Разводная площадь

Между Зимним дворцом и Адмиралтейством после уничтожения валов и рвов также образовалась довольно большая площадь. Начиная со времен правления Николая I ее замостили и стали использовать для проведения церемоний развода дворцового караула. Благодаря этому она стала называться Разводной площадью. На ней проходили также смотры и парады гвардейских частей.

Но уже в конце 1870-х гг. через площадь проложили рельсы конной железной дороги, идущей через наплавной Дворцовый мост на Васильевский остров. Площадь фактически стала исполнять роль предмостной и превратилась в весьма оживленный проезд. Причем движение конки не прекращалось круглый год, поскольку наплавной мост на зиму не убирался. Позднее, в 1910-е гг., на месте деревянного наплавного моста построили постоянную переправу – Дворцовый мост.

Чтобы избавиться от создаваемого конкой и проезжающими телегами и экипажами шума, перед западным фасадом Зимнего дворца решили разбить сад. Это осуществили в 1896-1897 гг. архитекторы Н.И. Крамской и Р. Шмеллинг и садовый мастер Р.Ф. Катцер. В 1899-1900 гг. вокруг сада, получившего название Собственного, установили изящную решетку, выполненную по проекту архитектора Р.Ф. Мельцера.

Сад отгородил дворец от уличного шума, но Разводная площадь при этом исчезла. Образовавшийся проезд получил название Дворцового проезда.

Свидетельница исторических и не очень исторических событий

За свою историю Дворцовая площадь в Санкт-Петербурге перевидала многое. Она является свидетелем важнейших событий российской истории, многие из которых разворачивались прямо на ней. Некоторые события, происходившие на площади, нельзя отнести к категории исторических, но они тоже очень любопытны. Ну и, безусловно, Дворцовая площадь постоянно являлась местом празднеств, народных гуляний, манифестаций и парадов. На ней устраивались праздничные шествия и демонстрации, митинги и физкультурные выступления, благо места хватало, ведь Дворцовая площадь в два раза больше Красной площади в Москве.

На ней проводились смотры гвардии и парады в честь побед русского оружия, в которых участвовало до 20-30 тысяч человек. Парады устраивали в особо торжественных случаях – в дни тезоименитства, на Крещение, по поводу приезда иностранных монархов. При этом придерживались определенного порядка. Сначала шел торжественный молебен, за ним следовало преклонение знамен, музыка военных оркестров, а уже затем войска проходили церемониальным маршем.

В царствование Екатерины II на площади стали устраивать народные гуляния, во время которых выставлялись целиком зажаренные быки и бочки с вином. При ней же тут были установлены железные грелки в виде беседок для обогрева извозчиков в зимнее время.

6 июля 1812 г. обнародован указ императора Александра! об организации ополчения. Оно организовывалось для обороны Петербурга и войны с войсками Наполеона, вторгшимися на территорию России. Командовать им назначили 67-летнего М.И. Кутузова. Император был вынужден пойти на это, хотя и недолюбливал старого генерала: «Воинские ваши достоинства и долговременная опытность ваша дают мне полную надежду, что Вы совершенно оправдаете сей новый опыт моей доверенности к Вам».

За короткое время удалось обучить 14 тысяч ополченцев, из которых формировались дружины. Ополченцы проходили обучение обращению с оружием и строевую подготовку. Третьего августа ополчение в присутствии императора принимало присягу на плацу Семеновского полка, а 1 сентября на Дворцовой и на Исаакиевской площади состоялся молебен и освящение знамени Петербургского ополчения. Уже через два дня после прошедшего на площади царского смотра первые части выступили в поход.

В 1816 г. праздновалась 2-летняя годовщина взятия Парижа российской армией. По этому поводу на Дворцовой площади устроили грандиозный парад.

А в декабре 1825 г., после подавления мятежа на Сенатской площади, на Дворцовой площади в боевой готовности несколько дней стояли войска и орудия.

В августе 1834 г. на площади состоялось торжественное открытие Александровской колонны, о чем уже говорилось. Открытие сопровождалось богослужением в присутствии императорской фамилии, Двора, дипломатического корпуса, столичной знати, выстроенных войск и многочисленных горожан.

В.А. Жуковский написал об этом событии следующие строки: «Нельзя было смотреть без глубокого душевного умиления на государя, смиренно стоящего на коленях впереди сего многочисленного войска, сдвинутого словом его к подножию сооруженного им колосса. Он молился о брате, и все в эту минуту говорило о земной славе сего державного брата: и монумент, носящий его имя, и коленопреклоненная русская армия, и народ, посреди которого он жил, благодушный, всем доступный… Как поразительна была в эту минуту сия противоположность житейского величия, пышного, но скоропреходящего, с величием смерти, мрачным, но неизменным; и сколь красноречив был в виду того и другого сей ангел, который, непричастно всему, что окружало его, стоял между землею и небом, принадлежа одной своим монументальным гранитом, изображающим то, чего уже нет, а другому лучезарным своим крестом, символом того, что всегда и навеки».

После молебна мимо колонны перед императором торжественно промаршировали выстроенные на площади воинские части. Это были те полки, которые отличились во время Отечественной войны 1812 г. Всего в параде приняло участие около 100 тысяч человек.

А когда в 1837 г. в Зимнем дворце произошел пожар, Дворцовая площадь являла собой хранилище спасенного имущества. Только на следующий день начали разбирать вынесенные из дворца вещи, наваленные кучами около Александрийской колонны, и перевозить их на хранение в Аничков дворец и в другие выделенные для этого здания. По утверждениям очевидцев, ничего при этом не пропало.

Нередко на площади можно было видеть членов императорской фамилии. Александр II, например, любил прогуливаться пешком мимо здания Штаба Гвардейского корпуса. Николай II чаще проезжал через площадь верхом.

Февральским утром 1913 г. с бастионов Петропавловской крепости прозвучал 21 пушечный выстрел, ознаменовавший начало празднования 300-летия Дома Романовых. Вскоре после этого из ворот Собственного сада выехала высочайшая процессия. Впереди двигалась сотня личного императорского конвоя. За ней в открытом экипаже ехал Николай II с цесаревичем Алексеем. За ними в парадной карете, запряженной четверкой белых лошадей, ехали императрица Александра Федоровна и вдовствующая императрица Мария Федоровна, следующей двигалась карета с великими княжнами. Замыкала выезд еще одна сотня императорского конвоя. Вся процессия между выстроившимися шпалерами войск направлялась в Казанский собор. Там в связи с торжественным событием готовился совершить торжественный молебен Патриарх Антиохийский Григорий IV.

Николай II с семьей проезжает по Дворцовой площади. Фото 1901 г.

На черном жеребце Николай II. В коляске сидят: великая княжна Ольга Александровна (спиной в сторону движения), императрица Александра Федоровна (справа) и вдовствующая императрица Мария Федоровна (Дагмара). Справа от коляски в белом мундире лейб-гвардии кирасирского полка едет министр Императорского двора генерал-адъютант барон В.Б. Фредерикс. Процессия заворачивает с Дворцовой площади в Дворцовый проезд

Мы уже упоминали, что в апреле 1904 г. в Зимнем дворце состоялся прием моряков с затопленного в корейской бухте Чемульпо крейсера «Варяг». Так вот, на этом приеме впервые прозвучала посвященная ему песня:

 

Наверх, вы, товарищи, все по местам,

Последний парад наступает.

Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает!

 

История появления это песни, кстати, любопытна. Стихотворение «Der ,,Warjag“» написал австрийский поэт Р. Грейнц, восхищенный подвигом русских матросов, и его опубликовали в немецком журнале «Jugend». Практически сразу появились русские переводы стихотворения, из которых наиболее удачным признали перевод Е.М. Студенской. Именно ее вариант музыкант 12-го гренадерского Астраханского полка А.С. Турищев и положил на музыку.

После приема в Зимнем дворце моряки с крейсера прошли на Дворцовой площади перед императором торжественным маршем.

А менее чем год спустя, 9 января 1905 г., Дворцовая площадь обагрилась кровью пришедших на нее рабочих. Они хотели вручить Николаю II петицию с просьбой облегчить их быт и условия труда, но вместо императора их встретили цепи солдат и казаков. Вместо принятия прошения прозвучали выстрелы. Об этих событиях уже говорилось в том рассказе, который называется «Вместо предисловия», и чуть позже мы вернемся к этой трагической истории еще раз.

Еще через год площадь перед Зимним дворцом заставили кареты и экипажи. Это прибыли члены Государственного совета и только что избранные депутаты 1-й Государственной думы России, перед которыми должен был выступить император.

Полномочия Думы устанавливались специальным законом и были довольно невелики – рассмотрение и принятие вносимых правительством законов и утверждение государственного бюджета. Вся исполнительная власть оставалась в руках императора, который определял внешнюю политику государства, руководил его вооруженными силами и в любой момент имел право Думу распустить. В структуре государственной власти Дума была предназначена играть роль нижней палаты парламента, а роль верхней палаты отводилась Государственному совету. Он имел право отклонять законы, принятые Думой.

В декабре 1905 г. приняли закон о выборах в Думу, согласно которому, 1 депутат избирался от 2 тысяч землевладельцев (не менее 100 десятин земли), 1 депутат – от 4 тысяч владельцев городской недвижимости и представителей торгового сословия,

1 депутат – от 30 тысяч крестьян, имеющих домовладение и 1 депутат – от 90 тысяч рабочих, работающих на предприятиях с числом работников не менее 50 человек. Не имели права участвовать в выборах лица моложе 25 лет, женщины, учащиеся, военные, состоящие на службе, осужденные, состоящие под опекой, некоторые категории чиновников и полицейские.

Всего избрали 499 депутатов, профессиональный состав которых был вполне предсказуем, в их числе: 121 земледелец, 10 ремесленников, 17 фабричных рабочих, 14 торговцев, 5 фабрикантов и управляющих фабриками, 46 помещиков и управляющих имениями, 73 земских, городских и дворянских служащих, 6 священников, 14 чиновников, 39 адвокатов, 16 врачей, 7 инженеров, 16 профессоров и приват-доцентов, 3 преподавателя гимназии, 14 сельских учителей, 11 журналистов и 9 лиц неизвестных занятий.

Вполне предсказуем и конец деятельности первой избранной Думы. Она проработала всего 72 дня, 8 июля Николай II издал Указ о ее роспуске, а 9 июля был опубликован Манифест, в котором объяснялись причины роспуска Думы: «Выборные от населения, вместо работы строительства законодательного, уклонились в не принадлежащую им область и обратились к расследованию действий поставленных от Нас местных властей, к указаниям Нам на несовершенства Законов Основных, изменения которых могут быть предприняты лишь Нашею Монаршею волею, и к действиям явно незаконным, как обращение от лица Думы к населению.

Смущенное же таковыми непорядками крестьянство, не ожидая законного улучшения своего положения, перешло в целом ряде губерний к открытому грабежу, хищению чужого имущества, неповиновение закону и законным властям.

Но пусть помнят Наши подданные, что только при полном порядке и спокойствии возможно прочное улучшение народного быта. Да будет же ведомо, что Мы не допустим никакого своеволия или беззакония и всею силою государственной мощи приведем ослушников закона к подчинению Нашей Царской воле. Призываем всех благомыслящих русских людей объединиться для поддержания законной власти и восстановления мира в Нашем дорогом Отечестве».

Так что думцы, пришедшие утром на заседание, обнаружили закрытые двери, а рядом – прибитый к столбу Манифест. В нем объявлялось о проведении новых выборов в Думу.

В эти же годы (1904-1907 гг.) в Европе сформировался военно-политический блок России, Англии и Франции. Он получил название «Антанта» (от французского entente – согласие) и был направлен против так называемого Тройственного союза, который объединил Германию, Австро-Венгрию и Италию. Причиной появления этих союзов явились борьба за лидирующую экономическую, военную и, как следствие, политическую роль в Европе, а также за сохранение старых и захват новых колоний, т. е. речь шла о переделе мира.

Но возникновение этих союзов не могло, естественно, снять существовавших между ними противоречий. Скорее это только подталкивало события к силовому решению разногласий. Дело неуклонно шло к войне. К 1914 г. ее неизбежность стала совершенно ясной. На Дворцовой площади перед окнами Зимнего дворца проходили шумные митинги, на которых поддерживалась идея вступления в эту войну России. Необходим был только повод.

И повод нашелся. 28 июня 1914 г. студент Г. Принцип, выходец из Боснии и член сербской террористической организации «Млада Босна», убивает приехавшего в Сараево австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда и его супругу Софию Хотек. Австро-Венгрия обвиняет в организации убийства Сербию и 28 июля объявляет ей войну. Россия заявляет, что не допустит оккупации Сербии. 31 июля в Российской империи объявлена всеобщая мобилизация в армию. В Германии объявляется «положение, угрожающее войной». А далее стремительное развитие событий напоминало катящийся с горы снежный ком:

1 августа Германия объявляет России войну;

2 августа Россия объявляет войну Германии;

3 августа Германия объявляет войну Франции;

5 августа Англия объявляет войну Германии;

6 августа Австро-Венгрия объявляет войну России.

Началась Первая мировая война.

Хотя считать Россию терпящей в этой войне поражение было нельзя, но и победоносной она не являлась, уже в первые годы на полях сражений выбита вся гвардия и большинство кадровых частей. Сменившие их резервисты характеризовались гораздо худшей военной подготовкой и более низким моральным духом. Призванным в действующую армию крестьянам воевать не хотелось, а хотелось поскорее вернуться домой. Значительны были и территориальные потери России к концу 1916 г. В столицах начались перебои с продовольственным снабжением, хотя хлеба в стране было достаточно.

На этом фоне активизировалась деятельность партий, оппозиционных царскому режиму – эсеров (социалистов революционеров), кадетов (конституционных демократов) и других. На улицах и площадях начали возникать стихийные митинги, на которых все чаще звучали призывы к окончанию войны и необходимости свержения монархии. На фронте русские солдаты братались с солдатами немецкими. Все это бурление, как известно, закончилось Февральской революцией 1917 г., отречением Николая II от трона и формированием Временного правительства. Впрочем, об этом мы уже достаточно подробно рассказывали.

После Февральской революции Дворцовая площадь стала одним из основных мест проведения в Петрограде митингов, демонстраций, шествий. Постоянными зрителями и слушателями всего этого являлись раненые солдаты и офицеры, находившиеся на излечении в госпитале в залах Зимнего дворца.

А.В. Пошехонов, один из участников делегации петроградской интеллигенции, пытавшейся предотвратить события 9 января 1905 г., а затем главный редактор газеты «Сын Отечества», в своих воспоминаниях о Февральской революции «Первые недели» писал: «Нужно вспомнить, что представлял собой Петроград на другой день после революции. Все власти были сметены, все государственные связи (а таковыми являлись почти исключительно полицейские цепи) были порваны, все законы – так большинство населения восприняло революцию – потеряли силу. Громадная масса людей сразу же оказалась в совершенно дезорганизованном состоянии… Никаких преград не было. Все пришло в движение, бурлило, принимало самые прихотливые очертания. Это был социальный хаос, из которого предстояло создать новое гражданское общество».

Официальную позицию Временного правительства к войне с Германией теперь выражал лозунг «Война до победного конца!». Поэтому в городе, в том числе и на Дворцовой площади, одна за другой проходили демонстрации в поддержку продолжения войны. Правда, на патриотизме солдат в окопах это не очень-то сказывалось.

В 1917 г. в России прошло первое легальное празднование Дня международной солидарности трудящихся – 1 Мая. Ранее этот праздник носил в России сильно политизированный характер. Сопровождавшие его стачки и демонстрации, именовавшиеся «маевками», разгонялись с применением полиции и казаков. После Февральской революции 1 Мая было объявлено государственным праздником.

Как ни странно, но этот праздник поддержали и иерархи Русской православной церкви. В результате из праздника рабочих он превратился в праздник всенародный и праздновался по всей стране под лозунгом «Всемирного праздника труда и братства народов». Временное правительство, по воспоминаниям А.Ф. Керенского, объявило этот день «днем национального торжества. Не работали заводы, фабрики, правительственные учреждения и магазины. На улицы вышли тысячи рабочих, солдат, служащих, людей самых различных профессий, несших над головами флаги и поющих под звуки оркестров русскую „Марсельезу“. По всему городу шли многочисленные митинги: то был действительно большой и радостный праздник».

Одно из самых массовых празднований 1 Мая прошло в Петрограде, на Дворцовой площади. На улицы столицы вышли десятки тысяч людей (транспорт в этот день, кстати, не работал). Правда, из-за разницы в календарном стиле со странами Европы оно состоялось не в мае, а 18 апреля. Никуда не делась и политическая окраска праздника. В своих целях, для пропаганды собственных идей, его использовали как Временное правительство, так и оппозиционные ему партии.

Несмотря на смену власти, война продолжалась по-прежнему. Аграрная реформа так и начиналась, блокируемая большинством членов Временного правительства. Не удалось ввести и либеральное к рабочим трудовое законодательство. Попытки внедрить 8-часовой рабочий день заканчивались локаутами со стороны промышленников. Все это создавало благоприятную почву для антиправительственной агитации со стороны большевиков. Именно они стали контролировать почти все Советы рабочих и солдатских депутатов, являвшиеся мощным противовесом официальным органам Временного правительства.

К началу июля обстановка обострилась до крайности. На улицы вышли многотысячные демонстрации рабочих и вооруженных солдат и матросов Балтфлота с лозунгами «Вся власть Советам!» и «Долой министров-капиталистов!». На улицах зазвучали выстрелы. Наибольший резонанс получил обстрел колонны демонстрантов на углу Невского проспекта и Садовой улицы. Временное правительство вызвало с фронта верные ему войска. Начались аресты. Рабочие дружины, подчинявшиеся Советам, разоружили. Разоружены были и солдаты 1-го пулеметного полка, наиболее активно участвовавшие в июльских антиправительственных выступлениях.

Эти действия поставили пользовавшиеся большим влиянием Советы в еще большую оппозицию Временному правительству.

Тогда А.Ф. Керенский обратился к главнокомандующему русской армией Л.Г. Корнилову, чтобы тот направил в Петроград надежные воинские части. На город двинулись части 3-го казачьего корпуса и «Туземная» («Дикая») дивизия под командованием генерал-лейтенанта А.М. Крымова. Теперь Керенский испугался уже того, что Корнилов, опираясь на казаков, совершит переворот и сместит его с поста министра. Генерал отказался уходить в отставку, после чего Керенский объявил его мятежником.

Для борьбы с мятежным главнокомандующим Временное правительство было вынуждено вновь вооружить рабочих. Наступление корниловских войск на Петроград было остановлено практически без единого выстрела. Вскоре на Дворцовой площади демонстрировали захваченные бронемашины.

А вскоре, вновь имея под своим началом значительные вооруженные силы («красную гвардию»), Петросовет принял решение о переходе власти к Советам. В течение нескольких дней аналогичное решение приняли сотни местных Советов и Совет рабочих и солдатских депутатов в Москве. Солдатские собрания расквартированных в Петрограде полков приняли резолюцию о неподчинении Временному правительству и переходе на сторону Петросовета. А в октябре Петросовет принял решение об образовании Военно-революционного комитета (ВРК), на который возлагалась работа по подготовке вооруженного восстания.

Временное правительство спешно начало стягивать к Зимнему дворцу немногочисленные воинские части, на которые оно могло рассчитывать. Помимо юнкеров и небольшого количества казаков вызвали и роту стоявшего под городом Петроградского (2-го) женского ударного батальона. Когда они прибыли к Зимнему дворцу, на площади состоялось торжественное построение «ударниц», после чего их разместили в дворцовых помещениях.

Но и это невеликое число защитников стремительно таяло. Сначала Зимний дворец покинули находившиеся в нем две сотни казаков. Временное правительство их очередной раз обмануло – раскиданные по городу сотни так и не были сведены обратно в полки, а вместо обещанной пехоты прибыли «бабы с ружьями». Затем из дворца ушла большая часть юнкеров, которых не только не снабдили патронами, но даже не накормили. Следом уехали броневики, у которых не было бензина, и орудия Михайловского юнкерского училища. К вечеру 25 октября во дворце оставались 137 ударниц 2-й роты женского батальона, 2-3 неполные роты юнкеров, 2 бронеавтомобиля и 40 инвалидов, георгиевских кавалеров.

Собравшаяся около Зимнего дворца беспорядочная толпа солдат, красногвардейцев и матросов дважды пыталась проникнуть в здание. Первая попытка произошла в 10 часов вечера и оказалась неудачной. В течение часа дворец обстреливался из ружей и пулеметов. Ответным огнем атакующие были отогнаны. Впрочем, назвать это настоящей атакой было затруднительно. Историк С.П. Мельгунов в своей работе «Как большевики захватили власть» приводит слова секретаря Петроградского ВРК В.А. Антонова-Овсеенко: «Беспорядочные толпы матросов, солдат, красногвардейцев то наплывают к воротам дворца, то отхлынывают».

Вторая атака произошла в 23 часа и увенчалась успехом. Но и здесь говорить об атаке трудно. Во-первых, дворец оборонялся только со стороны выходящего на площадь фасада. Со стороны набережной двери даже не были закрыты, и через них вооруженные рабочие и матросы совершенно беспрепятственно проникли в здание. Во-вторых, со стороны площади во дворец вошли парламентеры во главе с членом Петроградского ВРК Г.И. Чудновским. На время их прохода огонь со стороны защитников прекратился. Пытавшихся оказать сопротивление юнкеров попросту задавили массой.

Данных о потерях с той и другой стороны нет. Точно известно только, что погибло шестеро солдат и одна «ударница». Зато документально установлены факты грабежа и вандализма со стороны «революционных масс», штурмовавших дворец. Специальная комиссия Городской думы, осматривавшая Зимний дворец спустя 5 дней после произошедших событий, отметила, что у портретов штыками выкалывались глаза, с диванов и кресел срезалась кожаная обивка, коллекционный фарфор разбивался, ценные книги, иконы, миниатюры и пр. были разбросаны по полу и затоптаны сапогами.

Уже при советской власти захват Зимнего дворца и арест членов Временного правительства начали обрастать мифами и легендами. Он стал именоваться не иначе как штурмом, в котором участвовали тысячи охваченных революционным энтузиазмом красногвардейцев, солдат и матросов. 7 ноября 1920 г. режиссер Н.Н. Евреинов и музыкант Д.З. Темкин организовали на Дворцовой площади массовую постановку «Взятие Зимнего дворца». А в 1927 г. режиссер С.М. Эйзенштейн снял немой фильм «Октябрь». Не имеющие ничего общего с действительностью кадры штурма дворца прочно закрепились в массовом сознании как историческая реальность.

После Октябрьского переворота Дворцовая площадь, как и до этого, продолжала активно использоваться в качестве места проведения различных торжественных мероприятий. На ней устраивались праздничные гуляния, шествия в честь или ознаменование чего-либо, парады военных частей молодой советской республики. В июле 1920 г., например, на площади, которая стала называться площадью Урицкого, состоялось праздничное гуляние в честь открытия II конгресса Коминтерна.

II конгресс Коммунистического Интернационала открылся в Петрограде 19 июля 1920 г., а с 23 июля заседал уже в Москве. На нем присутствовало 218 делегатов от 40 левых социалистических организаций и профсоюзов и 27 коммунистических партий разных стран. Участники конгресса посетили могилы жертв революции на Марсовом поле. На первом заседании перед ними выступил В.И. Ленин с докладом о международном положении и задачах Коммунистического Интернационала. В день открытия конгресса Ленин выступил также и на Дворцовой площади, на посвященном его открытию митинге.

Между прочим, фотоснимок В.И. Ленина, участвовавшего в работе конгресса, послужил основой для создания его изображения на ордене Ленина.

Первый военный парад при новой власти состоялся на Дворцовой площади 1 мая. Затем парад проводился в годовщину Октябрьской революции. Раз от раза он обставлялся все более торжественно. Ведь такие парады наглядно демонстрировали мощь страны, а каждый участник парада являл собой винтик военной государственной машины. Если на первых парадах по площади проходили главным образом стрелки и кавалеристы, то к 1930-м гг. все более заметное место стала занимать техника – танки, мощные орудия, бронемашины.

На фотографиях видно, что уже в первые годы советской власти у фасада Зимнего дворца начали сооружать трибуны для партийных чиновников, высокопоставленных военных, хозяйственных руководителей города и рабочих и служащих, удостоенных приглашения на парад. Фасады выходящих на Дворцовую площадь зданий украшали портретами классиков марксизма-ленинизма, Ленина, высших руководителей государства, флагами и лозунгами. Особое внимание уделялось украшению трибун.

В отличие от военных парадов, которые проводились по определенным датам, демонстрации и шествия на Дворцовой площади могли устраиваться по самым разным поводам. В 1925 г. на ней, например, праздновался День советской культуры, а в 1936 г. прошла демонстрация солидарности с воюющим народом Испании.

Во время шествий стали широко использоваться элементы, присущие карнавалам, – различные переносимые или перевозимые макеты, живые композиции и фигуры и т.п. Их смысл или иллюстрировал целевую направленность шествия, или пропагандировал стоящие перед страной политические и экономические задачи. С 1920-х гг. большую популярность приобрели спортивные парады, которые проводились как самостоятельно, так и в качестве сопровождения демонстраций во время государственных праздников.

Помимо военных парадов на площади проводились парады-смотры различных профессиональных служб – пожарных, санитарных дружин, самокатчиков и др. Так, в 1932 г. состоялся смотр Школы служебного собаководства во время парада, посвященного 15-летию милиции. Но в целом к концу 1920-х – началу 1930-х гг. перечень официальных праздников, сопровождаемых парадами и демонстрациями, уже вполне определился (Международный день солидарности трудящихся – 1 Мая, День Октябрьской революции – 7 Ноября, День рождения Красной Армии – 23 февраля, День ВМФ – 22 июня с 1939 г.).

После октябрьских событий 1917 г. никаких запретов на рождественские праздники не было, и в домах, как и раньше, наряжалась новогодняя елка. Но уже в начале 1920-х гг. в стране началась антицерковная кампания. Одним из ее элементов явилась борьба с обычаем ставить елку и отмечать Рождество и наступление нового года. Вместо праздника Рождества Христова стали проводить так называемое «комсомольское рождество» – «комсвятки».

Но успеха это мероприятие не имело, поэтому с 1930 г. празднование Нового года правительство запретило официально. Обычай ставить и наряжать елку объявили пережитком прошлого, вредным поповским обычаем, с которого начинается религиозное одурманивание детей, и 1 января стало обычным рабочим днем. Специальные патрули из добровольцев ходили по домам, следя за выполнением распоряжения правительства.

Но неожиданно в декабре 1935 г. в газете «Правда» появилась заметка за подписью кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б) П.П. Постышева. В ней говорилось следующее: «В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям ёлку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг неё детей богатеев.

Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как „левые“ загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею…».

Эти слова моментально приняли к исполнению, и уже в этот Новый год по всей стране организовали для детей коллективные елки с праздничными представлениями и подарками, магазины начали продажу елочных украшений – это были фигурки моряков и красноармейцев, пионеров и горнистов, аэростаты и паровозы, машинки и трактора и т. п., что вполне соответствовало духу времени. Правда, игрушек, особенно в первое время, не хватало, и елку украшали самоделками из бумаги, картона, ваты и ткани. Особенно популярны были обернутые в фольгу грецкие орехи, которые вешали на ветки на ниточках.

С этого времени каждый Новый год на Дворцовой площади стали устанавливать елку и устраивать новогодний детский базар. Правда, выходным днем 1 января специальным Указом Президиума Верховного совета СССР объявили только в декабре 1947 г. До этого день 1 января продолжал оставаться рабочим днем.

А осенью 1941 г. через Дворцовую площадь маршировали не парадные колонны, а стада коров. К городу приближался фронт, и на север Ленинградской области перегоняли скот. На пороге были суровые дни блокады со многими тысячами погибших от голода, холода, артиллерийских и бомбовых налетов. Но жители Ленинграда об этом еще не знали и смотрели на проходящие стада с любопытством – не каждый день такое увидишь в центре города.

Вскоре начались бомбежки, а затем и артобстрелы. Несколько бомб и снарядов разорвалось и на площади, повредив осколками Александровскую колонну. Сам обелиск, пытаясь хоть как-то предохранить его от бомб и снарядов, одели в защитный деревянный каркас. С наступлением зимы площадь замело снегом, убирать который было некому, и она напоминала безлюдную заснеженную пустыню. Впрочем, за зимой наступила весна, и на площади появились грузовики и люди с лопатами. Жители приступили к уборке города, ликвидируя последствия блокадной зимы.

9 мая 1945 г. жители Ленинграда еще днем начали собираться на улицах около репродукторов. Толпы людей терпеливо стояли в ожидании выступления по радио И.В. Сталина. Хотя официально о содержании речи, разумеется, не сообщалось, но все знали – глава государства сообщит о Победе. Весь день над городом летали самолеты ПО-2 и разбрасывали листовки, извещавшие об этом знаменательном событии.

Выступление состоялось в 9 часов вечера. Радости горожан не было предела. На улицах возникали стихийные митинги. На Дворцовой площади, которую заполнили тысячи людей, началось массовое гуляние. Закончилось оно только поздно ночью.

А 8 июля 1945 г. на площади состоялся Парад Победы. Торжественным маршем перед жителями прошли вернувшиеся в город соединения Ленинградского гвардейского стрелкового корпуса – 45, 63, 64-я гвардейские стрелковые дивизии, участвовавшие в обороне города. Парад открылся проносом штандарта Ленинградского фронта, который несли перед сводной колонной частей фронта во время парада на Красной площади в Москве 24 июня 1945 г.

Отгремела война, и Дворцовая площадь вернулась к своей прежней жизни. На ней снова появились прогуливающиеся жители и гости города, а по государственным праздникам стали проводиться парады и демонстрации. После целого ряда изменений к середине 1970-х гг. установился определенный порядок их проведения. Военные парады проводились в день празднования Великой Октябрьской социалистической революции – 7 ноября. Участвовавшие в параде части двигались от здания Штаба Гвардейского корпуса в сторону Адмиралтейства. 9 мая, во время празднования Дня Победы, парады проводились только в юбилейные годы (в 1965, 1975, 1985 и 1990 гг.). В остальные годы по городу маршировали с оркестром колонны военнослужащих, а вечером устраивался праздничный салют.

Демонстрации трудящихся проводились 1 мая и 7 ноября. Причем колонны людей, в отличие от воинских колонн, двигались со стороны Адмиралтейства в направлении Штаба Гвардейского корпуса. Всего формировалось 8 колонн, выходивших на простор Дворцовой площади. Три колонны выходили через

Дворцовый мост, 2 колонны – с Адмиралтейского проспекта и еще 3 колонны – с Невского проспекта.

Площадь в эти праздничные дни украшалась флагами, транспарантами, огромными плакатами-панно, закрывавшие фасады Главного штаба и Штаба Гвардейского корпуса.

В 1989-1991 гг. Дворцовая площадь стала главным местом проведения митингов. Один из первых, еще стихийных митингов прошел в мае 1989 г., вскоре после трагических событий в Тбилиси, где при помощи солдат разогнали демонстрацию.

А в июне 1989 г. в Доме культуры работников пищевой промышленности прошел учредительный съезд Ленинградского народного фронта (ЛНФ). На нем присутствовал 671 делегат от 107 инициативных групп и предприятий. В дальнейшем наиболее крупные и активные митинги на Дворцовой площади организовывались именно ЛНФ. На них выдвигались как политические, так и экономические требования, которые на площади озвучивали такие яркие полемисты, как М.Е. Салье и П.С. Филиппов.

Политические требования сводились к необходимости отстранения коммунистической партии от власти, построения правового государства, соблюдения гражданских свобод. Основными экономическими требованиями являлись следующие:

– передача государственных средств производства в собственность акционерных обществ, кооперативов и частных лиц;

– гарантии свободы учреждения предприятий;

– создание товарной, валютной и фондовой бирж;

– обеспечение свободной конвертации рубля;

– изменение отраслевой структуры производства путем увеличения выпуска товаров народного потребления.

Наиболее активно ЛНФ действовал во время мартовских выборов 1990 г. на Съезд народных депутатов РСФСР и в местные Советы народных депутатов. В начале 1994 г. ЛНФ как общегородская организация прекратил свое существование.

Наиболее драматичные по своей напряженности митинги проходили на Дворцовой площади в августе 1991 г., 19 числа по городскому радио и телевидению было передано обращение ГКЧП (Государственной комиссии по чрезвычайному положению) к советскому народу. Затем выступил командующий

Ленинградским военным округом генерал-лейтенант В.Н. Самсонов. Он объявил о введении в городе чрезвычайного положения, согласно которому для жителей вводились, в частности, следующие ограничения:

– запрет на проведение собраний, уличных шествий, забастовок, а также любых массовых мероприятий (включая спортивные и зрелищные);

– запрещение увольнения рабочих и служащих по собственному желанию;

– запрет на использование множительной техники, а также радиопередающей и телепередающей аппаратуры, изъятие звукозаписывающих, усиливающих технических средств;

– установление контроля над средствами массовой информации;

– введение особых правил пользования связью;

– ограничение движения транспортных средств и проведение их досмотра.

На Исаакиевской площади перед зданием Ленсовета собрались на митинг тысячи людей. Вокруг Мариинского дворца и здания телецентра начали возводить баррикады. Мэр города А.А. Собчак, вице-мэр В.Н. Щербаков, председатель Ленсовета А.Н. Беляев и председатель Облсовета Ю.Ф. Яров призвали горожан выйти 20 августа на Дворцовую площадь на митинг против путча ГКЧП. На следующий день на площади собрались более 400 тысяч человек.

К Ленинграду начали стягиваться войска – 103-я воздушно-десантная дивизия из-под Витебска и 76-я воздушно-десантная дивизия из-под Пскова. Однако в дальнейшем Самсонов занял выжидательную позицию и больше никаких активных действий в поддержку ГКЧП не предпринимал. А 22 августа члены ГКЧП были арестованы. Путч провалился.

После распада СССР перечень государственных праздников, отмечаемых в Российской Федерации, значительно изменился. В их число вошли Новый год (1 января), Рождество Христово (7 января), День защитников Отечества (23 февраля), Международный женский день (8 марта), Праздник весны и труда (1 мая), День Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. (9 мая), День России (12 июня), День народного единства (4 ноября). Воинский парад, в том числе и на Дворцовой площади, стали проводить только 9 мая, в День Победы. А 1 мая на улицы городов стали выходить колонны демонстрантов, организовываемые различными политическими силами. Первомайские митинги проводились и на Дворцовой площади, но многотысячных шествий на государственном уровне на ней больше не стало.

Впрочем, вольница с проведением на Дворцовой площади митингов и демонстраций в 2013 г. закончилась. Учитывая, видимо, опыт советской власти и времен перестройки, Законодательное собрание Санкт-Петербурга приняло закон, по которому митинги и шествия на Дворцовой площади, Исаакиевской площади и на Невском проспекте запрещены.

Проведения на площади иных мероприятий этот запрет не коснулся. Она стала одной из самых престижных городских площадок для концертов российских и зарубежных эстрадных звезд. На ней выступали П. Маккартни, Э. Джонс, Э. Пьеха, The Rolling Stones и другие. А в ноябре 2007 г. на площади вокруг Александровской колонны устроили платный общественный каток. Это вызвало резкую критику со стороны большинства жителей, многих общественных организаций и руководства Эрмитажа. Масла в огонь подлило исчезновение элементов ограды вокруг колонны, выявленное после закрытия катка. Больше каток на Дворцовой площади не устраивали.

Помимо концертов артистов эстрады на Дворцовой площади ныне проводятся и другие массовые мероприятия – празднование Дня прорыва и снятия блокады, парад в честь Дня города, Бал выпускников школ. Наиболее известен Бал выпускников, который имеет романтичное название «Алые паруса».

Праздник «Алые паруса» проводится в самый разгар белых ночей (18-23 июня), после окончания выпускных экзаменов в средних школах города. Первый раз он отмечался в 1968 г., однако после 1979 г. его долгое время не устраивали. Вновь праздник возобновили в 2005 г., но уже с большим размахом. Теперь помимо прохода по Неве судна под алыми парусами он стал сопровождаться театрализованными представлениями на Дворцовой площади и стрелке Васильевского острова и пиротехническим шоу.

В остальные дни по Дворцовой площади бродят туристы, фотографирующиеся с дамами и кавалерами в нарядах XVIII в., а желающих прокатиться по улицам города тут же будет подана карета.

Перед тем как проститься с Дворцовой площадью и отправиться дальше, стоит, наверное, напомнить о некоторых связанных с ней событиях, вызвавших в свое время большой резонанс. Прежде всего рассказать о свадьбе, устроенной во времена царствования императрицы Анны Иоанновны между ее шутом князем Голицыным и шутихой калмычкой Бужениновой.

Ледяной дом

В конце 1739 г. завершилась победой длившаяся несколько лет война с Турцией. Русские войска взяли Очаков, Азов, Кинбурн, Перекоп и заняли Бахчисарай, столицу Крымского ханства. В январе 1740 г. армия вернулась в Петербург. Войска с музыкой и с развернутыми знаменами прошли по Невской першпективе к Зимнему дворцу, где императрице в присутствии высших сановников и иностранных послов поднесли подписанный султаном мирный договор.

Празднества по поводу заключения мира продолжились и на следующий месяц, на Масленице. Специальные глашатаи зачитывали на улицах и площадях условия договора. Напротив Зимнего дворца, на Невском льду, провели торжественное построение и развод 20 тысяч солдат гвардии. В придворной церкви 5 архиереев и 6 архимандритов совершили торжественную литургию. Вечером весь город был ярко иллюминирован.

Но главным увеселением явились шутовской маскарад и свадьба шутов, для которой на Дворцовой площади специально построили дом изо льда, получивший у современников название Ледяной дом.

Вообще-то так называемые «ледяные забавы» стали устраивать при Анне Иоанновне начиная еще с 1733 г. Именно тогда на Неве построили первую ледяную крепость. Она пришлась императрице по душе, и с тех пор ледяные здания для ее увеселения стали сооружаться регулярно. Ледяной дом, построенный в 1739 г., стал очередной забавой, но на этот раз осуществленной с особым размахом и сопровождавшейся шутовской свадьбой.

В качестве жениха выступал князь М.А. Голицын, происходивший из старшей ветви рода князей Голицыных. После смерти первой жены, М. Хвостовой, он вторично женился за границей на итальянке из простонародья Марье-Францишке, приняв при этом католичество. В 1732 г. он вернулся с новой женой в Россию, поселившись в Москве, в Немецкой слободе. Анна Иоанновна, строго относившаяся к вопросам веры, узнала о вероотступничестве князя. Брак она сочла недействительным, итальянскую жену выслали за границу, а 50-летнего князя определила в штат придворных шутов. Обязанностью Голицына являлось обносить гостей квасом, из-за чего он получил прозвище Квасник.

В 1739 г. М.А. Голицын, ставший, по мнению ряда современников, слабоумным в результате выпавших на его долю унижений, попросил у императрицы разрешения вновь жениться. Анна Иоанновна обещала подыскать ему подходящую невесту. Впрочем, мнение о его слабоумии, видимо, неверно. Об этом свидетельствуют примеры его остроумных высказываний и ответов:

«Об одном живописце говорили с сожалением, что он пишет прекрасные портреты, а дети у него очень непригожи. Услышав это, Квасник пожал плечами:

– Что же тут удивительного: портреты он делает днем, а детей ночью»;

«Известный генерал фон Девиц на восьмидесятом году от роду женился на молоденькой и прехорошенькой немке из города Риги. Будучи накоротке с Квасником, он написал ему о своей женитьбе, прибавив при этом: „Конечно, я уже не могу надеяться иметь наследников“.

Квасник отвечал ему на это: „Конечно, не можете надеяться, но всегда должны опасаться, что они будут“»;

«Герцог Бирон послал однажды Квасника быть вместо себя восприемником от купели сына одного камер-лакея. Квасник исправно выполнил поручение. Но когда он докладывал о том Бирону, тот, будучи не в духе, назвал его ослом.

– Не знаю, похож ли я на осла,– возразил Квасник,– но знаю, что в этом случае я совершенно представлял вашу особу».

В качестве невесты императрица выбрала свою любимую карлицу-шутиху А.И. Буженинову. По некоторым данным, именно она, а не князь, изъявила желание выйти замуж. Калмычка по национальности, она отличалась чрезвычайной уродливостью. Какова была истинная фамилия шутихи, уже неизвестно, а Бужениновой ее прозвали за любовь к буженине. Саму же свадьбу, по предложению камергера А.Д. Татищева, решили устроить в специально построенном для этого события Ледяном доме. Кстати, именно этот «забавник», став генерал-полицмейстером, распорядился выжигать на лбу преступников слово «Вор».

Для дома выбрали место на Неве близ нынешнего Дворцового моста. Из прозрачного льда вырезались плиты, которые скреплялись друг с другом водой, быстро замерзавшей на 35-градусном морозе.

Именно так – «Ледяной дом» – называется известный роман И.И. Лажечникова, в котором он приводит описание этого ледяного чуда. Приводимое писателем описание было сделано профессором физики, академиком Петербургской академии Георгом Вольфгангом Крафтом. В свое время его опубликовали в виде изданной в 1741 г. книжки с длинным названием «Подлинное и обстоятельное описание построенного в Санкт-Петербурге, в Генваре 1740 года, ледяного дома и всех находившихся в нем домовых вещей и уборов, в приложенными при том гридированными фигурами, а также и некоторые примечания о бывшей в 1740 году во всей Европе жестокой стуже, сочиненное для охотников до натуральной истории».

В своей книге Г.В. Крафт писал: «Самый чистый лед, наподобие больших квадратных плит разрубали, архитектурными украшениями убирали, циркулем и линейкою размеривали, рычагами одну ледяную глыбу на другую клали и каждый раз водой поливали, которая тотчас замерзала и вместо крепкого цемента служила. Таким образом чрез краткое время построен был дом, который был длиною в восемь сажен, шириною в две сажени с половиною, а вышиною вместе с кровлею в три сажени.

Напереди перед домом стояло шесть ледяных точеных пушек, которые имели колеса и станки ледяные ж, что и о всем последующем разуметь должно, разве что не ледяное случится, о чем именно упомянуто будет. Пушки величиною и размером против медных трехфунтовых сделаны и высверлены были. Из оных пушек неоднократно стреляли; в каковом случае кладено в них пороху по четыре фунта, и притом посконное или железное ядро заколачивали. (Такое ядро некогда в присутствии всего императорского придворного штата, в расстоянии шестидесяти шагов, доску толщиною в два дюйма насквозь пробило.) Еще ж стояли в том же ряду с пушками две мортиры против двухпудовой бомбы.

(Из которых многократно бомбы бросали, причем на заряд в гнездо И фунта пороху кладено.) Напоследок в том же ряду стояло два дельфина. Сии дельфины с помощью насосов огонь от зажженной нефти из челюстей выбрасывали, что ночью приятную потеху представляло. Позади помянутого ряду пушек и мортир сделаны были около всего дому из ледяных баляс изрядные перила, между которыми, в равном расстоянии, четвероугольные столбы стояли. Когда на оный дом изблизи смотрели, то с удивлением видна была вверху на кровле четвероугольными столбами и точеными статуями украшенная галерея, а над входом преизрядный фронтишпиц, в разных местах статуями украшенный. Самый дом имел дверные и оконишные косяки, также и пилястры, выкрашенные краскою наподобие зеленого мрамора. В оном же доме находилось крыльцо и двое дверей; при входе были сени, а по обеим сторонам покои без потолку, в одною только крышею. В сенях было четыре окна, а в каждом покое по пяти окон, в которых как рамки, так и стекла сделаны были из тонкого чистого льду. Ночью в оных окнах много свеч горело, и почти на каждом окне видны были на полотне писаные смешные картины, причем сияние, сквозь окна и стены проницающее, преизрядный и весьма удивительный вид показывало. В перилах, кроме главного входа, находились еще двои сторонние ворота и на них горшки с цветами и с померанцевыми деревьями, а подле них простые ледяные деревья, имеющие листья и ветви ледяные ж, на которых сидели птицы, что все изрядным мастерством сделано было.

Наружное, прочее сего дома украшение состояло в следующих вещах. На всякой стороне, на пьедестале с фронтишпицем, поставлено было по четырехугольной пирамиде. Помянутые пирамиды внутри были пусты, которые сзади от дому вход имели. На каждой оных стороне высечено было по круглому окну, около которых снаружи размалеванные часовые доски находились, а внутри осьмиугольный бумажный большой фонарь (со множеством зажженных свечей) висел, у которого на каждой стороне всякие смешные фигуры намалеваны были. Оный фонарь находившийся внутри потаенный человек вкруг оборачивал, дабы сквозь каждое окно из помянутых фигур одну за другою смотрители видеть могли. По правую сторону дома изображен был слон в надлежащей его величине, на котором сидел персианин с чеканом в руке, а подле его два персианина в обыкновенной человеческой величине стояли. Сей слон внутри был пуст и так хитро сделан, что днем воду, вышиною в двадцать четыре фута, пускал, которая из близ находившегося канала адмиралтейской крепости трубами проведена была, а ночью, с великим удивлением всех смотрящих, горящую нефть выбрасывал. Сверх же того, мог он как живой слон кричать, каковой голос потаенный в нем человек трубою производил. Третие, на левой стороне дома, по обыкновению северных стран, изо льда построена была баня, которая, казалось, будто бы из простых бревен сделана была и которую несколько раз топили и действительно в ней парились.

Теперь посмотрим, каким образом убраны были покои. В одном из них на одной половине стоял уборный стол, на котором находилось зеркало, несколько шандалов со свечами, которые по ночам, будучи нефтью намазаны, горели, карманные часы и всякая посуда, а на стене висело зеркало. На другой половине видны были преизрядная кровать с завесом, постелью. Подушками и одеялом, двое туфли, два колпака, табурет и резной работы комель, в котором лежащие ледяные дрова, нефтью намазанные, многократно горели. В другом покое, по левую руку, стоял стол, а на нем лежали столовые часы, в которых находящиеся колеса сквозь светлый лед видны были. Сверх сего. На столе в разных местах лежали для играния примороженные карты. Подле стола по обеим сторонам стояли резной работы два долгие стула, а в углах две статуи. По правую руку стоял резной угольный поставец с резными небольшими фигурами, а внутри оного стояла точеная посуда, стаканы, рюмки и блюда с кушаньем. Все оные вещи изо льду сделаны и приличными натуральными красками выкрашены были».

Поскольку императрицу заинтересовало, сколько вообще народов насчитывается в империи и как они выглядят, то всем губернаторам разослали указание отправить в Петербург по паре обоего пола разных инородцев. К живым посылкам следовало приложить письмо с описанием присущих им обычаев и нарядов. Подготовку предстоящего действа поручили специально созданной маскарадной комиссии. Ее возглавил кабинет-министр А.П. Волынский. Проект Ледяного дома разработал архитектор П.М. Еропкин.

В феврале 1740 г., в самые морозы (-35 °С), состоялась свадьба. Молодых посадили в клетку на спине слона. За ним следовала процессия из запряженных в сани оленей, коз, волов, собак и свиней. В санях сидело около 300 присланных в Петербург представителей населяющих Россию инородцев. Все они были наряжены в национальные костюмы, играли на своих национальных инструментах, танцевали и пели народные песни.

Свадебный поезд собирался во дворе дома А.П. Волынского (место на углу нынешнего Волынского переулка и Мойки). Оттуда он, завернув к Зимнему дворцу, проследовал к манежу Э.-И. Бирона. Это деревянное здание первоначально построили для герцога, большого любителя лошадей, на Адмиралтейском лугу. Однако в 1738 г. его перенесли на берег реки Кривуши (затем – Екатерининский канал, а ныне – канал Грибоедова). Спустя 10 лет манеж сгорел, и на его месте в 1786 г. построил себе каменный дом купец И. Витнебен, а позже по проекту архитектора

П.Ю. Сюзора здесь построили здание для Общества взаимного кредита (современный адрес – канал Грибоедова, 13).

В манеже уже расставили столы с яствами. Для инородцев приготовили их национальные блюда. Перед усевшимися за столы гостями поэт В.К. Тредиаковский прочитал специально сочиненные для этого события вирши:

 

Здравствуйте, женившись, дурак и дура,

Еще блядка дочка, тота и фигура!

Теперь-то время вам повеселиться,

Теперь-то всячески поезжанам должно беситься:

Квасник дурак и Буженинова блядка

Сошлись любовью, но любовь их гадка.

..............................................................

Плешницы, волочайки и скверные бляди!

Ах, вижу, как вы теперь ради!

Гремите, гудите, брянчите, скачите,

Шалите, кричите, плешите!

 

После свадебного пира молодоженов отвезли в Ледяной дом, построенный на берегу Невы между Зимним дворцом и Адмиралтейством. Длина дома из скрепленных замерзшей водой ледяных блоков составляла 15 м, ширина – 5 м, а высота – около 5 м. В спальне над кроватью был устроен балдахин изо льда. Изо льда были сделаны также кровать, матрас и подушки. Около кровати стоял ледяной табурет с двумя ночными колпаками, а на полу – две пары ночных туфель. К входу приставили караул с приказом не выпускать молодых из дома до утра.

Говорят, что А.И. Буженинова смогла подкупить охрану, и ей тайно передали полушубок. Только благодаря этому они и спаслись. Но Авдотья Ивановна все же простудилась, сильно болела и спустя два года умерла. К этому времени Анна Иоанновна тоже преставилась, и на престол был возведен Иван IV Антонович. Его регентша Анна Леопольдовна освободила князя А.М. Голицына от шутовской службы, запретив такую службу вообще. Князь после смерти Бужениновой купил имение Костентинково, в котором прожил еще 35 лет. Здесь он женился на А.А. Хвостовой и умер в 1778 г., в возрасте 90 лет.

Ну а Ледяной дом простоял до конца марта. Затем он начал с южной стороны заваливаться, и его решили разобрать. Самые большие глыбы льда отправили в дворцовый ледник.

История, с точки зрения современного человека, дикая. Но тогда было другое время и другие нравы. Впрочем, и в те годы раздавались слова осуждения. Один из современников говорил об этой свадьбе: «В истории с Ледяным домом я вижу верх сумасбродства! Позволительно ли употреблять руки человеческие на работу столь суетную и ничтожную? Позволительно ли столь постыдным образом унижать человечество и надсмехаться над ним? Позволительно ли издерживать государственное иждивение на прихоти и забавы вздорные?! Забавляя народ, не надо развращать народные нравы!».

Анна Иоанновна, для которой организовали это развлечение, взошла на российский престол совершенно неожиданно, благодаря преждевременной смерти от оспы молодого 14-летнего императора Петра II. Вместе с ней на вершине власти оказался и герцог Э.-И. Бирон, ее фаворит и правая рука.

Отзывы современников об императрице тоже противоречивы, наибольшее распространение получил образ Анны Иоанновны как жестокой, коварной и сумасбродной правительницы. Немалую роль в формировании такого представления сыграли известные российские историки. Так, живший почти на 100 лет позже Н.И. Костомаров характеризовал императрицу следующим образом: «Ленивая, неряшливая, с неповоротливым умом, и вместе с тем надменная, чванная, злобная —

Анна Ивановна не развила в себе ни способности, ни привычки заниматься делом и особенно мыслить, что было так необходимо в ее сане. Однообразие ее повседневной жизни нарушали только забавы».

Ему вторил В.О. Ключевский: «Царствование Анны Ивановны – одна из мрачных страниц нашей истории, и наиболее темное пятно на ней – сама императрица. Рослая и тучная, с лицом более мужским, чем женским, черствая по природе и еще более очерствевшая при раннем вдовстве, она, имея уже 37 лет, привезла в Москву злой и малообразованный ум с ожесточенной жаждой запоздалых удовольствий и грубых развлечений».

Не лучше отзывались и о Бироне – жестокий, властолюбивый, хитрый. А в исторической литературе советского периода время правления Анны Иоанновны стало именоваться не иначе как периодом темной и кровавой бироновщины, когда людей хватали, пытали и казнили по самым надуманным доносам, а власть в стране захватили немцы. Но справедливости ради следует привести и иной взгляд на период правления Анны.

Во-первых, вместе с внезапно доставшимся троном Анне досталось и находящееся в глубочайшем кризисе после правления Петра I государство. Деревни обезлюдели от голода. Крестьяне массово бежали на Дон, в Сибирь и вообще куда глаза глядят. Казна была пуста, а собрать налоги с обнищавшего населения было невозможно. Армия чиновников выросла неимоверно, но была крайне неэффективна. Львиную долю бюджета съедала армия. Государственные долги росли как снежный ком.

Поняв, что при помощи армии, как делал Петр, налоги собрать не удастся, Анна списала с крестьян часть долга. Сбор налогов она возложила на помещиков. Но у крестьян деньги могли появиться только в том случае, если они что-то продали на рынке. А для этого им требовалось гораздо больше работать на себя и меньше на помещика. Поэтому решением императрицы ограничивалась барщина.

Помещикам это, естественно, не понравилось. Чтобы приглушить их недовольство, Анна сократила для дворян пожизненный срок службы до 25 лет и освободила одного из сыновей от военной службы для управления поместьем. Службу дворянские дети теперь стали начинать не солдатами и матросами, а офицерами. Но для этого они были обязаны пройти курс школьного обучения, после которого сдавали экзамен. В солдаты приписывали только тех, кто экзамен не сдал. Для более глубокого образования Анна приказала создать Шляхетский кадетский корпус – школу будущих офицеров.

В целях укрепления государственного аппарата Верховный тайный совет заменили Кабинетом министров, которые получили право издавать указы за своей подписью. Оклады чиновникам значительно урезали, что им, конечно, не понравилось. На многие посты действительно были назначены немцы, но говорить об их засилье неверно. При Петре I немцев «понаехало» в Россию гораздо больше. Просто в стране остро не хватало собственных специалистов, а желающих учиться – мало. В 1740 г., например, из Петербургской и Московской академии в провинцию отправили 47 учителей, из них обратно вернулось 18 – не нашлось учеников.

А.И. Герцен по поводу засилья немцев сказал: «В немецких офицерах и чиновниках русское правительство находит именно то, что ему надобно: точность и бесстрастие машины, молчаливость глухонемых, стоицизм послушания при любых обстоятельствах, усидчивость в работе, не знающую усталости. Добавьте к этому известную честность (очень редкую среди русских) и как раз столько образования, сколько требует их должность».

И первым, вернейшим помощником Анны Иоанновны был именно Э.-И. Бирон. Кстати, следует отметить, что при Анне Кабинет министров, наряду с вице-канцлером графом Г.И.Ф. Остерманом (вестфальским немцем), возглавляли канцлер граф Г.И. Головкин и князь А.М. Черкасский. Ну а тех русских, кто воровал и не желал или не мог хорошо исполнять свои обязанности, действительно от службы отстраняли. Правда, далеко не все попадались. А кабинет-министр А.П. Волынский, которого позднее стали представлять жертвой «бироновщины», пострадал за то, что вслух в большой компании сказал: «Императрица-то наша – дура!», такое в то время не прощалось (тем более женщиной).

Следует также вспомнить, что именно при Анне появилась регулярная почтовая связь между Петербургом и сибирской столицей – Тобольском. В уездных и губернских городах учреждена полиция, а в Петербурге открылась первая в России балетная школа. Организована вторая Камчатская экспедиция и продолжено (скорее, начато) изучение Северного морского пути между Архангельском и устьем Оби.

Подытоживая сказанное, надо признать следующее:

– поступки Анны Иоанновны, несмотря на их видимую жестокость с точки зрения современного человека, не выходили за рамки принятых в то время обычаев и норм морали;

– корабль Российского государства, еле державшийся на плаву после петровских преобразований, был Анной Иоанновной довольно надежно отремонтирован, хотя она и не смогла (или не успела) проложить ему дальнейший курс.

Откуда же тогда появилось столь устойчивое мнение о плохой императрице? А появилось оно в годы царствования Елизаветы Петровны и Екатерины II. Обе они захватили власть насильственным путем, поэтому им требовалось максимально легализовать свое правление. Обе они объявили себя наследницами и продолжательницами дела Петра I, поэтому взошедшую вскоре после его смерти Анну требовалось очернить. Подобная оценка царствования Анны Иоанновны вполне устраивала и советскую (да и нынешнюю) историографию. Ведь Петр объявлялся великим реформатором, выведшим Россию из тьмы невежества и отсталости.

Говоря об Анне Иоанновне, нельзя промолчать и о герцоге Э.-И. Бироне, являвшемся ее верным помощником, но следует сказать, что императрица назначила Бирона (хотя и любила его) всего лишь обер-камергером, им он и оставался вплоть до ее смерти. Титул графа он получил не российского, а графа

Священной Римской империи. В числе действительно значимых благодеяний со стороны Анны можно назвать разве что жалование ордена Св. Андрея Первозванного (высшего ордена Империи) и прав на герцогство Курляндское. А перед своей смертью она назначила Бирона регентом при малолетнем наследнике престола – Иване VI.

Генерал Г. фон Манштейн, тот самый, что арестовывал Бирона сразу после смерти Анны Иоанновны, в своих мемуарах писал о нем: «Он обладал здравым смыслом, и к нему можно применить поговорку, что дела создают человека. До приезда своего в Россию он едва ли знал даже название политики, а после нескольких лет пребывания знал вполне основательно все, что касается до этого государства…», и это написал человек, который первым пустил в оборот слово «бироновщина».

А вот характеристика Э.-И. Бирона, данная английским дипломатом Э. Финчем: «Его вообще любят, так как он оказал добро множеству лиц, зло же от него видели очень немногие, да и те могут пожаловаться разве что на его грубость, на его резкий характер. Впрочем, и эта резкость проявляется только внезапными вспышками, всегда кратковременными; к тому же, герцог никогда не был злопамятен».

Почему же его так не любили? Разгадку можно найти в словах К. Рондо, жены английского посла в Петербурге: «Герцог от природы очень сдержан и очень искренен, не говорит того, чего нет на уме, а отвечает напрямик или не отвечает вовсе… Когда выходит из себя – несдержан в выражениях. Он презирает русских». Под русскими она понимала не русский народ, а тех, что крутились вокруг трона. Они желали получить свою долю милостей, а в ответ чувствовали презрение. Они это терпели, но простить не могли и копили в душе злобу и желание поквитаться, что им и удалось после смерти Анны.

Свергнутого после смерти императрицы Бирона сослали на Урал, в Пелым. Этот городок на берегу реки Тавды основан в 1593 г. и являлся тогда русским опорным пунктом в землях вогулов и воротами в Сибирь. Со временем он потерял свое стратегическое значение и превратился в глухой, Богом забытый городок, место политической ссылки. В «Дозорной книге Пелыми и уезда» (1625 г.) о нем писалось: «…город Пелым стоит на Тавде реке, ниже Пелымского устья с версту, на городе же бою на 3 стенах 1000 колов, обострены на оба конца». Тут имелись съезжая изба, несколько лавок и казенных зданий, Рождественская церковь, острог. К моменту ссылки в него Бирона городок почти не изменился.

Генерал Г. фон Манштейн, арестовывая Бирона, действовал по приказу генерал-фельдмаршала Б.К. Миниха. Именно Миних и Анна Леопольдовна, биологическая мать усыновленного покойной императрицей и ставшего после ее смерти императором малолетнего Ивана VI Антоновича, являлись инициаторами заговора. Зачем нужен был Анне Леопольдовне какой-то регент, она и сама могла прекрасно править.

Впрочем, правила она недолго. Уже в следующем, 1741 г., произошел очередной переворот. На трон взошла Елизавета Петровна, дочь Петра I. Теперь в Пелым отправился уже Миних, а Бирону разрешили оттуда перебраться в Ярославль. А после смерти Елизаветы Петровны Бирона вызвали в Петербург ко Двору нового императора, Петра III. Генерал-фельдмаршал Миних, кстати один из немногих, кто сохранил верность Петру до конца.

Спустя еще год Екатерина II вернула Бирону герцогскую корону и разрешила ему уехать в Курляндию. Правя герцогством, он всегда оставался верен российской короне и умер от инфаркта в возрасте 82 лет в 1772 г. А.С. Пушкин очень точно сказал о Бироне: «Он имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа».

Очередной раз удивить горожан примером строительства изо льда решили в 1888 г. хозяева развлекательного сада «Аквариум». Он располагался на Каменноостровском проспекте, там, где ныне находится киностудия «Ленфильм». И это им вполне удалось. В сооруженном в саду Ледяном доме имелись кабинет, гостиная и столовая, полностью обставленные ледяной мебелью и утварью. А в начале XX в. в саду «Аквариум» возвели Дворец льда, главной изюминкой которого являлся ледяной лабиринт. Он мгновенно вошел в число любимых развлечений жителей Петербурга.

В 2006 г. повторить Ледяной дом на Дворцовой площади взялась «Ледовая студия» во главе с ее директором В. Громовым. К работе приступили в январе. Для этого изо льда Ладожского озера выпилили около 6 тысяч плоских ледяных блоков размером 0,5 × 1,0 м общим весом около 3 т. Строительство дома вели по найденным в архиве старинным чертежам. Рядом с ним изо льда создали палисадник с деревьями, две церквушки, две фигуры слонов, ледяные пушки и действующую ледяную баню. В начале февраля Ледяной дом был готов.

Ледяной дом первоначально хотели открыть 6 февраля, но этому воспротивилась церковь. На этот день приходился день почитаемой в городе блаженной Ксении Петербургской. Поэтому открытие перенесли на 8 февраля. А 14 февраля, в день святого Валентина, после торжественного обряда бракосочетания Ледяной дом отдали для посещения молодым парам. В остальные дни в него могли попасть все желающие, но для этого надо было выстоять на морозе приличную очередь и заплатить за вход. Простоял дом до середины марта, после чего его разобрали, а ледяные глыбы вывезли.

В последующие годы на Дворцовой площади Ледяной дом не строили. Причиной этого послужило недовольство руководства города. Вице-губернатором С. Тарасовым в адрес гендиректора «Ледовой студии» было даже направлено письмо. В нем утверждалось, что опыт 2006 г. выявил много недостатков этого проекта, как организационных, так и финансовых.

«Карусель» на Дворцовой

В июне 1766 г. на Дворцовой площади состоялась «карусель». Точнее говоря, две «карусели»– 16 июня и 11 июля— как бы слились в одно пышное празднество. Но это отнюдь не первая «карусель», устроенная в России. Первые представления такого рода проводились еще при Елизавете Петровне. Но они были довольно скромными и по своему масштабу значительно уступали «каруселям» во времена царствования Екатерины II.

Распорядителем готовящейся «карусели» назначили князя Н.И. Репнина, который видел подобные празднества за границей. Он разработал план под названием «Описание каруселя» и представил его на утверждение императрице. 25 мая 1765 г. план Екатерина утвердила, но в тот год «карусель» так и не состоялась – лето выдалось дождливое. Находившийся тогда в Петербурге Дж.Дж. Казанова в своих мемуарах «История моей жизни» написал об этом: «Четыре кадрили, по сотне всадников в каждой, должны были преломлять копья за награды великой ценности. Всю империю оповестили о великолепном празднестве. Князи, графы, бароны начали уже съезжаться из самых дальних городов, взяв лучших коней. Погожий день без дождя, ветра или нависших туч – редкое для Петербурга явление. В Италии мы ждем всегда хорошей погоды, в России – дурной. За весь 1765 год в России не выдалось ни одного погожего дня. Подмостки укрыли, и праздник состоялся на следующий год. Витязи провели зиму в Петербурге, а у кого на то денег недостало, воротился домой».

Тем не менее подготовка к развлечению, перенесенному на следующий год, продолжалась. Все немалые расходы взяло на себя придворное ведомство.

Всех участников разделили на 4 группы, или, как тогда говорили, кадрили – славянскую, римскую, турецкую и индийскую. Члены групп были одеты в соответствующие наряды, имели подобающее оружие, специально изготовленные колесницы и экипажи, конскую упряжь и музыкальные инструменты. Первую кадриль возглавляла сама Екатерина, вторую – граф Г.Г. Орлов, третью – граф А.Г. Орлов, а четвертую – князь Н.И. Репнин.

В каждую кадриль входили всадники с оруженосцами и сопровождавшие их дамы, возничие и музыканты.

Мужчины должны были показать свое умение в стрельбе, метании копья и вольтижировке. Участвовать могли и женщины: им предлагалось, стоя в движущихся колесницах, стрелять в цель из лука и метать дротики. По продемонстрированным результатам определялись наиболее искусные участники «карусели». Для достижения необходимого порядка и зрелищности в проведении праздника было проведено несколько репетиций. Одну из них посетила императрица с великим князем Павлом Петровичем. В камер-фурьерском журнале об этом сделана следующая запись; «Там ездили дамы, а затем мужчины. Только платья ни у кого еще не было, потому что это только пробы».

Для каждой кадрили устроили лагеря из шелковых расписных шатров. Лагерь славянской и римской кадрилей располагался у Летнего дворца, на нынешнем Марсовом поле, а лагерь турецкой и индийской кадрили – на нынешней Малой Морской улице. Оттуда будущие участники выезжали на луг перед Зимним дворцом, где и происходили тренировки. Это было весьма зрелищно и собирало толпы горожан. Вот только императрицу во главе славянской кадрили заменил граф И.П. Салтыков.

На лугу перед Зимним дворцом по проекту архитектора А. Ринальди построили пятиярусный деревянный амфитеатр для зрителей. Он вмещал несколько тысяч зрителей, а для императрицы и наследника престола Павла устроили отдельную ложу Амфитеатр делился на четыре части.

Каждая часть, оформленная в соответствующем стиле, предназначалась для болельщиков одной из кадрилей.

Барьер по низу амфитеатра расписали гирляндами, изображениями воинских доспехов, оскаленными львиными головами, а по верху сделали балюстраду, украшенную вазами.

Для зрителей подготовили специальные билеты – марки, но они выдавались бесплатно, так что на трибуну амфитеатра мог попасть любой желающий. Единственное условие – он должен был быть прилично одет. Желающих оказалось так много, что мест на всех не хватило. Не попавшие стояли толпой на краю луга и вдоль улиц, по которой участники «карусели» ехали от своих лагерей к месту представления.

Прибыв на место, каждая кадриль становилась напротив той части амфитеатра, в которой располагались ее болельщики. Судить состязания поручили престарелому генерал-фельдмаршалу Б.К. Миниху, недавно (в 1762 г.) возвращенному императором Петром III из ссылки в Пелыме.

Начали дамы, которые стреляли из лука и метали дротики. Лучшей оказалась Н.П. Чернышева, дочь дипломата и сенатора графа П.Г. Чернышева. В качестве награды императрица вручила ей украшение из бриллиантов.

Победительница «карусели» являлась весьма примечательной личностью. Ее дед по отцовской линии – небогатый дворянин, денщик Петра! Птицу счастья Г.П. Чернышев поймал, когда Петр женил его на одной из своих любовниц – 17-летней бесприданнице Е.И. Ржевской, и дал в качестве свадебного подарка 4 тысячи душ. В свете поговаривали, что родившийся у Ржевской мальчик, юный Петр Чернышев (П.Г. Чернышев), на самом деле сын самого Петра! Тогда дочь П.Г. Чернышева, Наталья, должна считаться внучкой императора. А по материнской линии Н.П. Чернышева приходилась внучкой начальнику Канцелярии тайных и розыскных дел графу И.А. Ушакову.

В 1762 г., в возрасте 21 года, Н.П. Чернышева стала фрейлиной при дворе Екатерины II и вскоре обратила на себя ее внимание. А в 1766 г., вскоре после проведения петербургской «карусели», она вышла замуж за 35-летнего отставного бригадира князя В.Б. Голицына. На их свадьбе присутствовала сама Екатерина I!

Вскоре после свадьбы молодые уехали во Францию, а когда они вернулись, княгиня превратила свой дом в великосветский салон, пользовавшийся большой популярностью.

Второе место по результатам соревнований среди дам заняла графиня А.В. Панина, а третье – графиня Е.А. Бутурлина. Панину императрица наградила усыпанной бриллиантами табакеркой, а Бутурлину – бриллиантовым перстнем. Не обошли наградами и возниц победительниц – барона И.Е. Ферзена, А.Н. ГЦепотьева и графа Д.М. Матюшкина.

Выступавшие следом мужчины на полном скаку стреляли из лука и бросали в цель копья, вольтижировали, показывали искусство рубки. Среди них первое место занял князь И.А. Шаховской, вторым стал действительный статский советник и шталмейстер В.М. Ребиндер, а третьим – граф Штейнбек. Шаховскому императрица вручила бриллиантовую пуговицу и украшенную бриллиантами петлицу на шляпу, Ребриндеру – трость с бриллиантовым набалдашником, а Штейнбеку – бриллиантовый перстень.

Особого внимания удостоился поединок двух фаворитов Екатерины II – братьев Орловых, Григория и Алексея. С незначительным преимуществом победил старший брат Григорий. В память об этом состязании императрица заказала художнику В. Эриксену парный портрет братьев. Эти так называемые «карусельные портреты» украшали Министерскую лестницу Арсенального каре Гатчинского дворца, Г.Г. Орлов изображен в римских доспехах, в шлеме с перьями и с обнаженным мечом в руке, сидящим на вздыбленном коне. Причем сидит он так, как было принято в Древнем Риме – на попоне, без седла и без стремян. После Великой Отечественной войны портреты пропали.

Второй этап соревнований, повторивший по составу первый, состоялся спустя месяц, 11 июля. Первой среди женщин вновь стала Н.П. Чернышева, а у мужчин претендентов на первое место оказалось двое – все те же братья Орловы. Для них пришлось назначить дополнительное соревнование, в котором с незначительным преимуществом победил Григорий Орлов. Именно ему и достался золотой лавровый венок.

На монетном дворе для победителей «карусели» специально отчеканили медали. На аверсе красовался профиль Екатерины II, а на реверсе – изображение амфитеатра «карусели», парящий над ним орел и надпись «С Алфеевых на Невские брега». Медали за первое, второе и третье места различались только размером. Богатыми подарками наградили и организаторов «карусели».

Также отчеканили памятные жетоны. Причем жетоны для первого и второго этапов различались. Для «карусели», прошедшей 16 июня, на жетоне изображен орел со стрелами в лапах, а для «карусели» 11 июля – стрела, скрещенная с пикой. С другой стороны этих жетонов был профиль Екатерины II.

Завершились карусельные празднества торжественным ужином.

В последующем «карусели» устраивались еще неоднократно. Правда, в Петербурге они проводились уже не на площади перед Зимним дворцом, а на Марсовом поле и на Театральной площади, которую некоторое время так и называли – Карусельная площадь.

Во времена царствования Павла I «карусели» проводились в его любимой Гатчине, где архитектор Н.Г. Львов специально построил каменно-земляной амфитеатр. Его остатки сохранились до сих пор.

При Николае I, который считал «карусели» отличной тренировкой для офицеров гвардии, они проводились в Царском Селе. В 1842 г. он участвовал в этом развлечении с семьей. Причем участникам «карусели» из личной коллекции императора выдали настоящие рыцарские доспехи. Николай облачился в доспехи времен императора Максимилиана, императрица с дочерьми надели роскошные платья, сшитые по средневековым образцам, а сыновья нарядились в костюмы пажей. Выезд императорской семьи для участия в «карусели» запечатлел на своей картине художник О. Верне.

Дворцовая площадь была не только местом для развлечений и проведения парадов. Неоднократно на ней разворачивались и события трагические. Печальную память оставило, например наводнение 1824 г. Дворцовая площадь предстала перед жителями во время этого стихийного бедствия в ужасном виде. Журналист и издатель Ф.В. Булгарин так описал ее облик в этот день: «Разъяренные волны свирепствовали на Дворцовой площади, которая с Невою составляла одно огромное озеро, изливавшееся Невским проспектом, как широкою рекою, до самого Аничковского моста».

В результате этого, одного из самых крупных петербургских наводнений торцевые мостовые улиц были уничтожены. Во избежание повторения Дворцовую площадь вплоть до 1930-х гг. мостили булыжником. Для удобства проезда по ней транспорта площадь в нескольких направлениях пересекали полосы, вымощенные брусчаткой. В 1930-е гг. площадь заасфальтировали.

Но еще более трагическое событие, после которого булыжная мостовая Дворцовой площади обагрилась кровью, произошло 9 января 1905 г.

Девятое января 1905 г.

В 1905 г. на Дворцовой площади пролилась кровь пришедших к царскому дворцу рабочих. Они хотели обратиться к батюшке -царю со своими просьбами, но их встретили выстрелы солдат лейб-гвардии Преображенского полка и шашки 2-го дивизиона лейб-гвардии Казачьего полка. Этот день известен нам как «Кровавое воскресенье».

К этому дню в городе уже довольно давно зрело недовольство бедной части населения тяготами своего существования. На окраинах, в рабочих казармах шло глухое брожение. Правительство пыталось взять начавшиеся опасные процессы под свой контроль, перевести его в русло верноподданнических просьб богобоязненного народа к батюшке-царю.

В воскресенье 9 января большие массы мастерового и рабочего населения Петербурга двинулись в сторону центра города, надеясь увидеть императора и упросить его облегчить им жизнь. Шли с иконами и хоругвями, пели церковные гимны. Слышались возгласы: «Кто там с красными флагами? Мы с крестом идем! Не надо нам смутьянов! Он нас услышит! Он нас любит! Мы к отцу идем, он нас в обиду не даст». Но Николая II в Петербурге в тот день не было. А на подходе к Зимнему дворцу, на мосту и на площади, людей встретили солдаты.

С чего же все начиналось? Самое простое, наверное, будет начать с истории священника Г.А. Гапона и его роли в событиях 9 января 1905 г.

Родился Гапон в 1870 г., в зажиточной крестьянской семье, в селе Белики Кобелякского уезда Полтавской губернии. Окончив начальную школу, он поступил в Полтавское духовное училище, а затем в Полтавскую духовную семинарию. После семинарии Гапон устроился на работу в земстве, в отдел статистики. Но вскоре, в

1894 г., он женился на купеческой дочери и по ее совету принял духовный сан. Сначала его рукоположили в дьяконы, а затем в священники, назначив в бесприходную церковь Всех Святых при полтавском кладбище. Здесь молодой священник проявил истинный талант проповедника, старался в меру своих сил и возможностей помогать нуждающимся, бесплатно совершал требы для бедных и неимущих.

В 1894 г. жена Гапона внезапно умерла, после чего он решил поступить в Санкт-Петербургскую духовную академию при Александро-Невской лавре. Но академию он так и не закончил, покинув ее в 1899 г. Вместо учебы Гапон начал участвовать в благотворительных миссиях среди рабочих и читать проповеди в церкви Милующей Божьей Матери, что в Галерной гавани на Васильевском острове. В 1890 г. его назначили настоятелем приюта Святой Ольги и священником приюта Синего Креста. При этом благотворительную работу среди петербургских рабочих он не бросил, приобретя в рабочей среде огромную популярность и уважение. Отстаивая их интересы, он часто говорил: «До царя дойду, а своего добьюсь!».

В конце 1902 г. Гапон познакомился с начальником Особого отдела Департамента полиции С.В. Зубатовым. Тот его привлек к работе по созданию в Петербурге легальной рабочей организации, негласно подконтрольной полиции. В Москве, Минске и Одессе такие организации Зубатовым уже были созданы. Поддерживая мысль о необходимости создания рабочих организаций, Гапон возражал против ее реализации в зубатовском варианте. Он считал, что связь с полицией такие организации дискредитирует, и их надо создавать по образцу английских профсоюзов.

Из-за ссоры с министром внутренних дел В.К. Плеве летом 1903 г. С.В. Зубатова отправили в отставку, и он уехал в Москву. После этого Гапон приступил к переформатированию созданной Зубатовым в Петербурге рабочей организации. В представленном Министерству внутренних дел докладе он подчеркивал, что рабочая организация не должна быть подотчетна полиции, а являть собой пример рабочей самодеятельности, основанной на понимании необходимости реализации собственных интересов.

Деятельность Гапона в этом направлении в целом была одобрена, после чего П.Н. Дурново (товарищ министра) подписал подготовленный устав «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга». Контроль над организацией по этому уставу полностью отходил к Гапону. Назначенный вскоре начальником петербургского охранного отделения А.В. Герасимов по этому поводу позднее писал («На лезвии с террористами»): «Поставленный руководителем политической полиции на такое ответственное место Гапон почти с самого начала был предоставлен самому себе, без опытного руководителя и контролёра… О контроле полиции за деятельностью общества давно уже не было и речи. Это было обычное общество с настоящими рабочими во главе».

Став во главе Собрания, Гапон начал активную работу по объединению рабочих, чтобы поднять их на борьбу за свои экономические и политические права. Всестороннюю поддержку новой организации оказывал петербургский градоначальник генерал-адъютант И.А. Фуллон. К концу 1904 г. в Петербурге действовало уже 11 отделений Собрания. На собраниях рабочих начала активно проводиться мысль о необходимости подачи петиций про их нужды и требования. При этом подчеркивалось, что экономические требования следует увязывать с политическими.

В декабре 1904 г. мастер Тетявкин уволил четырех рабочих, являвшихся членами Собрания. Это происшествие было рассмотрено в Нарвском отделении Собрания и по результатам бурного обсуждения признано незаконным. Гапон заявил, что Собрание непременно должно вступиться за своих членов. Решили послать делегации к директору завода С.И. Смирнову, фабричному инспектору С.П. Чижову и петербургскому градоначальнику И.А. Фуллону. Им предъявлялось требование восстановить уволенных рабочих и уволить мастера Тетявкина. В противном случае было обещано объявить забастовку сначала только на Путиловском заводе, а затем, если потребуется, и на других предприятиях Петербурга.

Рабочим отказали в их требовании, и 3 января 1905 г. Путиловский завод остановился. Одновременно со стороны Собрания был подготовлен довольно широкий перечень экономических требований, дополнительно к первоначальным требованиям. Одним из требований являлось, например, установление 8-часового рабочего дня. На состоявшемся у министра финансов графа В.Н. Коковцева 4 января совещании эти требования признали невыполнимыми, после чего забастовали другие предприятия столицы.

Гапон попытался попасть на прием к министру внутренних дел генерал-адъютанту князю П.Д. Святополк-Мирскому, но тот отказался его принять. Тогда он решил обратиться прямо к Николаю II. Но обратиться не просто лично, а так, чтобы петицию царю вручила пришедшая к дворцу масса рабочих.

После обсуждения в отделениях Собрания петиция была принята, и под ней поставили свою подпись, по разным оценкам, от 40 до 100 тысяч человек. В петиции описывалось бедственное положение работных людей, их бесправие от произвола чиновников и требовался немедленный созыв Учредительного собрания для благоустройства государства Российского.

Заканчивалась петиция следующими словами: «Вот, Государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к Тебе! Повели и поклянись исполнить их, и Ты сделаешь Россию счастливой и славной, а имя своё запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена. А не повелишь, не отзовёшься на нашу мольбу, – мы умрём здесь, на этой площади, пред Твоим дворцом. Нам некуда больше идти и незачем! У нас только два пути: – или к свободе и счастью, или в могилу. Укажи, Государь, любой из них, мы пойдём по нему беспрекословно, хотя бы это и был путь к смерти. Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России! Нам не жалко этой жертвы, мы охотно приносим ее!».

За несколько дней до намеченного на утро 9 января шествия с петицией рабочие клялись в том, что они донесут свои жалобы и требования, изложенные в петиции, до самого царя и готовы за это умереть. К Гапону при этом относились почти как к пророку, посланному Господом для облегчения их участи. Вот что говорилось в записке прокурора Петербургской судебной палаты на имя министра юстиции: «Названный священник приобрёл чрезвычайное значение в глазах народа. Большинство считает его пророком, явившимся от Бога для защиты рабочего люда. К этому уже прибавляются легенды о его неуязвимости, неуловимости и т.п. Женщины говорят о нём со слезами на глазах. Опираясь на религиозность огромного большинства рабочих, Гапон увлёк всю массу фабричных и ремесленников, так что в настоящее время в движении участвует около 200 000 человек. Использовав именно эту сторону нравственной силы русского простолюдина, Гапон, по выражению одного лица, “дал пощёчину” революционерам, которые потеряли всякое значение в этих волнениях, издав всего 3 прокламации в незначительном количестве. По приказу о. Гапона рабочие гонят от себя агитаторов и уничтожают листки, слепо идут за своим духовным отцом. При таком направлении образа мыслей толпы она, несомненно, твёрдо и убеждённо верит в правоту своего желания подать челобитную царю и иметь от него ответ, считая, что если преследуют студентов за их пропаганду и демонстрации, то нападение на толпу, идущую к царю с крестом и священником, будет явным доказательством невозможности для подданных царя просить его о своих нуждах» (Красный архив. № 1. Л., 1935).

К сожалению, правящая верхушка, не желавшая никаких изменений в существующем порядке, не осознала всей серьезности ситуации. Тогда, видимо, еще можно было избежать того, что в конечном итоге привело к событиям 1917 г. Ведь шествие предполагалось мирное. Гапон был уверен, что Николай выйдет к народу, примет петицию и поймет необходимость ее удовлетворения. Он рассчитывал взять у царя обещание подписать указ о созыве всенародного Земского собора и полной всеобщей амнистии. Для этого Гапон пришел к министру юстиции Н.В. Муравьеву и просил его уговорить царя принять петицию: «Падите ему в ноги и умоляйте его, ради него самого, принять депутацию, и тогда благодарная Россия занесёт ваше имя в летописи страны» (Гапон Г.А. История моей жизни. М., 1990).

А накануне шествия Гапон направил Николаю II письмо, в котором писал: «Государь, боюсь, что Твои министры не сказали Тебе всей правды о настоящем положении вещей в столице. Знай, что рабочие и жители г. Петербурга, веря в Тебя, бесповоротно решили явиться завтра в 2 часа пополудни к Зимнему дворцу, чтобы представить Тебе свои нужды и нужды всего русского народа. Если Ты, колеблясь душой, не покажешься народу и если прольётся неповинная кровь, то порвётся та нравственная связь, которая до сих пор ещё существует между Тобой и Твоим народом. Доверие, которое он питает к Тебе, навсегда исчезнет. Явись же завтра с мужественным сердцем пред Твоим народом и прими с открытой душой нашу смиренную петицию. Я, представитель рабочих, и мои мужественные товарищи ценой своей собственной жизни гарантируем неприкосновенность Твоей особы».

Но в ответ 8 января выписали ордер на арест Гапона. Это не удалось осуществить, поскольку он все время был плотно окружен большим количеством рабочих. Сам же Гапон, видимо, уже подозревал, что царь может не выйти и петицию не принять. В последние дни это понимание уже превратилось у него в уверенность, но остановить начатое – уже не в его власти. Если такое произойдет, говорил Гапон во время своих выступлений, то у нас больше нет царя. Слушавшие его рабочие хором отвечали: «И тогда у нас нет царя!».

Последнюю попытку предотвратить трагедию предприняла накануне 9 января делегация петербургской интеллигенции – К.К. Арсеньев, Н.Ф. Анненский, А.В. Пешехонов, И.В. Гессен, В.А. Мякотин, В.И. Семевский, М. Горький, Е.И. Кедрин, Н.И. Кареев и рабочий Д.В. Кузин. Они пришли к министру внутренних дел князю П.Д. Святополк-Мирскому предупредить, что манифестация будет мирной и необходимо избежать насилия, но делегатам сказали, что министра нет дома. Тогда они направились к председателю Комитета министров графу С.Ю. Витте. Тот заявил, что государь все знает, и направил их снова к Святополк-Мирскому. Очередная попытка предотвратить жесткий вариант дальнейшего развития событий не встретила со стороны властей положительного отклика.

Вечером 8 января состоялось заседание правительства, на котором присутствовали министр внутренних дел П.Д. Святополк-Мирский, министр юстиции Н.В. Муравьев, министр финансов

B. Н. Коковцев, товарищ министра финансов В.И. Тимирязев, товарищ министра внутренних дел П.Н. Дурново, директор департамента полиции А.А. Лопухин, петербургский градоначальник И.А. Фуллон и начальник войск гвардии и Санкт-Петербургского военного округа Н.Ф. Мешетич. На этом заседании решили не допускать рабочих до Дворцовой площади, выставив на их пути вооруженные воинские заставы. Часть войск, если рабочим все же удастся добраться до Зимнего дворца, следовало разместить прямо на Дворцовой площади. Общее командование войсками было возложено на командующего Гвардейским корпусом князя C. И. Васильчикова. В ближайшем окружении Николая II жесткое решение вопроса с шествием рабочих активно поддержали его дяди – великие князья Владимир Александрович и Сергей Александрович.

Утром 9 января в разных местах на рабочих окраинах Петербурга собралось по разным оценкам от 115 до 200 тысяч человек, которые колоннами двинулись к центру города. Гапон возглавил колонну, начавшую движение от Нарвского отделения Собрания, располагавшегося на Петергофском шоссе. Ее шествие представляло собой что-то вроде крестного хода. Во главе колонны несли хоругви, крест, иконы и портреты царя. Люди шли без шапок и пели «Спаси, Господи, люди Твоя». Но они не знали, что царя во дворце и вообще в городе нет.

За день до этого Николай II покинул Петербург, уехав в Царское Село. Причем причиной этого стало вовсе не предполагавшееся шествие. О нем царь, скорее всего, вообще особо не задумывался. Просто 7 января, во время обряда Водосвятия, проходившего на Неве около Зимнего дворца, неподалеку разорвался выпущенный с бастиона Петропавловской крепости снаряд. Церемонию сопровождали холостые залпы крепостных орудий, и произошедший боевой выстрел, как показало расследование, оказался случаен, но взрывом снаряда убило одного из солдат, фамилия которого – Романов. Император счел все это плохим знаком и покинул город.

К встрече рабочих колонн власти были готовы. К утру на мостах через Неву и Обводный канал, у Московской заставы и Нарвских ворот, на Невском проспекте, на Знаменской и Дворцовой площадях и в других местах было сосредоточено более 30 тысяч солдат. Колонну, возглавляемую Гапоном, у Нарвских ворот встретили две роты 93-го пехотного Иркутского полка и эскадрон конных гренадер.

Подошедшую колонну первыми атаковали конные гренадеры. Появились первые раненые, но люди продолжали движение. Тогда солдаты произвели по рабочим пять ружейных залпов, после чего толпа обратилась в бегство. На мостовой осталось около 40 убитых и раненых. Гапона, получившего легкое ранение в руку, увел с места расстрела эсер П.М. Рутенберг. Его остригли, переодели в светскую одежду и спрятали сначала на квартире М. Горького, а затем у филолога Ф.Д. Батюшкова.

Наиболее значительные силы правительство стянуло на Дворцовую площадь – два батальона Павловского полка, три роты Преображенского полка, Кавалергардский полк, Конный полк, две сотни Казачьего полка. Одна шеренга солдат перегородила Дворцовый мост, а другая выстроилась стеной от здания Главного сада до ограды сада у западного фасада дворца.

К 12 часам на площади начали собираться рабочие, которые подходили сюда по одному или мелкими группами, потому их выставленные заставы и не переняли. Спустя два часа скопилось уже более двух тысяч человек. Кроме рабочих, было много просто любопытствующих. Деревья Александровского сада, словно воробьи, облепили рассевшиеся на ветках мальчишки. Напряжение среди собравшихся возрастало, поскольку пробравшиеся через солдатские кордоны рабочие рассказывали о многих убитых и раненых.

Сначала людям предложили разойтись – мол, царя в городе нет. Но народ не верил. Потом людей попытались вытеснить с площади конные отряды. Толпа напирала. «Неужели стрелять в нас будете?» Солдаты переминались, отводили глаза и молчали. Появились офицеры, и вбитая годами службы дисциплина взяла свое – солдатская шеренга колыхнулась и выровнялась. «Разойдись! Иначе стрелять будем!» – крикнул в толпу офицер. Толпа глухо зашумела, но оставалась на месте. Никто не верил, что стоявшие напротив них бывшие крестьянские парни, одетые нынче в серые солдатские шинели, сейчас будут их убивать.

Раздался звук сигнального рожка. Солдаты взяли винтовки наизготовку. Первый залп дали поверх голов, который пришелся в сидевших на ветках деревьев мальчишек. Те посыпались вниз, следующий залп дали уже в толпу Описание этого страшного события дает А.М. Горький в своем очерке «9-е января». Впервые он напечатан издательством И.П. Ладыжникова, но, разумеется, не в России, а в Берлине, в 1907 г.: «Штыки сильно и неровно дрогнули, испуганно сорвался залп, люди покачнулись назад, отброшенные звуком, ударами пуль, падениями мертвых и раненых. Некоторые стали молча прыгать через решетку сада. Брызнул еще залп. И еще.

Мальчик, застигнутый пулею на решетке сада, вдруг перегнулся и повис на ней вниз головой. Высокая, стройная женщина с пышными волосами тихо ахнула и упала около него.

…Толпа, отступая, ахала, проклятия, ругательства и крики боли сливались в пестрый вихрь со свистом, уханьем и стонами, солдаты стояли твердо и были так же неподвижны, как мертвые. Лица у них посерели и губы плотно сжались…».

Но это еще был не конец событий того ужасного дня. Людская толпа, откачнувшаяся сперва назад, опять начала двигаться в сторону солдат.

«С земли поднялся бородатый голубоглазый человек и снова начал говорить рыдающим голосом, весь вздрагивая:

– Меня – не убили. Это потому, что я говорил вам святую правду…

Толпа снова угрюмо и медленно подвигалась вперед, убирая мертвых и раненых.

…И снова гнусаво запел рожок. Люди быстро очищали площадь пред этим звуком…

…Раздался еще залп, другой…».

Уже после расстрела пришедших к Зимнему дворцу безоружных людей на них была выпущена еще и казачья конница.

«Стена солдат вздрогнула и растворилась, как две половины деревянных ворот, танцуя и фыркая между ними проехали лошади, раздался крик офицера, над головами конницы взвились, разрезая воздух, сабли, серебряными лентами сверкнули, замахнулись все в одну сторону. Толпа стояла и качалась, волнуясь, ожидая и не веря.

Стало тише.

– Ма-арш! – раздался неистовый крик.

Как будто вихрь ударил в лицо людей, и земля точно обернулась кругом под их ногами, все бросились бежать, толкая и опрокидывая друг друга, кидая раненых, прыгая через трупы. Тяжелый топот лошадей настигал, солдаты выли, их лошади скакали через раненых, упавших, мертвых, сверкали сабли, порою был слышен свист стали и удар ее о кость. Крик избиваемых сливался в гулкий и протяжный стон…».

Число убитых и раненых на Дворцовой площади составило около 30 человек. Выстрелы и свист нагаек раздавались в этот день и в других местах города. Стреляли у Троицкого моста, на Шлиссельбургском тракте, на Невском проспекте, на Васильевском острове…

По официальным данным, всего было убито 96 человек и ранено 333 человека, из которых вскоре умерло еще 34. Неофициально говорили о тысячах убитых рабочих, но это являлось явным преувеличением. По мнению советских историков, погибло порядка 200 человек, ранено 800 человек. Убитых хоронила полиция тайно, ночью. Тела везли на разные городские кладбища – Смоленское, Митрофаньевское, Преображенское… После Октябрьского переворота 1917 г. Преображенское кладбище переименовали в кладбище Жертв 9 Января.

К вечеру 9 января на Васильевском острове появились баррикады, а 10 января забастовали все 625 предприятий города с общей численностью работников более 150 тысяч. Поскольку забастовали и типографские рабочие, в городе перестали выходить газеты. Ликвидацию беспорядков поручили генералу Д.Ф. Трепову, которого назначили петербургским генерал-губернатором с расширенными полномочиями.

Во многом благодаря предпринятым им жестким мерам до массового восстания дело так и не дошло. Но сам факт разгона при помощи армии шествия безоружных рабочих шокировал общественное сознание. События 9 января, безусловно, подтолкнули общественное сознание к революционному радикализму, а Николай II получил прозвище «кровавый». Ну а Гапон весной 1906 г. был повешен под Петербургом, на даче в Озерках, группой боевиков эсеров. Они обвинили его в сотрудничестве с властями и предательстве дела революции.

В первые годы советской власти на Дворцовой площади стали устраиваться театрализованные представления, во время которых она соответствующим образом декорировалась. Уже в первую годовщину переворота здесь устроили посвященную этому театральную постановку, которую оформляли художники Н. Альтман и М. Шагал. Фасады зданий Главного штаба, Штаба Гвардейского корпуса и Александровскую колонну украсили 5 тыс. кв. м холстов с авангардной живописью. А летом 1924 г. на Дворцовой площади состоялась уникальная шахматная партия.

«Живые» шахматы на Дворцовой площади

20 июня 1924 г. на площади сошлись в поединке две команды – «Красный Флот» (белые фигуры) и «Красная Армия» (черные фигуры). За Флот играл П. Романовский, а за Армию – И. Рабинович. Моряки были в белой форме, красноармейцы – в черной форме, кони настоящие, королей изображали знаменосцы с флагами, а место ладей занимали пушки с расчетами. Площадь расчертили на клетки. У команды Флота роль ферзя изображала жена Рабиновича. Команды передавали при помощи телефона.

В газетах заранее сообщили про предстоящее шахматное сражение. Стоимость билетов составляла от 10 до 50 коп.

Вообще это далеко не первый опыт проведения шахматной игры, когда вместо деревянных фигурок выступали живые люди. Известно, что такое шахматное сражение прошло еще в 1408 г. в Гренаде, при дворе султана Мухаммеда. А в России «живые» шахматы впервые показали в 1796 г. в загородном дворце графа А.С. Строганова в присутствии Екатерины II. Это событие приурочили к визиту в Петербург шведского короля Густава IV. Тогда на лугу перед зданием дворца из зеленого и пожелтевшего дерна выложили шахматную доску. Фигуры изображали слуги, одетые в средневековые одежды желтого и зеленого цветов.

Но это было, так сказать, камерное представление, а первое публичное представление состоялось в 1897 г. на петербургском велодроме. Там показали партию из матча, только что сыгранного между Э.С. Шифферсом и М.И. Чигориным. Но во время матча Чигорин эту партию свел вничью, а на велодроме на 22-м ходу он использовал другой вариант и партию выиграл.

В Советской России сеансы «живых» шахмат проводились не только в Петрограде, но и в Смоленске, Москве, Омске. По инициативе шахматиста А. Ильина-Женевского шахматы были даже включены в программу допризывной подготовки молодого бойца, и по всей стране стали открываться шахматные кружки. Власть расценивала шахматы как игру, способствующую развитию стратегического мышления у военных и поэтому чрезвычайно полезную. Так что игра, состоявшаяся в 1924 г. на Дворцовой площади, была обставлена довольно торжественно.

Тогда же, в 1920-1930-е гг., систематически проводились спортивные парады, которым советская власть тоже уделяла большое внимание. С их помощью она стремилась сплотить общество, привить дух коллективизма, продемонстрировать мощь молодого государства. Фактически спортивные парады быстро превратились в смотры новобранцев строителей нового общества, его армии и флота. Эти смотры принимали лично руководители страны. В Ленинграде на трибуне Дворцовой площади присутствовал С.М. Киров, а затем А.А. Жданов.

Однако пора уже покинуть Дворцовую площадь и направиться далее – пройти по Александровскому саду, рассказать о здании Адмиралтейства, о домах по Адмиралтейскому проспекту.

Александровский сад замыкает Дворцовую площадь с запада. Он, в свою очередь, ограничен с юга Адмиралтейским проспектом, а с севера – Адмиралтейским проездом. Этот проезд отделяет сад от главного фасада здания Адмиралтейства.