Лучше заплатить…

Почему ошибка называется здесь ошибкой? Потому что она влечет за собой неприятные последствия, т. е. собственно неприятности и связанные с ними издержки. Если я кричу на своего ребенка – это ошибка, ведь он будет меньше мне доверять. Если я лгу своей второй половине – это ошибка, потому что сначала я сам буду чувствовать себя некомфортно и создам все условия для возникновения у меня чувства одиночества в отношениях с самым близким человеком (что само по себе – ужасно), а потом, когда мой обман вскроется, моя половина и вовсе перестанет мне доверять. Если я плохо справляюсь со своими профессиональными обязанностями, за моей помощью перестанут обращаться, а потому мои доходы уменьшатся. Короче говоря, если я делаю ошибку, то мне предстоит получить сполна.

Впрочем, я могу пытаться всячески избегать уплаты подобного долга. Например, можно убеждать своего ребенка в том, что я кричу на него ради его же блага или потому что «я уже сто раз говорил» и «сколько можно повторять?!» Можно, солгав супруге, долго убеждать себя в том, что моя ложь во благо, поскольку ей лучше этого не знать и т. д. и т. п. Можно уверять себя в том, что хоть ты и схалтурил, но в принципе специалист ты хороший, а если кто этого не понимает – это его проблемы. Кому-то от такого самовнушения, возможно, станет чуть легче, но лучше от этого жизнь не станет – это точно. Подобный список самооправданий можно продолжать и продолжать до бесконечности, но что он, этот список, если не еще одна ошибка, дополнительная, поверх прежней?

Вот я совершил одну ошибку (или сорвался на ребенка, или не хватило мужества сказать моей жене правду, или не нашел в себе достаточных сил, чтобы сделать свою работу как следует) и даже признал ее, эту свою ошибку, но остановился на этом. Повинился и стал молить судьбу о пощаде: «Судьба, дорогуша! Я все понял, я больше не буду! Только не надо мне всех этих последствий! Пусть мой ребенок меня простит и забудет, я же не со зла! Пусть жена все поймет, я же не хотел плохого! Пусть моя работа процветает и дальше, я же классный профессионал! Пожалуйста, пожалейте! Не надо никаких оргвыводов!» Что из всего этого выйдет?

Ну, во-первых, можно не тратить сил даром – сделанного не воротишь, и если ты ошибся, то жди последствий своих ошибок, бегать без толку, они все равно тебя настигнут, это как бумеранг. Во-вторых, если я оттягиваю возмещение такого долга, я совершаю новую ошибку, а потому плата возрастает – теперь мне придется расплачиваться и за ту, и за эту, новую ошибку. И в-третьих, я лишаюсь возможности начать с чистого листа, с начала, а потому мне придется класть новые слои своих поступков поверх тех, чья репутация уже находится под большим сомнением.

То, что расплата за собственные ошибки неизбежна, необходимо уяснить каждому, и самым серьезнейшим образом! Бегать от выплат – это безумие, способ наделать новых долгов и превратиться в банкрота. Так что принимать эту расплату нужно с благодарностью: возмещение информирует нас о наших ошибках, т. е. предохраняет нас на будущее, делает нас сильнее и внимательнее. Впрочем, при таком подходе – при явной готовности принять последствия своих ошибок сполна, без ропота и причитаний – мы вполне можем рассчитывать на их реструктуризацию, которую жизнь проведет сама, без наших просьб, а именно по причине их отсутствия.

Обвиняя ребенка в том, что он, мол, сам виноват в моем раздражении, я лгу, ведь это я раздражался. Таким образом, я им манипулирую, и рано или поздно он это почувствует, а потом просто перестанет верить моим клятвам: «Я люблю тебя! Я забочусь о тебе!» Причем это его недоверие распространится на все мои поступки и действия, эта ложка меда испортит всю бочку! Сетовать потом на его черствость, неуважение, а то и откровенное пренебрежение – просто констатировать факт: такова причитающаяся тебе плата за твои же собственные ошибки в его воспитании.

Оправдываясь перед женой, будучи уличенным во лжи, я лишь усиливаю в ней недоверие, и она, возможно, начнет предполагать такие вещи, которые мне и в голову не приходили. Если я обманываю в одном, как можно доверять мне в другом? Где гарантии?! Где основания?! И ведь это я сам загнал себя в этот угол – теперь мне придется оправдываться за все на свете и при этом с полным ощущением абсолютной бесперспективности своих оправданий.

Если же я устраиваю себе очередное, столь изощренное поощрение собственного непрофессионализма, находя лазейку, объясняющую мне мою халатность, то весь мой хваленый профессионализм в скором времени превратится в одну только фикцию. Я буду выглядеть как Золушка после боя курантов. Конечно, себя-то я всегда смогу оправдать, да вот только лучше я от этого не стану.

При этом ведь никаких жертв от меня и не требуется. Единственное, чем мне придется пожертвовать, – так это своим бахвальством и идеализированным представлением о собственной персоне. По сути, мне придется пожертвовать только одной-единственной иллюзией – я не идеален, я допускаю ошибки, такое со мной случается. Конечно, это сильный удар по самолюбию, но, бог мой, самолюбие – это та персона, которая вполне может и потерпеть, ничего с ней не станется, только лучше будет.

В общем, если я сделал ошибку, мне не стоит бегать от возмездия жизненной справедливости, от ее закона. Мне следует безропотно принять и снести последствия своих действий. Это, с одной стороны, сформирует в моей голове необходимый условный рефлекс: я, памятуя о доставшихся мне неприятностях и превратностях, вряд ли буду пытаться повторить прежнюю оплошность снова (причем автоматически, рефлекторно, что, как известно, очень облегчает жизнь).

С другой стороны, совесть моя будет чиста, да и все последующие мои поступки смогут опираться на твердую почву – сознание возмещенного мною долга, а это важно. Иными словами, мне самому полезно «оттрубить» за свои ошибки. Рано или поздно это все равно придется сделать, но «трубить» за все сразу (а если тянуть, то накопится бог знает сколько) – это не всегда хорошо.

Наконец, если ты честен с жизнью, то она обязательно будет к тебе благосклонна. Да и без груза долгов в любом случае жить будет легче, жить будет веселее.

Любить себя просто так, за ложный лоск, за мнимую безукоризненность, за дутую идеальность – это одно дело; а вот любить себя всякого – и в болезни, и в здравии, и в богатстве, и в бедности, и ошибающегося, и искупившего – это дело другое. Такое чувство действительно дорогого стоит. И право, разве есть что-то в любви к «франту-на-показ», к этакому «повесе-филистеру»? И разве же не чище и не краше будет чувство к тому, кто готов ошибаться и расплачиваться за свои ошибки, не пытаясь возложить свой долг на окружающих? Так какими же мы хотим себя видеть? Это решать нам.