Глава 9
Белый пёс притащил махровые полотенца. Мы вытерлись и натянули чистую одежду, тоже предоставленную хозяйкой – короткие штаны из плотной тёмной ткани и просторные светлые рубахи с завязками у воротников.
Лишь Бинк переодеваться не захотел.
Накрытый стол ждал посреди лужайки. Разнообразные блюда из рыбы и мяса, загадочные фрукты и ягоды… Десять сортов напитков. Правда, большинство из них оказались соками.
– Сплошные витамины, – скривился Лубенчиков, перепробовав из каждой бутыли.
В остальном, трапеза была неторопливой и обстоятельной. Чёрный ньюфаундленд тоже в ней участвовал. Сидеть за столом даже говорящему псу – не очень комфортно. Поэтому он расположился на траве, а Илга лично накладывала ему в серебряные тарелки.
Васька аккуратно обгрыз косточку и тоже кинул ньюфаундленду:
– Держи, Шарик!
Бинк испуганно закрыл глаза.
Обошлось. Ньюфаундленд сделал вид, что не заметил васькиной щедрости. А Илга мягко поправила:
– Его зовут Тагг. Он – премьер-министр.
Я двинул Лубенчикова локтем в бок. А Васька, как ни в чём ни бывало, напомнил:
– Кажется, ты собиралась рассказать что-то интересное?
Бинк тяжело вздохнул. Судя по его физиономии, он уже настроился на самую мрачную развязку.
Илга вытерла рот салфеткой. Посмотрела в небо. Солнце клонилось к закату. В воздухе плыли лёгкие ароматы цветов.
– Мы ждём! – поторопил Васька, откусывая изрядный шмат ветчины.
Илга прищурилась и глянула на Лубенчикова точь-в-точь, как зоолог на редкий экземпляр фауны. Откинулась в кресле:
– Вы хотите улететь с нашей планеты?
– Мы хотим вернуться домой, – за всех ответил я.
– А здесь вам нравится?
– Конечно, – сказал Васька. И сделал большой глоток фиолетового мало-градусного напитка.
Бинк заёрзал, будто собирался возразить. Но промолчал.
– Надеюсь, мы не лишены выбора? – уточнил я.
– Разумеется. У вас – два пути. Остаться здесь. Или покинуть планету. Хоть завтра.
Волосатик дёрнулся. И наконец-то озвучил сомнения:
– Мы можем это сделать… без всяких условий?
– Условие одно. Маленькое.
Бинк торопливо потянулся к бокалу, словно у него вдруг пересохло в горле. Глотнул и выдавил придушенно:
– Какое именно условие?
– Берёте меня с собой. И помогаете в одном деле.
– Только тебя?
– Только меня.
Физиономия волосатика слегка оттаяла.
– А какое дело?
– Надо найти одного человека.
– Найти и… ликвидировать?
– Нет. Просто вернуть домой.
– Сюда?
– На Киагру.
Бинк усмехнулся и шёпотом объяснил нам, тёмным:
– Главная планета Империи… А почему этот… сам не хочет возращаться?
– Этот человек – болен.
– Весьма сочувствую, – пробормотал хоббит без всякого сочувствия в голосе, – Ладно. Мы готовы помочь.
Он торопливо зыркнул в нашу сторону. Мы с Васькой и не думали возражать.
Илга улыбнулась:
– Приятно, видеть такую отзывчивость. Особенно, когда она искренняя.
Бинк шмыгнул носом, отводя взгляд.
– Боюсь, вы ещё не знаете всех подробностей, – вздохнула Илга, – Например, что за корабль…
– Как раз хотел спросить! – спохватился Бинк, – И чем же вы располагете?
– Не мы, а вы… Ваш корабль. Тот, на котором вы прибыли.
Хоббит изумлённо оскалил левый клык:
– На нём нельзя летать! Это уже не звездолёт! Груда металла!
– Мои люди помогут вам в ремонте.
Бинк страдальчески закатил глаза:
– Чего там чинить? Проще отдать в переплавку…
– Другого корабля не будет.
Волосатик моргнул. Задумчиво отщипнул ягодку от лежавшей перед ним грозди:
– Вы ведь как-то поддерживаете контакты с Галактикой? Если зафрахтовать другой звездолёт…
– Это невозможно.
– У вас что, денег нет?
Илга глянула на ньюфаундленда Тагга. Тот кивнул. Дежурившая в сторонке пара белых псов словно ждала этого знака – тут же куда-то умчалась.
– Умеете пользоваться переносным эм-навигатором? – уточнила Илга.
– Ещё бы, – хмыкнул Бинк. Мы с Васькой помалкивали, чтоб не выглядеть невеждами.
Минуты шли. Белые гарргавы задерживались.
Я долго комкал салфетку. И всё таки решился спросить:
– Ваше Высочество…
– Просто, Илга.
– Там внизу… Эта скоростная гребля… Эти посиделки у костра… Зачем?
В её серых глазах заплясали озорные искры:
– Разве неясно? Я люблю плавать по реке. В одиночку… Или в хорошей компании.
– Насчёт компании, ты погорячилась, – брякнул Васька, – Мы – люди опасные… Один волосатый чего стоит.
Бинк побледнел, вцепившись в край подноса с ягодами. Думаю, если б мы сейчас оказались втроём – серебряный поднос громыхнул бы по васькиной макушке.
А Илга словно ничего не заметила.
Тут как раз и белые гарргавы подоспели.
Сначала над кустами возник металлический шар. Гладкий, будто полированный. Диаметром раза в два больше футбольного мяча. Он быстро плыл по воздуху. Словно облачко на ветру. Через мгновенье я увидел гарргавов и догадался, что шар движется отнюдь не сам по себе.
Белый пёс чуть склонил лобастую голову. И шар тут же круто изменил траекторию. Полетел к нам. Чёрный ньюфаундленд небрежно моргнул. И шар остановился. Завис рядом с Бинком.
Мы с Васькой сидели тихо. Хотя впору было орать от изумления.
Милые собачки… Они не только разговаривают! Ещё и телекинезом владеют! Без малейшего напряга! Словно ребятишки в песочнице перебросились мячиком.
– А я ему косточку предлагал, – убитым голосом шепнул Васька.
Бинк, если и удивился – виду не подал. Молча подтянул к себе невесомый шар – не взглядом, а с помощью рук. Серебристое кольцо отделилось от сферы. И хоббит уверенным движением водрузил его на свою лохматую голову.
Поправил. Кольцо будто резиновоё облегло торчавшие вихры. А шар круто взмыл вверх. Завис на высоте пяти метров.
Бинк глянул перед собой. И быстро зашевелил пальцами в воздухе. Словно касаясь невидимых клавиш.
– Ну, что… работает? – выдавил Васька. Не потому, что здорово в этом разбирался. Просто трудно молча таращиться и одновременно сохранять умный вид.
– Работает, – хмуро отозвался волосатик. Зашептал:
– Пять, девять, семь, ноль… Аберрация в норме… Вводим поправки на тяготение и атмосферу.
По металлическому шару пробежала лёгкая рябь.
– Сканируется небесная сфера доступная наблюдению, – объяснил Бинк, – Результаты сверяются со стандартными… Есть. Готово!
Воздух над столом подёрнулся дымкой. И из этой дымки вдруг возникла зелёная сетка сферических координат. Множество жёлтых точек заполняли её. Лишь одна, в самом центре, была красная.
– Это мы, – указал Бинк. Шевельнул ладонью, изменяя масштаб. Красная точка стала ярче. Жёлтых стало меньше. Возле красной – вспыхнули цифры.
Бинк зашевелил губами и вздрогнул:
– Не может быть…
Его пальцы забегали, опять меняя настройки. Картинка поплыла, цифры изменились… Чуть-чуть…
Бинк раздражённо махнул рукой:
– У вас неисправный автонавигатор!
– Исправный, – мягко отозвалась Илга, – Ты сам прекрасно знаешь, что он исправный.
Бинк оцепенел. Сорвал с головы металлический обруч и уставился на собеседницу. Словно пытался поймать в её глазах хотя бы тень насмешки. Это длилось долго. Но Илга терпеливо выдержала его взгляд.
Бинк закрыл лицо ладонями. Простонал:
– Чепуха… Я не верю.
– Теперь ты знаешь, почему другого корабля не будет.
Повисла тишина. Мы с Васькой изучали картинку, всматривались в надписи, цифры. И чувствовали себя необразованными гамадрилами на заседании Академии Наук.
Первым лопнуло терпение у Васьки:
– Я извиняюсь, мы – люди простые… Но может кто из вас, умных, объяснит?
Бинк дёрнулся, оторвал ладони от лица:
– Мы в западне… Сектор 5-27-17.
– Как это понимать?
– Мы в центре 4-го Тёмного Пятна. Самого большого в Галактике.
– Ясно… Мы так из него и не выбрались, – вздохнул я.
– Ну и что? Нам ли привыкать? Светлое, тёмное… – пожал Васька плечами, – Сюда-то мы долетели. Сможем и дальше…
– Да ни хрена вы не понимаете, остолопы! – взорвался Бинк, – Один раз вам удалось – по глупости! Но даже дуракам дважды не везёт!
– Спокойнее, – дружески мигнул я, – Мы здесь не одни… Отойдём и побеседуем. Илга, ты не возражаешь?
Она улыбнулась и качнула головой. А ньюфаунленд Тагг проводил нас сочувственным взглядом.
Отошли мы недалеко. Расположились у пруда, под деревом.
Бинка пришлось едва ли не силком усаживать. Иначе, он бы топал, словно лунатик, до самого края острова.
Как заведённый, он повторял:
– Отсюда не возвращаются… Не возращаются.
Тяжело видеть страдающего брата по разуму.
Лубенчиков проникся милосердием. И залепил Бинку пощёчину. Так он хотел вывести друга из ступора. Но хоббит не понял. И едва не заехал Ваське в глаз. Уже раньше подбитый зайцем.
Лубенчиков увернулся. Минуты две Бинк пытался его догнать.
Обоим это надоело. Я объявил перемирие. И дал каждому глотнуть из захваченной со стола малоградусной бутыли.
– Ну… может теперь ты объяснишь, нам дикарям, что такое эти ваши Тёмные Пятна?
Бинк нахмурился, забрал у меня бутыль и выдул её почти до дна. Оскалился в ухмылке:
– Признайтесь, голокожие, вы ни хрена не смыслите с космонавигации?
– Не смыслим, – охотно согласился я.
– Дикие в-вы люди! – заплетающимся языком констатировал Бинк.
– И не говори, – поддержал Васька.
Хоббита обрадовало такое единодушие.
– Пошли! – скомандовал он.
– Куда?
– На урок космонавигации!
Мы опять вернулись в нашу «хижину» – белый дом с башенками. Волосатик потащил нас на балкон.
– Смотрите, – взмахнул он рукой, перевешиваясь через перила.
– Ну… – непонимающе кивнул Васька.
– Что там, внизу?
– Река.
– Во! – со значением поднял палец Бинк.
Мы переглянулись. Не стоило брать ту бутылку. Пусть напиток и казался малоградусным, но волосатику хватило…
– Ну чё таращитесь, как ульфакские куцелопы!
– Мы не куцелопы, – обиделся Васька.
– Я ж говорю, река! И космос – он тоже, как река!
– А подробнее?..
– При движении в обычном пространстве этого не заметишь. Но во время гиперпереходов – всё иначе!
Бинк горячо жестикулировал. Ему было обидно, что такие ясные вещи до нас не доходят:
– …Это как течение! В реке, в океане! Космос – тоже океан! В нём тоже есть течения!
– Допустим, – не слишком уверенно кивнул я, – А причём здесь Тёмные Пятна?
– Это как водовороты! Смерчи! Они затягивают и не выпускают!
– Мы внутри смерча? – Васька глянул на безмятежное небо, – Что-то не похоже…
– Этот смерч – в гиперпространстве! Напрягите извилины, голокожие!
– Стоп, – поднял я руку, – А если обойтись без гиперпрыжков? Мы ведь сумеем покинуть планету… и вылететь из Тёмной Зоны?
– Ага, – иронично скривился Бинк, – Сможем. Тут пустяк. Как раз лет за двести долетим…
Повисла тишина. Васька тоскливо разглядывал первые лучики звёзд, вспыхивавшие на востоке. Что если они, и правда, недостижимы для нас?
– Ребята, – вздрогнул я, – Не сходится…
– Чего не сходится? – моргнул Бинк.
– Местные хорошо знают галактический.
– Ну и что? Потомки первопроходцев. Залетели к дьяволу в пасть. И остались здесь навсегда.
– Откуда тогда им известно про события на Киагре?
Бинк пожал плечами:
– Кто-то до нас потерпел здесь крушение… И рассказал.
– А это устройство… навигатор?
– Сняли с залётного корабля… Раньше такие были на любой имперской посудине.
Бинк мечтательно прищурился:
– Я в том году целую партию толканул! Оптом! По пять тысяч кредиток, между прочим! Это вам не семечками торговать!
Он уселся на перила и объявил:
– Коммерция – штука тонкая! Особенно, когда товар – краденый. Вот был у меня случай…
– Погоди! – остановил я, – Мы не закончили об этих «течениях»…
– Ну, а что не ясно? – сморщился Бинк, – Когда плывёшь вдоль потока – минимальный расход энергии, хороший баланс для гиперпрыжка… Все главные траспортные магистрали расположены вдоль течений. От центра Галактики и обратно… Чем дальше от этих главных трасс – тем меньше стабильности при прыжке… Надо уметь ловить попутный поток.
– Ты умеешь?
– А то! Иначе не выживешь! Это лет двадцать назад – трассы были свободными. Пока Империя была в силе… А теперь, почти половина – в руках Соединённых Планет. Деньжищ они на этом зашибают – немерено!
Бинк хотел было плюнуть с балкона. Но вспомнил про защитное поле. И сплюнул в кадку с деревом.
– Кто контролирует трассы – контролирует Вселенную. Вот так-то, голокожие!
Я посмотрел вниз. Идиллический вечерний пейзаж расстилался во все стороны. Где-то у горизонта, за лесом зажглись огоньки. Деревня или посёлок… Живут и здесь люди. И наверное, неплохо живут…
Что связывает нас с Землёй?
Тонкие нити любви, дружбы, памяти…
Они кажутся призрачными.
Реальность – миллиарды километров тьмы и холода. Кипящая стихия гиперпространства…
Что сильнее? Даже задавать этот вопрос не хочется.
Мы молча смотрели вдаль. Потом Васька вздохнул:
– Теплая ночь будет… В такую ночь, хорошо спать на сеновале.
– Да… – кивнул я. И вдруг подумал, что там, за сотни световых лет, тоже сейчас вспыхивают огоньки. Для нас вспыхивают.
– О чём бормочете, голокожие? – насупился Бинк. По-русски он не понимал, но что-то ощутил. Даже протрезвел слегка:
– Знаете, а меня подруга ждёт… То есть две… Или три. Если та чёрненькая, ещё не…
– Никогда не заставляй девушку ждать, – раздался рядом звонкий голос. Сидевший на перилах Бинк испуганно дёрнулся. И кувыркнулся с балкона.
– Какой-то он нервный, – пожала плечами Илга.
Снизу донеслись проклятья.
– Что ты там говоришь? – насмешливо уточнила она.
– Говорю, перила у вас какие-то скользкие!
Васька притащил из спальни новую простыню. Мы спустили её с балкона и объединёнными усилиями помогли Бинку залезть назад.
Взъерошенный хоббит окинул принцессу суровым взглядом:
– Ваше высочество… Предложение было щедрым, но мы вынуждены отказаться. Мы остаёмся на вашей планете.
– А как же та, чёрненькая? – прищурилась Илга, – Неужто ей ничего не светит?
Бинк неопределённо хмыкнул. И объяснил, терпеливо, словно ребёнку:
– У нас нет шансов. Идти в гиперпрыжок, даже с хорошим кораблём – смертельный риск. Либо нас разорвут пространственные искажения. Либо без толку «посадим» энергореактор. И зависнем где-нибудь вдали от обитаемых миров. Без всякой надежды на помощь.
– Разве ты плохой штурман?
– Я – замечательный штурман. Но я не самоубийца. И уж тем более, не хочу подвергать риску Ваше Высочество.
– Такая забота похвальна… – Илга изящно опустилась в лёгкое плетёное кресло, – Кстати, у тебя ведь – гипергенератор с имперского крейсера. Для твоей посудины – более, чем достаточно…
– Он не подключён!
– Наши механики помогут.
Бинк тяжело выдохнул:
– Милая… То есть Ваше Высочество… Ну, как тебе… то есть вам, объяснить. Дело не в мощности движка. И не в быстродействии компьютера… Когда кругом сплошная нестабильность – всё решает чутьё.
– Значит, ты проходил Тёмные Пятна, – кивнула Илга.
– Один раз. У самого края. Просто, не было выбора. А те, кто висел у меня на «хвосте» – не смогли. Там и остались… Кое-что я умею. Но я не всесилен.
– Ты будешь не первым. Отсюда уже поднимались корабли. Шли восходящими течениями. До самого края Пятна.
– Про такое я бы слыхал…
Илга помедлила и уточнила:
– Никто не должен был знать. Триста лет назад… Во время Первой войны с урхиксами.
– Ага. И Имперская канцелярия, конечно, это засекретила, – скривился Бинк, – На любой планете полно таких легенд!
– Наша планета – не любая.
– Согласен. Она – замечательная. Поэтому, мы хотели бы здесь остаться…
Опять за нас решает!
Хороший, гостепреимный мир. И всё таки, мы здесь чужие.
Бинк – опытнее. Может ему, и правда, хочется на покой? Но отступить, сдаться именно сейчас? Когда замаячил шанс…
Мы с Васькой переглянулись.
Земля – не слишком благоустроенная планета. Но она наша…
– Бинк, – осторожно уточнил я, – Сколько стоит гипердвижок?
– Здесь он ничего не стоит! – отмахнулся хоббит.
– Вот именно! – кивнул Лубенчиков.
Волосатик окинул нас хмурым взглядом:
– Не соблазняйте меня, голокожие…
– Ты ведь и раньше рисковал.
– Ага. Только есть риск. А есть обыкновенная дурость.
Повисло молчание.
Мы стояли на балконе. Небесная синева густела. Всё новые золотые капельки вспыхивали, разгорались ярче с каждой минутой.
Они были такими же тысячи лет назад. И через сотню веков – останутся неизменными.
А мы? Меняемся или нет?
Разум – странная штука. Что тянет его вперёд? Даже, когда ничто не гонит. Когда сладкие покой и безмятежность разлиты в воздухе…
– Знаете, голокожие… – вдруг сказал Бинк, – Сегодня трудный день выдался. Пора спать. Ваше Высочество не возражает?
Илга улыбнулась:
– Отдыхайте. Если что будет надо – не стесняйтесь. Дежурные гарргавы – в саду рядом с домом.
– Это правильно, – кивнул Васька, – Крепче спится, когда тебя охраняют.
Мне думалось, что полночи мы проведём в рассуждениям и спорах.
Как бы не так.
То ли мы и правда умаялись за день, то ли кровати в нашей резиденции были особенно хороши. В общем, едва моя голова коснулась подушки – всё исчезло…
А когда я открыл глаза – солнечные блики уже золотили стены спальни.
– Доброе утро, – сказал кто-то.
Я повернул голову.
Белоснежный пёс сидел рядом. И изучал меня, склонив голову набок.
– Привет… – зевнул я.
– А у вас на планете все спят так долго?
– Ага, – в дверях возникла помятая физиономия Лубенчикова, – Это условия выживания нашей расы. Сладко спать, много есть и с девочками… э-э… побольше общаться.
Пёс изумлённо повёл ухом.
А Васька серёзно добавил:
– Без этого – мы чахнем и гибнем. Такие уж мы… высокоразвитые.
Пёс сочувственно заскулил.
– Ладно тебе. Не переживай, – успокоил Лубенчиков, – Пока что, мы держимся.
– Ага, – зевая, вставил я.
– Но долго не протянем, – печально вздохнул Васька, – Общаться-то нам – не с кем…
– А принцесса? – отвалил челюсть гарргав.
– Ну… можно, конечно, – задумчиво кивнул Васька, – Лёха бы, например, с удовольствием с ней общался…
– Пошляк!
– Только, по-моему, она против…
Последняя фраза совпала с лёгкими шагами у дверей спальни.
Тук-тук!
– Могу я войти? – спросила Илга.
– О чём речь! – обрадовался Васька, – В любое время!
Я двинул его ногой.
– …И подругу приводи, – массируя колено, добавил Лубенчиков уже шёпотом.
Илга окинула ироничным взглядом наши небритые физиономии:
– Как спалось?
– Как в раю! – расплылся Васька, – Всю ночь снилась всякая чепуха – говорящие собаки и летающие острова.
– Жду вас к завтраку. Через полчаса.
Люди быстро привыкают ко многим вещам. Но особенно легко – привыкать к комфорту.
Пользоваться здешней сантехникой мы научились ещё вчера. А сегодня устранили отдельные пробелы в знаниях. Пёс Снежок с удовольствием выступал в роли консультанта.
Не обошлось, конечно, и без мелких ошибок.
Васька торопливо намылил голову «шампунью». А Снежок его разочаровал:
– Это гель для удаления волос.
Чертыхающийся Лубенчиков сунул голову под струю воды. Но гель был хороший. И уже подействовал.
Васька с ужасом заглянул в зеркало.
– А что? Тебе идёт, – хихикнул лохматый Бинк. И пулей вылетел из ванной. Попробовать гель на нём мы не успели.
– Даже бровей не осталось… – застонал Лубенчиков, – Меня девушки любить не будут…
– Брови – не главное, – как мог успокоил я.
– Это что, навсегда? – обреченно поинтересовался Васька.
Снежок радостно сверкнул клыками. И сжалился над Лубенчиковым:
– Через две недели – отрастёт.
Иногда неприятности имеют хорошую сторону. Благодаря злосчастному гелю наши подбородки легко освободились от щетины и обрели идеальный вид. Как раз для торжественных обедов с участием царственных особ.
Когда мы явились к столу, Бинк уже восседал в кресле. С важным видом втолковывал ньюфаундленду Таггу:
– Компьютер спёкся, навигационная система – тоже. Половину модулей придётся менять. Энергореактор, синхронизаторы, триггерные усилители…
– Кое-что у нас есть, – кивнул гарргав.
– Это предварительный список. Там ещё повозиться надо. Осмотр, тестирование…
Мы переглянулись. Сели рядом. Тихонько, чтобы не отвлекать Бинка от важного разговора.
– …А ещё калибовка гипергенератора. Без точной калибровки – всё не имеет смысла.
Васька подмигнул мне и расплылся. Кой-какие сдвиги налицо!
Мы так увлеклись, что не заметили бесшумно возникшую Илгу.
Она тихо присела напротив.
– …Стабилизировать гиперполе – это вам не два пальца обо… – Бинк спохватился и замолчал.
Илга широким жестом указала на стынущий завтрак.
Процесс уничтожения местных деликатесов длился почти в абсолютном безмолвии.
Первой нарушила молчание Илга. Похвалила новую причёску Лубенчикова.
– Да, – согласился он, с нежностью проводя ладонью по гладкой, как бильярдный шар, лысине, – Иногда хочется чего-то…
– Нестандартного, – подсказал я.
– Ага. С детства мечтал быть похожим на любимого киногероя…
– На колобка? – удивился я.
Васька сердито скривился. Только ответить не успел.
Бинк, вяло ковырявший в тарелке, вдруг кашлянул. И сказал – абсолютно без всякой связи с разговором:
– Ваше высочество, могу я осмотреть звездолёт?
– Конечно, – легко кивнула Илга.
