «Вольф и Беранже»

Еще в 1791 г. в бывшем доме И. Неймана на первом этаже, на углу Невского проспекта и Мойки, два иностранца, С. Вольф и Т. Беранже, открыли кондитерскую. Первоначально небольшое темное и дымное помещение, в котором, правда, всегда можно было почитать свежую прессу. Особую гордость хозяев составляли шоколадные яйца, на которых имелись рельефные изображения сцен русско-турецкой войны. Со временем добавились курительная комната и читальная зала.

Эту кондитерскую за подаваемые в ней разнообразные сорта китайского чая еще называли «Café chinois» («Китайское кафе»). Владельцы даже внесли в ее оформление элементы китайского стиля. Газетчики характеризовали кафе не иначе, как храм лакомства и мотовства. Желающие могли попробовать пирожные в форме рыцарей, фигурок животных, сказочных замков, изображений известных людей и т. п., сделанных из сахара и шоколада. Его любили посещать Т. Г. Шевченко, М. Ю. Лермонтов, Ф. М. Достоевский, Н. Г. Чернышевский, И. И. Панаев.

В этом кафе 27 января 1837 г. А. С. Пушкин встретился со своим секундантом К. К. Данзасом. Именно отсюда в 4 часа дня они отправились на место роковой дуэли на Черной речке. Поэт выпил стакан воды и сел в сани. На мосту через Зимнюю канавку его сани встретились с санями, в которых ехала Наталья Гончарова. Но Пушкин смотрел в другую сторону, а Наталья, как известно, была близорука. Сани разъехались.

И здесь же, впервые после этой трагической дуэли, стихи М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта» тайком читал своим друзьям другой поэт – Ф. Н. Глинка:

 

Погиб поэт! – невольник чести —

Пал, оклеветанный молвой,

С свинцом в груди и жаждой мести,

Поникнув гордой головой!..

Не вынесла душа поэта

Позора мелочных обид,

Восстал он против мнений света

Один как прежде… и убит!

 

Кондитерская С. Вольфа и Т. Беранже на углу Невского проспекта и набережной реки Мойки. Литография. 1830-е гг.

Во второй половине XIX в. в помещениях кафе С. Вольфа и Т. Беранже на первом этаже и в комнатах на втором этаже дома открылся французский ресторан «Альбер». К этому времени, в 1860-е гг., дом № 18 перешел в руки М. И. Котомина, представителя другой ветви рода Котоминых. Михаил Котомин являлся потомственным гражданином города, купцом 2-й гильдии, торговавшим чаем. В 1875 г. он продал дом другому потомственному почетному гражданину города – Н. А. Пастухову.

Пастухов проводит перепланировку основного здания, а также перестройку и перепланировку дворовых флигелей. В результате дом № 18 (и его дворовые флигели) превращается в обычный многоквартирный жилой доходный дом.

Ресторан Лернера и П. И. Чайковский

При Н. А. Пастухове, в 1885 г., в доме со стороны Большой Морской улицы предприниматель Ф. О. Лернер (Лейнер) открыл ресторан, который так и стал именоваться горожанами – ресторан Лернера. После его смерти владелицей ресторана стала вдова – В. Лернер, а в начале 1900-х гг. ресторан закрылся.

Банкет членов Скандинавского благотворительного общества. Фото 1910 г.

Этот ресторан часто посещали артисты петербургских театров (в основном Александринского театра), и он стал своеобразным артистическим клубом. Именно здесь Ф. И. Шаляпин познакомился с артистом М. В. Дальским, который взялся обучить певца актерским навыкам. Позднее Федор Иванович говорил, что, видимо, его частые посещения этого ресторана и породили слухи о беспробудном пьянстве Шаляпина.

Лернеровский ресторан славился в городе своим свежим мюнхенским пивом, но кормили в нем не лучшим образом. Один из репортеров газеты «Курьер» писал о нем: «Ресторан, где скверно кормят, отвратительное низкое помещение, с начала вечера наполняющееся клубами табачного дыма и испарениями, но куда почему-то собираются каждый вечер представители свободных профессий – артисты, художники, литераторы…».

В 1902 г. ресторан Лернера снимало для своих собраний Скандинавское благотворительное общество, основанное в 1877 г. под председательством Л. Нобеля. Вступительный взнос составлял 3 руб., а ежегодный членский взнос – 10 руб. для мужчин и 2 руб. для дам. В уставе Общества были прописаны следующий основные направления его деятельности: «…а) снабжает жизненными припасами, одеждою, квартирою, а также деньгами неспособных содержать себя личным трудом; б) предоставляет бедным, способным к труду, занятия, места службы и рабочие материалы, а равно заботится о выгодной продаже их произведений; в) заботится о воспитании детей, не имеющих родителей, а также бедных в случае болезни и г) устраивает <…> заведения для упомянутых детей».

На 1906 г. в обществе состояло 160 действительных членов (шведов – 61, финнов – 50, остальные – датчане и норвежцы).

Кстати, это не единственный ресторан Лернера. Еще одно заведение существовало неподалеку, в доме на углу Малой Морской и Гороховой улиц (дом № 13/8). Оно открылось в 1897 г. на месте трактира «Вена». Ресторан был довольно популярен, но, тем не менее, в 1903 г. обанкротился. Его сначала арендовал, а потом выкупил на паях с М. Уткиным потомственный повар и кулинар И. С. Соколов.

В этом же доме, на пятом этаже, в 1893 г. снял угловую квартиру с балконом М. И. Чайковский, брат П. И. Чайковского. Когда в октябре того же года Петр Ильич приехал в Петербург, он поселился у брата, в маленькой комнате, выходившей окнами на Малую Морскую улицу. В 1911 г. на стене дома появилась памятная мраморная доска, посвященная П. И. Чайковскому. Ее автором являлся архитектор Л. Бенуа.

С рестораном Лернера связана легенда о смерти П. И. Чайковского. Возвращаясь после спектакля из Александринского театра, он зашел в ресторан и спросил стакан воды. Вроде бы в ресторане кипяченой воды не оказалось, и ему дали стакан сырой воды. Композитор выпил всего один глоток, а через несколько дней умер от холеры. Однако по городу поползли упорные слухи, что вода якобы была отравлена.

Нет единодушия и у историков – в какой именно ресторан Лернера заходил Чайковский. Большинство считает, что стакан воды ему подали в ресторане на Невском проспекте.

Ну а раз уж мы заговорили о П. И. Чайковском, то стоит вернуться и к вопросу о его гомосексуальных наклонностях. Ранее мы говорили о них как об общеизвестном факте, но, справедливости ради, следует рассказать и о другой точке зрения.

Не все исследователи признавали композитора гомосексуалистом. Например, президент Московской психотерапевтической академии М. Буянов считает, что основой этих слухов является неверная интерпретация дневниковых записей и писем Чайковского и обычная женская месть. А первоисточником слухов о нетрадиционной сексуальной ориентации Петра Ильича является некая госпожа Пургольд.

Впрочем, с тем, что именно Пургольд послужила основным источником слухов, согласны почти все биографы композитора. Будучи еще его студенткой, она отправила Чайковскому письмо с требованием жениться на ней. В случае отказа эта дама пообещала покончить жизнь самоубийством. Полученным отказом она была оскорблена до глубины души и начала распространять порочащие Чайковского слухи. Между прочим, сестра Пургольд пыталась женить на себе М. П. Мусоргского и некоторое время являлась содержанкой Н. А. Римского-Корсакова.

Вторую жизнь этим слухам дала появившаяся в Америке в 1985 г. статья эмигрировавшей в США музыковеда О. Шнеерсон. При этом она дополнила этот слух версией о некоем товарищеском суде чести, после которого Петр Ильич самоотравился. Статья упала на благодатную почву – в это время в США начали активно себя пропагандировать различные секс-меньшинства. Идея превращения великого русского композитора в великого русского гомосексуалиста представлялась им не просто забавной, а стратегически важной. Статью без всяких доказательств и без анализа озвучили на радио «Голос Америки», после чего ее содержание приобрело характер чуть ли не общепризнанного факта.

У П. И. Чайковского действительно было несколько неудачных романов с женщинами. Во многом неудачи были обусловлены психастеническим типом характера композитора, которому был эстетически неприятен аспект сексуальных отношений, а также свойственны склонность к самокопанию и самобичеванию, болезненная склонность к гигиене. В 28 лет он познакомился с французской певицей Д. Арто, но когда дело дошло до помолвки, она, по настоянию родителей, его бросила. Вскоре Арто нашла себе более, по ее мнению, перспективного жениха.

Единственной женой Чайковского была его ученица А. Милюкова. Но брак оказался неудачным. Антонина постоянно изменяла мужу, совершенно не интересовалась делами супруга. Вскоре они расстались без расторжения брака. Антонина затем родила двоих детей от разных любовников, но деньги на жизнь без стеснения брала у мужа. В конце концов, после смерти Чайковского она попала в психиатрическую лечебницу, где провела 21 год, вплоть до своей смерти. Этот опыт женитьбы также оставил глубокую психическую травму в душе Петра Ильича.

Много вопросов вызывает и опубликованная В. Соколовым в его работе «Письма Чайковского без купюр» частная переписка композитора. Какие-то якобы интимные места в письмах вымараны, хоты имеются другие, весьма откровенные, которые не тронуты. А откровенные места имеют явно неоднозначное толкование.

Например, в письме к брату Модесту, не скрывавшему свои гомосексуальные пристрастия, Петр Ильич пишет: «Я, конечно, не уеду за границу, не пожив с тобой, или лучше сказать, под тобой. Итак, я давно уже решил мысленно, что весь ноябрь, или часть ноября и декабря я проживу в Петербурге с специальной целью насладиться твоим сообществом. Потом я уеду за границу, буду много работать, а в начале весны приеду в Петербург и опять поживу под тобой».

Это трактуется Соколовым и рядом других исследователей как явный намек на гомосексуальные отношения. Но при дальнейшем детальном изучении ситуации выясняется, что речь идет о найме номера в гостинице или меблированных комнат.

Критик и драматург А. В. Амфитеатров, пытаясь прояснить вопрос гомосексуализма Чайковского, пришел к выводу, что ему действительно был присущ гомосексуализм, но не физический, а «гомосексуализм духовный, идеальный, платонический эфебизм. <…> Вечно окруженный молодыми друзьями, он вечно же нежно возился с ними, привязываясь к ним и привязывая их к себе любовью, более страстною, чем дружеская или родственная. Один из таких платонических эфебов Чайковского в Тифлисе даже застрелился с горя, когда друг-композитор покинул город. Друзей-юношей и отроков мы при Чайковском можем насчитать много, любовницы – ни одной» (А. В. Амфитеатров. «Встречи с П. И. Чайковским»).

А врач-сексолог Ю. Левченко сказал: «Те люди, которые это обсуждают, – они мерзавцы, подлые люди. Кто-то в луже солнце видит, а кто-то – грязь. Сейчас нужно говорить не о том, что кто-то с кем-то там спал, а о том, что Чайковский – гений».