Книга: Психосоматика. Психотерапевтический подход
Назад: Заключение
Дальше: Привычное горе

Часть первая
Горе, печаль, страдание

«Всеми страданиями вокруг нас должны страдать и мы. У всех у нас не одно тело, но одно развитие, а это проводит нас через все боли в той или иной форме».

Ф. Кафка


Депрессия – это психическое расстройство, но оно не возникает из ниоткуда. Депрессия по сути есть патологическое усиление нормального естественного аффекта – горя, печали, страдания. Усиление же этого аффекта влечет за собой множество различных последствий, которых от самого этого аффекта ожидать не приходится.

С другой стороны, любой аффект – есть интегральное проявление происходящих в психике процессов, при этом он не бывает отдельным, самостоятельным, но лишь превалирующим в том или ином эмоциональном состоянии, где неизбежно присутствует и масса других ингредиентов с оттенками и полутонами. Иными словами, аффект горя, печали, страдания возникает при взаимодействии различных структур психического и занимает определенное место в психологическом пространстве индивида.

Наконец, ничто в психическом, сколь бы нелепым и бессмысленным оно ни казалось, не является случайным или бесполезным. Всякий аффект выполняет некую функцию, играет какую-то определенную, важную с точки зрения целостного организма функцию, зачастую, правда, он – аффект – переигрывает, и тогда возникают издержки, делающие его – этот аффект – болезненным.

Прояснением этих базовых вопросов мы сейчас и займемся.

Естественная психологическая реакция

В сущности горе как эмоция, печаль или страдание – это обычные психологические реакции. Они знакомы всем и каждому, более того, это первое от момента рождения пережитое нами эмоциональное состояние! Мы появляемся на свет, издавая пронзительный крик, сообщая миру о своем страдании. Да, нам было больно, холодно, неуютно, но главное – мы были исторгнуты, отвергнуты, брошены.

Таковы, как указывают исследователи, основные причины страдания:

· гиперстимуляция (действие раздражителей высокой интенсивности или просто весьма продолжительное действие одних и тех же раздражителей);

· фрустрация (психическое состояние, вызванное невозможностью удовлетворить возникшую потребность или столкновением с непреодолимым препятствием при осуществлении целенаправленной деятельности);

· изоляция (тот или иной вид одиночества, включая воображаемое, имитируемое или кажущееся, сопровождающееся в ряде случаев изменением привычных условий существования).

Все эти выводы замечательны и, конечно, отвечают реальному положению дел, но каковы психические механизмы, приводящие к возникновению сниженного аффекта? Почему наша психика реагирует так, а не иначе? Каков эволюционный смысл подобной реакции на указанные «причины»?

Ответ на все эти вопросы кроется в особенностях функционирования инстинкта самосохранения, который, вне всякого сомнения, является основной движущей силой нашего существования. Чем, кроме инстинкта самосохранения, наделила нас природа в качестве систематизирующего и руководящего начала? Никакие претенденты на эту должность не выдерживают конкуренции, даже половой инстинкт – и тот лишь частное проявление инстинкта самосохранения, ведь это инстинкт самосохранения вида, включенный в общий инстинкт самосохранения. Какие же психические механизмы определяют работу этого монстра?

Открытие, о котором пойдет сейчас речь, сделал великий русский ученый, академик, лауреат Нобелевской премии И.П. Павлов. Исследуя поведение животных, он сформулировал один из основополагающих законов функционирования психического – закон «динамической стереотипии». Не вдаваясь сейчас в подробности этого открытия, мы перейдем сразу к тем его положениям, которые важны для понимания депрессии.

Иван Петрович Павлов

В массовом сознании имя Ивана Петровича Павлова ассоциируется с безжалостными экспериментами над собаками, а медицинская общественность знает его как «великого русского физиолога» (Нобелевская премия получена И.П. Павловым за изучение физиологии сердечно-сосудистой системы). Вместе с тем И.П. Павлов создал учение о высшей нервной деятельности, которое дает подлинно научное объяснение психической жизни человека и животных. К сожалению, в этом своем качестве он значительно лучше известен на Западе, нежели на своей родине.

Действительно, И.П. Павлов не только блистательный физиолог, но и виднейший психолог, тончайший клиницист. Всю свою жизнь И.П. Павлов боролся с идеалистическими представлениями в психологии, а потому зачастую воспринимается как явный противник психологии вообще, что в корне неверно. Еще учась в Военно-медицинской академии, он писал своей невесте о том, что мечтает заняться изучением психологии, а также сообщал о своих первых исследованиях в этой области.

Позже, уже обретя мировую известность, И.П. Павлов обратился к непосредственной работе с пациентами психиатрических больниц. Проведенные им «клинические среды» в Санкт-Петербурге на базе Клиники неврозов, ныне носящей его имя, до сих пор являются подлинным откровением: психические заболевания предстают в них как сложнейшие коллизии психических процессов – возбуждения и торможения, корково-подкорковых взаимодействий, первой и второй сигнальных систем, динамических стереотипов.

Согласно закону динамической стереотипии, психическое тяготеет не к хаотичному поведению, а к формированию определенных динамических стереотипов или, проще говоря, набора привычек. Проверенный однажды стереотип поведения, реализованный и по случаю не приведший к летальному исходу, фиксируется как «проходной вариант», как безопасная форма поведения. Остальные же возможные варианты поведения и действий (сколь бы хороши они ни были), не проверенные практикой, огульно оцениваются психикой как опасные и нежелательные. «Нет ничего ужаснее неизвестности» – гласит инстинкт самосохранения.

Стереотипное же действие, стереотипная ситуация – напротив, дело понятное и знакомое, а потому, что бы ни происходило, как бы ни менялась наша жизнь, психика все равно будет тяготеть именно к этой, избранной однажды форме поведения. И даже если эти привычки с точки зрения здравого смысла не очень-то и хороши, их реализация сопровождается внутренним положительным подкреплением (положительными эмоциями). Иными словами, за то, что мы придерживаемся прежних стереотипов поведения, мозг вознаграждает нас положительными эмоциональными переживаниями.

Но ситуация меняется самым кардинальным образом, когда мы решаемся или вынуждены (принуждены) отступить от проверенной однажды формы поведения, закрепленной в виде динамического стереотипа. В этом случае нас ожидает не позитивное, а негативное подкрепление, то есть нам предстоит испытать крайне неприятные эмоциональные переживания, требующие от нас или, можно сказать, вынуждающие нас вернуться к прежнему, проверенному, устоявшемуся стереотипу поведения.

При этом психику абсолютно не заботит тот факт, что у нас, например, нет возможности поступать так, как прежде, или что такой поступок чреват массой негативных последствий. Инстинкт самосохранения – изобретение наидревнейшее, и потому образованные филогенетически в более позднее время структуры мозга не способны корректировать эту базовую реакцию. Правило исполняется неукоснительно: если мы нарушили какой-то стереотип своего поведения, мы неизбежно испытаем негативные переживания – страх, гнев или горе…

Разрыв сердечной связи

Как уже говорилось, горе является первой эмоциональной реакцией человека. Это горе так же, как и в любом другом случае (за исключением, конечно, привычки горевать), есть результат нарушенного стереотипа поведения. Например, находясь в утробе матери, мы привыкли слышать-ощущать биение ее сердца. Когда же мы исторгнуты из материнского чрева – все стереотипы нашего эмбрионального существования (поведения) оказываются нарушены.

С.С. Томкинс подтвердил эти соображения простым, но чрезвычайно интересным экспериментом. Он показал, что новорожденные, помещенные в комнату с репродуктором, имитирующим биение сердца матери, быстрее прибавляли в весе и меньше кричали, чем дети в обычных палатах. Иными словами, когда для малышей были созданы условия, которые в большей мере отвечали их привычному – утробному – образу жизни, они испытывали меньше отрицательных эмоций, нежели те дети, чьи динамические стереотипы были нарушены куда более существенно.

Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что негативные эмоциональные переживания, включая, конечно, и эмоции горя, печали, страдания, являются естественными психологическими реакциями. Природа этих реакций обусловлена законами функционирования психического аппарата, который в свою очередь выстроился под неусыпным руководством инстинкта самосохранения, будучи, кстати говоря, одним из инструментов последнего. Кроме того, становится понятно, что критерий «объективной» оценки адекватности того или иного эмоционального переживания не может быть основан на логике здравого смысла, но подчинен логике законов психической организации. Поэтому, если человек испытывает тоску или тревогу в тех случаях, когда, как нам кажется, ему следовало бы радоваться, это не означает, что он капризничает или водит нас за нос. Следует думать, что он оказался заложником работы своего инстинкта самосохранения, который сейчас наказывает нашего «зануду» или «капризулю» негативными переживаниями за нарушение какого-то, зачастую трудно верифицируемого, динамического стереотипа поведения.

Впрочем, все не так просто… Многое зависит и от того, с какой именно привычкой (динамическим стереотипом поведения) мы имеем дело.

© RuTLib.com 2015-2018