Завтрак им принесли, как обычно, двое террористов: старый знакомый Ковальского, Штирнер, и тщедушного вида типчик, именуемый Махно. Махно выдал каждому по контейнеру, а Штирнер наблюдал за процессом.

— Что там с переговорами у Ландстрейчер? — добродушно спросил его третий сержант. — Правительство уже запрыгало?

— О, еще как! — заулыбался в ответ бородач. — Мы пригрозили расстрелять десяток пассажиров, если они не исполнят требования. Те сразу оживились: «Какие требования? Давайте скорее!» А Ландстрейчер им: «Да никаких!» Тут они и сели. Завтра пришлем им запись казни, если не получится с трансляцией. Расстрел вечером.

— Вы, я смотрю, слов на ветер не бросаете, — заметил Ковальский.

— Верно говоришь. Кстати, я замолвлю за тебя словечко перед Ландстрейчер, — со значительным видом сказал Штирнер, поглаживая бороду. — Я уже говорил ей, что если эти слизняки посадили Человека под замок, значит, он чего-нибудь стоит. Так что не волнуйся.

— Да я и не волнуюсь, — пожал плечами третий сержант. — Кстати, у тебя что-то упало.

— Где?! — бородач нагнулся, и в тот же момент Ковальский ударил его по затылку сложенными в замок руками. Штирнер пал на колени, потом ничком вытянулся на полу каюты. Кок в тот же момент всем своим жирным телом навалился на тщедушного Махно, прижав его к переборке. Махно придавленно заверещал.

При помощи Сноу и молчаливого техника-ассенизатора они связали руки террористам их же ремнями и забросили обоих на верхние полки.

— Лежите тихо, — наказал Ковальский и повернулся к пассажирам: — А вы за ними присматривайте!

— Это же насилие над личностью! — пискнул было тот, что утверждал, что их «непременно освободят», но тут же сник под тяжелым взглядом кока.

— Если рыпнутся — бейте по голове чем-нибудь тяжелым. Ботинком, например, — велел напоследок третий сержант. Когда члены экипажа, вооруженные трофейным оружием, покинули каюту, он на всякий случай ее запер.

У Ковальского и кока теперь имелись штурмовые винтовки, у Сноу и техника — пистолеты. Чарли быстро продемонстрировал, как с ними обращаться, потом так же быстро объяснил третьему сержанту, как пользоваться винтовкой. Оказалось несложно — хотя, конечно, до автоматических лазерных пушек этому оружию было далековато.

— Что будем делать дальше? — поинтересовался Сноу, который явно вошел в азарт и, наверное, уже не жалел, что не пошел в историки.

— То, чего они не ожидают, — мрачно произнес третий сержант.

Естественно, никаких постов нигде выставлено не было. Заложники смирно сидели по каютам, вкушая очередную порцию аварийного НЗ, а террористы отдыхали в VIP-баре. По пути туда попался только один, валявшийся в луже собственной блевотины и ничего вокруг не замечавший.

Возле автоматических дверей бара Ковальский сделал спутникам знак остановиться.

— Входим и стреляем, — сказал он вполголоса.

— То есть?! — не выдержал Гудвин. — Там же люди!

— Они перебили медиков, которые шли к ним на помощь.

— Тем более нельзя им уподобляться…

Неизвестно, как далеко зашел бы диспут, если бы из женского туалета не вышла Ландстрейчер. Вытаращив на них свои бесцветные глазки, предводительница анархистов промямлила:

— А что вы тут…

Больше ничего она сказать не успела, потому что третий сержант поднял винтовку так, чтобы ствол оказался у виска Ландстрейчер и сказал:

— А теперь, кобыла, ты войдешь внутрь.

— Хорошо… — упавшим голосом согласилась террористка.

Появления столь странной компании вначале никто не заметил — хозяева «Дюрренматта» пили и гуляли. Кок, не дожидаясь чьих-либо советов, выстрелил в потолок, откуда посыпалось крошево фальшивой лепнины. Тут же наступила тишина, нарушаемая лишь бульканьем арманьяка, вытекавшего из оброненной бутылки.

— Чарли, возьми вон того, — Ковальский кивнул на ближайшего к коку террориста, которым оказался почти такой же толстый, как сам кок, команданте Фридман, исполнявший обязанности заместителя Ландстрейчер. Чарли схватил Фридмана за плечо и сунул ему в ухо ствол своей винтовки.

— Сейчас вы исполните наши требования, — внушительно сказал третий сержант, обводя глазами напряженные лица анархистов. — Прежде всего — бросьте оружие.

— Не слушайте его! — храбро крикнула Ландстрейчер. — Вы же знаете, эти ублюдки не способны к активному сопротивлению!

— А давай поспорим?! — спросил Ковальский и выстрелил в голову атаманши. Ее тело еще падало, когда третий сержант направил винтовку в живот другому террористу. Тот, шокированный зрелищем, тут же выронил под ноги свой лазерный метатель и поднял заметно дрожащие руки вверх. Его примеру последовали товарищи, тогда как майор-кок зловеще ухмылялся, щекоча ухо побелевшего команданте Фридмана стволом винтовки.

— Молодцы, — одобрил действия террористов Ковальский, смахнув со щеки прилипший кусочек мозга. — Все в угол. Сноу, Гудвин, соберите оружие и вынесите вон.

Террористы послушным стадом собрались в дальнем углу. Ковальский дождался, пока техник с помощником навигатора вынесут трофеи, и попятился к двери, не опуская оружия. Кок, оттолкнув Фридмана, последовал за ним. В коридоре Ковальский врезал кулаком по защитному стеклу кнопки экстренного закрытия двери, и та с грохотом заблокировалась.

— Вот пусть и сидят там, пока мы не прибудем на Ганимед, — злорадно сказал он.

— Это же две недели! — воскликнул Гудвин. — Что они будут есть? Там ведь одна выпивка… А перегрузки при посадке?

— А это уже не мои проблемы, — покачал головой третий сержант. — Но предупреждаю, каждого, кто попытается открыть эту дверь до посадки на Ганимеде, я лично отделаю так, что мало не покажется, пусть это даже будет первый помощник капитана.

— А я помогу, — присоединился к нему кок, снова произвел неясные манипуляции со своей нашивкой, и она опять засветилась.

— Да, сэр! — хором отозвались Сноу и техник.

— Вольно, — махнул рукой бывший кок. — Идите выпускайте пленников, и начните с первого помощника.