ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Лирна
Поход быстро стали называть Грязным маршем. Лирна нутром чуяла: под таким именем он и войдет в историю, если какой-нибудь школяр сподобится написать про королевские деяния. Дождь начался, как только войско выступило, и не прекращался две недели. Почва превратилась в липкую, вязкую, за все цепляющуюся грязь, намертво хватала за ноги, копыта и тележные колеса. Войско застопорилось, не пройдя и сотни миль.
— Ваше величество, это цена Дара, — объяснил Каэнис на штабном совете. — Призвание мощной бури нарушило природный баланс.
— И как долго это будет продолжаться? — осведомилась Лирна.
— Пока не восстановится баланс. Это может быть и день, и месяц. Наперед не скажешь.
— Кто-нибудь из вашего ордена может помочь нам?
Каэнис беспомощно пожал плечами:
— Единственной носительницей подобного Дара, кого я встречал, была та девушка из Пределов.
Лирна решила проигнорировать откровенный намек. Каэнис еще злился на то, что королева отказалась побуждать к вступлению в орден Одаренных из Пределов. Кое в чем Каэнис был еще упрямее недоброй памяти Тендриса.
— Ваше величество, нам необходимо выйти на дорогу, — с нажимом выговорил граф Марвен. — Воларские дороги знамениты отличным качеством и устойчивостью к непогоде. — Его палец указал на линию в двадцати милях к северу. — Это дорога в северные порты. Мы на четыре дня отклонимся от запланированного пути, но зато не придется неделями месить грязь.
Хотя Лирне и не нравилась идея уклониться от прямого похода на Волар, альтернативы она не видела. Королева уже хотела выразить согласие, но тут заговорил тот, чей голос редко слышали на совете:
— Ваше величество, это было бы ошибкой.
Лорд Аль-Гестиан стоял у самой стены шатра. По обе стороны от лорда было пусто. Люди не желали приближаться к человеку, которого за глаза звали «владыка предательства».
Королева не очень хотела звать его на командирский совет, но люди Аль-Гестиана отлично проявили себя в морской битве, уже названной Битвой сигнальных огней. Кроме того, войско потеряло много командиров. Поэтому королева передумала. В конце концов, зачем-то же она его пощадила.
— Милорд, и почему же? — спросила она.
Граф Марвен нахмурился. Из всех командиров он питал наибольшую неприязнь к лорду Аль-Гестиану. Насколько королева знала, эта вражда зародилась еще во время экспедиции в Альпиранскую империю, на войне в пустыне.
— Нужно избегать очевидных подходов, — ответил Аль-Гестиан. — За дорогой будут наблюдать. Известия о нас за несколько дней достигнут Волара. Если посылать силы на север, то лишь с диверсионными целями.
— А самим тем временем барахтаться в грязи, — пробурчал граф Марвен.
— Никакой дождь не вечен, рожден он Тьмой или нет. Если мы не можем идти через грязь, не сможет и враг.
— Истинный наш враг — время, — сказала королева. — Каждый день нашего бездействия позволяет императрице стянуть дополнительные силы к Волару. Владыка битв, обнародуйте приказ армии повернуть на север с завтрашнего утра. Все, милорды, за работу.
Когда Лирна вернулась в свой шатер, Алорнис снова рисовала. Она склонилась над мольбертом и лихорадочно чиркала углем по листу. Днями Алорнис возилась с установленной на повозке баллистой и почти ни с кем не разговаривала, а вечером рисовала. Лишь тогда в ее лице появлялась жизнь, загорались глаза, губы неслышно шептали. Похоже, Алорнис вспоминала — но, судя по рисункам, лучше бы она накрепко забыла. На пергаменте горели корабли и люди, матросы, раскрыв в беззвучном крике рот, падали в штормовое море. Каждую ночь — лист за листом нескончаемого ужаса.
— Она хоть что-нибудь ела? — сбросив набрякший водой плащ, спросила Лирна у Мюрель.
— Только немного каши, ваше величество. И то Давоке пришлось впихивать силой.
Лирна присела рядом с Алорнис. Та лишь едва заметным кивком приветствовала королеву. Уголь беспрерывно скреб по пергаменту. Лирна с облегчением отметила, что на этот раз из-под руки госпожи Королевского творца выходила не обычная мастерски прописанная сцена кровопролития, а портрет. Алорнис несколькими точными скупыми линиями обозначила лицо, затем прорисовала глаза — с суровым прищуром, темные, понимающие, упрекающие. Глаза, которые королева хорошо помнила.
— Твой брат любит тебя, — сказала королева и коснулась руки Алорнис.
Та заметно дрожала.
— Это мой отец, — не отрывая взгляда от рисунка, пояснила Алорнис. — У них одинаковые глаза. Он тоже любил меня. Возможно, если Вера права, он сейчас видит меня. Может быть, сейчас он меня любит больше, чем раньше. Ведь мы с ним теперь похожи, правда? Он тоже однажды убил огнем многие тысячи людей. Когда он постарел и пришли болезни, он иногда метался в кровати и кричал, видел кошмары и просил прощения.
Лирне отчаянно захотелось схватить ее, встряхнуть, дать пощечину, заставить вернуться ту веселую задорную девушку, которую она встретила в Алльторе. Но королева посмотрела Алорнис в глаза и поняла, что та девушка ушла навсегда, сгорела в огне вместе со множеством людей.
— Миледи, примите ваш снотворный настой, — сказала Лирна и осторожно, но решительно выдернула у нее из пальцев уголь. — У нас завтра трудный переход, вам следует выспаться.
К дороге добрались за три дня, хотя путь на север был едва ли лучшим, чем прямо к Волару. На третий день дождь ослаб. Брат Келан докладывал о многих случаях болезни, известной как «нога стражника», развивавшейся от постоянного погружения в воду: кожа становилась будто губка. Уже на всех повозках сидели солдаты с серыми измученными лицами, с толстыми, спасающими от влаги повязками на ногах. Потому все вздохнули с облегчением, когда вышли к дороге, удивительному шедевру инженерного гения, ни в какое сравнение не идущему с грязными канавами, носящими название «дорог» в Королевстве. Заметив плавный изгиб полотна, позволяющий дождю стекать на обочины, Лирна подумала:
«Эх, Мальций, если бы ты видел это, то выскреб бы всю сокровищницу, лишь бы протянуть через страну подобное чудо».
— По такому мы пройдем тридцать миль в день, — топнув ногой по брусчатке, с довольной усмешкой объявил граф Марвен. — А когда распогодится, то и больше.
— Обязательно разведайте окрестности, — посоветовала Лирна.
Она понимала, что не очень-то разумно указывать очевидное своему владыке битв, но слишком уж ее встревожили слова Аль-Гестиана. Конечно, на этой дороге обязательно встретится враг. Вопрос только, где и в каком количестве.
— Конечно, ваше величество, — заверил граф.
Еще через три дня дождь наконец прекратился совсем. Когда спала серая пелена, открылся приятный пейзаж, покатые холмы и широкие долины, заросшие пышной травой, — и почти никаких поселений. Лишь временами попадались оставленные обитателями небольшие виллы.
— Весь скот забит, посевы сожжены, — доложил через два дня брат Соллис.
Он с братьями прочесал окрестности, не встретил врага, но обнаружил массу свидетельств того, что приближение армии не осталось незамеченным.
— Все колодцы испорчены трупами животных, временами попадаются и человеческие тела, сплошь старики, судя по обличью — рабы, — добавил брат.
— Существовало ли более мерзкое человеческое племя? — скорбно качая головой, произнес лорд Адаль.
Он тоже водил свою гвардию на разведку и принес столь же печальные известия.
— То есть поживиться нам нечем, — заключила Лирна.
— Ваше величество, припасов нам хватит до Волара, — сказал брат Холлан. — А там мы, несомненно, отыщем припасы по окончании, э-э, наших дел.
— Ваше величество, с вашего позволения, я хотел бы спросить о характере наших дел в Воларе, — произнес лорд Норта.
Лирна посмотрела ему в глаза. Как обычно, лорд не отвел взгляда.
— Мы заставим ответить по справедливости тех, кто принес зло на землю Королевства, и примем меры, чтобы оно не явилось снова.
— Ваше величество, вы говорили это и раньше. Но, позвольте узнать, как же вы будете призывать к ответу? Вы соберете суд?
— Что-то я не припомню судов в Алльторе, — тяжело глядя на лорда-маршала, проговорил Антеш. — И я знаю, что в Варинсхолде тоже не было судов.
Лорд Антеш редко говорил на совете и на марше не отходил от своих солдат. Кумбраэльцы были мрачны и молчаливы после того, как леди Рива пропала вместе со старым командиром стражи и столь многими земляками. Кумбраэльцы приветствовали королеву едва заметными кивками либо вообще лишь раздраженно глядели на нее. Все знали, что Лирна отправила на смерть Благословенную госпожу. Но их злость на королеву намного перевешивала всепоглощающая ненависть к воларцам, рожденная в Алльторе и в тысячах мест, где зверствовали враги. Теперь к ненависти добавилась еще и лютая жажда мести. Кумбраэльцы видели в госпоже Риве духовную связь с Отцом, с Его любовью и заботой. Уж конечно, Отец благословит все, сделанное ради мести за свою Леди.
— В Алльторе не было судов, потому что воларцы — отвратительный мерзкий народ, выросший в жестокости и убийствах, — мрачно проговорил Норта. — Но мы-то считаем себя разумными и справедливыми людьми. Неужели сейчас мы забудем о наших добродетелях?
— Мужество и упорство — тоже добродетели. Наш народ желает, чтобы мы обеспечили его будущее. А этого не добиться мягкосердечием, — напомнил барон Бендерс.
— Я прошел Пределы, я пересек Королевство и за несколько месяцев забрал больше жизней, чем за всю мою жизнь в Ордене, — сказал Норта. — Я вел мой полк сквозь битвы, огонь и лишения, потому что считал наше дело справедливым и правильным. И моя жена одобряла то, что я делал. Но я не хотел бы посмотреть ей в глаза, возвратившись с руками по локоть в крови людей, истребленных без разбора.
Он посмотрел на аспекта Каэниса. Тот не хотел глядеть на брата, сидел, уставившись на карту.
— Брат, а как же ты? Неужели ты согласен запятнать Веру кровью невинных?
Аспект не сразу ответил, но потупился, погруженный в размышления. А когда он наконец посмотрел на Норту и заговорил, его голос был полон сожаления — но тверд:
— Императрица и ее государство — лишь орудия страшного врага. Нам всем известно это, хотя мы и не отваживаемся говорить такое вслух. Я знаю природу нашего врага. Победить его мы сможем лишь приложением всех без остатка усилий. Мы должны сделать все для победы. Если ради победы я стану убийцей — что же, я приму и звание, и вину. Брат, если мы падем, тебе не к кому будет возвращаться.
— Я не могу поверить в путь к победе, который сделает наши души столь же черными, как и души наших врагов, — тяжело проговорил Норта и посмотрел на брата Соллиса: — Мастер, уж вы-то должны знать, что Вера побуждает нас к умеренности и разумности. Орден всегда стремился защитить беззащитных.
— И защитить Веру, — спокойно, но столь же решительно и сурово, как аспект, сказал Соллис. — Если мы не справимся, может погибнуть весь мир. Вера поддержала королеву с полным пониманием важности этого похода. Брат, сейчас мы не можем позволить себе добродетели.
— А я не для того пришел на эти берега, чтобы оставить не отомщенной самую великую душу кумбраэльской истории, — процедил побагровевший лорд Антеш.
— Месть — не справедливость! — грохнув кулаком по столу, воскликнул Норта. — И если бы здесь был лорд Ваэлин…
— Его здесь нет, — мягко, но веско произнесла Лирна. — Здесь есть я. И я, милорд, ваша королева.
Лорд-маршал застыл, закусил губу. Лирна видела, как он отчаянно старается подавить готовые вырваться опрометчивые слова. Лирна подумала, что из всех присутствующих на совете лишь Норта не попал в ловушку мести и ненависти, — и позавидовала ему, пожалела часть себя, безвозвратно потерявшуюся где-то среди языков пламени, опаливших лицо.
— Лорд Норта, вы — хороший человек, — сказала Лирна. — Наше королевство многим обязано вам. Потому я как ваша королева обещаю, что армия сделает все возможное и постарается избежать пролития невинной крови. Но не сомневайтесь: когда мы достигнем Волара, я позабочусь о его разрушении до последнего камня и прикажу засолить землю, чтобы ничто не выросло меж руин. Если такие мои намерения не по вам, вы вольны немедленно оставить командование и отбыть, не навлекая притом моей немилости.
Норта опустил голову и скрипнул зубами.
— Вы обещаете, что не прольется невинной крови?
— Милорд, вы слышали Королевское слово, и вам не подобает сомневаться в нем, — прорычал лорд Илтис.
Норта поднял голову и бросил на лорда-защитника испепеляющий взгляд. Лирна подумала, что Норта, может быть, единственный здравомыслящий в армии одержимых безумием. Норта посмотрел на нее и ровно, холодно заговорил. Каждое его слово дышало смертельной угрозой:
— Ваше величество, пусть мне и не подобает сомневаться в вашем обещании, но я его хорошо запомню.
Еще неделя марша, и прекрасная холмистая страна сменилась обширной пыльной равниной. Разнообразила пейзаж только вьющаяся рядом с дорогой река.
— По крайней мере, здесь нас не захватят врасплох, — вглядываясь в блеклый простор, заметил граф Марвен. — Тут не спрячешь и единственной лошади.
На следующий день сквозь дымку на горизонте пробились очертания группы построек с несколькими высокими тонкими башнями. Постройки располагались в широкой излучине реки и выглядели как город немалых размеров, но без жилых домов. Пирамиды возрастающей высоты были выстроены в спираль, на вершине каждой — узкая башня. С высотой пирамид росла и высота башен. Башня на вершине последней пирамиды поднималась на добрые две сотни футов.
— Крепость? — предположил Бентен, когда они подъехали на полмили.
— Там нет защитных стен и не видно никого, кто мог бы их оборонять, — сказал Илтис.
В строениях не было заметно ни света, ни движения, никто не вышел навстречу войску. Лирна обернулась на стук копыт и увидела скачущую галопом Мудрую. Та придержала коня подле королевы. Лирна не взяла в поход свою Стрелу — не хотела подвергать кобылу губительным тяготам морского перехода. Теперешнего коня обнаружили блуждающим в дюнах у места высадки. Жеребец был отличный, чисто вороной, такой породистый и ухоженный, впору хоть императрице. Может, он и привез на берег женщину, бывшую оболочкой нынешней хозяйки Волара? Лирна назвала коня Обсидианом из-за цвета шкуры.
— О великая королева, — выспренне приветствовала ее Мудрая.
Лирне всегда казалось, что старейшина эорхиль издевается.
— Ведь впечатляет. — Мудрая указала на строения.
— В самом деле, — согласилась Лирна. — Но я бы впечатлялась сильней, если бы знала, что это.
— Это Наварек Ас Девос. На вашем языке — Портал Богов. Последний великий храм воларских богов и единственный, переживший Великое очищение — наверное, из-за размера и отдаленности.
Северная гвардия лорда Адаля выехала обследовать храм и нашла его совершенно пустым, если не считать колонии стервятников. Лирна согласилась на предложение Марвена устроить здесь армию на ночь. Храм не был укреплен, но помещений там хватало, а многие солдаты предпочти бы ночевку за каменными стенами и под надежной крышей, а не под хлипким полотнищем палатки.
Место отыскалось для половины войска. Вторую граф Марвен расположил широким полукругом, обращенным к реке. Постройки стояли и прямо на берегу. У реки череда каменных монстров сидела, стояла и лежала с головами, опущенными к воде, — тигры с мордами ящеров, огромные орлы с длинными чешуйчатыми хвостами. Среди зверей затесалась и пара невероятно мускулистых людей-воинов. Они опустились на колени, чтобы зачерпнуть ладонью из быстрого потока.
— Это боги? — спросила Лирна у Мудрой во время прогулки по храму.
Королева помимо воли поддалась очарованию этого странного места. Сооружение столь роскошных и огромных статуй без ясной цели одновременно озадачивало и вдохновляло, а заодно давало понять, насколько древняя и богатая история у людей, чьей смерти либо подчинения желала королева. Лирна подумала, что воларцы уж точно не всегда были такими, как сейчас.
— Это пятьдесят охранителей богов, — пояснила Мудрая. — Их создали из разнообразных земных тварей, чтобы вести бесконечную битву с Дермос, жителями огромной огненной ямы под землей, исконными врагами всего человечества.
Взгляд Лирны привлекла самая большая статуя, изображающая широкоплечую обезьяну с длинным зазубренным хвостом и руками толстыми, как древесные стволы. Мюрель посмотрела на обезьяну, на Илтиса и тихонько хихикнула.
— Милорд, как же они умудрились изобразить вас еще до того, как вы родились?
Он устремил на нее испепеляющий взгляд, она поцеловала лорда-защитника в щеку и, хихикая, грациозно удалилась.
— Это Ярвек, он был величайшим из охранителей, — поведала Мудрая. — Но народ теней разжег в нем всепоглощающую страсть к человеческой королеве. Ярвек унес королеву в свое подземное логово, но не успел предаться нечистой страсти. Королеву спасла ее сестра, дева-воительница Ливелла, носительница благословленного богами копья.
Мудрость указала на статую по соседству, изображающую горделивую женщину с копьем в руке. Мюрель снова прыснула.
— Сперва его светлость, затем вы, миледи, — указав на Давоку, весело воскликнула Мюрель. — Это место воистину странное.
Давока лишь ухмыльнулась и, глянув на чрезмерно щедрые округлости воительницы, изрекла:
— Женщина с таким мясом валилась бы на каждом шагу.
— Здесь статуи охранителей и героев из легенд, а где же статуи богов? — спросила королева.
— Тут их не найти. Боги считались настолько высокими и святыми, что попытка изобразить их представлялась богохульством. Даже их имена знали лишь избранные жрецы. Желающие снискать божественной помощи должны были оставлять прошение жрецам, а те передавали соответствующему богу — конечно, за вознаграждение.
Из храма донесся дикий крик, заметался эхом среди гранитных стен. Илтис и Бентен выхватили мечи. Лирна махнула рукой на предостережения Илтиса и направилась на круглую площадь в центре храма. Там аспект Каэнис сидел на корточках над братом Люцином. Старик лежал на спине с лицом, перекошенным от ужаса и боли, на губах пузырилась пена.
— Ему захотелось увидеть храм до того, как его забросили, — объяснил аспект, осторожно придерживающий вздрагивающего брата.
— Опрометчивая попытка, — заметила Мудрая и указала на приземистый каменный постамент неподалеку. — Их боги были щедрыми, но всегда голодными.
Постамент был трех футов высотой, узкий, с полукруглой выемкой на коротком ребре. Под выемкой на уровне земли в камне вырезали чашевидное углубление. От него уходили канавки к окружающим постамент пирамидам.
Брат Люций перестал дрожать, застыл с широко раскрытыми, остекленевшими от ужаса глазами.
«Кровь, — глядя на постамент, подумала Лирна. — Столетия дождей и ветров начисто выскребли камень, но когда-то он постоянно был красным. Здешний народ всегда проливал кровь. В давние времена кровь лили, чтобы насытить чудовищ своего воображения, теперь кровь пьют, чтобы изгнать призрак смерти. Избавление от богов не изменило здешних людей».
С битвы при Зубах она не видела снов, ложилась спать и проваливалась в забытье. Хотелось бы считать столь безмятежный сон наградой чистой, довольной жизнью душе, но, по правде говоря, причиной стала попросту усталость. Каждый день был полон дел и хлопот. Потому Лирна не сразу поняла, что ее босые ноги не по-настоящему ступают на каменный пол храма. Сон неторопливо и неумолимо привел королеву к постаменту, красному, как во времена, когда храм управлял жизнью столь многих обманувшихся душ, скользкому сверху донизу. Кровь переливалась через край каменной выемки, текла по каналам к безмолвным домам богов.
Рядом с постаментом стояла ужасающего вида женщина с ножом в руке. Когда-то синее платье стало черным от крови. Лирна видела, что платье было очень богатым и мастерски сшитым, достойным принцессы. Взгляд королевы остановился на лице женщины, жутко обожженном, с обуглившейся кожей, обнаженной воспалившейся плотью. От ожога еще поднималась едва заметная струйка дыма.
— Я долго ждала, — свирепо глядя на Лирну, с укором сказала женщина.
— Чего? — удивленно спросила королева.
— Не чего, а кого. Тебя, конечно, — проговорила женщина и махнула рукой.
Из тени вышел юноша невысокого роста, но с приятными тонкими чертами лица.
— Твоим почитателям не терпится принести жертву.
Юноша опустился на колени у постамента, равнодушно посмотрел в лицо королеве.
— Я сдержала свое обещание, — стараясь побороть дрожь в голосе, произнесла королева. — Я нашла вашу мать. Она теперь сестра Седьмого ордена и идет вместе с моей армией.
Фермин улыбнулся, невозможно растянул рот, и открылись ряды треугольных акульих зубов.
Сверкнул нож, вспорол глотку, хлынула кровь, потекла по постаменту в углубление. Обожженная женщина оттолкнула бездыханное тело и снова поманила рукой. Вышедший из тени был высоким и хорошо сложенным, испещренное шрамами лицо говорило о жизни, полной тягот. Улыбался мужчина так же, как в тот миг, когда тело пробило копьем баллисты. Копье еще торчало, и, когда мужчина встал на колени, вышедший из груди наконечник заскреб о камень постамента.
— У вас был выбор, — прошептала Лирна и, еще не договорив, поняла, что лжет.
Но Харвину ложь показалась забавной, и он рассмеялся, подставив шею под нож.
— Я не виновата, они сами захотели служить мне, — пробормотала Лирна.
— А как же иначе, — сказала женщина, — смертные живут лишь для того, чтобы услужить богам.
Из тени вышла Фурела с кинжалами в руках, поклонилась Лирне. Лицо и волосы Фурелы были мокры от морской воды, глазницы пусты, плоть вокруг них изгрызена. Перед тем как нож вспорол ей горло, из глазницы выполз маленький краб и погрозил Лирне клешней.
Королева отвернулась, но легче не стало. Храм заполнился людьми, перед постаментом выстроилась длинная очередь. Лирна узнала лишь немногих. Вот мельденейский лучник, упавший со снастей в битве при Зубах, женщина сеорда, погибшая в Варинсхолде, и столько других. Сеорда, нильсаэльцы, кумбраэльцы. Все, как и Фурела, промокли насквозь, плоть изъело море.
— У меня не было выбора! — яростно крикнула Лирна, но осеклась при виде того, кто встал на колени у постамента.
— Не было выбора? — переспросил Мальций.
Его шея была неестественно вывернута, но улыбка полнилась теплом и дружелюбием.
— Сестра моя, выбор — редкая роскошь для тех, кто желает править. У твоих ног теперь целый мир. И я всегда знал, что рано или поздно все придет к этому. Как думаешь, может, милосердней было бы убить меня еще до восхождения на престол? Ты разве никогда не размышляла, скажем, о небольшой капле яда в моей чашке? Это так просто и легко.
— Нет, — прошептала она. — Ты же мой брат. А однажды я ужасно поступила с тобой…
— Ты оставила мне жизнь и свободу для того, чтобы я увидел смерть моей жены и детей, разрушение моего королевства.
Он поднял руки. Женщина подошла, но не стала резать одним быстрым движением. Она нежно, почти с любовью приставила нож к горлу, а другой рукой прижала голову короля к своей груди.
— Лирна, не отворачивайся, — попросил король, когда лезвие вошло в горло. — Боги всегда голодны…
Лирна проснулась от деликатного, но настойчивого подергивания за руку. Когда королева открыла глаза, Мюрель даже отпрянула — настолько диким был взгляд Лирны.
— Ваше величество, известия от владыки битв. С востока приближается вражеское войско.
Лирна нашла графа Марвена на ступеньках храма. За ним спешно строились части, гонцы скакали к командирам, облако пыли почти заслонило утреннее солнце.
— Ваше величество, брат Соллис оценивает численность противника в шесть десятков тысяч. Необычно то, что почти все — вольные мечники. Но наступают в хорошем боевом порядке. Шестьдесят тысяч — чуть больше половины королевского войска. Императрица что, решила отчаянно рискнуть в попытке замедлить продвижение врага?
— Милорд, прошу вас обойтись без лишнего риска, — сказала Лирна графу Марвену. — Мы не можем позволить себе значительных потерь.
— Ваше величество, битва — всегда риск. Но, полагаю, это дело мы закончим к полудню.
Он поклонился, вскочил на коня и исчез среди мешанины людей и пыли. Лирна посмотрела на самую высокую башню. Королева хотела избавить себя от созерцания битвы, сон лишил всякого желания наблюдать кровопролитие. Но сейчас было бы трусостью отвернуться от своих воинов.
— Миледи, не могли бы вы позаботиться о подзорной трубе? — сказала Лирна Мюрель и пошла к башне.
Взобраться на нее оказалось довольно трудным предприятием. Лирна заставляла себя не замедлять шаг, упорно ступала по узкой лестнице, а позади пыхтели Илтис с Бентеном. Очень отвлекало убранство башни. Все поверхности, включая ступени под ногами, украшали надписи древним воларским шрифтом. На нижних уровнях они были исполнены с изяществом и элегантностью, но чем выше, тем хуже они становились, а на самом верху превратились в беспорядочные безумные каракули, выведенные чьей-то дрожащей рукой. Лирна решила спросить об этом у Мудрой, когда выдастся свободное время.
Верх башни представлял собой зубчатый шпиль, торчащий посреди гранитной площадки диаметром в дюжину футов. Как и ступеньки, площадку покрывали каракули, наверняка творение безумца. Платформу ничто не огораживало, там негде было прятаться, и, когда королева поднялась на нее, холодный ветер разметал волосы, принялся трепать их. Бентен вышел вперед, шагнул к краю и заглянул вниз, побледнел и поспешно отступил.
— Ваше величество, лучше оставаться ближе к центру, — посоветовал лорд-защитник.
На востоке двигались друг к другу два облака пыли. Но сквозь серую пелену временами различались марширующие полки, и можно было понять план битвы, придуманный Марвеном. Он расположил надежный заслон королевской гвардии на левом фланге, ближе к реке, чтобы предотвратить возможный обход, в центре поставил нильсаэльцев вместе с королевской гвардией, а большую часть конницы выстроил на правом фланге. Позади основного строя ожидали четыре пехотных полка и ренфаэльские рыцари. Из них на конях была лишь треть отряда. Остальным пришлось терпеть бесчестье пешего боя.
— Ваше величество, вот это я понимаю зрелище, — усмехнувшись, что с ним случалось редко, изрек Илтис.
Раньше Лирна наблюдала битвы прямо из воинского строя, и теперь смотреть издалека казалось постыдным, словно желание полюбоваться на преступную убийственную потеху.
— Да, милорд, внушительное зрелище, — заставив себя улыбнуться, произнесла королева.
Появилась запыхавшаяся, измученная Мюрель.
— Ваше величество, с наилучшими пожеланиями от брата Холлана, — выпалила она и вручила королеве подзорную трубу.
Лирна растянула ее в полную длину, попыталась настроить на воларское воинство. Не сразу удалось рассмотреть противника сквозь клубы пыли. Воларцы наступали в образцовом порядке, батальоны вольных мечников маршировали ровно и уверенно. Как и Марвен, воларский командир мудро решил обезопасить фланг рекой и расположил большую часть кавалерии на своем правом фланге. Но воларцы растянули войска, пехота выстроилась лишь двумя шеренгами, чтобы не уступать длиной фронта королевской армии. Облако разошлось, и королева смогла рассмотреть тылы противника.
— Никаких резервов, — пробормотала она.
Неужели императрица решила попросту обескровить нападавших, пожертвовать целой армией, чтобы нанести урон? Но подобная стратегия глупа даже для безумца. Не проще ли собрать достаточно сил и встретиться хотя бы на равных дальше по дороге?
Марвен подвел армию на три сотни ярдов к воларцам, кумбраэльские лучники вышли вперед и выстроились тремя шеренгами. Буря оставила в живых лишь треть из тех, кто откликнулся на призыв Благословенной госпожи. Но утыканные стрелами тела в Алльторе очень наглядно показывали, на что способна даже небольшая группа умелых лучников, а в армии их оставалось больше трех тысяч. Кроме того, вперед выкатили дюжину баллист на повозках. Лирна осмотрела каждую в подзорную трубу и вздохнула с облегчением. Похоже, Алорнис все-таки не сумела удрать от Давоки. Королева строго-настрого приказала лоначке немедля связать госпожу Королевского творца по рукам и ногам, если та вздумает сбежать на поле боя. Лирна искренне надеялась, что до этого не дойдет.
Лучники задвигались — будто волна пробежала по рядам. Воларцы подошли на две сотни ярдов. Стрелки подняли луки вверх. Возле ног у каждого торчал частокол стрел. Тетивы спустили одновременно, и Лирна увидела, как летит черное облако, выписывает дугу между армией Королевства и воларцами. Их строй заколебался под смертоносным дождем, центр едва устоял.
Ударили баллисты. С первого залпа они выкосили два десятка человек. В центре воларский строй редел с каждой минутой. Дюжины раненых и убитых валились через каждый десяток шагов. Воларцы замедлились, поступь потеряла уверенность — ведь каждый видел, как много умирает товарищей. За строем вздыбил коня офицер, замахал мечом, закричал — но копье баллисты пробило его доспех, вышибло из седла. Батальон остановился, и солдаты кинулись врассыпную, бросая оружие, низко пригнувшись под смертельным дождем.
Лирна не могла этого услышать, но знала, что сейчас торжествующий крик вырвался из тысяч глоток. Кумбраэльцы мстили и, похоже, еще не насытились убийством. Они побросали луки и без приказа кинулись в погоню, вытаскивая на бегу мечи и топоры, стремясь ворваться в пролом посреди воларского строя. Сноровистый тактик, Марвен тут же использовал открывшуюся возможность: скомандовал всем атаковать. Королевская гвардия устремилась на врага, сорвалась с места кавалерия. Снова поднялось облако пыли, но королева успела увидеть, как кумбраэльцы врезались в ряды вольных мечников. Похоже, воларский центр тут же развалился под натиском, но пыль накрыла все поле битвы, и только изредка угадывались очертания сражающихся.
— Да, спектакль вышел убогий, — прокомментировал Илтис.
— Ваше величество, — тихо, но настойчиво позвала Мюрель и указала на пыльное облако, поднявшееся на другом берегу реки.
Лирна направила туда трубу и рассмотрела плотную массу скачущих галопом всадников.
— Кавалерия, — пробормотала королева.
Причем необычная, в красных доспехах, а не в черных. Немалая сила, тысяч пять. Лирна вспомнила описанные Френтисом ночные видения. Похоже, императрица выслала своих арисаев. Но почему не с армией?
— Река на мили в обе стороны слишком глубокая для переправы, — заметил Бентен. — Даже если у них есть лодки, битва закончится прежде, чем они переправятся. А тогда лучники разорвут их в клочья.
Но в душе Лирны нарастала тревога. Всадники слишком уж уверенно скакали к реке. И цель их скоро стала очевидной. Они не поспешили ударить во фланг королевскому войску, но направились прямо к храму.
К ней, королеве Лирне.
— Сколько охраны оставил нам граф Марвен? — поинтересовалась она.
— Два полка, ваше величество, Двенадцатый и Королевские Кинжалы.
Лирна подошла ближе к краю, посмотрела на храм внизу. Лорд Норта заметил всадников и выстраивал свою роту лучников на берегу. Будто ощутив взгляд королевы, Норта глянул вверх, указал на приближающихся всадников и пожал плечами.
Хм, а зачем они так упорно скачут к берегу реки? Ведь она непроходима…
Королева направила трубу на быстрый поток, вихрящийся, серый от ила. Как странно — у храма вода светлей и течет быстрее.
— Там что-то под водой, — прошептала Лирна и поняла, что уже слишком поздно.
Первый эскадрон без промедления кинулся в воду. Но лошади погрузились всего на пару футов. Взбивая пену, они скакали к другому берегу. Илтис схватил королеву за руку и потащил вниз по лестнице, но Лирна успела увидеть, как передовой всадник в красных доспехах подъезжал к южному берегу и во весь рот смеялся жалкому залпу, выпущенному лучниками Норты.
Внизу лестницы поджидала мрачная Давока. Она уже успела обагрить копье. Бледная Алорнис стояла рядом и равнодушно глядела на побоище, происходящее в храме. От гомона, лязга, криков и ржания закладывало уши. Визжали умирающие, ревели от ярости дерущиеся гвардейцы, хохотали арисаи. Лирна вышла с лестницы наружу и увидела своего воина, яростно махавшего топором. Арисай ловко уклонялся от ударов, точно и проворно резал воину лицо. За ними храмовый двор превратился в круговорот тел и стали. Королева различила лорда Норту. Вот он зарубил арисая, вздернул на ноги своего, закричал, пытаясь заставить воинов построиться. Хоть и умелый боец, Норта все еще оставался в живых во многом благодаря Снежинке. Боевая кошка, ураган когтей и клыков, валила одного врага за другим и не обращала внимания на множество нанесенных ей ран.
Королева шагнула вперед:
— Мы должны…
— Нет! — твердо заявил лорд-защитник.
Его огромная ладонь сомкнулась вокруг предплечья королевы, и Илтис оттащил ее в здание.
— Лорд Норта! — пытаясь высвободиться, крикнула Лирна.
— Ваше величество, он умрет здесь, защищая вас, — сказал Илтис и толкнул ее к стене.
Из-за угла выскочил арисай, рассмеялся от удовольствия и кинулся на Илтиса с тонким мечом. Лорд-защитник мощно отбил клинок, меч арисая ударился о камень и сломался. Арисай сумел обломком парировать ответный удар сверху, но не успел уклониться от копья Давоки, уколовшего в пах. Илтис отпихнул труп и снова взял королеву за руку.
— Кони на западном краю лагеря, — сообщил он. — Если я паду, вам не стоит медлить.
Путь преградили еще двое арисаев. Илтис с Давокой тут же бросились на них. Эта часть храма состояла почти сплошь из узких переулков между пирамидальными строениями. Теснота была на руку Илтису. Здоровяк скрестил меч с мечом противника, надавил, заставил того отшатнуться, ударил коленом в грудь, а потом раз и другой хряснул об стену, пока незащищенная голова арисая не лопнула, будто яйцо.
Напавший на Давоку без труда отбивал ее удары и смеялся, но умолк, когда точно брошенный кинжал Лирны воткнулся ему в шею. За спиной королевы зазвенела сталь. Лирна обернулась. Прижавшись спиной к стене, Бентен лихорадочно крутил мечом, отбиваясь от пары арисаев. Мюрель, пригнувшись, испустила хищный вопль и кинулась на ближайшего врага, воткнула нож ему в руку. Арисай отшатнулся прежде, чем Мюрель успела выдернуть нож, и ударил ее в лицо кулаком. Мюрель покатилась наземь. Ухмыляясь, арисай шагнул к ней — и упал замертво с разрубленной шеей. Другой арисай лежал у ног молодого лорда, но тот зажимал рукой рану в боку. Кровь обильно струилась меж пальцев.
— Милорд! — крикнула Лирна и кинулась к нему, но Мюрель остановила ее.
Глаз девушки быстро заплывал, она пошатывалась, но все-таки смогла удержать Лирну. Появилось еще трое арисаев. Один мельком глянул на раненого лорда и коротким точным ударом вспорол ему горло.
— Лирна! — крикнула Давока, схватила королеву за плечо и потащила за собой.
Мир превратился в круговорот безумной драки. Впереди шел Илтис, пытаясь отыскать дорогу сквозь каменный лабиринт, усеянный трупами. Давока охраняла тыл, задерживаясь лишь для того, чтобы проткнуть копьем вздумавшего догонять арисая. Мюрель шла рядом с Лирной, держа за руку Алорнис. Госпожа Королевский творец равнодушно и отрешенно глядела на окружающий кошмар.
Илтис воскликнул в отчаянии, когда путь преградили снова. Лорд-защитник нырнул под удар, рубанул в ответ. Противник захихикал, глядя на свои отсеченные пальцы. Когда Илтис оглянулся, в его глазах был панический страх. Королева не могла и вообразить, что Илтис способен так испугаться. Но его страх вернул королеве самообладание, изгнал образ умирающего Бентена, вид его крови, хлынувшей на камни храма из рассеченного горла.
Боги всегда голодны…
— Милорд, ведите нас в центр! — приказала королева Илтису. — По крайней мере, там наши солдаты.
Он поколебался мгновение, затем поклонился:
— Я умоляю простить меня за за слабость…
— У нас нет времени, милорд!
Рядом лежала тощая темноволосая женщина из Королевских Кинжалов. Она прижимала к груди топорик, будто любимое дитя. Лирна подхватила оружие и кинула Илтису — пора идти.
Пришлось пробиваться к выжившим солдатам лорда Норты. Их осталось, наверное, с полсотни, сбившихся в плотное кольцо в центре храма. И это кольцо окружала растущая стена трупов. Илтис зарубил арисая ударом в спину, взялся за меч обеими руками и принялся убивать налево и направо, проделал проход, и Лирна с Мюрель прошли к своим и притащили с собой безучастную Алорнис. Но сам лорд-защитник не успел. Арисай пнул его под колено.
Илтис упал, подбежали остальные, но Давока прыгнула, завертела копьем, выкалывая глаза и отсекая пальцы. Арисаи отпрянули, Давока помогла Илтису встать на ноги, и тот проломился сквозь краснодоспешный строй. Давока шла следом и неустанно крутила копьем.
Лирну тут же отвели в центр кольца. Там лежала на боку Снежинка. С ее когтей свисали ошметки мяса. Шерсть слиплась от крови, лужа расползалась по камням под кошкой. Но глаза Снежинки ничуть не потускнели, и она даже нашла силы тихонько заурчать, когда ее погладила Алорнис.
Лязг оружия внезапно стих. Вокруг стонали и плакали раненые. Арисаи плотно окружили солдат Норты, но чуть отступили от них. Многие арисаи были ранены, некоторые — жутко изувечены: с выбитыми глазами, зияющими на лицах дырами. Из пробоин в доспехах струилась кровь. Но все улыбались — не в жестокой насмешке, а от настоящей радости.
«Вот для этого их и сделали, — обводя взглядом море счастливых лиц, подумала Лирна. — Новая раса, способная наслаждаться убийством и смертью. Идеальные воларцы».
Королевские Кинжалы тяжело дышали, у многих текла кровь. Избитые, израненные — но не испугавшиеся, готовые отразить очередную атаку. Они плотно обступили королеву, украдкой поглядывали на нее, словно боялись неодобрения.
«Императрица создала мерзких, а я — гордых и сильных», — подумала Лирна.
Она встала и подняла над головой окровавленный топор. Прежняя его хозяйка умерла, сражаясь. Королева тоже приготовилась умереть достойно.
— Похоже, мы приносим им счастье! — крикнула она. — Идите со мной, и мы заставим их плакать!
Королевские Кинжалы заревели. Из полусотни глоток вырвался кровожадный вопль. Солдаты потрясали оружием, выкрикивали непристойные оскорбления.
— Я тебе в рот твои яйца забью, посмеешься тогда, ублюдок! — заорал коренастый крепыш неподалеку от Лирны.
Арисаи развеселились еще сильнее. Лирна посмотрела в глаза Норте и увидела там угрюмую решимость. Он глядел на Снежинку. Та закрыла глаза и не шевелилась. Лицо Норты исказила гримаса ярости и горя.
— Мы выводим нашу королеву отсюда! — крикнул он. — Атакующий строй!
Кинжалы выстроились клином со сноровкой, рожденной месяцами тренировок. Норта поднял меч, приготовился отдать приказ в атаку, но его внимание привлекло волнение в рядах арисаев. Толпа разделилась, и вперед выступил высокий человек в красных доспехах, но с лицом зрелого мужчины, тощий, тонкогубый, с бледно-голубыми глазами. В отличие от арисаев, он не смеялся.
Меч Норты опустился, а сам он смотрел на мужчину, разинув рот.
— Аспект? — ошеломленно выговорил Норта.
