ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
(Среда, 19.00,
рассказывает Игорь Колесничий)
Расследование зашло в тупик. Нити рвались одна за другой, словно насмешливая Атропос притаилась за левым плечом, весело пощелкивая ножницами. Винченцо съездил в больницу к девчонке, которую в понедельник увезли на «Скорой». Я отыскал ее мужа. Глухо. Все глухо. Просто чудеса какие-то! Парня с хвостиком они совершенно не помнили.
Эти два дня я все пытался открыть ларчик под названием «Двери Истени». Каждый сломанный ключик только подстегивал мой охотничий азарт.
А сломанных ключей набралось немало… Вениамин в больнице, квитанция пропала. Я попробовал отыскать башню безмолвия, где тот закупался сухим кормом для зверюшек, но всполошились аснатары. Мне прочитали лекцию на пару часов, пересыпанную «нечестивыми деяниями», «надругательствами кощунственными» и «друджем поганым», и я решил отложить приключения на пятую точку до лучших времен.
С дзайанами вышло не лучше. Мастеров магии призыва, да еще с уровнем выше пятого (для создания чупакабры требовался шестой), в Ведене не нашлось. Людей клялся, что, появись они, обязательно зашли бы в ковен отметиться.
Нить с Артемом погубили мои дражайшие коллеги. Давно я так не смеялся! Винченцо съездил к одному из «юных Робин Гудов», но только перепугал парня до икоты. Кончилось тем, что бравого капитана родители просто спустили с лестницы.
Кстати… Из квартиры учителя пропали дневники средневекового крылоносца. Не переводы, что я присвоил, а оригиналы. Я поднял знакомых историков, и те клятвенно пообещали позвонить мне, если вдруг дневники выплывут на свет божий.
Бумаги эти не давали мне покоя. Подозрение, что все события так или иначе связаны с ними, понемногу становилось уверенностью.
Я снова попытался восстановить картину событий.
Итак, что же у нас есть?
Есть некто дзайан Литницкий. Богач, самодур, первоклассный маг созидания и огородник. Последнее, впрочем, неважно, хотя и трогательно до слез. У Литницкого – прекрасная коллекция средневекового оружия, власть и связи. Вот тут возникает вопрос. Охранные заклинания ему ставили мастера своего дела. С чего бы он вдруг бросился менять защиту?
Зачем? Что произошло?
Мышь?
Помилуйте! Это как-то даже глупо… Что за дело магической охране до мышей? Она воров должна ловить!
Вернее всего, произошло другое… Вениамин узнал нечто такое, что перевернуло его представление о стоимости коллекции. Он узнал, что в коллекции есть бесценный артефакт. И дзайаны не остановятся ни перед чем, чтобы его добыть. Конечно же, старая защита показалась ему недостаточной!
Что он мог узнать? И, главное, откуда?
Вот тут на сцену выходит новое действующее лицо. Марченко Алексей Петрович, сильный дзайан и Учитель с большой буквы «У». Лучший (да что лучший! единственный!) друг Литницкого. Марченко с трогательным бескорыстием помогает Литницкому расшифровать рыцарские дневники. В них дзайанам открывается некая тайна, из-за которой и началась эпопея с защитой.
М-да… Я читал записи, которые похитил у Марченко. Никаких намеков на тайну. Можно лишь догадываться, что кинжал аль-Бариу каким-то образом помогал Дяде Горы безнаказанно удерживать тысячи поводков. Но прямого указания на это нет.
Правда, я добыл лишь часть бумаг… Мне припомнился сарай на садовом участке Литницкого. Подвал с бестиарием, лошади-людоеды, цербер…
Сейф в клетке цербера.
Мы нашли его открытым. Бумаги Марченко – а я уже не сомневался, что там хранились именно они – исчезли. Красть что-то из-под носа трехголовой твари, это, конечно, безумие. Вероятно, Людей сам вытащил Рукопись и отдал кому-то.
Кому?
И, главное, зачем?
Вот они, вопросы! Кто-то сильный и могущественный шантажирует дзайанов. Причем не обычных дзайанов, а мастеров. Хороших, сильных магов, ворочающих десятками поводков. Это, знаете ли, занятие как минимум небезопасное… Если шантажист придет ко мне за похищенными бумагами (о-о, как я на это надеюсь!), придется попотеть.
Но кто же может за всем этим стоять? Манар? На манаров магия почти не действует. Собственно, потому Гасан ас-Саббах так легко со средневековыми дзайанами и справлялся. Но этот шантажист и в магии хорош. Чупакабра у Литницкого, дэв у Марченко… Это, как ни крути, девятая степень магии призыва!
Людей о таких магах не слышал. Выходит, в городе живет сильный дзайан-гастролер, повелитель дэвов.
Может быть, друджвант?
Теоретически друджвант способен призвать неблагих тварей безо всякой магии. У дзайанов и священников по этому поводу идут нескончаемые споры… да бог с ними. Важно другое: церковь утверждает, что на Земле нет явных поклонников друджа. Преступники есть и будут, но преступник не обязательно воплощенное зло. Вон, яснийцы даже инквизицию хотят отменить как пережиток Средневековья.
Куда ни ткнись, всюду тупики…
И Света как-то связана со всей этой дэвовщиной. Она родственница Вениамина Серафимовича, у нее зуб на старого дзайана… И еще – она должна знать хозяина шпаргалки.
Я прикрыл глаза, вспоминая. В памяти зазвучал Светкин голос:
«Не могу. От этого пострадают хорошие люди».
Вот и определился самый главный вопрос в моем топе. Кого, интересно, она считает хорошим человеком?
А почему бы не спросить у нее еще раз? Тем более что я обещал к ней заехать.
В пять минут собравшись, я отправился в больницу. Там меня ждала новость: Света исчезла. Бульдожиха в регистратуре ни о чем говорить не хотела, но после тайного вахтерского знака смилостивилась, и мы довольно приятно побеседовали.
Выяснилось, что Света пропала неведомо куда еще в понедельник. Лежать ей полагалось несколько дней – так говорил лечивший ее дзайан. Но у современной молодежи в голове тайфуны. Никаких авторитетов, ничего святого. Вот мы в их годы…
Выслушивать, что же такое в Светкины годы откаблучивала бульдожиха, не хотелось, и я принялся смотреть на тетку «взглядом фехтовальщика». Уже через полминуты она стала путаться в словах, заикаться, а потом и вовсе умолкла.
Я сочувственно попрощался и вышел. В дверях больницы достал мобильник и попытался вызвонить Светку.
Молчание.
Ну вот. Моя беспокойная нанимательница опять потерялась. Найти ее может глава ковена. Что мне, опять к Людею на поклон? Грандмастер, конечно, обаяшка, говорить с ним приятно и поучительно, но… Проблема в том, что сперва его самого надо найти.
А со Светкой поболтать хочется… Ой, хочется! Во-первых, я ужасно соскучился по нашему стихийному бедствию. Во-вторых, она может познакомить меня с хозяином Абсолютной Шпаргалки.
Пока я топтался у двери под фрезой бульдожьих взглядов, вошел мальчишка. Невысокого роста, сутулый, весь какой-то скукоженный. Увидев меня, он нерешительно переступил с ноги на ногу.
– Извините… вы здесь главный?.. – Он на мгновение оторвал взгляд от пола и вновь уставился на свои кроссовки. – Я навестить…
– Спроси в регистратуре, боец. Там тебе подскажут.
– Спасибо!
Мальчишка обреченно поплелся к бульдожихе. Ох, кажется, кто-то сейчас приобретет драгоценный жизненный опыт. Ну и два-три подростковых комплекса в придачу.
Я не ошибся.
– Здравствуйте, – пискнул ребенок, привставая на цыпочки. Собравшись с духом, он затараторил изо всех сил: – Простите-пжалуста-а-Света-Литницкая-в-каком-корпусе-лежит?! – Тут сила духа кончилась, и мальчишка умолк.
Началось форменное избиение младенцев. Бульдожиха только что покусать его не пыталась. Я выждал момент и вновь посмотрел на нее «взглядом фехтовальщика». Да еще и «пустое лицо» сделал. После чего к числу избиваемых младенцев прибавился и ваш покорный слуга собственной персоной.
Из больницы мы ушли потрепанные, но непобежденные.
– Ну как так можно! – возмущался мальчишка. – Это нормально так с людьми, да?! Это мы еще должны с любовью и преданностью ей в глаза смотреть! «Конечно, конечно! Не ставьте нас ни во что! Мы выполним все, что хотите!» У-у, жабка!..
– Тебя Димкой зовут? – поинтересовался я.
– Да. Откуда вы знаете?!
Переборов робость, мальчишка посмотрел на меня. Глаза его светились доверчивостью и чистотой. Тоже сурепинский мальчик, подумал я, вот только деревянного кинжала не хватает. Или меча.
– Пойдем. – Я положил ему руку на плечо. – Я Светин знакомый. Она мне о тебе рассказывала.
Вообще-то рассказывала о Димке старуха – Бенина соседка… Еще когда я приехал к Вениамину с инспекцией. Но ребенку полезно привыкать, что взрослые постоянно врут.
Мальчик напрягся:
– А что со Светой? Куда она?! Ну, в смысле… может, ей кровь нужна для переливания? Я могу! У нас одна группа!
– Угу, – хмыкнул я. – Одна детсадовская группа у вас. Светка из больницы сбежала, бестолочь. Думаешь, чего нас тетка так облаяла?
Мальчишка закивал, соглашаясь, и вновь уткнулся взглядом в землю. Какой-то он замученный… Бьют его дома, что ли? Я б таких родителей расстреливал пожизненно без права переписки.
– Света мне о вас тоже рассказывала, – наконец буркнул он. – Вы сыщик, да?
– Можно и так сказать.
Тут мальчишка выпрямился и вздернул подбородок. Глаза его упрямо сверкнули:
– Тогда назовитесь, пожалуйста. А то откуда я знаю, может, вы обманываете?! Может, вы как этот… Светин дед?
Я достал удостоверение и протянул мальчику.
– Игорь Анатольевич Колесничий, – прочитал тот. – Частный детектив, все правильно.
– Ну вот и славно, – кивнул я, пряча удостоверение. – Есть хочешь?
– Ну-у… Не очень.
– Повезло тебе… А я вот умираю от голода. Давай заглянем в «Дубленку», я что-нибудь сжую. Переговорим заодно.
– О чем это?
– О Свете. О ее деде.
Мальчишка посмотрел на меня с вызовом:
– Фигушки! Мы со Светкой друзья. А друзья своих не выдают!
– Ну и правильно, что не выдают. Орать-то чего?
Мальчишка сконфузился. Простая логика на детей действует обескураживающе. Некоторое время мы шли молча. Димка хмурился, что-то про себя обдумывая. Наконец решился:
– Знаете… У меня одна вещь пропала. Ну… вроде волшебная. Если до завтра не верну – всё, хана… Вы не представляете, что будет! А Света обещала помочь. И сказала, будто вы… тоже…
Видать, крепко парня приперло – раз так, с ходу выложил незнакомцу свои беды!
Я безразлично засунул руку в карман и достал шпаргалку.
– Что пропало? Вот это?
Глаза мальчишки расширились:
– Где вы ее нашли?!! Вы дзайан?!
– Какое там, – отвечал я весело. – Я не волшебник, а только учусь.
Мальчишка облизал губы. В голосе его дрожало благоговение:
– Вы, значит, все знаете…
– Почти. Да забери ты эту бедовую бумагу, чудо! Весь тротуар слюной закапал.
Не веря своему счастью, Димка схватил шпаргалку:
– Спасибо, дядя Игорь! А то меня бы Темный совсем убил!
– Темный?
– Ну да. Он из этих… «Дверей Истени».
Уже через каких-то полчаса мы болтали как закадычные приятели.
Осенью темнеет быстро. На улице сгущались сумерки, и в «Дабл-Вэе» (просторечно «Дубленка) уже горели лампы. От этого окна заполнял черничный компот тьмы с яблочными боками фонарей.
В воскресенье вечером кафешки забиты до отказа. Нам повезло: как раз освободилось козырное место у окна. Алюминиевый «купейный» стол, вагонные сиденья, обшитые мягкой кожей. И огромное витринное стекло по правую руку. Да-а, небесталанный дизайнер достался «Дабл-Вэю»… Отличная стилизация под поезд, едущий через мост, повисший над городом. Быть может – над страшным Лудом, куда попал Стрелок в поисках Тёмной Башни.
Вот если бы хозяин пореже путался под ногами у дизайнера… Его прикосновение чувствовалось повсюду. В аляповатом барельефе на стене, дурацких фотографиях полуобнаженной красотки на льду Веденского залива. Совсем не к месту, без такта и вкуса.
– Здорово… – вздохнул Димка. – Как у Стивена Кинга. Ну, про стрелка-дзайана, который за злым аснатаром гнался.
– Это «Темная башня»?
– Ага. Я все прочитал: и «Стрелка», и «Поводок на троих», и «Волки Кальи»… что еще? – Он задумался. – А! «Неблагие земли», «Аснатар и стекло», «Песнь Сюзанны», «Темная башня». Жаль, что так глупо все закончилось…
Да, жаль, что так закончилось. Последние книги я даже покупать не стал, остановился на «Волках Кальи». Говорят, Кинг «Башню» слил. Проверять, если честно, не хочется.
И пусть квест Стрелка останется для меня незаконченным. Вот только за Джейка страшно… Потому что есть и другие миры, кроме этого.
– Что заказывать будем? – потянулся я к меню.
Димка из вежливости заотнекивался, а потом сдался. Вообще, когда дурацкие «приличные манеры» его отпустили, он оказался славным парнем. Мы взяли фруктовый чай – Димке досталась огромная кружка «золотого демона», в которой плавали кусочки яблок, груш, апельсинов и лимонов. Себе же я взял испанские блинчики с зеленью и кофе по-римски.
Аппетитно запахло корицей и коньяком.
– Так вы, значит, про Истень уже знаете? – спросил Димка, вылавливая из чая лимоны и откладывая их в сторону.
– В общих чертах. Сам понимаешь, я его руками не трогал.
– Не его, а ее, – фыркнул мальчишка. – Истень не потрогаешь, в нее ходят.
– Вот и расскажи.
– Не могу, – вздохнул он. – Темный мне устроит… Заколдует или дэвам скормит. А знаете что?! Обещайте, что вы Темке ничего не сделаете! Мы же так, просто играли.
– Обещаю.
– Тогда ладно, – Димка повеселел. – Тогда слушайте. В общем, так. Наш класс теперь в лучших. А раньше был «дэ» – дебилы. Это называется, – он наморщил лоб, вспоминая слово, – «дифференцированный подход к обучению». Понимаете?
– Понимаю.
– А все Темь. Он нас вытащил. Он такое умеет!
…С Артемом-Темным Димка встретился, оказавшись в безвыходной ситуации. Его поймали пацаны с Тербата. Оказывается, я уже забыл, каково это – ходить в школу через чужой двор. Каждый день в состоянии войны. Постоянно ждешь окрика, удара, камня по ногам.
Димке военная пора выпадала дважды в день: утром и после уроков.
Мальчишки взрослым не жалуются. Разве только самые пропащие – но таких и за людей не считают. Поэтому, когда от подъезда отлепилась тощенькая тень, Димка не стал бежать и звать на помощь. Он просто сцепил зубы.
Подошедший к Димке малек выглядел безобидно. Лет восемь, рот щербатый, волосы выцвели. Лицо сморщенное, как у маленького старичка.
– Шлышь, – малек важно сплюнул, – ты ш какого района?
Отвечать на такие вопросы бессмысленно. Можно, конечно, сказать «с краски» или «квадрата». Квадратских уважали. Но здесь Димку знали как облупленного.
– Я местный, – сказал он.
– Да? – обрадовался малек. И вновь сплюнул: – Вофку Кошого жнаешь?
– Не-а… – понурился Димка.
– А Робчика?
О Робчике Димка что-то слышал. Правда, дворовые авторитеты на каждой улице свои. Может, это совсем другой Робчик.
– Я Шамана знаю, – зачем-то промямлил он.
– Жато я не жнаю, – обрадовался щербатый, – Лох какой-нибудь… Шлышь, дай алеман?..
Проходивший мимо вихрастый мальчишка замедлил шаг. За спиной парня болтался деревянный меч. Димка о таких читал: по-японски они называются «бокенами». Это когда самураю настоящий меч еще не выдали и он только учится драться.
Эх, сейчас бы такой… И врезать гаденышу до кровавых соплей!
– У меня нету, – безнадежно ответил Димка.
– А проверить?
Со скамейки уже поднимались долговязые «крысята» с серыми истертыми лицами. Сейчас начнется… «Он тебя обижал, да? Маленьких обижаешь? А в лоб?»
– Слышь, малой, – мальчишка с бокеном вдруг подошел к ним, – что ты к нему привязался?
– Че? – Щербатый непонимающе заморгал. А потом выдал – такое, что мальчишка с мечом поморщился.
– Матом не ругайся, маленький, – сказал с презрением. – И вообще, линяй отсюда. Понял? – Ременная петля соскользнула с плеча. – Чтоб я тебя больше не видел.
– Че?!
– Эй, Валек, – самый высокий из «крысят», жирдяй лет семнадцати, завертел головой, словно принюхиваясь, – че они? Обижают?
– Обижают, – с готовностью отозвался вихрастый. – Но не его. Тебя!
Димка никогда не видел, чтобы так быстро двигались. Разве что в фильмах про Джеки Чана. Меч ударил жирдяя в переносицу. Что-то хрустнуло, и на асфальт полилась темная жирная струя.
– Съел?! На еще!
Толстяк заорал благим матом, а вихрастый сгреб за шиворот Валька-малька.
– Падлишь, значит? Ну тогда…
Малек не стал дожидаться расправы – выкрутился, убежал. Только воротник в руке остался. Остальных след простыл уже давно. Крысята воюют стаями, поодиночке не умеют.
– Их сразу бить надо, – пояснил мечник, исподлобья глядя на Димку. – Иначе хана. А теперь пойдем!
– Куда?
– Увидишь. Или ты хочешь, чтобы всегда так? Дрожать, прятаться по углам?
Димка не хотел. Словно загипнотизированный, он двинулся за своим спасителем.
– Я – Темный, – сообщил тот, не оборачиваясь. – Теперь так меня и станешь называть.
Димка шумно отхлебнул из кружки. Чай уже остыл, да и оставалось его на донышке. Вазочка из-под мороженого давно стояла пустая. Глаза мальчишки голодно поблескивали.
– Еще будешь? – спросил я.
– Не-а.
– Ну и ладно. А я закажу. Это все весной было?
– В мае. Только я в его клан не сразу попал. Сперва испытание… Ну, надо было на кладбище ночь просидеть.
– На кладбище?
– Ага. Только это не наше кладбище. На том бы я запросто… Темный нас в Истень увел. Меня и еще пацана. Только я не знал, что в Истень, думал, просто кладбище. На Краске.
– И что там было?
– Там? Совсем пи… ой, извините! В общем, плохо было. Мы в часовне, а снаружи – дэвы. Они как бы молятся, а потом оставляют разное… ну, как бы в жертву. Вот шпоры типа этой. – Он кивнул на Абсолютную Шпаргалку.
– А еще что, например?
– Женька Самохин шарик нашел. С полосками. После этого все девчонки за ним бегать начали.
– Ясно. Так, значит, этот Темный у вас атаманом?
– Ну… – Мальчишка огляделся. – Вы только не говорите никому, ладно? Он – из «Дверей Истени»! Это организация такая тайная. На самом деле Артем хочет детскую республику сделать. Как у Сурепина в книжках.
– А учителя, значит, вам мешают…
– Какие сволочи, те мешают, – злобно отозвался мальчишка. – Хороших вроде Настасьи Андреевны мы не трогаем. А вам-то какое дело?! Мы ничего не делаем!
– Ладно, ладно, не кипятись, – ответил я со снисходительной улыбочкой. – Мне бы с Темным переговорить. Устроишь встречу?
Мальчишка заерзал. Мои насмешки разрушающе действовали на неокрепшую детскую душу.
– Вообще-то…
– Если трудно, не надо. Я Свету попрошу.
Это оказалось последней каплей. Такого мальчишечье самолюбие не перенесло:
– Мне нетрудно! Я!.. В общем, так. Завтра у нас типа тренировки. Ну, рукопашный, фехтование, кошек ловить, так, всякое разное… Это для тех, кто отправляется в Истень. Темный нас муштрует – будь здоров! После школы сбор. В два часа на улице Медных Монеток. Там, где башня, знаете?
– Знаю. Ну что ж… Спасибо тебе!
…После того как мы распрощались, я долго стоял на темной улице, глядя в ночное небо. Чувство, что я на пути к разгадке, наполняло меня эйфорией. Наверняка Темный – сильный маг. Юное дарование, по каким-то причинам не распознанное ковеном. Обычно у дзайанов в этом возрасте больше одного поводка не бывает.
Но мальчишки на то и мальчишки, чтобы творить чудеса.
