Принципы процесса и развития

В философии уделяли и уделяют огромное внимание понятиям: движения (Демокрит, Декарт, Гюйгенс, Эйлер и др.), силы (Лейбниц, Кант, Гегель, Эд. Гартман, Вл. Соловьев и др.), энергии (Мах, Оствальд и др.). В чем притягательность такого рода понятий для философа? Им можно дать такую трактовку, при которой используемое слово как бы теряет свой смысл (его при желании можно заменить на какое-то другое, например движение на энергию), а это дает возможность пуститься в потоки мысли, не обремененной тяготами нашего языка. С другой стороны, эти понятия дают ощущения жизни («движение – это жизнь», «человек – это поток энергий» и т. д.). И, кроме всего прочего, они фактически обосновывают пространство и время, без которого философы и представители точных наук (по крайней мере, до А. Эйнштейна) себя не мыслили.

Что ж, нам нет смысла обосновывать пространство и время, поскольку ни одна из наших категорий (принципов) в них не нуждается. Мы уже дали «ощущение жизни» в принципах центра и отношения, третьего и целостности, мы преодолели препоны языка. Что же получается, нам эти категории – движения, сил, энергий – не нужны?..

Более того, только когда мы откажемся от понятий движения, силы и энергии, мы сможем понять, что такое принцип процесса, а уже после этого при желании вы можете дополнить знание принципа процесса любой терминологией (но и тогда старайтесь не опредмечивать сам принцип). Кто же все еще уверен в незыблемости приведенных классических понятий и мыслит в категориях движения, силы, энергий и проч., попытайтесь ответить на несколько элементарных вопросов. То, что день сменяется ночью (причины этого), – это движение, сила или энергия? А если собьется эта смена, поломка будет в движении, силе или энергии? А то, что вещество под действием температур меняет свою консистенцию, – это движение, сила или энергия? С чего все начинается и чем заканчивается – движением, силой или энергией? Что такое жизнь – движение, сила или энергия? Что такое человек – движение, сила или энергия? Если вам удалось ответить – поищите ошибку.

В мире нет состояний. Состояние – это время до и после настоящего, это память на прошлое и на будущее, это то, что делает с процессом познающий, чтобы сделать его удобоваримым для своих систем. Не приписывайте миру своих свойств, он есть только сейчас. Каждый отдельный момент он шагает из совокупной возможности в единственно возможную вероятность, которая тут же станет той же самой совокупной возможностью. Однако это вовсе не шаги из прошлого в будущее. Мир в отличие от нас избавлен от бесконечного труда выбора.

Мир естественен? Что такое спонтанность – это случайность? Отнюдь. Мир не выбирает, и поэтому он естественен, «все идет своим чередом». Задумайтесь: если бы мир постоянно «выбирал» себя в следующее мгновение, как мы выбираем себе пальто, что бы получилось? Интересно, если мы выбираем в магазине пальто, мы ориентируемся на моду, удобство, вкус, совет и т. п., а если мир «выбирает», то на что он может ориентироваться? А если он ориентируется исключительно на самого себя, какое отношение к принятому решению имеет понятие «выбора»?

Что такое «фатализм»? Что такое «рок»? Что такое «изначальная предопределенность»? Это мы с вами придумали. Оценили, описали состоявшееся событие и убоялись будущего. Одному Богу известно, какое отношение это имеет к миру. У этих терминов нет состоятельных определений.

Впрочем, сомнения многих в этом вопросе понятны. Учитывая наши с вами способности (имеется в виду человек), имеющиеся у нас средства познания, пространственно-временную метрику нашего познания, было бы нелепо думать, что мы видим и можем познать, не сходя с этого места, Землю, околоземные орбиты, все, что есть. Однозначно мы видим и познаем лишь крошечную часть мира. То, что нам представляется бесперспективным роком при рассмотрении мира, – лишь наша интерпретация. Во Вселенной колоссальное, неограниченное количество взаимодействий, а мы – лишь один маленький процесс. Конечно, если мы вдруг решим, что все, что нам известно, – это все, что есть, далее четко уясним, что из совокупной возможности реализуется лишь одна «необходимая» вероятность, то жизнь покажется бездарным и беспомощным прозябанием во Вселенной…

Но представьте себе огромный телефонный кабель, в нем пролегает, соответственно, огромное множество проводков, один из них – это наш с вами телефонный провод (доступный нам мир). Мы увидим, если окажемся внутри этого провода, только себя, и поймем (еще в лучшем случае), что на нас что-то (имеются в виду соседние провода, которых мы не «увидим») давит, чего, конечно, мы не сможем вразумительно объяснить и основания чему, вероятно, будем искать в реальности собственного проводка.

Итак, в кабеле пролегает огромное множество проводков, они переплетаются друг с другом затейливым и случайным по своей сути образом (хотя все так же – из возможности в вероятность и далее в возможность). Из неограниченной возможности, которая им предоставлена, – лечь «как душе угодно» – реализована лишь какая-то одна, что продиктовано условиями, которые создают другие провода (это вероятностные моменты). Как пролегает наш проводок – одному Богу известно, и то, что нам «изнутри», внутри этого проводка, кажется обреченной фатальностью нашей протяженности, на самом деле, если посмотреть на него с позиций целостного кабеля, весьма сложная и даже непредсказуемая траектория – как там нас закрутит? А как будет пролегать кабель?! По какой трассе и к какому дому? А какова поверхность планеты, которая определит кривизну канавы, где пролегает наш кабель?!!

Мир – не состояние, это один единый процесс, состоящий из неограниченного числа процессов, они входят друг в друга, переплетаясь, создавая новый и необычный узор. В процессе нет ничего случайного, если что-то случайно для нас, оно случайно «для нас», и это надо четко себе представлять. То, что нам кажется случайным, есть вероятность, но вероятность зависит от условий. Условия есть всегда, если нечто есть. Они нарождаются снова и снова в результате функционирования самого процесса («новые» центры благодаря отношениям «старых»; принцип третьего). Мы не знаем и не можем знать сейчас, какие условия народятся через мгновение, какие процессы войдут во взаимодействие. Притяни мы в рассуждения о процессе состояния, и решение не будет найдено.

Что такое электрон в эйнштейновском ансамбле вероятности? Это предоставленный нами ему выбор. Но кто, будучи в здравом рассудке, предположит, что физик-атомщик выполняет роль метрдотеля, а электрон – клиента, заказывающего себе обед? Имей мы возможность ситуативно определять все условия, порожденные процессом сейчас, мы бы точно назвали траекторию, а не гадали бы в соответствии с меню, простите, ансамблем.

Рис. 19. Схема процесса

Принцип процесса вытекает из правильного понимания возможности и вероятности. Более-менее конкретно это будет звучать следующим образом: абсолютная возможность реализуется какой-то определенной вероятностью, и та, в свою очередь, моментально становится абсолютной возможностью. Процесс – это бесконечный переход из возможности в возможность каким-то конкретным («видимым») образом (учитывая множество систем координат и многое другое – он может казаться и «единственным», и многоликим). Глазу доступен именно один этот способ, сознание же допускает несколько «вероятностных» способов, в результате кооперации видимого и воображаемого рождаются объяснительные по своей сути (а следовательно, для науки никак не подходящие) понятия «случайности», «необходимости», «фатальности», «выбора» и т. п.

Принцип процесса важен для научного знания как никакой другой, понимание мира как процесса открывает мир процессов, то есть открывает сам мир, открывает возможность настоящего, истинно научного познания. Однако необходимо помнить, что ограничение процесса как принципа – абсолютно неправомерно, подобно изоляции сердечно-сосудистой системы от целостного организма. Все есть единый процесс, он состоит из множества процессов по правилу взаимовозможности. Это открытая система; введите ограничение, даже воображаемое, и вы порвете многие отношения, закроете систему, а то и вовсе превратите ее в простую сумму отдельных элементов.

Представьте себе жизнь как бесконечное движение, потоки, дыхание, взаимодействие, взаимопроникновение… А теперь – как нечто между рождением и смертью. То, что только что было живым процессом, стало вдруг состоянием, то, что было свободным потоком, свободным даже от назойливых координат (!), распространенным везде, сейчас стало линией на плоскости со множеством точек (состояний), сам процесс стал состоянием.

Итак, не ограничивайте процесс или забудьте о том, что когда-то слышали такое слово.

Приоритет «живого понятия» процесса и развития в психологии, вне всякого сомнения, принадлежит К.Р. Роджерсу, который, впрочем, использовал лишь описательный подход к этому феномену; а в философии одно из наиболее интересных воззрений на процесс принадлежит А.Н. Уайтхеду, однако и у него мы видим скорее постановку вопроса, нежели его разрешение.

Впрочем, в настоящем издании нет возможности более или менее полно изложить теорию процессов, по значимости же она сопоставима с самой теорией принципа, и именно поэтому не хотелось бы комкать изложение. Может быть, она – одно из многоликих проявлений теории принципа, по крайней мере все, что мы говорили о собственно принципе, без преувеличения относится и к теории процессов. Более того, мы склонны считать, что сам процесс по сути своей – способ существования принципов. Сложное переплетение этих сфер должно быть принято нами как нераздельное единство, каким оно, исходя из принципа целостности, и является.

Принцип процесса непосредственным образом смыкается с принципом развития. Развитие, если рассматривать его несодержательно, также есть определенный процесс, который и может быть описан в несодержательных формулах, а потом использоваться в методологических целях для изучения любой развивающейся системы. В настоящем издании «эмпирические доказательства», а точнее, демонстрации работы этого методологического принципа – принципа развития – уже были представлены в разделах, посвященных развитию религии, философии, науки и психологии, а особенно подробно мы коснемся этого вопроса, когда будем рассматривать процессы формирования и развития личности.

Сейчас же речь пойдет о четырех уровнях развития, четырех этапах любого процесса, которые определяются (выделяются) новой методологией. Любой процесс имеет четыре уровня, причем они настолько разительно отличаются друг от друга, что при переходе с одного уровня на другой подчас складывается впечатление, что это уже какой-то иной процесс, критерием же служит точка обзора, а она показывает, что в течение всех четырех этапов сущность процесса остается неизменной.

Рис. 20. Процесс развития

Кроме инвариантности принципиального устройства каждого из уровней, тождественны также механизмы и структуры переходов с одного уровня на другой. Здесь мы покажем самые важные моменты каждого из этапов и переходов. Положение на каждом из уровней вполне стабильно и имеет устойчивые характеристики, что позволяет нам говорить о «моделях».

Наконец, следует уточнить, что развитие – это процесс, каждый из этапов которого может стать продолжением следующего, а может выйти на тупиковый путь. По прохождении процессом всех четырех уровней его сущность меняется, а далее он готов снова пройти все те же четыре уровня, но уже будучи совершенно иным, не тем, что прежде, более того, учитывая уровневость переходов, он будет несопоставим с собой-прежним.

Овеществление описываемых далее уровней в каждом конкретном случае отличается завидным своеобразием, но «принципиальная» их структура – одинакова. Под принципиальным устройством моделей мы понимаем, образно говоря, пропорциональное значение каждого из принципов на каждом из уровней. То есть, хотя все принципы есть на всех уровнях (надо полагать это естественным), какой-то из принципов может быть более актуальным именно на данном уровне. Иными словами, значимость какого-то из принципов может быть больше, нежели другого, и тогда какой-то из них будет в большей степени определять модель.

Первый уровень развития, или первично открытая модель (ПОМ).

Первый уровень – это всегда растворенность данного процесса в массе ему подобных процессов. Все на этом этапе представляет собой лишь полипотентную и гомогенную возможность, гомогенна сама «среда» первого уровня. Имеющиеся отличия между процессами уровня ПОМ строго контекстуальны, незначительны и полностью соответствуют критериям однозначной качественной дефиниции этих процессов. Соответственно, фундаментальная потенция пом не реализована, и даже предположить, какова она, невозможно. Все это позволяет говорить об открытости модели на этом уровне, но, учитывая примитивность организации ее отношений, а они примитивны, поскольку не явлена еще индивидуальность этого процесса, мы должны оговаривать ее «первичность».

Итак, первый уровень процесса развития – это первичная открытая модель, она, оговоримся, соответствует четвертому уровню развития того процесса, который привел к появлению данной, относительно новой сущности, развитие которой мы сейчас и рассматриваем.

Что же касается принципиального устройства, то здесь принципы отношения и центра выражены с равной интенсивностью, хотя приоритетен принцип отношения, но более других явлен принцип целостности. Используя язык гештальта, можно говорить о том, что он еще не сформирован как отношение фигуры и фона, он – суть целостное полотно фона.

Переход на второй уровень, или первый переход.

Переход на второй уровень неизменно характеризуется кризисом развития, причины которого лежат в нарушении целостности. Активизация потенций процесса ведет к напряжению и разрыву существующих отношений, что нарушает целостность и ведет к возрастанию внешней и внутренней активности (перестройка отношений, распределение напряжений, энергий, сил) или же непосредственно агрессии, которая, в свою очередь, усугубляет нарушение целостности; очевидна тенденция развивающегося процесса обрести самостоятельность. Происходит вычленение фигуры из фона, устанавливаются границы.

Второй уровень развития, или первично закрытая модель (ПЗМ).

Процесс как бы отделяется от того, что его окружает, ограничивается и все более погружается в себя, в свою структуризацию, нежели в организацию внешних отношений.

Второй уровень процесса развития – это период своеобразного самоизучения, апробирования, генерирования, взращивания собственных потенциальных возможностей. Именно поэтому мы называем этот уровень «закрытой моделью».

Учитывая то, что, несомненно, определяющим существование принципом на этом уровне является принцип центра, а внешним отношениям уделяется минимальное внимание (что явно делает сам этот процесс «меньшим», поскольку, как мы помним, все в сущем – через отношение), мы именуем его «первичным».

Итак, принцип центра здесь выступает на первый план, целостность своеобразна: с одной стороны постоянное напряжение в системе первичной целостности (уровня ПОМ), что ее принижает, с другой – актуализация своей имманентной целостности, но она, конечно, выражена очень слабо относительно центра. То же самое касается и принципа отношений, которые могут быть весьма выражены внутри, но во внешних проявлениях сохраняются лишь по насущной необходимости – своеобразный «прожиточный минимум» отношений. Фигура жестко выделилась на фоне – гештальт сформирован на все сто.

Переход на третий уровень, или второй переход.

Второй переход не сопровождается кризисом, напротив, процесс становится на путь возвращения к временно деактуализированной целостности. Проявление собственных возможностей (взращенных на ниве замкнутости, самоизоляции ПЗМ) для других процессов, появление и рост отношений с ними – все это ведет к разрушению прежде несокрушимых границ в гештальтной структуре – между фигурой и фоном.

Третий уровень развития процесса, или вторично закрытая модель (ВЗМ).

Третий уровень развития процесса характеризуется заинтересованными, деловыми и целесообразными отношениями с другими процессами. Реализуются возможности и потенции рассматриваемого процесса (во многом накопленные и апробированные на уровне Пзм).

На уровне принципов мы встречаемся с ростом актуальности для процесса принципа отношений, естественным, а не напряженным (как в случае ПЗМ), функционированием принципа центра, который теперь расширяет свое участие в отношениях, что ведет к его непосредственному росту. Все это постепенно выявляет тенденцию к восстановлению целостности, но пока ее представленность в этой тройке принципов еще сравнительно мала. Все это позволяет нам поменять в названии модели одну характеристику, теперь ее имя «вторичная закрытая».

Если представить себе эту модель как рисунок гештальта – фигуры и фона, то фигуру можно уподобить здесь светлому акварельному пятну с неровными и расплывающимися краями на белом листе.

Переход на четвертый уровень, или третий переход.

Рост количества отношений увеличивает процесс в тот момент, когда он становится сопоставимым со средой, насыщенной процессами, в которой он пребывает и которая для него является фоном, – граница, разделяющая его с фоном, полностью разрушается, а он растворяется в нем, обретая вновь совершенную целостность.

Четвертый уровень развития процесса, или вторичная открытая модель (ВОМ).

Четвертый уровень характеризуется окончательным восстановлением нарушенной целостности, но сущностно она сильно изменилась, и именно эта перемена позволяет нам назвать модель «вторичной». Ну и, кроме того, она, избавившаяся от границы, действительно открыта.

Процесс переродился, и теперь четвертый уровень данного процесса соответствует первому уровню развития нового процесса: та же целостность, та же растворенность, та жа гомогенная и полипотентная возможность. Но процесс – иной.

Попробуем отметить общие черты организации каждого из описанных уровней.

Первый уровень видится нам как неразделенная, ненарушенная целостность, процесс гомогенен со средой и полипотентен, представляя собой совершенную возможность. Излагая ситуацию второго уровня, мы должны помнить о происшедшем при первом переходе вычленении из общей массы того, что станет основным содержанием данного процесса. Мы отмечаем, что это вычленение процесса всегда сопровождается кризисом развития – основным проявлением нарушения целостности, что неизменно вызывает агрессию, причем с обеих вновь образовавшихся сторон или, лучше, – граней. В этот – второй – период кумулируются и нарабатываются силы модели, они апробируются и трансформируются, но все это происходит внутри закрытой системы, она словно бы подготавливается к тому, чтобы начать действие. Накопление информации внутри закрытой сейчас системы предуготавливает ее к внешнему отношению, а это позволяет новому опыту войти в нее. Этот опыт подчас разрушает бессмысленные наработки второго уровня, не дает возможности экстраполировать их на свое поле, поскольку там нет места тому, что не имеет под собой реального основания. Так начинается третий уровень, цель которого – оставить то главное и важное, что действительно необходимо для деятельности, и вылущить все наносное. Четвертый уровень – это всегда реализация процесса в деятельности, столь тщательно и с таким трудом подготовленной. То, что было основным содержанием процесса, его центром, теперь изменилось до неузнаваемости, стало принципиально иным – ново-сущим. И отсюда начинается новый процесс, и это ново-сущее станет его основным содержанием – четвертый уровень предшествующего процесса станет первым уровнем в развитии последующего. В этой сменяемости одного процесса другим заключается и еще одна важная мысль: деятельность, являющаяся его итогом, не является самоцелью процесса, он ценен сам по себе, и дело не в деятельности, поскольку, как только он достигнет этого своего – четвертого – уровня, он сразу начнет новый путь развития, предуготавливаясь к новой, принципиально отличной от прежней, деятельности.

В заключение отметим, что неразделенность мира процесса с миром принципа позволила нам использовать метод принципа применительно к процессам, что и позволило установить все описанные здесь положения. Существует еще масса других феноменов, отражающих мир процессов, – работают различные «индексы», «тенденции», интересны и взаимоотношения процессов, что в корне отличает их от состояний, но все это предмет отдельного разговора о мире процесса, хотя кое-что можно будет узнать о нем и в гносеологическом разделе.