Что-то холодное, слизкое, противное как дохлая жаба, лежало на ее лбу, глазах, носу и не давало дышать. Мила с криком схватила эту гадость и сорвала с лица. Мокрая тряпка… Ох ты Боже, всего лишь компресс. Кто-то поставил ей компресс.

Она лежала на диване, одетая в джинсы, рубашку, теплый свитер, заботливо прикрытая одеялом.

Иштархаддон вошел в комнату с открытой бутылкой пива в руке. Одежда ассирийского военачальника, облекающая его могучее тело, была изрядно порвана и испачкана.

Бородатое лицо склонилось над Милой. Длинные черные волосы, разделенные прямым пробором. Буйные кудри бакенбард. Борода, сплетенная из завитых, изрядно растрепанных косичек.

– Хадди, спасибо… Милый мой. – Она обвила его шею руками, прижалась к нему. – Спасибо!

– Это не Хадди, – сказал он с некоторой ревностью. – Это я, Игорь.

– Ой, извини… – Мила опешила. – Но у тебя же борода…

– От Хадди в наследство досталась. – Игорь провел пальцами по бороде и скривился от отвращения. – Надеюсь, без вшей.

– Как ты прорвался сюда?

– Не знаю. Сам не знаю. Дворец начал разрушаться, я драпал, на меня валились камни и бревна… И вдруг я оказался здесь.

– Может быть, это Ашшур тебя вытащил? Бог Ашшур? Решил, что тебя все-таки рано убивать?

– Может быть и так. Кто его знает, этого Ашшура…

– А Хадди остался там? Его больше нет?

– Здесь он, – раздраженно сообщил Игорь. – Никуда не делся. Только помалкивает. Похоже, в этом мире хозяин нашего тела – я. Вот он и испугался. Забился куда-то в уголок и помалкивает. Переживает, что теперь он не главный. А он понимаешь ли, привык командовать.

– Что мы будем делать?

– Первым делом я разрушу все это, – Игорь ткнул пальцем во все еще работающий монитор суппорт-станции. – А потом побреюсь – уничтожу проклятый бородельник к чертовой матери. И патлы иштархаддоновские нужно укоротить. Иначе пристрелят меня наши же менты как ассирийца.

– Ты думаешь, аппаратуру нужно уничтожить?

– Не сомневаюсь. Сволочной гад, называющий себя Ашшуром, может следить здесь за нами. Небось, и сейчас сидит – слушает, о чем мы разговариваем.

– Как это может быть? Здесь же не виртуальное царство?! Это там он – бог и может делать все что хочет…

– Наш мир перестал быть нормальным. Здесь тоже все идет кувырком. Ашшур наблюдает за нами. Вот, кстати, можешь полюбоваться!

Мила повернулась к экрану. И увидела бородатую физиономию, расплывшуюся в глумливой усмешке.

– Привет, дети мои, – сказал Ашшур. – Ну что, играем дальше? У вас получается все лучше и лучше. Ты начинаешь входить во вкус, Игорь Маслов.

– Сейчас я расколочу эту станцию, – сказал Игорь, поднимаясь на ноги. – И ты останешься без ушей, небритый урод.

– А ты – без брони, сверхсилы и прочих прибамбасов, – хохотнул Ашшур. – Слушай, глупыш, мой многомудрый совет: не трогай здесь ничего. Благодаря этому компьютерному хламу ты сможешь продержаться еще немало времени. Кажется, мои старательные мушкенчики взорвали вашу дверь? Перенеси всю аппаратуру в соседнюю квартиру. Жильцов там всех перерезали, а вот замок на двери – в рабочем состоянии. Я даже не обесточил ваш дом – пользуйтесь электричеством, ребятки. Дам вам пару дней, чтобы вы пересидели заварушку, отдышались, поразмышляли о жизни. Трогать вас не буду – обещаю. По моим расчетам, двух дней мне хватит, чтобы добить и окончательно переделать этот городишко. А потом я приглашу вас в гости в свой дворец. Там и побеседуем. Мне кажется, мы подружимся…

Игорь вскинул автомат и нажал на спусковой крючок. Дисплей взорвался с оглушительным хлопком, осколки толстого стекла брызнули во все стороны. Повалил густой ядовитый дым. Искры коротких замыканий с треском побежали по бикфордовым шнурам проводов, свет в комнате вырубился – сработали предохранители.

– Иди ты к черту со своим электричеством, – сказал Игорь. – Не нужно нам электричество. При лучине посидим.

– Ты свихнулся! – крикнула Мила, надрывно кашляя в темноте. – Не мог просто выключить?..

– Не мог, – уверенно сказал Игорь. – Он не дал бы мне это сделать. Он убил бы меня, если бы я прикоснулся хоть пальцем к выключателю. Поджарил бы меня. Он только и ждал этого.

Он обвел комнату взглядом, наклонился, поднял с пола мощный армейский фонарь, оставшийся от налетчиков, направил его в потолок. Отраженный свет желтого пятна выхватил из темноты Милу. Она сидела на кровати, испуганно обхватив колени руками.

– Вот и все, – грустно сказала она. – Ты остался ты без способностей, Гошка. Теперь я ничем не смогу помочь тебе.

Игорь подошел к ней, присел рядом, передал фонарь в ее руки.

– Свети сюда, – сказал он. – Мне эта штука мешает. Нужно произвести небольшое оперативное вмешательство.

Он показал пальцем на свою грудь и Мила вскрикнула. Из-под левой ключицы Игоря торчал десятиметровый осколок стекла от кинескопа. Как кинжал. Над самым сердцем.

– Ты не бойся, я справлюсь, – сказал Игорь. – Смотри.

Мила открыла рот. Она хотела сказать, что нужно немедленно ехать в больницу, что нельзя самому, что это очень опасно, могут быть задеты крупные сосуды… Она не успела. Игорь взялся за осколок и легко, двумя пальцами вытащил его.

– Ну, как тебе это нравится? – спросил он, поднимая стеклянную сосульку вверх окровавленным острым концом. – На шесть сантиметров вошел, не меньше. Знаешь, что это означает?

– Что? – Милка смотрела на него круглыми оцепеневшими глазами.

– Проникающее ранение плевральной полости. И наверняка – разрыв легочной артерии.

– А ты…

– Что я? Сама не видишь?

Милка видела. Начинала понимать. Гоша сидел спокойно – кровь, вопреки ее ожиданиям, не хлестала из него ручьем, и дышал он спокойно, и, кажется, чувствовал себя весьма неплохо.

– Как ты это делаешь?

– Я приказал, чтобы так случилось. И так оно и вышло.

– Кому приказал?

– Самому себе.

– Не понимаю…

– Все ты понимаешь. Как ты восстанавливала мои силы? Вводила в компьютер какие-нибудь команды?

– Да…

– Вот и я сделал то же самое. Отдал команду и поправил свое пошатнувшееся здоровье.

– Но станции больше нет…

– Черт с ней, со станцией. Похоже, теперь я сам себе станция.

– Ты стал волшебником, Гоша?

– Не волшебником. Если применять терминологию вашего вонючего клозета, я – бог. Такой же, как Ашшур.

– Это хорошо или плохо?

– Плохо, – сказал Игорь. – Во-первых, я не хочу быть богом. Во вторых, я понятия не имею, как и зачем я таким стал, и что мне с этим дерьмовым даром делать. И наконец, Ашшур будет за нами гоняться, как кот за мышами. Пока не поймает и не слопает.

– Зачем мы ему нужны?! – выкрикнула Мила. – Почему он издевается над нами?

– Похоже, что в этой истории я завязан самым основательным образом, – зло сказал Игорь. – Ашшур сказал, что Слепые Пятна – моих рук дело. Неприятно такое слышать, но я начинаю ему верить. С чего все началось? С того, что я полез в транскомп и меня шарахнуло. Потом у меня были трехдневные галлюцинации, связанные со Слепыми Пятнами и виртуальными царствами-островами. Когда я очухался, то отправился на берег Оки – убедиться, что Нижегородского Слепого пятна на самом деле нет. И оно тут же появилось, зараза! – Игорь стукнул кулаком себя по колену. – Ашшур назвал меня креатором, то бишь создателем . Если поверить ему, то получается, то это именно я спроецировал свою бредовую фантазию на землю обычного, реального мира. И создал слепуны.

– Почему ты должен верить этому гаду? – испуганно выкрикнула Мила. – Он псих, шизофреник! Какие еще креаторы? Что это такое – креатор? Не может быть никаких креаторов!

– Я и сам не знаю, что это такое – креатор, – сказал Игорь. – До того, как меня вырубил транскомп, креатором я не был. Это точно. А после того, как я вышел из летаргии, я изменился. Это тоже не подлежит сомнению. Можно закрыть глаза на факты и объявить их антинаучной чушью. Но факты остаются фактами – я могу телепортироваться в слепун и из слепуна, я могу силой воли излечивать здоровенные дырки в своем теле, могу видеть в полной темноте, прыгать на десять метров и поднимать двести килограммов одной рукой. Можно назвать это словом "волшебство", но меня тошнит от этого слова. Поэтому назовем меня креатором – это все же лучше, чем "маг" или "бог".

– Мне все это не нравится, – прошептала Милена.

– А кому это нравится? – заорал Гоша. – Мне, что ли? Думаешь, я кайф ловлю от своей силы и могущества? Меня изнасиловали во все дыры! Заставили участвовать в чужой игре! Сделали монстром, уродующим мир посредством своих спроецированных глюков! Соединили в одном теле с безмозглым компьютерным троглодитом…

– Ты напрасно так говоришь, Игар, – отозвался вдруг Хадди. – Я не знаю, что это за слово такое, которым ты меня сейчас назвал, но звучит оно оскорбительно. Не забудь, что ты пользуешься сейчас моим сильным телом. На твоем месте я бы был повежливее.

– Что, наказать меня хочешь? – огрызнулся Гоша. – И как же ты это сделаешь? Язык мне отрежешь?

– Прекратите цапаться! – взвизгнула Мила. – Вы меня уже достали! Нужно что-то делать, а вы разбираетесь, кто из вас глупее! Оба вы дурни!

– Я знаю, что я собираюсь делать, – заявил Игорь.

– И что же?

– Собираюсь перестать быть креатором.

– Отрубишь себе голову?

– Все концы сходятся к человеку, называющему себя Ашшуром, – уверенно сказал Игорь. – Вся эта псевдомагическая фигня имеет какой-то материальный, возможно даже технический первоисточник – Ашшур проболтался об этом. Он сидит сейчас в своем убежище и управляет этой чертовщиной. Я доберусь до него. Именно сейчас, а не через два дня, как он планирует. Доберусь и разберусь…

– Один? Что ты можешь сделать в одиночку? Может быть, нам нужно пойти в милицию и рассказать то, что мы знаем? Пусть они пошлют отряд на штурм его резиденции.

– Ни к чему это.

– Думаешь, они тебе не поверят?

– Поверят. Еще как поверят. И тут же изолируют. Увезут из опасного города, чтобы спасти ценный объект исследования. Передадут меня в какое-нибудь закрытое учреждение. И лет сто будут изучать – что я такое из себя представляю и можно ли как-нибудь использовать меня на благо страны в качестве боевой единицы. Это в мои планы не входит…

Топот десятков ног раздался из проема разрушенной двери. Лязг металла, крики команд. Игорь быстро наклонился, цапнул с пола автомат, выключил фонарь.

– Похоже, за нами уже идут, – бросил он. – Быстро обувайся, Милка. Сейчас начнется заварушка…

Судьба была благосклонна к Миле. Бой шел в полной темноте и она не видела, сколько человек уложил Игорь на своем пути. Она вообще плохо понимала, что происходит. Только видела вспышки автоматных очередей, слышала грохот пальбы и вздрагивала, когда приходилось наступать во мраке на лежащие тела – то ли мертвые, то ли еще живые. Игорь бежал, останавливался и стрелял, а потом снова бежал и тащил ее за руку за собой.

Рассвет уже выполз на улицы города, обволок их серым призрачным сумраком. То, что увидела Милена, заставило ее болезненно застонать. Изувеченные, сплющенные, разодранные невероятной силой автомобили. Провалы взорванных стен. Черные глазницы окон, ощерившиеся острыми краями разбитых стекол. Мертвые люди на улицах – мирные люди, жители ее любимого города. По городу прошлась дикая орда, не жалеющая никого и ничего. То, что еще вчера было уютным микрорайоном, за ночь превратилось в кладбище, и люди были похоронены здесь прямо в своих жилищах.

Игорь шагал вперед, с остервенением отпиливая на ходу собственную бороду туповатым ассирийским кинжалом.

– Суки, – бормотал он на ходу. – Суки эти ассирийцы. Изгадили, засрали все. Убили всех. Суки. Но самая главная сука – не ассириец. Он наш. Как его зовут? Представляешь, Милка, эту гниду зовут русским именем! Обычным хорошим русским именем – например, Олег или Андрей. И он устроил все это! В своем родном городе! Милка, когда я буду его убивать, ты отвернись, пожалуйста. Ты не должна это видеть. Потому что убью я его очень грязно. Я заставлю его откусить собственные пальцы – один за другим. Я размажу его по стене, натру его как морковку на терке, с чесноком…

Мила едва успевала бежать за Игорем. Она не узнавала его. Это был он, ее родной, ее любимый Игорь. И в то же самое время – совсем не он. Он произносил жестокие слова – настолько отвратительные, что прежний Игорь не смог бы их произнести. Он был полон ненависти. И он только что убил множество людей. Плохих людей, конечно… Но он убил их не задумываясь ни на секунду.

Миле было страшно. Страшно настолько, что она едва сдерживалась от крика. Страшно не только за себя, не только за всех тех людей, что остались пока живы, но могли быть убиты в любую минуту, но прежде всего за Игоря. То, что происходило с ним, то, что корежило его, превращая его в сверхмонстра, убивающего без малейших раздумий, не поддавалось никакому объяснению.

Влияние жестокого ассирийца Иштархаддона? Нет, не так. То существо, что вышагивало сейчас перед ней, не было уже ни человеком Игорем, ни боевым юнитом Иштархаддоном. Не было оно и средним арифметическим между этими персонами. Оно представляло из себя нечто принципиально новое.

Бог. Он не хотел называть себя богом. Он предпочел название "креатор", услужливо подкинутое тварью по имени Ашшур. Но было ли "креатор" лучше чем "бог"?

И то и другое было ужасно.

– Мила, – Игорь остановился, повернул к ней свое лицо, обезображенное клочьями грубо отрезанной бороды, искаженное мукой сжигающей все и вся злобы. – Ты должна спастись, Мила. Я, наверное, уже не спасусь – гореть мне в аду и на этом свете, и на том, за все прегрешения мои. Я хочу только, чтобы спаслась ты. Пойдем. Я провожу тебя до безопасного места. Я знаю, это место там, на востоке. – Он показал рукой в сторону, где небо окрасилось восходящим солнцем в оранжевый цвет. – Я не знаю, откуда я знаю это, но я чувствую… Я отведу тебя туда. А выблядок по имени Ашшур находится там! – Игорь ткнул пальцем на север – с такой яростной силой, что попадись на пути этого пальца дюймовая доска – пробил бы насквозь. – Он не в городе, он где-то в дачной зоне. Где-то в Киселихе. Там его дом, откуда он всем этим заправляет. Я пойду туда один. Нечего там тебе делать.

– Я пойду с тобой, – сказала Мила.

– Я же объясняю тебе, глупая ты девчонка…

– Слушай, хватит! – заорала Мила, сжав кулаки. – Я сказала тебе, что пойду, и означает это только одно – то, что я пойду! Идем, черт возьми! Не будем терять время на препирательства.

– Да, ты права… – пробормотал Игорь, сдавшись напору Милены неожиданно легко. – Время работает не на нас. Мы должны сделать все в течение нескольких часов… Надо бы тебя приодеть, героиня. Кажется, здесь есть все что надо, чтобы подобрать тебе приличный гардеробчик…

Они прошли еще полквартала и остановились. Несколько часов назад здесь, на улице Усилова, шел бой. Теперь все было кончено – "УАЗ", подбитый гранатой, мертво упирался развороченной мордой в стену. Вокруг него лежало два десятка трупов. Четверо наших в камуфляжной форме, остальные – убитые ассирийцы. Неплохо поработали наши ребятки, да только и сами полегли, бедняги. Оружия здесь было навалом – автоматы, гранатометы, мечи, копья, луки. Почему не унесли оружие? Некому было? Почему никто не приехал на выручку ОМОНовцам, нарвавшимся на засаду?

Игорь не стал раздумывать над вопросами, выскакивающими, как чертики из табакерки – некогда было. Может быть, и к лучшему, что улицы пока пустынны. Нужно время, чтобы сориентироваться. Чтобы присмотреться, прислушаться, принюхаться. И чтобы обзавестись необходимым инвентарем, конечно.

Игорь встал на колени рядом с мертвым русским парнем, расстегнул молнию его толстой куртки. Ага, то что нужно. Бронежилет. Прости, друг, бормотал он, стаскивая с непослушного окоченевшего трупа одежду. Прости, парень, тебе все это уже не нужно, а моей девочке пригодится. Я не хочу, чтобы ее убили. Она должна жить… Бронежилет был пробит в двух местах, и еще несколько десятков пулевых вмятин измяли его поверхность. Досталось тебе, парень. Я поквитаюсь за тебя, парень. Если получится, конечно. Злости у меня много, но воин я аховый…

– Зато я – хороший воин, – сказал Хадди. – Ты, кажется, забыл обо мне, но я здесь. И я не дам убить вас – тебя и Милену. Не дам.

Игорь не ответил. Он поднялся, пошел к Милке, неся в вытянутой руке окровавленный бронежилет. Девушка стояла, обхватив себя руками и дрожала, смотрела на Игоря остекленевшим взглядом.

– Вот, одень, Мила.

– Он же с мертвого снят, – прошептала Мила, отстраняясь, отступая назад. – Нет, я не надену…

– Кончай ерепениться! – Игорь досадливо качнул головой. – Будь умницей, девочка. Ты же не хочешь так вот валяться?

Он поддел носком сапога руку ассирийского авелу, лежащего на асфальте лицом вниз в луже крови. Ассирийцы в собственном соку. В томатном соусе. Тьфу!

Мила, громко стуча зубами, полезла головой в вырез бронежилета. Колошматило бедную девочку не на шутку. Великоват, конечно, жилетик для такой малышки, да и весит он до черта. Ну да ничего, милая моя Милка. Все лучше чем дырка в грудной клетке. Недолго нам с тобой бегать. Несколько часов на все про все. Либо мы его, либо он – нас. Остальные не в счет – они вего лишь юниты. Юниты двух миров – виртуального и реального.

– Хорошо, Мила, – сказал Игорь, стараясь вложить в свой голос как можно больше теплоты. – Вот, еще курточку теплую накинь, чтобы не мерзнуть. Ну молодец, девочка. Тебе очень идет. Красотулечка ты моя.

Он обнял ее – она прижалась к нему, спрятала мокрое от слез лицо на его груди. Огромная зелено-коричневая телогрейка спускалась ниже ее колен. Пахло от нее гарью и смертью – куртка убитого ОМОНовца пованивала. Надо думать, от самого Игоря сейчас амбре не лучше… Горячая ванна и холодное пиво… Где они? Будут ли когда-нибудь еще в его жизни?

Игорь осторожно отцепился от Милки и продолжил работу. Остались тут еще патроны? И курткой тоже не помешает обзавести. Да и штанами, и ботинками – снять их с трупов, как бы это ни было неприятно. В драных ассирийских шмотках долго не пробегаешь – апрель на улице… Бронежилет? А вот без него обойдемся. Хадди, ты тоже так считаешь? Правильно. Ни к чему нам броник, я сам себе броник. Ну как ты, ассирийский брателло, доволен теперь? Чем не Рембо? Что значит пошел на …? Ты у меня это брось, Хадди. Мы с тобой люди культурные, интеллигентные, матом не ругаемся…

Игорь, обвешанный оружием с головы до ног, сделал полсотни шагов и остановился.

– Тяжеловато топать, – сказал он Миле. – Так я далеко не уйду. В автобус в таком виде тоже лучше не соваться. Придется нам обзавестись машиной. Ты умеешь водить машину, Милка?

– Нет…

– Черт, и я тоже не умею. – Игорь остановился, озадаченно почесал в затылке. – Что делать-то? Шофера нанимать?

– Наймите меня, – вслух сказал Иштархаддон. – Я умею водить машину.

– Ты? Ну ты орел! Где научился-то, в Ассирии своей ненаглядной? Права на вождение в виде клинописной глиняной красной книжицы. Вождение телеги, повозки и паланкина…

– Я очень быстро начинаю понимать, как работают разные механические устройства, – невозмутимо сказал Хадди. – И автомобиль – в том числе. Когда я жил в вашем городе, я сел в машину к одному человеку и попросил его научить меня ездить. Я решил, что это может пригодиться мне в будущем. Сначала этот человек не хотел меня учить, он кричал и звал на помощь. Но я сумел убедить его.

– Отрезал ему руки?

– Дал ему денег. Много денег. Он оказался неплохим учителем. Я сел к нему поздно вечером, и ездили мы всю ночь. К утру я уже ездил по городу сам. А он спал. Потом у меня почти кончился бензин, я припарковал машину в правильном месте и ушел. Я не стал его будить.

– Ну ты даешь, брат Хадди! – усмехнулся Игорь. – С тобой не соскучишься.