Глава 22

Ольга

Окрестности Дивногорска. База АПБР

Ольга Завадовская проснулась внезапно, как от удара. И это не был обычный кошмар, каковые стали для нее уже практически рутиной. Она не всегда их запоминала, но ощущения после этих снов были достаточно специфическими, чтобы ни с чем их не спутать. Тут было что-то другое. Тревога после кошмаров обычно спадала, как только приходило осознание, что это сон. Тут же наоборот – неприятное ощущение нарастало, делалось из зудящего жгучим и одновременно леденящим. Что-то не так.

Смешно… Что тут может быть не так? Все «не так» осталось снаружи, в большом, сходящем с ума мире. А тут… как в сейфе. Безопасно. Ничего не происходит, кроме новых экспериментов. Над ней в том числе. Кого-то другого все эти опыты, пожалуй, уже и взвыть бы заставили, но не Ольгу.

Она вытерла испарину со лба, откинулась на подушку и невидящим взглядом уставилась в серый потолок своей маленькой комнатенки. Двое других экспериментальных «лояльных» с усиленными способностями – нестабильный пиромант Иван и мощный кинетик Петр – считали, что живут в аду. Они ненавидели каждый новый день на базе, ненавидели тех научников, что с ними работали, да и всех остальных заодно. Ненавидели, но зависели от них. От вовремя сделанных инъекций вакцины и снимающих боль препаратов. Поэтому не бунтовали, но о взгляды их можно было порезаться. Ольга могла их понять: они считали, что научники сломали им жизнь. А вот ей они жизнь спасли.

Лимфобластная лейкемия. Запущенная стадия. Но фоне ВИЧ-инфекции. Просто плохая девочка не слушалась папу. Просто плохая девочка сбежала из дому в шестнадцать лет и до тридцати черт знает чем занималась. Тяжелые вещества и, как это принято называть, «беспорядочные половые связи». Плюс невезение – надо было еще умудриться заполучить такой букет. Ольге удалось. Когда стало ясно, что с ней что-то не так, она вернулась домой. И просто упала у родительских дверей, не в силах нажать кнопку звонка. К счастью, отец оказался дома. И к счастью, Андрей Игоревич Завадовский был одним из ведущих специалистов научного корпуса красноярского отделения АПБР.

На этом этапе Ольгу уже не смогли бы спасти никакие светила мировой медицины, никакие чудо-лекарства. Все, что ей оставалось, – несколько месяцев мучительной агонии и смерть. Отец предложил альтернативу. Робко и нерешительно, словно она могла отказаться. Словно для нее могло быть что-то хуже. Она бы душу дьяволу продала без колебаний, а тут всего лишь требовалось стать участницей эксперимента по созданию усиленных «лояльных». Что за вопрос?! Конечно, да!

Кровь Измененной со способностями «глушилки» справилась с ее смертельными болячками за считаные дни. Антинова, введенная через несколько часов после первой инъекции, остановила изменение сознания. А третьим этапом стала усиливающая сыворотка. Катализатор. Первую ломку Ольга приняла стоически. Она знала, что будет плохо, но когда старуха с косой уже в упор смотрела ей в глаза, выбирать не приходилось. Боль Ольга приняла как плату за жизнь и считала эту цену вполне божеской. Бывает, платят и побольше. Ей не давали долго мучиться. Она находилась под постоянным наблюдением. Так что, едва начинался очередной приступ, к Ольге прибегали люди в белых халатах и кололи вакцину. Отпускало. И начинался новый этап бесконечных экспериментов, заборов крови, тестов и введения новых версий сыворотки. А до кучи – мир ее сузился до границ базы АПБР. Периодически ее выпускали погулять по территории. Там имелся даже небольшой участок соснового леса. Эти прогулки, а также книги и фильмы составляли все ее развлечения… Да, жизнь не сахарная, конечно, но смотря с чем сравнивать. Например, для той, кому в последний момент отменили смертный приговор, буквально сняв с эшафота, все выглядело совсем иначе.

Кошмары стали еще одним побочным эффектом. Не самым тяжелым, но самым надоедливым. Они повторялись примерно два-три раза в неделю, и настроение после них портилось капитально. Особенно после тех, которые не запоминались. Ольге почему-то казалось, что именно эти сны предупреждали ее о приближении чего-то плохого, а она их не помнит. Когда такое происходило, ей помогали только разговоры с отцом. У «лояльной» жизни имелся и еще один минус: курить и пить было бесполезно – никакого эффекта.

Отец, кстати, проявлял удивительное терпение в отношении нее, словно не она перед ним, а он перед ней был виноват. Ольга вовсе не была уверена, что на его месте не послала бы лесом дочь, которая в шестнадцать, ублажая тараканов в своей голове, бросила только-только овдовевшего отца и пропала на полтора десятка лет.

Потому нарастающая тревога заставила ее подумать об отце. И тревога эта перешла в решимость немедленно пойти к нему. И пофиг, что пять утра, а отец, будучи совой, наверняка засиделся в своей лаборатории как минимум до двух ночи и вряд ли сейчас обрадуется ее визиту.

Одной из немногих прежних черт, оставшихся у новой Ольги после изменения, была ничтожно короткая дистанция от принятия решения до его исполнения. В свое время она говорила так: «Передумывают только слабаки. Я не даю себе такого шанса».

Вот и в этот раз, быстро одевшись, Ольга вышла из своей комнаты.

* * *

Первым, кто встретился ей по пути в жилую часть лабораторной секции, был Рашид. Или не Рашид? Ольга даже замерла, потрясенная, – настолько разительная перемена произошла с бойким широколицым южанином. Это с трудом ковыляющее бледное красноглазое создание с огромными синяками под глазами когда-то определенно было Рашидом. Но теперь оно напоминало персонажа из фильма ужасов.

Пока Ольга пыталась сообразить, что же с ним такое могло произойти, Рашид ее заметил. И движения его резко изменились – стали более уверенными и быстрыми. Не издав ни звука, он бросился на Ольгу. Та ожидала чего угодно, только не этого, и среагировать не успела – научник повалил ее, разинул рот и попытался впиться зубами ей в шею. На Ольгу пахнуло омерзительным запахом гнили, и она инстинктивно отдернулась. В результате зубы безумца клацнули почти впустую, зацепив лишь ворот Ольгиной блузки. Раньше она только радовалась, что ее способность такая мирная – глушение паранормальных талантов других, но сейчас очень бы не помешали умения хотя бы кинетика, не говоря уже о фризерах, пиромантах или пневматиках.

Силы больного были не так велики, но весом он Ольгу превосходил существенно, и она никак не могла его сбросить. Более того – ей все труднее становилось не дать себя укусить. Одной рукой Ольга уперлась сумасшедшему в подбородок, но он исхитрился цапнуть ее зубами за пальцы, и «лояльная» закричала, тут же мысленно выругав себя за глупость – с этого надо было начинать. Кто-то же должен прийти на помощь. А пока ей удалось, чуть изогнувшись, двинуть нападающего коленом в пах.

Только тут он издал первые звуки – нечто среднее между шипением и скулежом. Вот только сбросить его с себя ей по-прежнему не удавалось, похоже, больной на боль реагировал как-то иначе, чем обычный человек. Рашид еще раз клацнул зубами и капнул слюной ей на шею. Ольга закричала снова, на сей раз от отвращения, и краем глаза заметила движение в конце коридора… и едва не задохнулась от ужаса – это ковыляющей походкой двигались еще трое больных. В полумраке коридора их белые лица с синяками под глазами выглядели словно черепа.

Но тут произошло что-то еще. Шаги с другой стороны коридора, и неведомая сила буквально смела с нее Рашида. Больной отлетел на несколько метров дальше по коридору, почти под ноги другим таким же.

«Петр!» – с невыразимым облегчением поняла Ольга.

Кинетик тут же подбежал к ней и помог подняться, буквально вздернув ее за руку с пола.

– Валим отсюда!

– Не могу! – в отчаянии всхлипнула Ольга и мотнула головой в сторону надвигавшихся больных. – Мне туда надо!

– Зачем?!

– Там отец!

– Б…! – емко выразил свое отношение к происходящему кинетик, и в следующий момент больных смело к стенам его Силой, будто кегли молодецким страйковым броском мастера боулинга. – Тогда вперед!

* * *

До комнаты отца нужно было пробежать два с половиной коридора, и они бежали, стараясь не сильно топать, потому что в боковых ответвлениях то тут, то там виднелись угловатые шатающиеся фигуры. Ольгу помаленьку леденящей волной начал накрывать ужас. Неужели на всей базе так? А как же отец?

– Что происходит? – хриплым полушепотом спросила она.

Ее спутник дернул плечом:

– Похоже, эпидемия.

– Чего?!

– А я знаю?! – встречно удивился он. – Бактериологическая атака…

Понятно, что ничего не понятно. Кто на них напал? НМП? Другое государство? Еще кто-то? Ответов не было, и не факт, что они когда-нибудь появятся. Но Ольга поймала себя на мысли, что ей плевать. Главное – вытащить отца и убраться отсюда. Последний поворот, за ним длинный лабораторный коридор, в конце которого находятся жилые комнаты старших научных сотрудников…

Ох, твою ж налево… У дверей лаборатории, в которой обычно работал отец, толпились не меньше десятка красноглазых зомби и пытались вломиться внутрь. Двери шлюзового типа были чем-то заклинены в полузакрытом состоянии, и больные пытались прорваться через щель.

Ольга схватила Петра за руку:

– Надо добраться туда – отец там, я чувствую!

Она видела, как скривился «лояльный». К ней-то Петр относился хорошо, но весь научный персонал по понятным причинам терпеть не мог. И сейчас он явно не в восторге от того, чтобы тратить Силы на спасение кого-то из научников, причем, возможно, тоже зараженного. Даже почти наверняка.

Кинетик уже открыл рот, чтобы выдать Ольге последний аргумент, но тут больные, штурмующие двери лаборатории, заметили вновь прибывших и, видимо, сочтя их более легкой добычей, двинулись на «лояльных».

Петр глухо выматерился и от души саданул по ним своей Силой. Вот тут Ольга впервые увидела, что такое разогнанные способности кинетика. Толпу не просто смело, ее практически перемололо, словно она попала под танк. Тела превратились в месиво крови, плоти и сломанных костей. Путь был свободен, но Петр покачнулся и вынужден был опереться о стену. Из носа его закапала кровь.

– Ты как? – испугалась Ольга.

– Жить буду, – вяло отозвался кинетик. – Поторопись – если сюда подвалит еще одна такая толпа, нам крышка.

Ольга кивнула и бросилась к дверям, стараясь не наступать на лужи крови, хотя это было практически нереально. У самых дверей лежал изуродованный труп бородатого толстяка, в котором с трудом угадывался заместитель начальника научного корпуса Савельев. Его голова была зажата створками шлюза. Сквозь узкую щель ничего не было видно.

Судорожно сглотнув, «лояльная» застучала в дверь:

– Папа, это я, открой! Мы пришли, чтобы вытащить тебя, не бойся!

– Уходите! – глухо раздалось из-за двери после небольшой паузы. – Некого тут уже спасать.

Ольга даже не сразу поняла, что это говорит отец, – настолько изменился его голос.

– Папа, что с тобой? Ты тоже заражен, да?

– Уходи, говорю! – попытался рявкнуть отец, но надсадно, с бульканьем, закашлялся.

На глазах Ольги выступили слезы. Она беспомощно оглянулась на своего спутника. Тот досадливо сплюнул и процедил:

– А ну-ка отойди!

– Ты что делать собрался? – перепугалась Ольга.

– Что надо. Или ты тут, под дверью, собралась до морковкина заговенья торчать?

Ольга попятилась, и кинетик ударил. Одну из створок шлюзовых дверей вырвало из направляющих, и она с грохотом упала. Пыль еще не успела рассеяться, как «лояльная» уже ринулась внутрь. Страх у нее словно ампутировали, в голову даже мысли не пришло, что ее могут встретить агрессивно. К счастью, не встретили. Отец был там. Один и в полуоглушенном состоянии – кинетик не поскупился на Силу, вложенную в удар. Но хуже было другое – красные, слезящиеся глаза отца с огромными синяками под ними на бледном лице, дрожащие руки с ядовито-желтыми ногтями. Единственное, что пока отличало отца от кровожадной толпы, которую только что перемолол Петр, это разум. Он пока теплился в Андрее Игоревиче. Во взгляде его плескались тоска и отчаяние.

– Зачем… ты пришла? Я… уже покойник… Все тут… покойники, кроме «лояльных»… На них эта зараза не действует…

– Нет-нет-нет-нет! – зачастила Ольга, мотая головой, словно это могло отменить творящийся вокруг кошмар. – Ты же крутой спец, папа! Ты сможешь найти средство от этой дряни!

– Твоя вера… кха, кха!.. очень вдохновляет, но… у меня нет времени… Примерно полчаса… а может, меньше… и я превращусь… в такого же психа… как те… в коридоре… И попытаюсь… вырвать… тебе горло…

– А кстати, почему вы до сих пор таким не стали? – впервые заговорил Петр.

– Эта… дрянь, похоже… пришла из Лесногорска… Наши люди… успели передать симптомы… Когда я… обнаружил их у себя… побежал в лабораторию… И вколол себе… кровь «лояльного»… Это был… единственный способ…

– Ну да! – вскинулась Ольга. – Со мной же сработало!

– А тут… нет… Видимо… слишком поздно… Болезнь… невероятно быстро развивается… Быстрее, чем изменение… преобразует организм…

– Но ты же вколол себе маленькую дозу! – уцепилась за соломинку Ольга. – А если переливание? Моей крови?

Андрей Игоревич помотал головой:

– Мы… не успеем… На базе… Больше пятисот… сотрудников… Минимум… четыреста пятьдесят… из них… сейчас рыщут… по коридорам… в поисках свежего… гемоглобина… А дверь… вы вынесли… Скоро… они будут здесь… Уходите!

– Поправка, – бесцветным голосом произнес Петр. – Они уже здесь. И с «уходить» мы уже опоздали…

В коридоре послышались множественные шаркающие шаги, а Ольга замерла, будто замороженная. Ее усиленные способности «глушилки» впервые дали о себе знать.

– И не только они, – слова давались «лояльной» так тяжело, словно ее речевой аппарат был полупарализован. – Я чувствую Измененных. Чужих Измененных. Их много, и они на внешнем периметре.