История Адмиралтейства после 1825 г.

После завершения строительства «третьего Адмиралтейства» в его истории произошло еще множество самых разных событий.

От Николая I до Николая II (1825-1917 гг.)

Этот период начался для здания Адмиралтейства с утрат. Уже в 1830-х гг. сбили фриз на главном фасаде. Вместо него пробили окна третьего этажа, ранее предназначавшегося для хранения архивов. На этом изменения в скульптурном убранстве здания не прекратились.

В 1850-х гг. медными копиями заменили 28 оригинальных скульптур из пудостского камня на центральной башне, которые к этому времени сильно обветшали. А чуть позже, в 1860-х гг. сняли и скульптуры, изображавшие Европу, Азию, Африку и Америку. Убрали и скульптуры, аллегорически изображавшие великие русские реки. Вместо них на постаментах позднее были установлены якоря.

Все эти скульптуры, к сожалению, были утрачены. Изготовленные из мягкого пудостского камня, они существенно пострадали от петербургского климата и, с согласия Александра II, вместо требовавшейся реставрации были разбиты. Их обломки и металлические крепления продали в качестве строительного камня всего за 24 руб. 35 коп.

«Вид на Адмиралтейство». К. Беггров, вторая половина 1820-х гг.

В 1860 г., по требованию духовенства, сняли фигуры месяцев на фронтонах боковых портиков Адмиралтейства. Тогдашний протопресвитер военного и морского духовенства Кутневич посчитал изображения месяцев несовместимыми с находившимся в стенах Адмиралтейства православным храмом как языческие символы, «смущающие верующих». Он подал в Синод прошение, в котором говорилось, что «над собором нет креста, а вместо него наверху собора поставлена статуя, принадлежащая к языческой мифологии, а также при входе в церковные сени помещены две колоссальные статуи из той же мифологии, что служит предметом осуждения для входящих в церковь». Сегодня на фронтонах портиков остаются только декоративные барельефы с аллегорическими фигурами Славы.

Стоявшие перед портиками скульптуры, аллегорически изображавшие реки, уже убраны, но мортиры на освободившиеся гранитные пьедесталы еще не поставлены. Тротуар из плит путиловского камня и чугунная ограда вдоль фасада здания Адмиралтейства отсутствуют.

Помимо переименования церкви Святого Спиридона Тримифунтского в 1858 г. в собор храм претерпел целый ряд других изменений. В 1863 г. архитектор И.К. Риглер возвел над помещением собора каменную звонницу. На ней повесили 6 колоколов из разобранной Исаакиевской церкви ринальдиевской постройки. Самый большой колокол весил 110 пудов (1760 кг). Этот колокол отлили в 1760 г. из металла колокола, взятого при штурме Або, о чем свидетельствует имеющиеся на нем следующие две надписи:

«Так на прежнем колоколе – взятый победоносным Всероссийским оружием из Абова при Петре Великом Первом Императоре, написано было весу 70 пуд.»;

«1760 г. марта 5 дня, а ныне вылит сей колокол с прибавлением весом в 100 пуд. 5 ф. Вылит сей колокол при победоносной же Державе Вселюбезнейшей Ее Величества Дщери Великой Государыни Императрицы Елизаветы Петровны».

Выше них вылита надпись: «Слава в Вышних Богу и на земле мир, в человецех благоволение», а ниже: «Лил сей колокол Алдермон Костентин Михайлов сын Слизов».

На колоколе были также изображения креста и короны с вензелем «Е. П.».

В 1874 г. левее главного алтаря в соборе освятили придел во имя Зачатия праведной Анны. В 1889 г. на хорах освятили придел во имя пророка Осии, появившийся в память чудесного спасения Александра III и его семьи во время крушения царского поезда в Борках. Еще один придел, во имя Святителя Николая, освятили в 1891 г.

Много сделал для украшения собора протоиерей А.А. Ставровский, являвшийся его настоятелем в 1896-1918 гг. При нем храм в 1897 г. капитально отремонтировали, а в 1915 г. на собранные пожертвования изготовили в стиле ампир серебряную сень для освященной плащаницы. При Ставровском вокруг креста на фронтоне укрепили электрические лампочки, зажигавшиеся во время всенощной. Соборный хор при нем считался одним из лучших в Петербурге. Именно этот хор пел на ежегодно проводимой панихиде по морякам, павшим в ходе Синопского и Цусимского сражений.

С собором связаны и личные судьбы целого ряда известных людей. В январе 1837 г. здесь, например, венчался с Е.Н. Гончаровой (сестрой жены А.С. Пушкина) Ж. Дантес. А спустя всего две недели в этом же соборе Пушкина, павшего от его руки, должны были отпевать. Уже отпечатали и разослали пригласительные билеты, но в последнюю минуту церемонию отпевания по распоряжению Николая I перенесли в церковь Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади.

Общий вид здания Адмиралтейства

В 1910 г. здесь состоялась свадьба уже к этому времени известного полярного исследователя-гидрографа лейтенанта Г.Я. Седова с В.В. Май-Маевской, племянницей генерал-лейтенанта В.З. Май-Маевского. И в том же 1910 г. в этом соборе при большом стечении народа отпевали разбившегося летчика и морского офицера Л.М. Мациевича.

Здание Адмиралтейства после 1823 г. больше не перестраивали, но с его центральной башней спустя 20 лет возникли серьезные проблемы. К началу 1840-х гг. из-за неравномерной осадки фундамента она отклонилась от вертикали более чем на 0,5 м. Эта осадка была вызвана тем, что А.Д. Захаров при возведении свода над аркой главных ворот использовал в качестве опоры старые, коробовские стены и фундаменты. В 1846 г. для устранения перекоса башню под руководством архитектора И.К. Риглера практически полностью разобрали и ее фундамент укрепили. После этого башню восстановили в прежнем виде.

Г.Я. Седов с невестой В.В. Май-Маевской у Адмиралтейского собора. 1910 г.

А в 1886 г. провели первый серьезный ремонт адмиралтейского шпиля. Тогда сняли его старую обшивку и заменили ее новыми, позолоченными огневым способом медными листами. Позднее, в 1910 г., шпиль перезолотили еще раз. При этом вместо огневой позолоты выполнили менее стойкую сусальную позолоту шпиля.

Верфи во дворе здания Адмиралтейства работали до 1844 г., после чего строительство кораблей на них окончательно остановили. Всего здесь построили 78 линейных кораблей, 39 фрегатов и более 100 других кораблей и судов. Но сами эллинги и прочие дворовые постройки убрали только к 1870 г. После этого территорию верфей застроили гражданскими зданиями, а вдоль берега Невы проложили улицу и устроили набережную. Полноценным хозяином Адмиралтейства стали Главный морской штаб и Морское министерство с подчиненными ему структурами (Гидрографическое управление и пр.).

Находившийся в здании Адмиралтейства Адмиралтейский совет, роль которого была принижена еще в царствование Александра I, к этому времени окончательно превратился в прибежище престарелых, мало дееспособных адмиралов. По петербургским светским салонам ходил печально остроумный ответ князя А.С. Меншикова Николаю Павловичу. Когда император спросил у него, почему так часто умирают члены Адмиралтейского совета, князь ответил: «О! Ваше величество, они давно уже умерли, а в это время их только хоронили!».

Вице-адмирал А.В. фон Моллер 2-й

Адмирал А.С. Меншиков

В 1836 г. Морское министерство объединили с Главным морским штабом, и просуществовало оно в таком виде до 1855 г. После де Траверсе четвертым по счету морским министром стал вице-адмирал А.В. фон Моллер 2-й, а пятым – адмирал князь А.С. Меншиков (правнук светлейшего князя А.Д. Меншикова).

А в период с 1853 по 1905 г. флотом и вовсе руководили генерал-адмиралы – великие князья Константин Николаевич, второй сын Николая I (1855-1881 гг.), и Алексей Александрович, четвертый сын Александра II (1881-1905 гг.). Морское министерство находилось у великих князей в подчинении, а руководил им так называемый управляющий Морским министерством.

Великий князь Константин Николаевич

Великий князь Алексей Александрович

При Константине Николаевиче была проведена коренная модернизация российского флота, который из парусного стал броненосным паровым. При нем же произошло значительное сокращение численности береговых команд, учреждены специальные минные и артиллерийские классы, срок службы сокращен с 25 до 10 лет, отменены телесные наказания.

Будучи человеком либеральных взглядов, князь являлся председателем Комитета по освобождению крестьян от крепостной зависимости, участвовал в разработке судебной реформы Александра II, выступал за уничтожение в армии телесных наказаний. Между прочим, именно по инициативе Константина Николаевича Россия продала САСШ Аляску.

При Алексее Александровиче введен морской ценз, согласно которому звания присваивались в первую очередь по выслуге, а не по способностям, было построено много броненосцев и крейсеров, качество которых далеко не всегда отвечало требованиям времени, устроены Севастопольский и Порт-Артурский порты и т. д. После разгрома русского флота под Цусимой он подал в отставку, а общественное мнение посчитало князя одним из главных виновников поражения России в войне с Японией.

Надо сказать, что это мнение во многом было обосновано. Алексей Александрович больше времени уделял светской жизни, нежели флоту, а флотом распоряжались управляющие министерством. Это признавали даже многие члены императорской семьи. Так, например, его двоюродный брат великий князь Алексей Михайлович в своих мемуарах написал о нем: «Светский человек с головы до ног, „1е Beau Brummeir, которого баловали женщины, Алексей Александрович много путешествовал. Одна мысль о возможности провести год вдали от Парижа заставила бы его подать в отставку Но он состоял на государственной службе и занимал должность не более не менее, как адмирала Российского Императорского флота. Трудно было себе представить более скромные познания, которые были по морским делам у этого адмирала могущественной державы. Одно только упоминание о современных преобразованиях в военном флоте вызывало болезненную гримасу на его красивом лице. <…> Это беззаботное существование было омрачено, однако, трагедией: несмотря на все признаки приближающейся войны с Японией, генерал-адмирал продолжал свои празднества и, проснувшись в одно прекрасное утро, узнал, что наш флот потерпел позорное поражение в битве с современными дредноутами Микадо. После этого Великий Князь подал в отставку и вскоре скончался» (Алексей Михайлович, вел. кн. Книга воспоминаний. Париж, 1933).

С 1860 по 1884 г. в структуре управления военно-морскими силами России был упразднен даже Главный морской штаб. Генерал-адмиралы являлись главными начальниками флота, а на управляющего возлагалось заведование главным образом хозяйственной частью. В состав министерства в это время входили канцелярия, инспекторский, кораблестроительный, комиссариатский и гидрографический департаменты, кораблестроительный, технический и морской ученый комитеты, артиллерийское, строительное и медицинское управления.

Управляющими Морского министерства в период с 1855 по 1905 г. последовательно являлись:

май 1855 г. – июль 1857 г. – адмирал Ф.П. Врангель;

июль 1857 г. – сентябрь 1860 г. – адмирал Н.Ф. Метлин;

сентябрь 1860 г. – январь 1876 г. – адмирал Н.К. Крабе;

январь 1876 г. – июнь 1880 г. – адмирал С.С. Лесовский;

июнь 1880 г. – январь 1882 г. – адмирал А.А. Пещуров;

январь 1882 г. – ноябрь 1888 г. – адмирал И.А. Шестаков;

ноябрь 1888 г. – июль 1896 г. – адмирал Н.М. Лихачев;

июль 1896 г. – март 1903 г. – адмирал П.П. Тыртов;

март 1903 г. – июнь 1905 г. – адмирал Ф.К. Авелан.

В 1905 г., после позорного поражения России в войне с Японией, Морское министерство вновь восстановили, подчинив ему Главный морской штаб. Первым после долгого перерыва морским министром стал адмирал А.А. Бирилёв (1905-1907 гг.), его сменил на этом посту адмирал И.И. Диков (1907-1909 гг.), а Дикова сменил адмирал С.А. Воеводский (1909-1911 гг.).

Последним морским министром Российской империи стал адмирал И.К. Григорович (1911-1917 гг.). Возглавляемое им министерство во время войны смогло обеспечить согласованную работу военно-морской промышленности, материально-технического обеспечения флота и подготовки для него квалифицированных кадров. Построенные накануне и во время войны 1914— 1917 гг. корабли составили практически половину всего военного флота Советского Союза к началу войны 1941-1945 гг.

В марте 1917 г. Григоровича сняли с должности и уволили приказом А.И. Гучкова, министра Временного правительства. В июне 1919 г. ему удалось устроиться в Петроградское отделение Главного управления Единого государственного архивного фонда. Работа в неотапливаемом помещении архива и отсутствие дров для обогрева квартиры привело к тому, что бывший морской министр дважды перенес крупозное воспаление легких.

В 1924 г. И.К. Григоровичу удалось выехать во Францию. Там он жил в небольшом городке Ментона и зарабатывал на жизнь продажей своих картин. В марте 1930 г. Григорович скончался. Только в 2005 г. урну с его прахом перенесли на борт прибывшего в Ментону ракетного крейсера «Москва» и доставили в Россию. Здесь, согласно завещанию, прах адмирала захоронили в семейном склепе на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

В начале XX в. в состав Морского министерства входили следующие подразделения:

– Адмиралтейский совет;

– Главный морской штаб;

– Главный военно-морской суд;

– Главное гидрографическое управление;

– Главное управление кораблестроения и снабжения;

– Морской технический комитет;

– Управление главного медицинского инспектора флота;

– Канцелярия морского министерства;

– Главное военно-морское судное управление.

Адмирал И.К. Григорович

Основные учреждения Морского министерства располагались именно в здании Адмиралтейства, и их служащие являлись прихожанами Адмиралтейского собора. А в августе 1829 г. в здании Адмиралтейства разместилась также министерская типография. Ранее она находилась на Васильевском острове, в доме Морского кадетского корпуса, а до того – в петровской Морской академии (в бывшем доме Кикина). В здании Адмиралтейства типография находилась до 1917 г. и выпускала литературу морской тематики, работы, связанные с изучением морей и мореходной практикой. Тут печатались «Записки ученого комитета Морского министерства» (1826-1843 гг.), «Записки гидрографического департамента (1842-1852 гг.), «Записки Морского ученого комитета» (1828-1845 гг.), «Записки гидрографического депо» (1835-1837 гг.). До сих пор выходит журнал «Морской сборник», издание которого началось Морским ученым комитетом еще в 1848 г.

С 1709 г. в здании Адмиралтейства существовал также Морской (затем – Военно-морской) музей имени Петра Великого, в нем хранились модели судов и судовых двигателей, различные карты и чертежи, флаги. Вход в него был под аркой главной башни. Особый зал музея посвящен памяти Петра I, в котором висел его портрет, демонстрировались кресло и древко знамени собственного корабля императора. В Лекционном зале выставлен диплом GrandPrix, присужденный музею на Парижской всемирной выставке в 1900 г.

В числе многочисленных моделей судов имелась модель петровского ботика, именуемого «дедушкой русского флота» и хранящегося в специально построенном «Ботном домике» в Петропавловской крепости. В 1940 г. Военно-морской музей перевели в здание Биржи на Стрелке Васильевского острова.

Следует также вспомнить и о находившейся в здании Адмиралтейства военно-морской библиотеке. В ее основе лежит собрание книг учрежденной в 1763 г. «Морской российских флотов и адмиралтейского правления комиссии для приведения оной знатной части (флота) к обороне государства в настоящий постоянный добрый порядок». Затем эта библиотека регулярно пополнялась морскими министрами и управляющими Морским министерством, а также за счет подарков и пожертвований. В начале XX в. в ней насчитывалось более 30 тысяч томов.

И наконец, часы на главной башне. В 1869 г. на ней установили новые часы с курантами фирмы «Фридрих Винтер». Отбивая каждую четверть часа, эти часы верой и правдой прослужили 40 лет. В 1907 г. их механизм остановили, а стрелки подсоединили к несложному электрическому механизму, так называемым «вторичным часам». Он приводился в действие первичными часами, ежеминутно подававшими электроимпульсы на несколько десятков часов по всему зданию Адмиралтейства. С каждым импульсом срабатывал электромагнит вторичных часов. Его якорь опускался, и соединенная с ним «собачка» упиралась в храповое колесо, заставляя его проворачиваться на один зубец. Соединенные с храповым колесом стрелки на всех часовых циферблатах в здании одновременно передвигались на одно деление. Ну а старый часовой механизм после этой модернизации был остановлен и заброшен.

Год 1917-й

Во время Февральской революции 1917 г. Адмиралтейство оставалось последним оплотом верных Николаю II войск в Петрограде. Восставшие к исходу 27 февраля овладели мостами, вокзалами, Главным почтамтом, Центральным телеграфом, Главным арсеналом, основными правительственными зданиями. Только в Адмиралтействе еще находились военный министр М.А. Беляев, командующий Петроградским военным округом генерал С.С. Хабалов, начальник военной охраны Петрограда генерал (до февраля 1918 г. генерал-квартирмейстер Генерального штаба) М.И. Занкевич и брат царя великий князь Михаил Александрович.

На генерала Хабалова, являвшегося в 1914-1916 гг. командующим войсками Уральской области и наказным атаманом Уральского казачьего войска, а затем назначенного командующим войсками Петроградского военного округа, в феврале 1917 г. Николаем II была возложена вся полнота власти в Петрограде. Император приказал ему «прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны». Царь все еще не понимал всей драматичности и серьезности ситуации, считая происходившее простыми беспорядками.

Будучи честным служакой, генерал пытался выполнить приказ Николая II и подавить восстание, но войска гарнизона отказались ему подчиняться. В его распоряжении в здании Адмиралтейства имелось всего 1500 солдат, 15 пулеметов было расположено на втором этаже вдоль главного фасада и по углам здания. Они держали под обстрелом Невский и Вознесенский проспекты и Гороховую улицу. Во дворе стояло два полевых орудия.

Однако у защитников почти не было патронов и совсем продовольствия. В результате войска к 12 часам дня 28 февраля покинули здание Адмиралтейства. В нем остался только генерал Хабалов. В 4 часа генерала арестовали революционные солдаты, и заключили в Петропавловскую крепость. Затем его допрашивала Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства. Вот как зафиксирован эпизод попытки обороны здания Адмиралтейства в показаниях С.С. Хабалова на ее заседании от 22 марта 1917 г.:

«…Хабалов. Здесь, в Адмиралтействе, мы предполагали обороняться, заняв для обороны фасады, выходящие к Невскому. Артиллерия была поставлена во дворе. Пехота размещена по второму этажу. Пулеметы тоже на втором этаже – на подходящих для обстрела углах… Но события вскоре показали, что оборона наша безнадежна.

Председатель. Почему?

Хабалов. У нас не только не было патронов, почти не было снарядов, но, кроме того, еще и есть было нечего.

Председатель. А сколько у вас было сил?

Хабалов. Я думаю, тысячи полторы…

Председатель. А дальше?

Хабалов. Решили очистить Адмиралтейство. Решено было так: сложить все оружие здесь…

Председатель. Сдача отряда была?

Хабалов. Просто все разошлись постепенно, оставив оружие… Сдачи не было. Кому же сдаваться?.. Сдаваться было некому. ..

Председатель. Генерал, а вас кто задержал?

Хабалов. Меня задержала толпа нижних чинов, которая осматривала это здание…» (Падение царского режима: стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Т. I. Л.; М., 1924).

В октябре 1917 г. следствие против С.С. Хабалова было прекращено, а в ноябре он уволен из армии с правом ношения мундира. Вскоре Хабалов уехал на юг России и в 1920 г. эмигрировал в Грецию, в Салоники.

По-разному сложилась после Февральской революции судьба М.А. Беляева, М.И. Занкевича и Михаила Александровича, которые находились в здании Адмиралтейства вместе с С.С. Хабаловым.

М.А. Беляева арестовали 1 марта 1917 г. и поместили в каземат Петропавловской крепости. Вскоре его освободили, но 1 июля арестовали вновь. Следственная комиссия пыталась найти злоупотребления со стороны Беляева в бытность генерала военным министром, но не преуспела. После Октябрьского переворота его освободили. На свободе Беляев пробыл недолго – в 1918 г. его арестовали органы ВЧК и расстреляли.

М.И. Занкевич был назначен представителем Ставки Верховного Главнокомандующего и Временного правительства во Франции, замещал военного агента царского правительства графа А.А. Игнатьева. Активно выступал против организации в Русском экспедиционном корпусе солдатских комитетов. В сентябре 1917 г. при помощи военной силы усмирил мятеж солдат 1-й бригады экспедиционного корпуса, расквартированной в лагере в коммуне Ла-Куртин департамента Крёз, которые требовали возвращения в Россию. В 1919 г. вернулся на родину и участвовал в белом движении (в армии А.В. Колчака). После поражения белых эмигрировал во Францию, где являлся председателем объединения лейб-гвардии Павловского полка. Умер в 1945 г. и похоронен в Париже, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Великий князь Михаил Александрович, отказавшийся принять власть после отречения Николая II в его пользу, после февральских событий 1917 г. поселился в своем гатчинском дворце. Но отсидеться там ему не удалось. В марте 1918 г., после объявленного контрреволюционным корниловского выступления (выдвижения войск в сторону Петрограда по приказу тогдашнего главкома Л.Г. Корнилова), Михаила Александровича арестовали. На заседании малого Совнаркома его, по предложению М.С. Урицкого, решили выслать в Пермскую губернию. Уже по прибытии в Пермь его вывезла из пермской гостиницы группа местных чекистов, возглавляемая заместителем ГубЧК Г.И. Мясниковым, и расстреляла недалеко от местечка Малая Язовая.

Инициатива расстрела принадлежала Мясникову. Причем вместе с князем, попутно, расстреляли еще 17 человек. Сам Мясников об этом вспоминал следующим образом: «…Собирался убить одного, а потом двух, а теперь готов убить семнадцать! Да, готов. Или 17, или реки рабоче-крестьянской крови… Революция – это не бал, не развлечение. Думаю, даже больше, что если всё сойдет гладко, то это послужит сигналом к уничтожению всех Романовых, которые еще живы и находятся в руках Советской власти».

С июня 1917 г., после Февральской революции и отречения от власти императора Николая II, в здании Адмиралтейства размещался Центрофлот – выборная флотская организация, поддерживавшая Временное правительство и являвшаяся коллегиальным органом управления военным флотом.

И.И. Вахрамеев

П.Е. Дыбенко

На I Всероссийском съезде рабочих и солдатских депутатов в июне 1917 г. сформирован Центрофлот. В его составе преобладали меньшевики и эсеры, что вскоре привело к конфликту между Центрофлотом и большевизированным Центробалтом. В конечном итоге Центрофлот был разогнан большевиками и заменен Военно-морским революционным комитетом (ВМРК) во главе с членом РСДРП(б) И.И. Вахрамеевым.

Вахрамеев принимал участие в ликвидации мятежа Краснова, был заместителем наркома по военно-морским делам, участвовал в Гражданской и Великой Отечественной войнах. С 1932 г. занимался административно-хозяйственной работой в военно-морских учебных заведениях, а в 1949 г. вышел в отставку в звании полковника.

Комитет занял помещения в западном крыле здания Адмиралтейства. Во время подготовки к Октябрьскому перевороту 1917 г. он занимался формированием отрядов из моряков для захвата министерств, различных объектов городской инфраструктуры, банков. После того как большевики захватили власть в Петрограде, ВМРК был распущен, а его функции переданы Политическому отделу, созданному при Верховной морской коллегии. А сама Морская коллегия (так называемая «Коллегия 10-ти» по числу ее членов) создана в декабре 1917 г. на базе упраздненного Морского министерства.

Постимперская история (после 1917 г.)

Довоенный период

Таким образом, полновластным хозяином здания Адмиралтейства к 1918 г. стала Верховная морская коллегия Российской Советской Республики, отвечавшая за кадровое и материальное обеспечение флота и его деятельность. В составе Коллегии были сформированы 6 секций – военная (В.С. Мясников), контрольно-техническая (Т.М. Рыжков), хозяйственная (Д.Н. Марулин), личного состава флота (А.П. Попов), следственная (Н.М. Неверовский) и редакционная (А.В. Баранов). Для административной работы создан штаб (начальник С.И. Унковский, а затем П.И. Добров), вскоре переименованный в управление делами. Председателем коллегии назначили председателя Центробалта (Центрального комитета Балтийского флота) П.Е. Дыбенко.

В феврале 1918 г. постановлением Совета Народных Комиссаров Верховная морская коллегия преобразована в Народный комиссариат по морским делам РСФСР. При этом в постановлении не было и речи о зависимости комиссариата от какого-либо выборного органа. В марте того же года комиссариат вместе со всем большевистским правительством перебрался из Петрограда в Москву, а в апреле вместо Дыбенко его возглавил Л.Д. Троцкий.

В 1925 г. в здание Адмиралтейства вселилось Высшее военно-морское инженерное училище – наследник основанного еще при Павле I в 1798 г. Училище корабельной архитектуры. Подобное специальное учебное заведение было первым в мире. В Англии такое появилось только в 1811 г., а в Германии и вовсе в 1861 г. Первым директором училища являлся известный кораблестроитель того времени А.С. Катасанов, а располагалось оно в доме, купленном у генерал-майора Бухарина (ныне – дом № 16/2 на пр. Римского-Корсакова). Этот дом сохранился до наших дней и на его стене укреплена памятная доска: «Здесь в 1798-1816 гг. размещалось первое в мире Училище корабельной архитектуры».

В дальнейшем Училище претерпело много реорганизаций, переименований и переездов. В 1812 г., на время войны с Наполеоном, оно перебралось в Свеаборг. В январе 1817 г. его объединили с Морским кадетским корпусом, после чего оно переехало в здание корпуса на Васильевском острове. А в апреле 1827 г. Училище преобразовали в Кондукторские роты Учебного морского экипажа, разделив на высшее училище и низшее. В высшем училище готовили для флота унтер-офицеров различных технических специальностей – кондукторов, в низшем – унтер-офицеров для рабочих экипажей. Вот эти-то Кондукторские роты и перевели в 1828 г. в западное крыло здания Адмиралтейства. В апреле 1830 г. состоялся первый выпуск учащихся.

Спустя два года, в 1832 г., в Кондукторских ротах начали готовить корабельных инженеров-механиков, первый выпуск которых состоялся в 1834 г. Вполне логичным стало переименование Кондукторских рот в 1856 г. в Инженерное училище морского ведомства. С 1858 г. в нем готовили только инженеров-корабле-строителей и инженеров-механиков.

В 1872 г. Инженерное училище объединили со Штурманско-артиллерийским училищем, переименовали в Техническое училище морского ведомства и перевели в Кронштадт, где оно заняло помещения Итальянского дворца на Макаровской улице. Через четыре года его причислили к категории высших учебных заведений. Готовили тут корабельных инженеров и инженеров-механиков, а до 1884 г. еще и штурманов и морских артиллеристов. В связи со 100-летием со дня образования училище в сентябре 1896 г. переименовали в Морское Инженерное Императора Николая I училище. Спустя 15 лет, в 1911 г., ему присвоили герб, утвержденный императором.

После Октябрьского переворота 1917 г. Училище вновь переехало. Теперь оно заняло помещения Политехнического института в Кронштадте, и из его названия, естественно, исчезло имя императора. Оно стало называться просто Морским инженерным училищем.

В октябре 1918 г. училище расформировали, и на следующий год выпущены последние 48 специалистов-военморов. Но уже в мае 1922 г. Революционный военный совет Республики (РВСР) принял решение о его восстановлении, а в сентябре 1925 г. восстановленное Военно-морское инженерное училище вернулось в здание Адмиралтейства.

В очередной раз училище переименовали в 1927 г. Теперь оно стало называться Военно-морское инженерное училище имени т. Дзержинского (с мая 1939 г. – Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского). В 1932 г. в его составе организуется отдельная школа для подготовки начальствующего состава связи. Спустя год эта школа преобразована в Училище связи, а затем превратилась в Высшее военно-морское училище радиоэлектроники имени А.С. Попова. А Инженерное училище в 1939 г. наградили орденом Ленина.

Адмиралтейский морской собор во имя Святого Спиридона Тримифунтского просуществовал до конца 1920 г. Последний настоятель собора— протоиерей К.А. Красовский (1918-1920 гг.). Его предшественник, протоиерей А.А. Ставровский (духовный сын отца Иоанна Кронштадтского), в ноябре 1920 г. был расстрелян. После этого один из новых хозяев здания, командующий в 1921-1922 гг. Балтфлотом Ф.Ф. Раскольников, распорядился собор закрыть.

Храмовые иконы закрытого по распоряжению Ф.Ф. Раскольникова Адмиралтейского собора сначала свалили в подсобных помещениях, а потом передали в созданный в 1923 г. Музей отжившего культа (дом № 1 в Волховском переулке на Стрелке Васильевского острова). В 1928 г. этот музей закрыли, здание передали Академии наук, а иконы отправили в Музей истории религии и атеизма в Казанском соборе. Затем в помещении собора организовали революционный отдел Морского музея. С 1927 г. оно стало использоваться в качестве клуба (конференц-зала) Военно-морского инженерного училища.

Стоит также вспомнить, что в период 1931-1933 гг. здесь находилась Газодинамическая лаборатория – первое в большевистской России опытно-конструкторское бюро, которое занималось разработкой реактивных двигателей. Оно было создано в Москве, в 1921 г., по инициативе довольно известного к этому времени изобретателя Н.И. Тихомирова. Точнее говоря, в 1921 г. создана лаборатория по разработке «самодвижущихся мин» для воды и воздуха, нацеленная на создание нового вида оружия – ракетных снарядов на основе бездымного пороха. Газодинамической лабораторией (ГДЛ) она стала называться позже, в 1928 г.

В 1925 г. лабораторию перевели в Ленинград, а в 1929 г. в ее составе создали подразделение по разработке жидкостных ракетных двигателей (ЖРД). Его возглавил будущий академик В.П. Глушко. Было произведено 100 экспериментальных пусков с использованием различных видов топлива и изготовлены две ракеты, поднимавшиеся на высоту до 4 км. Испытательные стенды ЖРД располагались в Иоанновском равелине Петропавловской крепости, там, где в 1973 г. открыли Музей космонавтики и ракетной техники.

Ну а Военно-морской музей, долгое время остававшийся после Октябрьской революции в помещениях Адмиралтейства, в 1939 г. переведен в здание бывшей Биржи на Стрелке Васильевского острова.

Блокада

Во время блокады Ленинграда в 1941-1944 гг. приняты специальные меры для маскировки здания Адмиралтейства. Его шпиль (как и прочие позолоченные шпили и купола) не должен был служить ориентиром для немецко-фашистской артиллерии. В связи с этим командование Ленинградским фронтом и Исполком Ленгорсовета поручили Управлению культуры во главе с Б.И. Загурским решить проблему срочной маскировки высотных доминант города. В Государственной инспекции охраны памятников (в здании БДТ на Фонтанке) собрали по этому поводу экстреннее совещание.

На этом совещании озвучили самые разные идеи, вплоть до предложения вообще разобрать купола и шпили. Более реальным выглядело предложение закрыть их лесами, но для этого потребовалось бы огромное количество дерева. Да и при попадании зажигательной бомбы возник бы пожар. В конечном итоге позолоченные купола и шпили решили закрасить шаровой краской.

Но тут возникла проблема – как к ним подобраться. Попытались использовать аэростат, но ничего из этого не получилось. Его постоянно относило порывами осеннего балтийского ветра. И вот тут-то архитектор Василеостровского района Н.М. Уствольская предложила обратиться к альпинистам.

Ее предложение одобрили, и начали искать альпинистов. Эту непростую задачу возложили, естественно, на автора идеи – Уствольскую, которая сама была альпинисткой.

Первой, кого она нашла, была ее подруга, хормейстер и музыкант О.А. Фирсова, обладательница 2-го разряда по альпинизму, имевшая опыт восхождения на вершины 4-й категории сложности, а та уже разыскала альпинистов А.И. Пригожеву (делопроизводителя добровольного спортивного общества «Искусство») и А. Зембу (осветителя со студии «Ленфильм»). Чуть позже Земба разыскал в госпитале 18-летнего младшего лейтенанта М.М. Боброва. Вот они-то и составили команду верхолазов для работ по маскировке наиболее сложных высотных доминант города.

В сентябре 1941 г. альпинистов вызвали к Б.И. Загурскому, в кабинете которого присутствовали представители штаба Ленинградского фронта, МПВО, Архитектурно-планировочного управления и других организаций. Главный архитектор города Н.В. Баранов официально сообщил альпинистам, что им поручается работа по маскировке высотных доминант. Был сформирован перечень необходимых для этого средств и материалов, и бригада верхолазов поступила в подчинение начальника Инспекции охраны памятников Н.Н. Белехова.

Работы по маскировке шпилей и куполов выполняли, естественно, не только эти четверо альпинистов. Сформировали специальный аварийно-восстановительный батальон численностью 150 человек, который занимался также устройством защитных сооружений вокруг монументальных памятников. Специальное подразделение этого батальона под руководством архитектора С.Н. Давыдова и инженеров Л.А. Жуковского и И.П. Соколова осуществило работы по окраске купола Исаакиевского собора, шпиля колокольни Петропавловского собора и др. Эти работы осуществлялись при помощи обычных веревок и стремянок.

Но если позолота Исаакиевского и Петропавловского собора была выполнена гальваническим способом, то для позолоты шпиля Адмиралтейства и ряда других объектов использовалось сусальное золото. Эти объекты просто покрасить шаровой краской было нельзя, и их решили укрыть с помощью огромных маскировочных чехлов из мешковины.

Работами по маскировке шпиля Адмиралтейства руководил архитектор С.Н. Давыдов. Поднявшийся на привязном аэростате старший лейтенант В.Г. Судаков смог укрепить на верху шпиля блок с канатом. С его помощью туда по очереди поднимались альпинисты, зачехлившие кораблик и шпиль. Их рабочее место представляло собой неширокую доску, подвешенную к блоку на веревочных петлях. При этом доску постоянно раскачивало ветром. Раскачивался и шпиль, амплитуда отклонения которого от вертикали при сильных порывах достигала 1,8 м.

О.А. Фирсова в своем интервью журналисту В. Желтову вспоминала («На вершинах непокоренного города». Газета «Смена» за 02.12.2004 г.): «Однажды, когда я работала под адмиралтейским корабликом, в город прорвался самолет-разведчик. Зенитчики, вероятно, приняли его за свой. Он сделал круг на большой высоте – облетел Исаакий, пролетел над Невским проспектом. Обнаглев, пошел на второй круг – чуть ли не на уровне крыш. Увидев мою одинокую фигуру на шпиле, летчик дал по мне очередь из пулемета. Пули пробили кровлю, маскировочный чехол. А ведь было достаточно перебить веревку, и доска-„душегубка“, на которой я сидела, сорвалась бы вниз… Не понимаю, как летчик мог не попасть в меня с такого близкого расстояния. Я же хорошо видела его. Моя память навсегда сфотографировала очки, закрывавшие пол-лица!».

Чехол для шпиля весил около 500 кг, и его сделали по чертежу, а на кораблик просто накинули огромный мешок и утянули его веревками. Работа для сильных здоровых мужчин, а команда ленинградских альпинистов состояла наполовину из молодых девушек, и все ее члены были сильно истощены голодом. Фирсова весила, например, всего 39 кг. Тем не менее с их участием был покрашен шпиль Петропавловского собора, купола Никольского Морского собора и др. В 1942 г. от голода сначала умерла А.И. Пригожева, а затем А. Земба.

Благодаря проведенному комплексу маскировочных мероприятий у немецких артиллеристов не стало хорошо видимых ориентиров для прицельной стрельбы. Это позволило сохранить многие архитектурные памятники города. А уже во время снятия блокады Ленинграда, в январе 1944 г., было захвачено немецкое дальнобойное орудие. У него имелась специальная бирка с установками прицела для стрельбы именно по Адмиралтейству.

В конце апреля 1945 г. со шпиля Адмиралтейства сняли закрывавший его маскировочный чехол. И снова в этих работах принимала участие О.А. Фирсова, Т. Визель и М.И. Шестаков. День был солнечный, а на Дворцовой площади проводилась последняя тренировка перед майским парадом. Когда со шпиля соскользнул закрывавший его чехол, а на солнце блеснул венчающий его золотой кораблик, с площади раздалось громовое «Ура!».

Во время блокады здание Адмиралтейства не пустовало. В нем действовали мастерские, изготавливавшие боеприпасы и военное снаряжение. Тут же располагалась типография Военмориздата, печатавшая многотиражку «Дзержинец», листовки и брошюры. Энергоснабжение осуществлялось от силовых установок, пришвартованных у набережной кораблей.

В ходе немецких бомбежек и артобстрелов города в здание попало 18 фугасных бомб и 58 снарядов. Пять бомбежек и 12 артиллерийских обстрелов было нацелено именно на здание Адмиралтейства. Первые бомбы разорвались 18 сентября 1941 г., разрушен северо-западный угол парапета центральной башни, уничтожено 4 медные статуи и сильно повреждено еще 16, искалечен горельеф «Заведение флота в России», в зале Адмиралтейского совета обрушилась штукатурка с росписью Д. Скотти и т. д. Стены здания были пробиты в девяти местах. В шестнадцати местах были разрушены крыша и стропила. Количество более мелких пробоин крыши просто не поддавалось подсчету. Шпиль, к счастью, устоял.

Реставрационно-восстановительные и ремонтные работы начались еще во время блокады города. Последствия обстрелов и бомбежек, по мере возможности, старались ликвидировать незамедлительно. Руководил этими работами главный архитектор Адмиралтейства В.И. Пилявский. Еле стоявший на опухших от голода ногах 60-летний скульптор Я.А. Троупянский реставрировал поврежденные барельефы и горельеф И.И. Теребенева на аттике главной башни. Художник В.С. Щербаков снял кальку с сохранившейся части росписи плафона в зале Адмиралтейского совета. Пробоины в крыше заделывались железом, толем и суриком.

27 января 1944 г. около здания Адмиралтейства были выстроены в ряд артиллерийские орудия. Вечером из них дан салют в честь полного снятия блокады Ленинграда. А в июле того же года в Адмиралтейство вернулось из эвакуации Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского. Сначала оно находилось в Горьковской (Нижегородской) области, в поселке городского типа Правдинске (ныне – Правдинский микрорайон города Балахны). А в феврале 1942 г. его перебазировали в город Баку.

После войны

Сразу после окончания войны начались полномасштабные реставрационные работы. Восстанавливалось как скульптурное убранство здания, так и его интерьеры. В этих работах, продолжавшихся вплоть до 1952 г., участвовали скульпторы Я.А. Троупянский, В.Ф. Богатырева, В.Н. Риттер, Н.Н. Саватеева и другие.

Гипсовая и каменная скульптура очищалась от многолетних наслоений грязи и краски (сняли до 16 слоев). Выбоины, трещины и сколы заделывали гипсом и специальной мастикой. Заново изготавливались и устанавливались утраченные детали. Для этого использовались старые фотографии, зарисовки и замеры. Четыре уничтоженные статуи изготовили заново из цемента по моделям, выполненным Я.А. Троупянским. Дополнительно укреплялись на стенах рельефы. Вмятины на медных скульптурах в 1952 г. были выправлены чеканщиком Я.Е. Титовым, а пробоины заделаны медными заплатами. Затем их почистили и покрасили в светло-зеленый цвет. Группа художников, возглавляемая Н.В. Перцевым и А.А. Мартыновым, восстановила в 1949 г. роспись зала Адмиралтейского совета.

Одновременно велась проработка возможной архитектурной перепланировки территории здания Адмиралтейства. Наиболее интересный вариант предложил в 1945 г. архитектор О.Н. Захаров. Предложенный им проект предусматривал снос всех зданий на территории бывшей верфи и устройство сквозного прохода от Александровского сада на набережную Невы под аркой въездной башни. Вместо снесенных зданий архитектор предлагал разбить партерный сад и устроить фонтаны.

Проектное предложение по оформлению Адмиралтейства со стороны набережной. Проект О.Н. Захарова. 1945 г.

В 1954 г. началась реставрация шпиля Адмиралтейства. Были выправлены разошедшиеся стыки медных листов покрытия, выпавшие железные болты их крепления поменяли на латунные, пробоины закрыли медными заплатами. Однако обновление сильно поврежденной позолоты тогда не проводили. Участки с утраченной позолотой пока тонировались охрой.

Восстановление позолоты шпиля и кораблика с яблоком осуществили только в ходе реставрационных работ в 1976-1977 гг. Золочение выполняла бригада позолотчиков (бригадир А.И. Иванова) объединения «Реставратор». Остатки старой позолоты удалили и нанесли новый слой сусального золота (общим весом около 2 кг). Яблоко с корабликом сначала сняли, устранили все повреждения и только после этого позолотили. В шаре яблока нашли при этом медную пластинку с текстом о проведенных в 1886 г. реставрационных работах.

19 июля 1977 г. отреставрированный кораблик на открытой машине провезли от реставрационных мастерских на улице Маршала Говорова до Адмиралтейства. Здесь его прицепили к тросу и с помощью вертолета установили на место. А в шар яблока поместили шкатулку с текстом Конституции СССР.

В этой же шкатулке хранятся сведения о всех ремонтах кораблика и шпиля, имена мастеров, находившиеся внутри яблока газеты 1886 и 1929 гг. Причем оригинальный кораблик, как уже говорилось, еще в 1886 г. поступил в экспозицию Военно-морского музея, а на вершине шпиля установили его копию. На оригинальном кораблике имеется гравированная надпись: «Возобновлён в 1864 году октября 1 дня архитектором Ригелером, смотритель капитана 1 ранга Тегелев, помощник – штабс-капитан Степан Кирсанов».

Проектный вид арки Главной башни здания Адмиралтейства со стороны Невы. Проект О.Н. Захарова. 1945 г.

Кораблик-флюгер в советский период стал одним из наиболее распространенных символов города. Его изображение отчеканено на аверсе медали «За оборону Ленинграда» (автор рисунка художник Н.И. Москалев). Эта медаль учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР в декабре 1942 г., а награждались ею все участники обороны города. Всего награждено около 1,5 миллиона человек, в том числе 15 тысяч детей и подростков. На обложке удостоверения к медали – строки стихотворения поэта Б.М. Лихарева: «Твой дальний внук с благоговеньем медаль геройскую возьмёт…».

В 1978 г. приступили к реставрации скульптурного убранства Адмиралтейства. Две цементные фигуры, изготовленные сразу после войны, уже успели развалиться. Немедленной замены требовало еще несколько фигур. Работу по их восстановлению поручили скульптору К.Н. Бобкову. Проведя длительные архивные изыскания, он не только воссоздал утраченные и сильно поврежденные скульптуры, но смог их правильно атрибутировать (дать им правильные названия). Все эти фигуры он первоначально выполнил в масштабе 1 : 20. К сожалению, до наших дней дошли далеко не все скульптуры, украшавшие здание Адмиралтейства. Многие фигуры, как мы уже знаем, были уничтожены или разрушились.

Первоначальная внутренняя отделка здания, к сожалению, в той или иной степени сохранилась только лишь в некоторых помещениях здания. Это Главный вестибюль с лестницей в восточном крыле (о них мы уже рассказывали), зал Адмиралтейского совета и несколько других комнат.

Зал Адмиралтейского совета (Зал чрезвычайных собраний) в плане почти квадратный, двухсветный. С северной стороны в стене имеется ниша, перекрытая коробовым сводом. Свод опирается на колонны коринфского ордера. Еще с трех сторон стены зала украшают широкие пилястры, обрамляющие неглубокие аркады. Над аркадами антаблемент коринфского ордера, фриз которого с барельефным орнаментом из военных доспехов и гирлянд. В простенках между окнами второго яруса в технике гризайль написаны фигуры атлантов.

В центральной части плафона в зале Адмиралтейского совета располагается круг диаметром 8 м, изображающий небо. Вокруг него орнамент из водяных растений, дельфинов и голов морских обитателей по греческой мифологии. В углах изображение Нептуна на колеснице, запряженной четверкой лошадей, а по краям – полулежащие фигуры среди атрибутов морского флота.

Еще раз реставрационные работы внутри здания и, частично, снаружи проводились также в 1997-1998 гг., обновили лепнину, окраску стен и т. д.

Мало кто знает, что на территории Адмиралтейства имелся действующий атомный реактор. Он использовался в учебных целях для обучения курсантов Военно-морского инженерного училища работе с ядерной энергетической установкой подводной лодки. После аварии на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной станции, произошедшей в апреле 1986 г., адмиралтейский реактор был заглушен и из него выгрузили ядерное топливо.

Уже после распада СССР стали возникать различные проекты использования здания Адмиралтейства. В 2006 г., например, В.И. Матвиенко выступила с идеей отдать бывшую Фондовую биржу на Стрелке Васильевского острова под биржу нефтяную, а располагавшийся в ее помещениях Военно-морской музей предлагали перевести в Адмиралтейство.

11 апреля 2007 г. вновь пошли часы на башне Адмиралтейства. Их механизм, изготовленный немецкой фирмой «Фридрих Винтер», повредили во время реставрации купола в 1986-1987 гг. Запустили механизм в 11 часов 45 минут, во время так называемого «адмиральского часа». С тех пор вновь над городом стал раздаваться звон адмиралтейского часового колокола, на котором старославянским шрифтом написано: «Вылит при Санкт-Петербурхе в Главной артиллерии. Предназначался не только для оповещения времени, но и для повесток на работу и шабаша».

В 2009 г. здание Адмиралтейства покинули штаб Краснознаменной Ленинградской военно-морской базы и Высшее военно-морское инженерное училище. Впрочем, с августа 1998 г., после объединения с Военно-морским училищем в городе Пушкин (постановление правительства РФ №1009), оно уже именовалось Военно-морским инженерным институтом (ВМИИ). Руководство училища, а затем института, кстати, неоднократно позволяло в 1990-е гг. проводить в бывшем помещении Адмиралтейского собора молебны и панихиды. Спустя еще несколько лет, летом 2012 г., ВМИИ объединили с Военно-морским институтом радиоэлектроники имени А.С. Попова, создав на их базе Военно-морскую академию имени Н.Г. Кузнецова.

Всего в училище за 200 лет его существования было подготовлено более 25 тысяч офицеров и унтер-офицеров для российского флота. 77 выпусков пришлось на советский период. Среди его выпускников – 11 академиков и членов-корреспондентов РАН, 140 лауреатов Ленинской и Государственной премий, более 1300 докторов и кандидатов наук, более 260 генералов и адмиралов, 12 Героев Советского Союза и 8 Героев Социалистического Труда. Целому ряду выпускников училища посвящены установленные в здании Адмиралтейства памятные доски.

Еще в 2007 г. прозвучали первые предложения перевести в Петербург Главный штаб ВМФ. И вот 31 октября 2012 г. этот переезд состоялся, и над зданием Адмиралтейства вновь был поднят Андреевский флаг.

Мемориальные доски

По количеству памятных досок, укрепленных на стенах здания, Адмиралтейство вполне может поспорить со знаменитым домом академиков (дом № 1 на набережной Лейтенанта Шмидта). На доме академиков насчитывается 29 мемориальных досок, а снаружи и внутри здания Адмиралтейства – 20 памятных досок.

Большинство из них посвящено выпускникам и преподавателям Инженерного училища.

Памятная доска на стене здания Адмиралтейства

Первая доска появилась до 1917 г. Она выполнена из мрамора, фиксирует уровень подъема воды во время наводнения 1824 г. и расположена под аркой Главной башни. На доске высечена черта, отмечающая высоту подъема воды, и следующий текст: «Самое большое возвышение воды над ординарною 11 фут 10 1/2 дюйм в 2 часа пополудни 7-го ноября 1824 года при жестоком ветре от W-S-W».

Также до 1917 г. со стороны Адмиралтейского проезда установлена мраморная доска, сообщающая, что здание построено в 1811 г. по проекту А.Захарова.

Следующая памятная доска появилась в 1960-е гг. Она была выполнена в мраморе, находится в здании Адмиралтейства и посвящена Высшему военно-морскому училищу:

«Историческая справка о Высшем военно-морском инженерном училище им. Ф.Э. Дзержинского. 20.VIII.1798 г. Указ об учреждении в Петербурге училища корабельных архитекторов. 1805 г. Первый выпуск 7 инженеров-кораблестроителей. 1826 г. Перевод училища в Адмиралтейство. 1832 г. Начало подготовки корабельных инженеров-механиков. 1848 г. Питомец училища И.А. Амосов построил первый в России винтовой фрегат “Архимед”. 1867 г. Переименование в училище морского ведомства. 1872 г. Училище переведено в Кронштадт. 1891-1894 гг. В училище работал преподавателем русский ученый, изобретатель радио А.С. Попов. 24.Х.1893 г. 100-летний юбилей переименования в морское инженерное училище. IX. 1917 г. Училище переведено в Петроград. 7.Х.1918 г. Созданы курсы командного состава флота. 4.IX. 1918 г. Участие курсантов в героической обороне Петрограда. III. 1922 г. Сформировано военно-морское инженерное училище. IX. 1925 г. Училище переведено в Адмиралтейство. 20.IV. 1927 г. Училищу присвоено имя Ф.Э. Дзержинского. 16.V.1939 r. Училище отнесено к разряду высших учебных заведений первой категории. 10.VI. 1939 г. Училище награждено орденом Ленина. 1941-1945 гг. Участие питомцев и личного состава в BOB. VIII.1941 г. Перебазирование училища в г. Правдинск. 11.1942 г. Перебазирование училища в г. Баку. 15.XI.1943 г. Училищу дано право приема кандидатских диссертаций. 26.XII.1943 г. Вручение Красного Знамени части. 11.VII.1944 г. Возвращение училища в Ленинград. 24.VI. 1945 г. Участие дзержинцев в параде Победы в Москве. 1948 г. 150-летний юбилей училища. 20.VIII.1956 г. Училищу предоставлено право приема докторских диссертаций».

В 1968 г. появилась памятная доска, посвященная Газодинамической лаборатории. Не обошлось и без памятной доски, посвященной В.И. Ленину, ее установили внутри здания в 1969 г. В 1970-е гг. в стенах Высшего военно-морского училища установлено сразу 13 памятных мраморных досок, посвященных целому ряду выдающихся людей, которые здесь учились и работали.

В марте 2003 г. по инициативе Санкт-Петербургского Морского собрания (и на его средства) на стене здания Адмиралтейства установлена памятная доска по случаю 150-летия последнего императорского военно-морского министра адмирала И.К. Григоровича. Ее освятил отец Александр из Николо-Богоявленского Кафедрального Морского собора.

Прежде чем закончить рассказ о здании Адмиралтейства, стоит вспомнить еще несколько связанных с ним любопытных фактов. Например – о скульптурных группах у арки Главной башни. Их прототипом является рисунок украшения спроектированной (но так и не построенной) архитектором Э.-Л. Буле королевской библиотеки в Париже. Буле, тяготевший к грандиозным проектам и получивший от современников прозвище мегаломаньяка, предлагал украсить ее огромными фигурами атлантов, держащих на своих плечах земной шар.

Проект скульптурной группы, предлагавшийся Э.-Л. Буле для королевской библиотеки

Скульптурная группа у арки Главной башни здания Адмиралтейства

Рисунок этой группы атлантов привез из Франции архитектор Тома де Томон, возводивший в Петербурге здание фондовой Биржи. Первоначально он планировал украсить ими Стрелку Васильевского острова, установив скульптуры около Ростральных колонн, но А.Д. Захаров ему это отсоветовал. Около колонн появились аллегорические каменные фигуры русских рек – Волги, Днепра, Невы и Волхова, а идею несущих сферу фигур использовали для скульптурного украшения здания Адмиралтейства. Около арки Главной башни появились две группы из трех нимф, поддерживающих небесную и земную сферы.

Про кораблик на шпиле по городу ходил рассказ, что некий мастер смог подняться к нему без всяких лесов и отремонтировать. Поскольку никто больше не мог туда подняться и проверить исполненную работу, то два года мастеру не платили вознаграждения. На все претензии он отвечал: «Ну сходите и посмотрите, там же все видно».

Именно на адмиралтейских верфях построен первый в России пароход. Причем труба у него была кирпичная. Здесь же построили и корвет «Витязь». С адмиралтейских стапелей сошел и крейсер «Аврора», ставший символом революции. Вообще, как утверждал известный писатель, историк и коллекционер П.П. Свиньин, нигде в Европе из окон монаршей резиденции нельзя было наблюдать спуск корабля на воду, кроме как из окон Зимнего дворца.

В здании Адмиралтейства долгое время размещалась часть архива ОГПУ-НКВД. Существует легенда, что тут хранился и некий перстень с рубином, обладавшим магическими свойствами – оберегать носившего его человека. Вроде бы он когда-то принадлежал князю Владимиру, а спустя много лет попал в руки Мазепы. Тот перед своим бегством спрятал его в подвале Владимирского собора в Киеве, где его случайно нашел после освобождения города от немцев некий офицер НКВД. Затем перстень осел в хранилищах в здании Адмиралтейства. Якобы за ним в последние годы правления генсека Л.И. Брежнева приезжала его дочь – Галина. Но перстня на месте вроде бы уже не было. Где он теперь – неизвестно.

Говорят также, что территория Адмиралтейства обладает неким положительным энергетическим полем. Якобы прилетающие весной ласточки сначала направляются к зданию Адмиралтейства и кружатся вокруг его шпиля. Поэтому прогулка по Адмиралтейской набережной или в Александровском саду благоприятна для здоровья и настроения человека.