Судя по всему, львы видели во тьме не хуже Игоря с его ночным зрением. Они мчались по улице огромными прыжками, и Игорь едва успевал за ними, хотя бежал с такой скоростью, что не опозорился бы и на чемпионате мира по легкой атлетике.

Когда Гоша достиг высокой каменной стены, окружающей дворец царя, вся стая хищников бесновалась у запертых ворот. От десятка стражников, охранявших сей объект, остались только несъедобные предметы – в основном копья, щиты и автоматическое стрелковое оружие. Львы прыгали на стену, тщетно пытаясь перебраться через нее, царапали когтями окованные медными полосами створки врат и цапались друг с другом.

– Отойдите от стены! – скомандовал Иштархаддон. – Еще дальше! Отойти на двадцать шагов!

Львы попятились задом, расчистив площадку перед воротами. Хадди вскинул гранатомет, прицелился и нажал спусковой крючок.

Львы испуганно присели от грохота и бросились врассыпную. Еще три выстрела, еще три взрыва… Ворота оказались весьма крепкими – мастера Ашшура постарались на славу. Однако, пятая граната довершила дело. Правый створ, наполовину разбитый в щепы, сорвался с петель и вылетел, образовав свободное пространство.

– Львы мои, вперед! – восторженно заорал Хадди.

Звери опомнились, с ревом кинулись в проход, отпихивая друг друга. На стене между зубцами появились головы солдат, стрелы запели в воздухе, пули вышибли фонтанчики базальтовой крошки из мостовой. Пара львов кувыркнулась на ходу через голову и замертво свалилась на землю.

Хадди чертыхнулся, схватил автомат и начал поливать очередями верх стены. Головы испуганно попрятались, но через несколько мгновений, понуждаемые приказами командиров, высунулись снова. Вспышками выстрелов Иштархаддон проявил свое расположение и по нему начали отчаянную пальбу. Игорь отреагировал немедленно – побежал зигзагами, понес своего всадника, стреляющего на ходу. Рожок автомата кончился, Хадди швырнул его в сторону, со щелчком вставил новый. Он выгадывал время – нужно было, чтобы львы беспрепятственно ворвались на территорию дворца.

Через пять минут на площади оставались только четыре льва – раненные, они лежали на плитах мостовой, дергались и подвывали от боли. Иштархаддон методично пристрелил каждого из них, похвалив себя за добросердечие, и двинулся к воротам.

Львы уже умчались к дворцу, усеяв дорогу разорванными телами людей, вставших на их пути. Игорь двигался осторожно, старался не вылезать на свет, поливая углекислым газом все доступные факела. Огнетушитель работал превосходно и не собирался исчерпывать свое содержимое.

– Милена, – позвал Игорь. – Ты нас видишь?

– Вижу, – сказала Мила шепотом.

– Ты все-таки сделала это? Зарядила огнетушитель до бесконечности?

– Да (совсем уже тихо, почти неслышно).

– Молодец. А чего ты молчишь? Никак не реагируешь на наши великие подвиги?

– Мне страшно, Гош. Тут кто-то стреляет…

– Где стреляет?

– В доме. Прямо в нашем доме. Кажется, эти добрались и до нас. По моему, они бродят по дому и взламывают квартиры. Я боюсь!

– Черт возьми! – Игорь остановился. Как-то забыл он о том, что оставил Милу одну в городе, где идет настоящая война. – Ты все заперла?

– Конечно!

– И ставни опустила?

– Да. И даже свет выключила. Только дисплей работает.

Конечно, Гоша и Милена не готовились к войне специально. Не могли они даже в самых мрачных своих предчувствиях предположить, что дойдет до такого кошмара. Но когда Милка купила-таки наконец свою дорогущую суппорт-станцию, она настояла на том, чтобы защитить гошину квартиру. Обезопасить себя, насколько возможно, от воров и грабителей. Двойная дверь из трехмиллиметрового железа, пара крутых многоригельных замков, внутренние решетки и непроницаемые шторы на окнах. "Я чувствую себя здесь как Гитлер в бункере", – ворчал тогда Гоша. А теперь он надеялся, что все это сможет хоть как-то защитить его милую девочку. Помочь ей продержаться до… До чего?

Черт его знает до чего. Не похоже, чтобы в этой истории намечалось что-то, хоть отдаленно похожее на развязку. Нескончаемая бойня, в которой он, Игорь Маслов, увяз по уши.

– Держись, Милка, – сказал Игорь, стараясь изобразить бодрый тон. – Ты молодец, Милка. И ты нужна нам позарез. Держись.

"Если что, зови на помощь", – хотел добавить он. И не добавил. Как мог он вылезти с проклятого псевдоассирийского острова, если представления не имел, как сюда попал?

Хадди не отвлекался на разговоры. Он стоял за серым стволом пальмы, похожим на гигантскую слоновью ногу, и изучал обстановку у входа во дворец. Во дворце, судя по всему, происходило нечто ужасное. Дикие, душераздирающие вопли, рев разъяренных хищников. Выстрелы давно стихли – некому, похоже, уже было стрелять. Там, внутри роскошного величественного здания, львы доедали тех, кому сами они были прежде предназначены на съедение.

– Пойдем, – сказал Хадди.

– Не пойду. Тошно на все это смотреть.

– А думаешь, мне не тошно? – выкрикнул вдруг Хадди. – Я не хочу никого убивать. Уже не хочу! Надоело мне это! Это царство – не для меня, я родился здесь по ошибке судьбы. Я хочу домой, хочу вернуться в свой настоящий дом – в вашу страну, в ваш город. Я даже не буду работать силовиком – пойду грузчиком в магазин. Только в такой магазин, где нет мяса. Буду перетаскивать мебель.

– Великий воин перевоспитывается, – озадаченно заметил Игорь. – Это что-то совсем уже сказочное. Впрочем, вполне соответствует канону жанра. Может, и хэппи-энд где-нибудь впереди брезжит? Ладно, большой брат, пойдем смотреть, что мы там натворили.

Они шли по алебастровому полу дворца, по белым плитам, украшенным надписями и причудливыми рисунками, залитым кровью, закиданным ошметками мяса и обгрызенными костями. Перешагивали через трупы людей, обходили мертвые туши львов. Наблюдали воочию последствия ужасного зверства. Игорь механически, чтобы заняться хоть чем-то, считал убитых львов. Пятый, пятнадцатый, сорок пятый… Люди сражались отчаянно, обрушили на свирепых хищников всю мощь огнестрельного оружия, украденного в цивилизованном мире. И все же победили не люди. Хотя, кажется, не победил никто. Игорь и Хадди прошли уже полдворца и так и не увидели ни одного существа, подающего признаки жизни.

Уловка, предложенная Миленой, сработала. В дурацком виртуальном мире срабатывали самые дурацкие идеи. Непонятно было одно – какой в том толк? Ну скушали двуспальные лёвы царское семейство, ну и что?

– Мила, у нас все получилось, – сказал Игорь. – Ты рада?

– Нет. Меня уже ничто не радует. И мне страшно.

– Стой! – Хадди прислушался. – Похоже, там кто-то есть. – Он направил ствол автомата на коридор, уходящий вправо. – Слышишь, Игар?

Игорь уже слышал. Визжащий человеческий голос, свирепые утробные рыки львов. Бегом туда.

Он вылетел в ярко освещенный зал. У задней стены длинного помещения находился помост, на помосте – позолоченный трон. Все в этом зале было не так, как положено – не царская обитель, а, скорее, дилетантская подделка под оную. Где завесы из ковров? Где роспись на верхней части стен? Почему сам зал имеет форму квадратную, а не вытянутую как галерея? Игоря уже не напрягала эта эклектика – он знал, что присутствует в виртуальном дворце, нарисованном веб-дизайнером, пару раз глянувшим на картинку в исторической книге, а далее давшим волю своему воображению. Два четырехметровых шестиногих быка с человеческими бородатыми лицами стояли по бокам от трона и грозно смотрели вперед. А на шапке-тиаре одного из них сидел человек в балахоне – некогда, вероятно, белом с пурпурной каймой, а теперь окровавленном и изодранном. Он орал от страха. Два льва с ревом прыгали на статую и пытались зацепить человека когтями. Человек поджимал ноги, едва не соскальзывал, цеплялся руками из последних сил, еле удерживался на гладкой поверхности полированного камня. Статуя шаталась. Ясно было, что еще несколько львиных прыжков – и она завалится набок.

Хадди молча вздернул автомат, вставил новый рожок, передернул затвор.

– Это царь? – спросил Игорь.

– Да, он. Ададашаред Девятый.

– Пристрели его, – сказал Игорь. Не жестокость руководила сейчас им – гуманнее было всадить человеку пулю в голову, чем отдавать на растерзание взбесившимся хищным зверям. – Пристрели его, Хадди.

– Ага, – ответил Иштархаддон и нажал на крючок.

Очередь срезала первого льва на лету, в прыжке. Лев глухо рявкнул и грянулся об пол двумястами килограммами мертвого мяса, начиненного двумя десятками пуль. Второй зверь, молодой поджарый самец, успел среагировать. Он прыгнул в сторону, оскалил клыки и прижался к земле, колотя хвостом по полу.

– Стоять! – приказал Игорь. Видел он такое по телевизору. Представлял он, как выглядит лев, когда собирается броситься на добычу. Неприятное зрелище – особенно для добычи.

Зверь оттолкнулся от земли могучими задними лапами и понесся к Игорю. Преодолел расстояние, разделявшее их, в несколько прыжков. "Стоять, сука!" – орал Игорь. Хадди стрелял из автомата в упор – влепил в желтую шкуру оставшиеся десять (двенадцать?) патронов. Хищник мчался вперед, не обращая внимания ни на что.

Автомат полетел в сторону, Хадди – на землю. Он упал на спину, и зверь придавил его сверху – убийца, вскормленный человеческим мясом. Когтистые его лапы разорвали одежду Иштархаддона – сорвали бы и кожу, если бы не броня – виртуальная, невидимая. Иштархаддон вцепился обеими руками в нижнюю челюсть хищника, не давая ему дотянуться до своего горла. В таком положении они и застыли – лев и человек – рыча, собрав в единый клубок все мышцы, не в силах победить, не в силах проиграть. "Ко мне он кинулся на грудь"… "Мы убьем его, но сами истечем кровью"… Игорь вдруг обнаружил, что смотрит на эту сцену как бы со стороны, почти не чувствуя ни боли, ни напряжения – хладнокровно, попрощавшись уже с жизнью. Ну уж дудки! Он снова ощутил ноги Иштархаадона (и его, Игоря, ноги!), он согнул их в коленях, уперся пятками в пол, оттолкнулся резким движением, сбросив себя тяжелую тушу зверя. Он сосредоточился, преодолевая полупараличную вялость верхней половины тела, и проник в руки Иштархаддона. Почувствовал каждую их мышцу, каждое сухожилие. Возрадовался, что снова обрел пальцы. И добавил им своей силы – не такой уж и большой, но умноженной яростью.

Иштархаддон оторвал от себя льва, отшвырнул его в сторону и медленно поднялся на ноги.

Лев полз к нему на брюхе в последнем усилии – глаза льва помутнели, алая кровь текла из пасти. Хадди наклонился, поднял с пола кобуру, сорванную с пояса лапой льва, достал оттуда пистолет. Приставил ствол к большому уху зверя и выстрелил три раза подряд.

Гривастая башка упала на пол.

Хадди обвел зал взглядом. Изображение двоилось, затянулось серой полупрозрачной пленкой. Царь сидел на троне, положив руки на подлокотники, гордо выпятил вперед бороду – общипанную и растрепанную. Хадди снял шлем, кинул его на пол – тот покатился с грохотом пустого ведра. Попытался сделать шаг вперед и не смог, рухнул на колени. Боль острым шилом впивалась в грудную клетку при каждом вдохе. Воздух казался раскаленным.

– Мила, – прошептал Игорь почти беззвучно. – Как там… насчет лечения?.. Я сейчас сдохну…

– Я уже делаю. Потерпи немножко, родной мой. Сейчас будет легче.

– Ты – рабье отродье, воин Иштархаддон, – надменно сказал царь. – Ты испугался меня, преклонил колена пред моим величием. Но это не спасет тебя. Ты взбунтовался против меня, Ададашареда Девятого, великого царя Ашшура, и за то будешь справедливо наказан. Я прикажу рубить тебя медленно, в течение пяти дней, и прижигать раны раскаленным железом, чтобы не умер ты раньше времени, а кол, на который тебя посадят, я прикажу сделать тупым…

Хадди поднял пистолет и попытался прицелиться. Рука его дрожала. Он почти нажал курок.

Не успел. Пальцы его разжались и выронили оружие.

Хадди потянулся за пистолетом, собираясь завершить то, ради чего он пришел сюда, но чужая сила остановила его руку.

– Игар, не мешай, – прохрипел он. – Почему ты не даешь мне убить эту гадину?

– Зачем? Разве людей мало ты убил?

– Я убью его и все переменится.

– Ничего не переменится.

– Слышишь, ты, отрыжка пьяного евнуха? – крикнул Хадди царю. – Я даже не буду мучить тебя и приносить тебя в жертву. Я просто пристрелю тебя!

– Ах ты, рабский навоз! – возмутился Ададашаред. – Да как ты смеешь грязными своими устами…

Игорь рывком поднялся на ноги и пошел к царю. Он чувствовал себя лучше. Намного лучше. Боль отступала.

– Не смей ко мне приближаться! – завизжал Ададашаред. Лицо его исказилось от страха.

Игорь поднялся на помост и отвесил царю увесистую затрещину. Властелин Ашшура вылетел из кресла и закувыркался вниз по ступеням.

– Катись отсюда, придурок, – сказал Игорь и плюхнулся на трон.

– Не убивай меня, великий воин Иштархаддон из рода Слышащих Иштар! – тонко голосил царь, распластавшись на полу. – Я пожалую тебе тысячу, нет, пять тысяч сиклей серебра…

– Я же сказал – проваливай! – Гоша положил ногу на ногу, откинулся на спинку кресла. – Чеши отсюда быстрее, чумазый. Дай человеку отдохнуть.

Ему действительно нужно было отдохнуть. И хоть немного восстановиться.

– Игорь, ты чего молчишь? – позвала Милена.

Игорь встрепенулся, поднял голову. Сколько он просидел так? Полчаса? Час? Позволил себе заснуть?

Да нет, он просто крепко задумался. Обмозговывал все то, что давно следовало обмозговать.

Он поймал себя на мысли о том, что воспринимает все происходящее как безусловную игру. Если говорить точнее – как компьютерную игру. Некую смесь аркады с трехмерным экшном, где так важно грамотно пройти вдоль стеночки и уложить очередной десяток монстров, вовремя взять здоровье и nightvision, подцепить на бегу мощное халявное оружие и занять правильную незаметную позицию, поджидая тупо подбегающего противника. А еще лучше немножко сжульничать – левыми путями надыбать секретный код, набрать его на клавиатуре, и обрести суперброню, суперсилу, а то, глядишь, и бессмертие…

Сейчас в его родном городе гибли люди – настоящие люди, не виртуальные. Да и те, кто убивал их, перестали быть юнитами – до статуса полноценных людей эти дикари, конечно, не доросли, но тем страшнее было: в подкорке зверей, срочно продвинутых до уровня человекообразных, не было ни малейших тормозов, ограничивающих в свободе убийства. В свободе подчинения командирам, требующим безмозглого уничтожения всего, что попадало в поле зрения.

А он, Игорь Маслов, ушел из действительно опасной зоны – места, где на знакомых с детства улицах разрывались гранаты и трещали автоматные очереди. Он сделал шаг в полуигрушечную реальность и его пропустили беспрепятственно. Тут, мол, инфантильный парень, самое твое место. Довольствуйся половинкой собственного сознания, дели гипертрофированно мускулистое тело на паях с искуственно созданным персонажем.

Он ругался с Иштархаддоном, лаялся с ним до хрипа. Убеждал себя, что Иштархаддон – самовлюбленный полудебил, а на самом деле наслаждался тем, что Иштархаддон существует – такой сильный, почти непобедимый, так хорошо адаптированный к уродливой жизни виртуальной Ассирии, не имеющей почти ничего общего с Ассирией реальной. Приятно было не сомневаться в том, что Иштархаддон защитит и спасёт в самой гиблой ситуации. И происходящее казалось уже не страшной трагедией, а длинным, слегка опасным, но неизменно переходящим в хэппи-энд приключением. Так подросток-дохляк, которого вечно лупили все во дворе, неожиданно (по воле необъяснимых обстоятельств) сдруживается с громилой, которого боятся эти же все. И небо сразу же становится интенсивно голубым, и девчонки улыбаются гораздо добрее (а попробуй не улыбнуться), и прежние враги-доставалы чуть ли не в пояс кланяются, когда ты гордо проходишь по двору рядом со своим мясистым покровителем (а попробуй не поклониться). И кажется, что так было всегда, и по-другому быть не может. И самое приятное – чувствовать свое умственное превосходство над этим громилой, и начинать уже потихоньку командовать им – вначале ненавязчиво, а потом, по мере достижения показательных побед над врагами, все более требовательно.

Игоря купили. Купили на детские комплексы, на желание убежать от реальной жизни, зарыться в жизнь фантастическую, к тому же подкрашенную-подслащенную столь любимым им древнеисторическим антуражем. Его привели за ручку в как бы древний как бы Ашшур, посадили в детский автомобильчик под названием "Иштархаддон из рода Слышащих Иштар" и милостиво дозволили крутить педальки нижних конечностей. Он не боролся с причиной событий, не боролся и со следствием – он вообще не боролся, он занимался какой-то херней. Все теперешнее грандиозное сражение было не более чем примитивной подачкой – разрешением через щелку посмотреть за чужой игрой и вообразить, что он тоже в ней участвует.

Кто же был настоящим игроком?

Те, кто называл себя богами. Люди, управляющие ходом компьтерной стратегии – затянувшейся чрезмерно, чудовищно, тошнотворно. Стратегии, переросшей рамки реального и нереального, перемалывающей мир и превращающей его в кровавую помойку.

Боги… Игорь усмехнулся. Подонки. Они знают, что он барахтается здесь – Иштархаддон Маслов, получеловек-полуюнит. Ловят кайф, наблюдая его идиотские, бесцельные телодвижения. И помалкивают…

Игорь встал с трона, пошел по залу, разминая затекшие, восстановившиеся уже мышцы. Огромная статуя, покрытая сияющим, идеально отполированным золотом, смотрела на него сверху вниз. Мерзкая физиономия, многоярусная кудрявая бородища, ниспадающие до пят многослойные одежды. Экий урод! Наверное это и есть тот самый Ашшур.

– Эй, бог Ашшур, ты слышишь меня?

– Слышу.

Иштархаддон вздрогнул от неожиданности. Растерянно, испуганно закрутил головой в поисках источника звука. Голос раздавался со всех сторон сразу, словно заработали сотни динамиков, спрятанных в стенах и потолке зала.

– Кто ты, Ашшур? – спросил Игорь. Он не испугался ничуть. И даже не удивился. Давно стоило догадаться…

– Ты сам знаешь, кто я такой. – В синтезированном голосе, неестественно низком, с рыкающими обертонами, послышалась насмешка. – Я – бог.

– Ты человек, Ашшур. Всего лишь человек.

– В этом есть доля правды. Во всяком случае, когда-то я был человеком. Но теперь я – бог.

– А где Иштар?

– Ее нету.

– Вышла? Отправилась в магазин за пивом?

– Вполне вероятно… почему бы и нет? Ушла за божественным пивом. Тем самым, которое наливают только на Верхнем Небе.

– Ну ладно. Черт с ней, с Иштар. Будем разговаривать с тобой.

– О чем нам с тобой говорить, юнит?

– Я не просто юнит.

– Я знаю, – сказал Ашшур. – Ты – предатель, шпион. Порождение бунтующего против меня суппортера. Суппортера моего царства, кстати. Милена, так ее, кажется, зовут? Я слышал все ваши разговоры. Вернее, почти все, потому что мне быстро наскучило выслушивать изрекаемую вами чушь.

– Ты слышишь наши мысли?

– Мысли – нет. Я не телепат, да и не верю в телепатию. Но все, что вы произносите вслух, я слышу. И даже записываю – на всякий случай, чтобы потом подвергнуть анализу и выяснить, не представляете ли вы для меня серьезной угрозы.

– Ну и как, представляем?

– Нет. – Усмешка снова появилась в голосе Ашшура. – К сожалению, вы абсолютно безопасны для меня, ребята. Жаль. Я рассчитывал на большее…

– Почему ты терпишь то, что мы вытворяем?

– Вы развлекаете меня. Вы даже нравитесь мне. Особенно ты, Игорь. Ты забавный парень.

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Я знаю о тебе многое. И никак не могу решить для себя – полный ты дурак или только притворяешься таковым? Ты постоянно совершаешь идиотские поступки. Зачем ты влез в юнита по имени Иштархаддон? И как ты думаешь выбираться из этой ситуации?

– Представления не имею. Я даже не знаю, как я умудрился это сделать.

– А я, представь себе, знаю.

– Знаешь?! – Игорь вытаращил глаза. – Ни хрена себе! Вот уж не думал, что в этой истории вообще кто-то может знать хоть что-то. И что же это такое – какая-нибудь очередная магия?

– Никакая это не магия, – снисходительно заявил Ашшур. – Все, что происходит сейчас, и с тобой в том числе, имеет вполне материальное объяснение. Иными словами, это не фэнтези, это научная фантастика.

– Ненавижу фэнтези, – сказал Игорь. – Да и фантастику не особо жалую. Только, разве что, хорошую.

– Это – хорошая фантастика, – заверил Ашшур. – Я поработал на славу, я старался. И то, что получилось, мне нравится.

– Стало быть, ты – главный виновник всей этой заварухи?

– Не совсем так, милый мой Игорь. Я виноват лишь отчасти. Я думаю, ответственность стоит разделить на двоих.

– На тебя и Иштар?

– Нет, дорогой мой. – Ашшур коротко хохотнул. – На меня и тебя.

– Меня?!

– Да. На тебя, Игорь Маслов. На меня, и тебя, и никого более в этом мире.

– Черт возьми! – заорал Игорь. – Что ты вытворяешь, Ашшур или как там тебя зовут на самом деле?! Тебе что, плевать на всех людей, что гибнут сейчас на улицах Нижнего Новгорода? Плевать на миллионы тех, кого ты раздавил своими Слепыми Пятнами?

– Это ты их раздавил. Я, конечно, большая бяка, но не думай, что ты – лучше. Слепые Пятна – твоих рук дело.

– Ты – псих, – уверенно заявил Игорь. – Ты – параноик, и место твое в психушке.

– А вот это ты зря, – неожиданно обиделся Ашшур. – Я к тебе отнесся по-хорошему, дал порезвиться вволю, не убил тебя, хотя мог сделать это уже сотню раз…

– Можешь убить меня, если тебе нужна жертва. Только прекрати бойню, верни все на место…

– Экий ты самотверженный болван! И как же я могу все это прекратить?

– Выйди из клоузнета. Сверни игру.

– Это ни черта не даст, – раздраженно сказал Ашшур. – Ты удивительно туп, Маслов, – чересчур туп для человека со способностями креатора. Пожалуй, кашу с тобой не сваришь. Жаль, что я не могу убить тебя – пока ты мне нужен…

– Это я тебя убью! – влез в разговор Иштархаддон. – Убью тебя, Ашшур, хоть ты и бог…

– Заткнись, юнит, – брезгливо произнес Ашшур. – Не хватало мне только с мультяшками разговаривать…

– Гад! – взревел Хадди. – Скотина! Урод!

Далее из его рта посыпался набор откровенного русского мата – такого забористого, что даже у видавшего виды Игоря уши свернулись в трубочку.

– Ну все, хватит, – тихо, зловеще сказал Ашшур. – Надоели вы мне оба. Дворец я стираю. А вы выбирайтесь как хотите, герои…

Статуя Ашшура завибрировала. Затряслась крупной дрожью, заполнив зал утробным гулом. И разлетелась на куски.

Трясся весь дворец. Каждый камень кладки вибрировал в собственной частоте, диссонанс звуков пронзал тело Игоря – ему показалось, что гремят его кости. Трещали и скручивались деревянные колонны, подпирающие потолок, и огромные пальмовые балки проседали, стряхивая вниз покрывающие их украшения. Железные скобы, скрепляющие многометровые плиты барельефов, вылетали со своих мест и убийственными снарядами со свистом проносились в воздухе.

– Ну что, допрыгался, матерщинник Хадди? – крикнул Игорь.

Голос его утонул в грохоте рушащихся стен.

Все. Пришла и ее очередь.

Дверь безуспешно пытались взломать в течение десяти минут. И в конце концов прибегли к последнему средству – взорвали ее гранатой.

Мила в ужасе забилась за диван. Пусть заберут все – ничего не жалко, только пусть не найдут ее. Пусть заберут все и уходят.

Она лежала за спинкой дивана и почти не дышала. Грабители топали по комнате и с грохотом переворачивали все на своем пути.

– До чего же богато живут эти дикари, – сказал хриплый голос. – Да простят меня боги, но они поступили несправедливо, дав этим ничтожным слабакам такую роскошь.

– Наши боги тут не причем, – проворчал второй. – Вся эта изнеженная роскошь – дело богов Дикой страны. Ничего, мы наведем здесь порядок. Да пребудет с нами Ашшур, великий и непобедимый.

– Смотри, какой огромный телевизор, – воскликнул третий. – Гляди-ка ты, он наш остров показывает! Это же дворец царя Ададашареда!

– Что это с дворцом? Он рушится!

– Точно. Рушится. О боги! А как же великий царь Ададашаред? Он может погибнуть!

– Пусть гибнет, – заявил тот, кто говорил ворчливым голосом. – Боги дадут нам нового царя. Какое нам дело до царей?

– Что-то слишком смело ты заговорил, мушкен Боршшу! Не боишься, что останешься без языка?

– Не боюсь. Ничего уже не боюсь. Если мы захватим трусливое Дикое царство, мушкенов больше не будет. Нам разрешат отрастить бороды и стать полноценными людьми. Мы будем авелу, клянусь вам! Все люди из Ашшура станут авелу! А нашими слугами и рабами станут местные дикари. Они будут трудиться на пашне, а мы будем только смотреть телевизор, вкушать мясо быков и львов, а наши слуги будут мыть нам ноги и умащать нашу кожу душистым маслом. Вот это жизнь!

– В этом доме живет девка, – перебил его другой. – Чую, девка здесь живет. Хочу эту девку.

– Может и живет, Идиннаху. Только сейчас здесь никого нет. Забираем то, что нам нужно и уходим. Времени нет – мы еще полдома не обшарили.

– Здесь она! – заорал Идиннаху. – Я сейчас найду ее и отдеру как следует! Во все дыры! А потом съем ее сердце!

– Остынь, мушкен. Ты сегодня отодрал и убил уже пять девок. Мало тебе?

– Мало! – Идиннаху уже бегал по комнате, заглядывал во все места, искал ее, Милену. – У дикарей такие красивые девки – с нашими грязными варду не сравнить! Красивые девки, вкусные! Это нам сейчас волю дали, не стоят над душой. А заберем город – опять загонят нас в бараки, и трахай тогда вонючих рабынь раз в месяц! Нет, я сейчас натешиться хочу! Чтоб потом всю жизнь помнить!

– Жеребец ты, Идиннаху, – констатировал один из солдат.

– Это точно! – Идиннаху заржал радостно и гордо. – А вот и она. Вылезай, сучка! Я тебя нашел!

Диван рывком уехал в сторону и Мила увидела ассирийца. Более уродливого существа ей не приходилось видеть в жизни. Ростом в полтора метра, с руками, свисающими почти до колен, напоминало это скорее орангутанга, чем человека. Орангутанга, бритого наголо. Нос мушкена был сломан в трех местах, красные глазки воспалены, нижняя губа отрезана (наверное, за какую-то провинность). Мушкен наклонился над Миленой, пытаясь схватить ее. И тут же получил пинок в промежность.

Он мешком свалился на пол, скорчился и заголосил, схватившись за свое растоптанное мужское достоинство. Мила пружиной выскочила из-за дивана. Их всего-то трое или четверо. Промчаться мимо всех и выскочить в дверь… И бежать. У нее все получится…

Она обомлела, ноги ее подкосились. Какое там четверо? Не меньше десятка грязнопахнущих полуживотных, вооруженных автоматами, толпилось в комнате. И двое из них стояли в проеме выбитой двери.

– Ого, а девка-то ничего! – сказал один из мушкенов, самый рослый и мощный, одетый в ассирийский чешуйчатый панцирь и российские камуфляжные штаны. – Такую, пожалуй, я и сам отдеру. Идиннаху она теперь без надобности. Отдеру ее первый. А кто будет следующий, вы сами разберетесь…

Все дружно захохотали. Грязные пальцы потянулись к Милене. Она завизжала, рванулась к двери… Не тут-то было. Чудовищный удар по лицу сшиб ее с ног. Мушкен повалился на нее, с пыхтением завозился, срывая с нее одежду. Слюнявый его рот обдавал тошнотворным смрадом гнилых зубов, грубые руки шарили по телу…

У него ничего не получалось. Мила сжала ноги, уперлась коленями в его живот. Пусть ее лучше убьют. Все равно ее убьют…

Мушкен приподнялся, встал на колени, сгреб лапищей волосы девушки и с треском впечатал ее затылок в пол.

– Злая девка! – крикнул он. – Это хорошо! Люблю злых, горячих девок…

– Хадди, где ты? – прошептала Мила.

Она цеплялась за остатки сознания из последних сил. Кажется, она начала галлюцинировать. В плывущем мареве полуобморока она увидела, как голова насильника отделяется от тела и, кувыркаясь, летит в воздухе. Обезглавленное тело мушкена начало медленно валиться на нее, но чьи-то мощные руки схватили его за плечи и отшвырнули в сторону. Вопли, пыхтение, глухие удары, оглушительные выстрелы. Милена попыталась приоткрыть глаза шире, рассмотреть хоть что-то, но заплывшие от удара веки не дали ей сделать это. Они решили, что с них достаточно. Они устало сомкнулись, задернув штору, отделяющую ее от реальности. Жестокой реальности. Плохой реальности.

Мила погрузилась в добрую, спасительную темноту.