Глава седьмая. Черно-белые полосы вышли из моды! Или что делать, если тебя сглазили…

Мы с Ирой ехали на важную встречу. Честно говоря, волновались: предстояли трудные переговоры. Хорошо, хоть «пробок» не было, значит, нет риска опоздать, а потому не придется начинать беседу с извинений.

«Все пройдет успешно, – заявляет вдруг моя коллега, которая еще утром измучила меня своими сомнениями. – Смотри, нам на каждом перекрестке горит “зеленый”! Значит, сегодня наш день». И действительно, мы еще ни разу не притормозили у светофора. Правда, мне не пришло в голову, что это гарантия нашего успеха, но за Иру порадовалась: она так взбодрилась, что я поняла – переговоры закончатся нашей категорической победой.

У меня, если честно, про светофоры и «пробки» другая примета. Я точно знаю, что проблем с движением не будет, если мне, наоборот, очень надо притормозить – например, чтобы снять пиджак или накрасить губы.

На следующий день на встречу с Андреем я тоже приехала без опозданий (мы договорились встретиться в моем офисе, и заставлять Андрея ждать было бы ужасно некрасиво). Место для парковки тоже нашла сразу. Интересно, как бы Ира расшифровала эти подробности? Впрочем, я знаю главное: эти мысли в моей голове – к разговору о приметах, о черно-белых полосах в жизни и прочих иррациональных страхах.

Теоретически я понимаю, что доктор не одобрит мои ненаучные рассуждения, поэтому сразу, не дав Андрею сказать ни слова, начинаю агрессивно защищаться.

– Ну а что, Андрюш, разве не бывает так: неприятности одна к другой? Черная полоса, ничего не попишешь. Про это даже русские народные пословицы существуют: пришла беда – открывай ворота; или вот еще: беда не приходит одна. Ужас ведь в том, что когда неприятности сыплются одна за другой, то становится страшно за что-то браться даже. А так, наверное, и до депрессии недалеко, – про депрессию я сказала специально, чтобы хоть как-то «обнаучить» свой монолог.

Андрей взял с моего стола пластиковую коробочку с черными скрепками и… высыпал их на стол.

– Видишь, где-то несколько скрепок рядом легли, где-то по одной. Вот это – случайное распределение. Негативные события в нашей жизни – что-то вроде этих скрепок: в какой-то момент жизни их больше, в какой-то момент – меньше. Ты полосу здесь видишь?

– Нет.

Доктор берет вторую коробочку – на этот раз с разноцветными скрепками. И они ложатся поверх тех – черных.

– А это хорошие события в жизни, и снова случайное распределение. Тот, кто не может мыслить системно, может пользоваться «концепцией полос» – красивой метафорой, которая на самом деле ничего не объясняет. И все бы ничего, если бы не печальные последствия этой теории – человек настраивается определенным образом и теряет, зачастую, всякую адекватность. Это, знаешь, как со «смешинкой» – если попала она тебе «в рот», то уже и палец – шутка необыкновенная. К сожалению, правда, нам чаще не смешинки в рот попадают, а слезинки в глаз.

«Черная полоса» может состоять всего из одного негативного события, и его может оказаться достаточно – она будет вполне себе темной. Может длиться день, а может – и месяц. Однако человек, обозначив что-то как «черную полосу», специфическим образом настраивает себя и становится тенденциозным в оценках действительности: раз у него «черная полоса», то очевидно, что ничего хорошего ждать не следует. Поэтому даже если что-то хорошее вдруг и произойдет, он не станет рассматривать это событие как большую удачу. Зато любая неприятность лишь утвердит его в мысли, что наступила «черная полоса» и надо лезть в бомбоубежище.

Проблема в том, что с белыми полосами все не так замечательно, как с черными, потому что мы, вследствие особенностей своей психической организации, имеем свойство переоценивать значимость отрицательных событий и недооценивать ценность событий нейтрально-позитивных. Если на перекрестке человек стал свидетелем ДТП, то из всего количества случаев, когда он бывал на этом перекрестке, а это, возможно, десятки или даже сотни раз, он запомнит только это событие, потому что именно оно разбудило его инстинкт самосохранения, заставило вздрогнуть, встрепенуться, напрячься. Короче говоря, плохие события для нас эмоционально более значимы, нежели положительные или нейтральные.

– Ну, хорошо. Принимается. Но ведь, правда, бывают такие дни, что вообще ничего не складывается. Знаешь, у меня однажды день такой был – ни одной доброй новости и сплошные разочарования. Приезжаю домой чуть не в слезах, выхожу из маршрутки, на улице мрачно, дождь льет, и тут мимо проносится машина. Разумеется, по огромной луже, разумеется, на огромной скорости. Меня окатило всю с ног до головы – мне раньше казалось, что так только в кино бывает. Но в целом получилось убедительное завершение ужасного дня! Ну как после этого не говорить о «черных полосах»? Вообще, кажется: лучше в такой день даже из дома не выходить.

– Ты в машине радио слушаешь?

– Ну, да, естественно. Но не могу сказать, что всегда одну радиостанцию. Знаешь, иногда так нервничаешь, что очень кстати оказывается классическая музыка – правда, успокаивает. А когда настроение… лирическое, то настойчиво ищу песенки про любовь.

– А всегда находишь то, что хочешь услышать?

– По-разному. Иногда просто удовольствие: едешь по городу и слушаешь красивую музыку, такие прямо удачные песни одна за другой. А порой всю дорогу нажимаешь на кнопки, перескакиваешь с одной радиостанции на другую, и ни одной приятной мелодии. Я понимаю, что у каждого свой вкус, но ты ведь о моем впечатлении спрашиваешь?

– Разумеется. А какие ты выводы делаешь, когда за полчаса, пока ты ехала в машине, по радио не прозвучало ни одной твоей любимой песни?

– Выводы? – недоумеваю я. – Мне как-то в голову не приходило делать из этих обстоятельств всякие умозаключения.

– Вот видишь. Приятности и неприятности в жизни – это такое же стечение обстоятельств, как и подборка удачных и неудачных, на твой взгляд, музыкальных произведений на радиостанциях. Если ты «поймала» симпатичную песню, это не значит, что следующая тоже окажется в твоем вкусе. И точно так же это не значит, что следующая после трех хороших песен обязательно тебе не понравится.

Вот тут, кстати, доктор напомнил еще одну проблему. Ведь когда все хорошо складывается, тоже не слава богу. Как говорит одна моя знакомая: все как-то подозрительно удачно…

Несколько лет назад в одной из командировок у нас подобралась на редкость замечательная компания – веселые, интересные и чрезвычайно приятные люди. Мне кажется, столько, сколько в те дни, я не смеялась никогда. Однажды, поздно вечером в ресторане после очередной шутки и взрыва хохота моя коллега с трудом выговорила: «Ой, слишком много смеемся, потом плакать будем». Честно говоря, все как-то напряглись. Вспомнили, что уже неделю вдали от дома, и вообще…

В эту ночь в Петербурге были разбужены несколько семей командировочных. Это мы звонили после позднего ужина, чтобы убедиться, что с родными все в порядке и что наш смех – не к их слезам.

– Надо всем, кто так говорит, давать по башке, – доктор считает, что с подобными персонажами не следует церемониться. – И тогда все будет хорошо. А то понеслись всех будить!

У нас как-то чрезвычайно любят такие сентенции, лишенные всякого смысла. Непонятно, зачем она это сказала, кому? Если она пророчица, то почему до сих пор не в психиатрической больнице? А если не пророчица – то откуда она знает, что будет? Что ж, привлекла внимание к себе, стала центром происходящего, нашла способ оказаться заметной. А если бы еще, не дай бог, что-нибудь случилось (ведь всегда может что-нибудь случиться), она и вовсе заслужила бы авторитет немыслимый.

– Но, кажется, есть такая примета, – не очень уверенно возражаю я. – А приметы – это, знаешь ли, мудрость народная.

Доктор пожал плечами и улыбнулся.

– Народная мудрость… Сильно сказано, конечно. Завораживает. Знаешь, наши метеорологи государственные провели специальное исследование и показали, что все народные приметы, связанные с погодой, – какой-нибудь дождь на Иванов день, – это чистой воды профанация. «Попадание» находится в пределах статистической вероятности, то есть пальцем в небо и никаких гвоздей. В отношении же примет бытового свойства – это классический массовый невроз, только ритуализированный и поэтому не воспринимающийся нами как признак безумия.

Самое забавное, что такие массовые неврозы есть даже у животных, о чем очень увлекательно рассказал нобелевский лауреат Конрад Лоренц. В этих бесчисленных ритуалах нет ничего загадочного: человечество когда-то по каким-то причинам чего-то боялось, с веками с развитием науки истинные причины страхов устранилась, а ритуал, связанный с самозащитой, остался. Поэтому люди здравые, в твердом уме и трезвой памяти, возвращаясь за забытыми вещами, смотрят в зеркало, увидев черную кошку, перебежавшую дорогу, плюют через плечо…

– Ой, про кошек, действительно, смешно. Вот я, например, понимаю, что глупо их бояться. И все понимают. Но при этом все, кто оказался «по другую сторону от кошки», замрут на мгновение в надежде, что первым перейдет дорогу кто-нибудь другой. Примет, так сказать, удар на себя.

– Что ж, я считаю, что надо проявлять заботу о ближнем: всегда переходить дорогу после кошки первым. В городской Клинике неврозов, где я работал несколько лет, двери моего кабинета выходили на черную лестницу. Там постоянно ходили уборщицы с пустыми ведрами – выбросят мусор в контейнер на улице и возвращаются на отделение. А тут я… Так они, встретив меня, дипломатично переворачивали ведра или просили подождать, пока они пройдут, – чтобы мне с ними не столкнуться. А то ведь не приведи Господи!.. Но я всегда их утешал: «Ну, оно же у вас немытое, в ведре явно грязь какая-то осталась, значит, не пустое». И бабулечки успокаивались. А если надо вернуться за чем-то, я говорю своим спутникам: «Мы еще и не уходили, мы просто вышли на улицу посмотреть, какая погода. Так что вернитесь и возьмите все, что вам нужно». Действует безотказно.

А что, в этом есть своя логика. Вот в нашем бизнес-центре пропускная система. И я, уходя домой, через раз забываю пропуск. Так мало того что за ним приходится на второй этаж подниматься – надо еще и в приемную заглянуть: там зеркало висит.

– Мы имеем дело с иррациональным поведением: в отсутствие фактора угрозы совершаем действия по обороне, – продолжает мой доктор. – Человек, который в нормальный солнечный день держит над головой зонт, вызовет у нас недоумение, верно? Так вот мы с этими приметами и нашими действиями выглядим так же.

В целом я не считаю эту проблему серьезной, если, конечно, она не отравляет жизнь человека окончательно и бесповоротно. Однако, бывают случаи, когда приметы, как правило, на фоне тяжелых депрессивных расстройств или других отклонений психики, вдруг приобретают для человека по-настоящему сверхценный характер, превращаются в паранойю.

У меня на программе однажды была женщина как раз в связи с приметами. Она похоронила нескольких своих родственников, и все эти смерти сопровождались у нее одним и тем же сновидением: во сне у нее выпадали зубы. Впрочем, мне тоже несколько раз снилось, что у меня выпадают зубы, но это никогда не было связано со смертью близких. А моя гостья, конечно, увязала в голове все эти факты и сделала для себя соответствующие выводы. Однако же, после смерти дочери сон перестал повторяться. Объяснить это, кстати сказать, очень просто: женщина настолько испугалась, что «запретила» себе видеть подобные сны (в определенной степени мы можем управлять сновидениями). Но зато теперь она мучилась от страха, что ей снова приснятся выпавшие зубы и кто-нибудь умрет.

Как всегда в таких случаях, я стал выяснять историю жизни моей гостьи, и выяснились следующие подробности. В свое время, ее жестоко избивал муж, от его побоев она с двумя детьми сбежала на другой конец страны. Жила в нищете, вместе с детьми ютилась в девятиметровой комнате. И вдруг ей приснились выпавшие зубы. Она растревожилась, а кто-то подсказал: сон – к смерти. Женщина впала в тревогу и панику. Первым после этого умер ее бывший муж, и состояние депрессии, в котором она на тот момент находилась, зафиксировало ее внимание на этом сновидении. Моя пациентка категорически отказывалась думать, что это всего лишь совпадение.

– Подожди, Андрюш, я, конечно, здравый человек, но, все-таки, совпадение – это когда один раз что-то случается. А ты говоришь, что у нее несколько родных умерло, и все на фоне этих жутких снов.

– На протяжении нескольких лет этот сон снился ей почти каждую ночь. Вещих снов хватило бы, чтобы «выкосить» целый район, а умерло за восемь лет, я прошу прощения, «всего» четыре родственника. И тут надо просто остановиться на одной из двух версий… Или сон о выпавших зубах к смерти, но тогда где кладбище с сотнями родственных могил? Или все-таки сны сами по себе, а смерти – сами по себе.

Состояние тревоги, неуверенности, депрессии делает нас более чувствительными к разного рода «сигналам угрозы», а потому тут приметы сразу же оказываются в фаворе, они ведь почти все связаны с возможными неприятностями. Сталкиваясь с трагическими, пугающими событиями, мы ищем хоть какое-то объяснение случившемуся, а еще пытаемся выгородить себя, доказать, что мы не виноваты в произошедшем. И если рационального оправдания не обнаруживается, мы вспоминаем приметы, которые можно, как известно, «притянуть» к любому делу, – и объяснишь все, и успокоишься.

Терпеть не могу, когда кто-нибудь начинает рассказывать свой сон. Ладно еще, если просто скажет: приснилось, что машину купил, или, наоборот, что машину угнали. Так ведь нет – приснится какая-нибудь чушь, а ты сиди слушай. И все с такими подробностями, чтобы ни одной детали не упустить. «Я выхожу из дома, а вместо улицы – поле, и тут вдруг подходит сосед, причем, похожий на нашего начальника, но я-то понимаю, что сосед, а потом мы вдруг на острове, и он мне говорит…» Или: «Снится мне, будто я кусаю яблоко, а там муравьи…» Нет, ну это нормально, а? Почему некоторые люди считают, что подобные глупости можно и, главное, нужно произносить вслух?

Впрочем, тема, которую я предложу сейчас Андрею, звучит не менее абсурдно. Ладно, надеюсь, он понимает, что у меня к этому вопросу исключительно литературный интерес.

– Давай про сглаз и порчу поговорим.

– А что я должен сказать?

Доктор не скрывает своего удивления по поводу предложенной мною темы. Хотя мне, например, очевидно, что проблема актуальная.

– Ну, я понимаю, что безнадежных в этом смысле товарищей мы не излечим. Но людей пограничных остановим.

– Да, действительно, надо объяснить, почему мы, два умных человека, об этом говорим – исключительно для профилактики массового безумия.

Если бы так называемые паранормальные явления реально существовали, то формальная наука их давно бы зафиксировала. Ошибочно думать, что ученые не пытались этого делать. В мире при различных университетах было создано более 80 научных кафедр парапсихологии – там много лет работали увлеченные фанаты. Работали и… ничего не обнаружили. Дело в том, что при фиксации подобных явлений должны быть соблюдены определенные требования – во избежание шарлатанства и случайностей. Однако удач на этом фронте не наблюдалось.

В России данную проблему в начале века изучал знаменитый профессор Л.Л. Васильев, ученик В.М. Бехтерева. И в 90-е годы прошлого века в нашей стране тоже проводились соответствующие исследования, мне довелось быть одним из экспертов. Результат: все ясновидения и телепатии – в рамках банальной статистической погрешности.

Еще один факт: недавно в Скандинавии завершилось большое, многолетнее исследование – ученые пытались найти общие характерологические черты у представителей одних и тех же знаков Зодиака. Для анализа была взята более чем достоверная выборка – 10 000 человек. Но ничего не нашли, никакой связи между датой рождения и психологическими особенностями, о которых написано в каждом гороскопе. Между тем мы склонны верить звездам, и гороскопы, несмотря на все эти объективные данные, никто не подвергает сомнению.

Про гороскопы непременно должна рассказать замечательную историю. Вообще, да простят мне мою искренность коллеги, во многих журналах и газетах гороскопы пишут не «профессиональные» астрологи, а сами журналисты. В принципе, вполне логично: журналисты – люди креативные и теоретически неплохо владеют словом. Не знаю, что можно сказать по гороскопам о Близнецах и Девах, но об авторах можно сказать многое.

Вот я, например, человек очень правильный, поэтому в гороскопах, которые писала для одного глянцевого журнала, всем давала разумные советы. «Овнам следует больше внимания уделять близким… Водолеям полезно подумать о здоровье». Совесть моя чиста: я всем желала только добра. Другой пример: моя злобная коллега из ежедневной газеты Марина. Девушка славилась нелюбовью к человечеству, и каждую неделю благодаря ей в газете появлялась колонка злобных пророчеств.

Но самый показательный анекдот про гороскопы – история моей однокурсницы Наташи. Каждый понедельник, когда она садилась писать предсказания на следующую неделю, к ней один за другим подходили коллеги: «Наташ, мне через несколько дней за машину платить, напиши, что Рыбам будет прибавка к зарплате»; «Солнышко, я объявление разместила в Интернете, напиши, что Львов ждет счастливое знакомство». Наташа исполняла все просьбы. Так что в этой газете гороскоп составлялся по просьбам трудящихся.

– Это, пожалуй, самая замечательная история про гороскопы! Спасибо! – хохочет Андрей. – Но вернемся к нашей трагической теме про сглазы и порчи. Знаешь, откуда идет вера во все эти глупости? Из детского мистического восприятия жизни. Дети верят в магию, поскольку многое просто еще не могут себе объяснить. Чудеса для них возможны. Однако дети, в отличие от взрослых, верят как в злые силы, так и в добрые чудеса. Но с возрастом вера в добрых волшебников истощается. Нет взрослых, которые верят в Деда Мороза, – в позитивном легко разочароваться.

– А-а, то есть мы перестаем верить в добрых волшебников, но по-прежнему верим в злых? Во всяких ведьм и леших?

– В каком-то смысле, да, конечно. Речь, разумеется, не идет о вере в демонов из «Властелина колец», это, скорее, вера в то, что судьба имеет на тебя какие-то виды. И как правило, не те, которые бы тебе самому хотелось, чтобы она взяла в оборот. Иными словами, человеку свойственно объяснять свои несчастья Роком, что в целом абсолютно согласуется с устройством нашего психического аппарата. Инстинкт самосохранения специализируется на том, что связывает вместе все негативные события нашего жизненного опыта друг с другом, – в результате мы впадаем в ужас, а как следствие – находимся в состоянии постоянной мобилизации, то есть ежесекундно готовы к бою. Инстинкту, конечно, удобно, а вот нам – нет. Значит, надо просто с этим бороться, понимая, что у мозга есть такой крен – ерунду всякую придумывать.

Почему экстрасенсы пользуются огромной популярностью у населения? Потому что эти люди продают не колдовство, а надежду. Потребность в надежде велика и огромна, а сама надежда действительно обладает огромной ценностью. Замечательный петербургский ученый И.П. Лапин проводил исследование «эффекта плацебо» (так называемого «эффекта пустышки»). Группа больных проходит лечение, но одним дают лекарство, а другим – пустышку, замаскированную под лекарство. В результате одни вылечиваются на 50 процентов, а другие – на 65, последние принимали лекарственный препарат. То есть, реальный эффект от препарата – всего 15 процентов! Все остальное – «эффект плацебо», результат самовнушения. Впрочем, большинство из нас знают это и по собственному опыту. Препараты начинают действовать быстрее, чем успевают всосаться в кровь: выпил таблетку – и сразу легчает, хотя реальное действие лекарства порой начинается через пару часов.

Вообще, степень внушаемости человека очень велика. А всеобщность этой веры обладает огромным индуцирующим фактором. Известно, что заниматься гипнозом через телевизор значительно более эффективно, чем заниматься гипнозом в кабинете психоаналитика. Вся страна по центральному каналу лечит геморрой – это же какая степень внушения! При этом каждый сеанс начинается с исповедей тех, у кого все уже «рассосалось».

На одном из телевизионных каналов регулярно появляются тетечки с мутными лицами. Сидят со свечками в руках и отвечают на вопросы телезрителей. Им звонят со всех концов России, чтобы рассказать про боль в пояснице, посоветоваться, выходить ли замуж, выяснить, удачной ли будет предстоящая покупка квартиры. Зрелище, конечно, специфическое. Тетечки начинают пялиться в экран, будто стараясь получше разглядеть телефонного собеседника, размахивают руками и дают советы.

То, что они «угадывают» о позвонивших, редко совпадает с действительностью, но это уже зона ответственности просителей, а не колдунов. Говорит страдальцу телевизионный маг: «У вас умер близкий человек» – и тут уже твое дело оперативно вспомнить, о ком речь, и поддержать волшебника. Задача, как ни печально, несложная: разве есть люди, которые не теряли родных? «Вы иногда плохо себя чувствуете». А кто всегда бывает здоров? Ну и так далее.

Звонки, разумеется, платные. Все диалоги заканчиваются одной рекомендацией: вам надо прийти в наш центр. Это разумно: практически у всех позвонивших обнаруживается сглаз или порча, а снимать их заочно не умеют даже колдуны.

– Знаешь, сколько людей боятся таких неприятностей, как сглаз и порча?! Причем о порче задумываются, если дела идут из рук вон плохо, а про сглаз – если все хорошо было и вдруг – что-то не так. Сглазили, значит.

– Мне на днях прораб, работающий на соседнем участке, рассказал драматическую историю – мол, позавидовали его сыну, и тот покрылся красными пятнами. Пришлось везти к знахарке – та поколдовала, и все прошло. Я сказал ему две вещи: во-первых, крапивница действительно в течение трех-пяти дней, как правило, проходит, а во-вторых, если бы это была правда и зависть так разъедала человека, то от доктора Курпатова уже давно бы одна только маленькая язвочка осталась. Просто это, наверное, лестно думать, что тебе все завидуют. Ведь этот мужчина рассказывал о своем сыне с гордостью: мальчик выиграл конкурс, собирался ехать на учебу за границу. Впрочем, зависть – это какая-то эфемерная вещь, мне кажется. Я никогда не сталкивался с завистью ко мне напрямую.

– Да ладно!

– Нет, я знаю, что теоретически такие люди существуют – по крайней мере, вопросы о них мне журналисты задают регулярно. Но в целом – это для меня какие-то неведомые звери. Все же знают, что завидовать некрасиво, вот никто и не показывает своих чувств, по крайней мере, в присутствии объекта зависти. Впрочем, если я и узнаю, что кто-то из моих знакомых мне завидует, то у меня вряд ли возникнет желание с ним общаться дальше. Зависть – это ведь от недостатка умственных способностей, а коли так, то о каком общении может идти речь?..

Я так понимаю, что последняя реплика доктора – это его рекомендация. Не надо общаться с теми, кто с трудом переживает ваши успехи и победы. Разумно.

Про порчу тоже понятно – бизнес. Зарабатывают и те, кто наводит, и те, кто снимает. Заодно те, кто делает про черную и белую магию телесюжеты и пишет статьи, а также те, кто рекламирует услуги колдунов и экстрасенсов в СМИ. Но если мы с вами не участвуем ни в одном из этих проектов, то какое нам дело до всей этой ерунды?

А что касается примет… Один известный метеоролог рассказывал мне в интервью, что народные приметы о погоде не заслуживают особого доверия просто потому, что в каждом регионе свои природные особенности, и приметы, которые «работают» на северных территориях, абсолютно не актуальны на западе или на юге. Даже в двух соседних областях дела могут обстоять по-разному. Прибавьте к этому изменение климата и экологические нюансы.

Более того, то, что мы знаем о народных приметах, – это лишь примитивный пересказ, адаптированный под наше суетливое время. Например, кто не знает, что чем холоднее зима, тем жарче будет лето? А оказывается, «по науке» семь лет предсказывают лето по зиме, а потом семь лет – зиму по лету. Или наоборот. Ну и кто из вас ведет этот отсчет?

В общем, имеет смысл оставить приметы (все – и про жизнь, и про погоду) специалистам, изучающим фольклор.

Соображения доктора Курпатова

Страх перед будущим – страшная штука. Мы совершенно не переносим неопределенности. Но жизнь – она же именно такая: сплошная неопределенность. Мы можем тешить себя любыми иллюзиями на этот счет, но будущее – это даже не тайна, покрытая мраком, это полное отсутствие чего бы то ни было, его еще нет, вообще нет. Поскольку же в состоянии полной неопределенности жить невыносимо, человек занимается постоянным самообманом – сам себе придумывает свое будущее и сам же потом в него верит.

Однако, чтобы придумать будущее, нужно на что-то опираться, откуда-то черпать материал для этой фантазии. Как правило, в деле конструирования картинки своего будущего мы опираемся на свой прежний опыт. Если, например, в отношениях с каким-то человеком мы достигли успеха и взаимопонимания, то рассчитываем, что такими же эти отношения будут и дальше. Если в отношениях с кем-то другим у нас были ссоры и недопонимание, то мы ожидаем, что нечто подобное будет происходить и в будущем. Нам это кажется очень логичным…

Но как быть в тех случаях, когда у нас нет прошлого опыта, связанного с тем или иным событием? Или он есть, но противоречивый – и то было, и другое было, а как сейчас будет – непонятно. Тут психика начинает не справляться с нагрузками, нервы не выдерживают, и мы хватаемся за любую соломинку – авось звезды не врут и карты правду говорят. Причем, одна часть сознания подсказывает нам ошибочность подобной веры в сверхъестественное, а другая его часть, напротив, верит во всю эту околесицу как на духу. И чем сложнее ситуация, чем больше неопределенность, тем доверчивее мы становимся.

При этом, наше сознание отличается избирательностью. В десятках, в сотнях научных экспериментов показано и доказано: мы всегда с готовностью принимаем факты, которые подтверждают нашу теорию, и с тем же рвением не замечаем, игнорируем, «вытесняем» из своей памяти факты, которые противоречат принятой нами на вооружение теории. Поэтому нет ничего странного в том, что иногда какие-то прогнозы кажутся нам необычайно достоверными, а некие паранормальные явления – вполне и даже очень реальными. Это особенности нашей психики, на которых обустроилась целая индустрия.

И еще один важный момент – это эффект «вакуума веры». Нельзя забывать, что совсем недавно вся наша страна пережила системный кризис, мы переехали из СССР в Россию, мы все верили, хотя и с разной степенью успешности, в Ленина и коммунизм – и вдруг остались совершенно без каких-либо авторитетов. А это серьезное испытание для психики: люди, привыкшие иметь объект веры, нуждаются в объекте веры, и в постперестроечной России таким объектом стали паранормальные явления, адептами которых являлись и являются разного рода маги, колдуны, целители и экстрасенсы.

Когда я начинал свою врачебную практику, «порчи» и «сглазы» носили буквально эпидемический характер. Одна из моих научных работ посвящалась именно этому феномену и носила название «Псевдобредовые расстройства». Люди, не привыкшие объяснять свои психологические состояния психологическими же терминами, искренне верили в то, что стали жертвами того или иного «экстрасенсорного воздействия». Впрочем, куда подробнее мы говорили об этом с Татьяной Девятовой в двух наших книгах – «Мифы большого города» и «Психология большого города».

К счастью, сейчас нам уже не так сильно «угрожают» мистические силы, подконтрольные «белым» и «черным» магам. Повышение общего уровня психологической культуры смогло приостановить эту эпидемию. Но какой-то страх в обществе, конечно, еще остается. Как относиться ко всему этому? Я бы предложил относиться с юмором. Да, наша психика способна на такие фокусы – верить в невероятное и напрочь отрицать очевидное. Мы любим перекладывать ответственность за свою жизнь на внешние силы, мы совершенно не терпим отсутствие определенности.

Но на самом деле, такая политика попросту опасна. Перекладывая ответственность за свою жизнь на паранормальные явления, мы делаем свою жизнь паранормальной. Желая найти определенность там, где она не может быть обнаружена, мы обрекаем себя на ошибочные решения и плачевные последствия своих неверно мотивированных действий. Поэтому мне кажется, что бояться следовало бы не «злого Рока» – «черных полос» и «серобуромалиновых магов», а того, что мы, вдруг, уверуем в его существование.