Психотерапевтическое сопровождение процесса развития личности

Психотерапевтическое сопровождение процесса развития личности (ПСРЛ) – это сложный, живой и подвижный процесс, который, в отличие от терапевтического процесса, не может быть просто и однозначно определен или сформулирован. Вместе с тем очевидно, что для его зарождения и кристаллизации недостаточно одного знания психотерапевтических техник, правил «игры клиент – терапевт (и терапевт – клиент)» и одухотворенности этого процесса энтузиазмом психотерапевта, поскольку, состоящий только из этих ингредиентов, он не оказывается в должной мере продуктивным и пролонгированным, да и плюс ко всему возникает большое количество побочных эффектов, как-то: «зависимость» клиента от терапевта в гуманистической терапии или длительные, подчас не проходящие «проекции» и «сопротивления» пациентов при психоанализе.

Непременным требованием к научной работе является определение ее «целей» и «задач». Если попытаться расшифровать эту формально-научную языковую игру, то мы заметим, что «цель» какого бы то ни было предприятия – это нечто единственное, к чему все сходится как к итоговому результату, она, можно сказать, является неким вожделенным плодом, ради которого все это предприятие и было затеяно. Что же касается «задач», то это не какая-то конечная, результирующая цель – а совокупность меньших, но, впрочем, тоже конечных пунктов, которые в массе своей и приводят к поставленной «цели». Причем задачи не являются неким подобием последовательно расположенных друг за другом ступеней, ведущих к Олимпу «цели», а это скорее совокупность самостоятельных, независимых, в каком-то смысле частных результатов, которые, достигая определенной критической массы, формируют то, что позволит нам говорить, что «цель» достигнута.

Было бы глупо пытаться теоретически вывести «цель» ПСРЛ – это очевидно из самого определения цели как результата. Кстати, именно в этой связи стоит отвергнуть представление о том, что цель ПСРЛ – в «психологическое здоровье клиента». Конечно, это крайне желательно, и мы бываем близки к этому, но жизнь столь многогранна, что получить в ней сертификат абсолютного психологического здоровья представляется делом немыслимым. Скорее речь должна была бы идти не о «психическом здоровье», а о некоей «психологической свободе», где последняя есть не что иное, как свобода от страха. Впрочем, свобода, в отличие от других «смежных» понятий – «вседозволенность», «беспредел», «безнаказанность», «распущенность», «беспринципность» и т. п. – имеет весьма специфические коннотации, которые вряд ли имеет смысл специально оговаривать.

От малого до большого – все несет нам несвободу, с одной стороны, формируя страхи, нас ограничивающие, с другой стороны, создавая зависимость, которая, впрочем, также основана на страхе. С того момента, как нас запеленали в роддоме, все силы окружающего мира были направлены на то, чтобы ограничить нашу свободу, все воспитание ребенка зиждется на страхе. Мы – «Я-сознающее», поэтому мы не просто можем быть посажены в клетку, мы еще можем быть наказаны этим, потому что мы осознаем то, что мы ограничены. Много желающих поиграть с нами подобным образом, но ощущение несвободы дает нам возможность почувствовать себя желающими свободы. С другой стороны, сами подобные «игроки» оказываются в зависимости от нас, не будь нас, они почувствуют себя несвободными, но ощущают ли они свободу, играя подобным образом?

Понять, что такое свобода, не прочувствовав ее, так же невозможно, как знать, что такое зеленый цвет, если ты его никогда не видел. Само определение: «свобода – это возможность реализации всех своих тенденций», не поддающееся формальной трактовке, поскольку из опыта известно, что тенденции непременно противоречат друг другу, говорит о том, что понять ее логически практически невозможно. Но нелогическое не значит – иррациональное. Кто так полагает, просто не догадывается, что сложность устроения мира продиктована отнюдь не желанием неведомых злобных сил все запутать, а, напротив, необходимостью и реальностью простого его использования. Когда восхищаются «мудростью природы», почему-то не думают об «иррациональном», хотя «рационально» эту «мудрость» никто объяснить не может.

Поэтому цель ПСРЛ – не в разъяснении плюсов этого ощущения, а в достижении его переживания, поскольку избавление от страха и зависимости – это фактическое возвращение в лоно естества, где довольно трудностей и настоящих трагедий, но нет невроза. Страхи и зависимость окутали нас с ног до головы, мы однажды приютили этих путников, но страхи порождают страхи, а зависимость порождает зависимость. Педиатры говорят: «Сложность сбора язвенного анамнеза у детей заключается в том, что они забывают о боли…» – а взрослые боятся умереть, потому что «будет больно»! Мы живем в иллюзорном мире так называемых «чистых идей», в котором эти «чистые» идеи подчас выполняют грязную роль палача нашей свободы и, как следствие, психологического здоровья.

Странное дело, когда говорят о свободе, почему-то рассматривают это понятие только в моральном смысле. Словно бы подсознательно полагают, что свобода – это возможность делать то, что аморально. Думается, что те, кто так говорит, с одной стороны, сами совершенно не свободны, а с другой – представляют собой озлобившихся людей, которые ненавидят черной ненавистью весь мир, вместе взятый, и, в первую очередь, всех людей, его населяющих.

А теперь попробуем подумать относительно задач ПСРЛ – именно подумать, поскольку решить этот вопрос однозначно, как математическое уравнение, хотя бы из-за его масштабности не представляется возможным.

Понятно, что задачи ПСРЛ должны служить ее цели, но более чем очевидно, что, определив пусть даже сотню пунктов – «задач», ведущих к свободе, мы все равно рано или поздно почувствуем недостаток. Все равно окажется, что надо что-то добавить, а что-то через какое-то время покажется нам уже не актуальным, вероятно, путь должен быть каким-то другим. Но все-таки представим, что задач у ПСРЛ – ограниченное количество, рассмотрим пару показательных общеизвестных и классических примеров подобных взглядов.

Один из самых ярких и известных в теории гуманистической психологии опыт подобного рода сделал Абрахам Маслоу. Он пошел самым простым и вместе с тем экстравагантным путем. Работая в 30-40-х годах в Нью-Йорке, он познакомился с двумя блестящими учеными – Рут Бенедикт и Максом Вертхаймером, которые стали впоследствии его учителями. Они произвели на него странное впечатление: с одной стороны, формально, это были совершенно разные и по духу, и по интересам люди, но они казались ему чем-то очень похожими в сфере личностной организации, что-то объединяло их по уровню личностного развития. Тогда-то А. Маслоу и пришла в голову мысль по-новому рассмотреть уже имевшийся к тому времени термин Курта Гольдштейна – «самоактуализация».

Маслоу сформировал выборку личностей, которые, по его мнению, достигли уровня «самоактуализации», она состояла из девяти современников и девяти исторических персонажей. Анализируя личности этих людей, он выделил основные характеристики самоактуализировавшейся личности. К сожалению, приходится закрывать глаза на «научность» этих данных, что, впрочем, не делает их менее интересными. К сожалению, А. Маслоу не был психотерапевтом в прямом смысле этого слова, но можно принять без оговорок, что самоактуализация – неплохая цель для психотерапии. И именно поэтому в данном контексте мы представляем список положений, претендующих на роль задач психотерапии.

Итак, А. Маслоу выделял следующие характеристики самоактуализирующихся личностей: «более эффективное восприятие реальности и более комфортабельное отношение с ней», «принятие (себя, других, природы)», «спонтанность, простота, естественность», «центрированность на задаче» (в отличие от центрированности на себе), «некоторая отъединенность и потребность в уединении», «автономия, независимость от культуры и среды», «постоянная свежесть оценки», мистичность и опыт высших состояний, «чувства сопричастности, единения с другими», «более глубокие межличностные отношения», «демократическая структура характера», «различение средств и целей, добра и зла», «философское, невраждебное чувство юмора», «самоактуализирующееся творчество», «сопротивление аккультурации, трансцедирование любой частной культуры».

Надо полагать, что без дополнительной аргументации заметна некая разноуровневость этих позиций, их словно бы выдернули – кого из каменного века, кого из средневековья, а кого и из новейшего времени. Это смешение является естественным следствием частности подхода, который реализовывал А. Маслоу. И именно поэтому его теоретическая концепция не является психотерапевтической системой, способной дать соответствующий эффект. Кроме того, понятно, что, например, само по себе «чувство юмора» не может являться ни задачей, ни результатом психотерапии. Вместе с тем многие из этих положений, как мы увидим впоследствии, окажутся средством и базой психотерапевтического процесса, что-то ее результатом, а, например, «спонтанность» и «естественность» в поведении клиента являются непременными задачами ПСРЛ, что, впрочем, не исчерпывает всего списка возможных задач и вряд ли даст полное ощущение возможной свободы.

Другим минусом этого набора характеристик, представленного в качестве претендента на почетное звание задач ПСРЛ, является отсутствие индивидуальной специфичности для конкретного человека, а это пахнет пренебрежением к фундаментальному положению гуманистической теории об индивидуальности и неповторимости каждого из нас, положения, которое за очевидностью не требует доказательств.

Иными словами, несмотря на неизменность цели ПСРЛ, невозможен ограниченный список задач этого процесса. Задач ПСРЛ неограниченное множество. Короче говоря: достижение психологической свободы как цели ПСРЛ происходит путем выполнения определенных задач. Человек в процессе развития личности должен стать естественным, отдавать себе отчет в собственных чувствах, желать жить полноценной жизнью и проч. и проч. – и всего не перечислить никогда.

Кто-то скажет, что это самое пессимистичное из положений, но это так только в теории, на бумаге. В жизни же мы никогда не сталкиваемся с ситуацией полного отсутствия естественности, рефлексии чувств, желания жить. Если выпадает что-то одно, например способность осознавать собственные чувства, остаются сохранными другие способности. Впрочем, и в них, возможно, какой-то недостаток будет ощущаться.

Например, человек, обратившийся к нам за помощью, может испытывать «желание жить полноценной жизнью». Однако на первом месте все равно будет стоять та проблема, которая является для него наиболее значимой и насущной. В данном примере – это отсутствие рефлексии собственных чувств.

Мы увидим, что он (человек, обратившийся за помощью) испытывает очень нежные чувства к своей жене (мы прочтем это по тембру его голоса, по едва заметным изменениям в мимике лица). Но нам он будет говорить, да и сам будет в этом уверен, что он ее не любит и поэтому изменяет. Первоочередной задачей будет – поймать его в тот момент, когда эти чувства вновь появятся, и, например, предложить их рефлексию (так или иначе). Далее способность к рефлексии собственных чувств должна быть разобрана, и постепенно эта способность станет его достоянием. А тем временем, когда насущность этой задачи ПСРЛ сойдет на нет, выплывет другая способность, нуждающаяся в своем развитии. В нашем примере – это усеченное «желание полноценной человеческой жизни». И именно это станет очередной задачей ПСРЛ. Понятно, что все мы хотим «жить по-человечески», но до тех пор пока это лишь идея, она сама не обладает силой и не продуцирует тенденции к реализации этого «желания», именно этой задачей и займется терапевт.

После того как мы на примере разобрали понятие задачи в рамках ПСРЛ, попробуем облечь это в общие формулировки, поскольку феноменов, которые могут дать сбой в психической сфере человека, достаточно много. Восстановление их – каждого конкретно – и является непосредственной задачей данного этапа ПСРЛ. Какой же это именно феномен (содержательно) и какие будут использованы техники, подходы для его реанимации – не имеет никакого принципиального значения.

Итак, чтобы понять тот основной механизм, который лежит в основе задач ПСРЛ, необходимо понять и ощутить целостность конкретного человека, целостность всего несметного количества психических, психологических, межличностных и прочих процессов, которые в нем существуют. Понятие целостности предполагает, что вся эта фантастическая масса процессов не просто сложена в голову, как продукты в авоську, а находится в непосредственном системном и структурном отношении, взаимодействии.

И поэтому нет ничего странного в том, что если уж есть такая сложная система, то есть и нечто, заправляющее этой гармонией, некие аналоги «органов управления» этой системы, причем они естественны и «эндогенны». Если бы мы были помещены в условия, которые бы помогали и позволяли всему, живущему в нас, своевременно реализовываться, удовлетворялись бы все наши потребности и т. п., то, возможно, психотерапия и ПСРЛ не понадобились бы никогда. Но ведь так не бывает и быть не может. Так что вполне оправдано, что эти гармонизирующие систему феномены, или, как мы их назвали, – органы (средства) управления (мобилизации, активации, перераспределения и проч.) дают сбой, а задача ПСРЛ заключается, таким образом, в том, чтобы восстановить нормальное функционирование этих собственных, имманентно присущих человеку феноменов – для того чтобы вернуть автономность нарушенной целостности его психической сферы. Автономность же – это свобода и в этом смысле цель ПСРЛ.

И по форме, и по содержанию изменения, происходящие с человеком в процессе ПСРЛ, могут быть крайне разнообразными, так как и то и другое – это категории состояний, а мы изучаем процессы. Как конкретно овеществится тот или иной процесс, какие доступные нашему восприятию характеристики и состояния выдаст на-гора своего ино-реального, скрытого от нас, потаенного производства – неизвестно. Да это и не так важно, если в наших задачах – помочь страдающему человеку, а не сделать так, чтобы он смирился со своим страданием в угоду общественной невозмутимости и определенности, в угоду привычке, традиции, соответствию; мы должны работать с его сущностью и заниматься сутью процесса, а не его внешним антуражем.

А суть этих изменений, ведущих к психологической свободе, – всегда одна и та же, и она реализуется через системы индивидуальных отношений, идущих из глубины человека, проникнутых его существом. Это индивидуальные отношения человека с другим человеком, с окружающим его миром, с самим собой. Технология ПСРЛ и состоит в помощи по созданию, удержанию и курации этих паттернов – индивидуальных отношений с самим собой, другими и миром.