ЭПИЛОГ,

«Св. Екатерина легко скользила Японским морем.

Молоденький офицер, на днях произведенный в капитан-лейтенанты и получивший в командование баркентину, отнесся к Лопухину и его спутнице с чрезвычайным почтением. Несомненно, он догадывался о многом, но не подавал виду. Приказ есть приказ. В Шанхай так в Шанхай.

С каменным лицом присутствовал он на венчании раба божьего Николая с рабой божьей Екатериной в освященной только накануне судовой церкви. В тесной комнатенке было душно, запах ладана кружил голову. Подслеповатый попик, никогда прежде не ходивший в море, отчаянно трусящий и страдающий от качки, провел обряд на удивление благочинно. Видать, не разобрал, кто венчается. А что Екатерина Романова, так мало ли на Руси Романовых?

Невеста сияла. А вот жених был странен: одет с изяществом, тут ничего не скажешь, зато с большим медицинским пластырем на скуле. Никто, конечно, не спросил, чирей у него там или синяк. Но было любопытно.

Мало кто мог предполагать, что жених фактически начинает жизнь заново и никак не может привыкнуть к тому, насколько она прекрасна. Теперь Лопухин твердо знал: великий князь и будущий государь Дмитрий Константинович не воспользовался удобным случаем, чтобы «решить проблему». Полковник Розен ответил выстрелом с абсолютно тем же результатом — снял пулей клочок кожи, и только. Секунданты нашли условие результативности дуэли выполненным, а вопрос чести исчерпанным, после чего дуэлянты тепло пожали друг другу руки.

Свадебный пир в тесной кают-компании был скромным. А потом, когда молодые остались наедине, Катенька первая подошла к нему со словами: «Ну же, скорее! Теперь ты мой…»

Всю ночь они провели вдвоем на тесной койке. А вторая ночь оказалась еще лучше первой.

В соседней каюте похрапывал Еропка, вообразивший, что наконец-то сможет дрыхнуть в свое удовольствие сколько угодно. Он даже багаж толком не распаковал. Лентяю еще предстояло найти среди сорочек и галстуков томик «Одиссеи» и проникнуться мировой скорбью. Но пока он спал и был счастлив.

У каждого ведь свое счастье.

Лентяй-то лентяй, но преданнее его нет. Сначала Лопухин, находясь в некотором затмении, хотел послать Еропку в Москву — продать дом на Гончарной, продать имения, — но слуга чуть ли не на коленях упрашивал барина оставить его при себе. И опять пошло в ход неизменное «без меня вы пропадете». Ну, это вряд ли. Однако в конце концов логика победила. Весьма вероятно, что оставленное в России имущество уже под секвестром. И что могла предложить верному Еропке Россия? Заключение под стражу и жандармского следователя?

Умудренному опытом Лопухину было ясно, что ни спасение жизни цесаревича — вдобавок теперь уже бывшего цесаревича, — ни раскрытие трех заговоров, ни вербовка французского консула в далеком Гонолулу ни в малейшей степени не оправдают его измену. А что бегство с великой княжной за границу будет сочтено изменой, в том нет сомнений.

Но тяжелые мысли возникали теперь редко и быстро улетучивались. Впервые за много месяцев Лопухин был свободен от службы, радовался сему, наслаждался отдыхом, но порой удивлялся: чего-то в жизни как будто не хватало. Привык напрягать все силы ума и тела, элементарно привык! Ничего, небольшой отдых не повредит…

А что потом?

На третий день, укрываясь от разыгравшегося не на шутку шторма, зашли в корейский Пхохан. Городишко оказался дырой, но с телеграфом. Оттуда Лопухин послал в Петербург «коммерческую» телеграмму, изобилующую цифрами. Ответ пришел спустя несколько часов и был длинен. Дешифровку пришлось отложить.

Ранним утром, когда Катенька еще спала, Лопухин выбрался из-под одеяла и, стараясь не шуметь, достал из саквояжа письменные принадлежности и шифровальные таблицы. Дешифровка не заняла много времени, а вот над посланием пришлось задуматься. Текст гласил:

«Милостивый государь!

Полагаю, нет нужды говорить вам о том, насколько государь император удручен вашим отъездом за границу с известной вам особой. Это тем более некстати, что здоровье государя серьезно подорвано. Не думаю, что вы можете быть прощены им в скором времени. Мне стоило немалых трудов убедить Е.И.В. не обращаться в Синод с просьбой объявить ваш брак недействительным. О причинах моего ходатайства за вас вы догадаетесь сами, дочитав до конца.

Саксен-Кобургскому дому предложена великая княжна Ольга Константиновна, par pari refertur. Вряд ли, однако, такое предложение будет радостно принято: возраст невесты не позволяет ей вступить в брак раньше, чем через шесть-семь лет, и сомнительно, чтобы Франц-Леопольд согласился ждать столько времени. Но это уже дело дипломатов, patentia patitur omnia.

Государь склоняется к мысли разрешить великому князю Михаилу Константиновичу вступить в законный брак с японской принцессой, каковую предполагается наименовать Марией Федоровной после восприятия ею православного крещения. Можно с уверенностью предполагать, что Манифест об изменении престолонаследования будет подписан в ближайшие дни.

Несмотря на ваше вопиющее самовольство, ваши заслуги не забыты. Извещаю вас о том, что согласно воле государя за блестящее исполнение вами трудной миссии вы произведены в чин действительного статского советника и награждены Владимиром второй степени, каковые орденские знаки будут вручены вам, как только представится такая возможность.

Вполне понимаю ваше недовольство по поводу участия в экспедиции мичмана Свистунова. Согласитесь, однако, с тем, что важность задачи, столь блистательно решенной вами, оправдывала любые средства для достижения цели, в том числе и присутствие тайного наблюдателя, каковой заменил бы вас, случись с вами несчастие. Впрочем, я искренне рад, что до этого не дошло.

И последнее по очередности, но не по значению. Согласно последним сведениям, британские войска, высадившиеся на Ньюфаундленде, успешно продвигаются вглубь острова, беспощадно подавляя любые попытки сопротивления. Нет никаких сомнений в том, что в скором времени они овладеют всей житницей Исландии. Но еще меньше сомнений вызывает прогноз: на острове очень скоро начнется партизанская война. От потомков викингов ничего иного ждать не приходится; вы знаете, что это за публика. В отношении собственно Исландии британский флот ограничивается лишь блокадой и эпизодическими бомбардировками прибрежных городов, не дерзая начать десантную операцию. Почти все ярлы объединились в военный союз и пощипывают англичан на морях иногда довольно чувствительно. Вдобавок к тому в Ирландии набирает силу освободительное движение. До восстания там еще не дошло, но дойдет. Очень накалена обстановка в Австралии; недавно колонисты выбросили в море грузы, обложенные несправедливой, по их мнению, пошлиной, и созвали Ассамблею для выработки требований к метрополии, угрожая в случае их непринятия выходом из состава Британской империи и провозглашением Австралии независимой республикой. Похоже, англичане крепко увязли в колониальных проблемах и увязнут еще глубже. Очень скоро им станет не до Исландии, в связи с чем перед нами открываются любопытные возможности. По-видимому, попытка убедить альтинг в том, что стране необходима твердая монархическая власть, небезнадежна. Ни один из ярлов не имеет, однако, ни малейшего шанса стать королем — слишком велика конкуренция и глубоки раздоры. Иное дело — возвести на престол чужеземного принца или принцессу.

Вы, конечно, улавливаете мысль. При такой королеве был бы очень полезен супруг — умный и энергичный принц-консорт из хорошей семьи. Обдумайте это. В случае согласия неназываемой особы и вашего дайте мне знать. Поддержка России — дипломатическая, финансовая и по линии Третьего отделения — вам обеспечена. Первый взнос вы можете получить в банке Ротфельда в Шанхае. Но не спешите действовать: блюдо еще не поспело к столу.

Отдохните, вы это заслужили. Советую посетить Австралию, это удивительная страна. Она нуждается в свежем взгляде на нее, а еще больше в оружии и умелом руководстве Ассамблеей. Полагаю, вы сумеете приобрести определенное влияние на нее, найти достойную кандидатуру на пост ее председателя, а может быть, и — как знать? — на пост первого президента Австралийской республики.

Кстати. Вероятно, вам интересно будет узнать, что несколько исландских ярлов и среди них небезызвестный Рутгер Кровавый Бушприт, прорвав блокаду, покинули со своими флотилиями северные воды и направляются предположительно к австралийским берегам. Убежден, что вы лучше меня оцените сей факт.

Неизменно уважающий вас Сутгоф».

Прочитав послание дважды, Лопухин незло усмехнулся. Стало быть, ничего не кончено. Верно говорят: не бывает бывших чиновников Третьего отделения… И всякую неудачу можно со временем обратить к выгоде — кому это лучше знать, чем Сутгофу? Следовательно, действительный статский советник граф Лопухин все еще на службе?

Тем лучше. Тяжка жизнь частного лица, пуста и бессмысленна. А Катенька? Сейчас она счастлива, но надолго ли? Ее деятельная натура будет искать выход из сонной бездеятельности, любовь со временем обернется обыденностью, а счастье растает, как снег. Так вот же он, выход. Уже предложен, и нечего искать.

Жена спала и улыбалась во сне. «Хочешь стать королевой?» — так надо спросить ее, когда проснется. И она, конечно, ответит со смехом: «А разве я не твоя королева?» Тут надо согласиться и не раскрывать больше ничего по меньшей мере до Шанхая. И только заметив в любимой признаки нарождающейся скуки…

Да. Только тогда. На благодатную почву. Дело и цель. Но сколько всего предстоит!..

А тем лучше.