Радикальный континуум

 

Смотри без суеты

вперёд. Назад

без ужаса смотри.

Будь прям и горд,

раздроблен изнутри,

на ощупь твёрд.

 

ИОСИФ БРОДСКИЙ

Каждый из нас – это мозг, который решает задачи, предписанные ему эволюцией: выживание, совместное проживание с себе подобными и продолжение рода.

Он, со всей его сложностью, такое же эволюционное приспособление вида Homo sapiens, как плавники у рыб, крылья у птиц, а клыки у хищников.

Но хвост может стать для своего обладателя настоящей катастрофой (хорошо павлиньим хвостом девушек охмурять, но не слишком удобно для существования в дикой природе), а клыки могут трансформироваться в бивни – и вот на тебя уже и охота открыта, и брёвна таскать заставляют.

Короче говоря, природа экспериментирует, а нам – страдай. И страдаем мы в соответствии с тем местом, которое нам выпало на общей для всего человечества воображаемой оси континуума «радикалов».

С одной стороны этого континуума располагаются люди, чьи базовые потребности не имеют никаких специфических дефектов (особенностей). То есть, строго говоря, и «радикалов», как таковых, у них нет – «всё в пределах нормы», как врачи говорят.

Выраженность потребностей и их баланс позволяют человеку с таким эволюционным бэкграундом неплохо адаптироваться к обычным, так скажем, условиям жизни. Но именно к обычным, рядовым.

Если же человек с такой сбалансированной («нормальной») системой потребностей оказывается в каких-то чуть более сложных ситуациях, всё выглядит уже не так радужно.

Например, ему трудно будет выдержать высокую социальную конкуренцию, связанную с постоянной борьбой за власть. А именно это его ждёт, если, волею судеб, он окажется, например, на высокой должности в какой-нибудь большой корпорации, в высших эшелонах научного сообщества, в политике и т. д.

Велика вероятность, что его там быстро и с аппетитом, как это говорится, схарчат.

И я совершенно неслучайно использую здесь этот странный для своего лексикона оборот – «волею судеб». Действительно, лица, у которых с иерархическим инстинктом, так скажем, «всё спокойно», редко оказываются на соответствующих уровнях и должностях – только если, что называется, кто-то не помог, «по блату».

Зачастую такая помощь, этот «блат» оказываются для человека медвежьей услугой, поскольку субъект просто не приспособлен к такому уровню «социальной радиации», не адекватен ему.

Правда в том, что мы можем не оказаться там, где нам место, но мы точно не окажемся там, где нам не место. Ну, или нас туда просто «занесло» – с чьей-то помощью, по чей-то глупости – и ненадолго.

Проще говоря, если у вас нет «невротического радикала», то вы или не окажетесь на вершине какой-либо социальной иерархии, или окажетесь, но транзитом снизу – вниз.

То же самое касается и других инстинктов. Думаю, что нам, например, трудно будет отыскать альпиниста, пожарника, дрессировщика тигров или воздушного гимнаста, у которого не было бы хотя бы лёгкой «шизодности».

Если человек намеренно и осознанно (не по наследству, не под влиянием минутного помутнения сознания) выбирает профессию, очевидно связанную с риском для жизни, он просто не ощущает этот риск так же, как ощущают его люди, чей индивидуальный инстинкт самосохранения в полном, так сказать, порядке.

Если же у человека всё тихо и спокойно с половым инстинктом – всё, так сказать, в рамках статистической погрешности, то он вряд ли пойдёт в массовики-затейники, станет работать аниматором, тамадой или танцовщицей в гоу-гоу шоу.

Если же он решит, например, пойти в торговлю, то и здесь, скорее всего, это будет какой-нибудь спокойный продуктовый магазин. Торговать брендовой одеждой, косметикой и фейерверками он вряд ли захочет.

Наши «радикалы» определяют и наши жизненные выборы. Это можно использовать и как диагностический критерий (но с осторожностью – вдруг «блат», например?), а можно просто понять как подлинную причину того, где мы есть – почему наш мозг привёл нас именно туда, куда он нас привёл.

То, что нам кажется случайностью, когда мы смотрим на свою жизнь, на самом деле никакой «случайностью» не является. Это закономерный результат работы нашего мозга, который устроен у каждого из нас так, как он устроен, движим теми силами, которыми движим.

Как бы это ни прозвучало, мы или рождаемся «с шилом в одном месте», или нет. Данное «шило» – это не хорошо и не плохо. Да, это своего рода дар, «благословение небес», но ровно в той же степени этот дар является бременем и «небесным проклятьем».

Если в вас зудит потребность вершить великое, очаровывать массы и броду вы не видите совершенно (или, напротив, боитесь всего на свете), то это, конечно, ресурс.

Возможно, вы, гонимые этим «шилом», и вправду совершите нечто грандиозное, завоюете сердца, пройдёте там, где другие убоятся, или, боясь всего, настолько от этого всего застрахуетесь, что переиграете в конечном счёте всех.

Но проблема в том, что само по себе это не принесёт вам счастья. Вы, в лучшем случае (если всё прошло хорошо и соответствующие цели вами достигнуты), лишь достигнете того состояния, в котором многие люди находятся от рождения.

Да, можно избавиться от мучительного зуда и почувствовать облегчение. Но можно же его и не иметь изначально…

Именно таковы люди, которые располагаются в той части нашего воображаемого континуума инстинктов, где всё тихо и спокойно – нормально и без затей. У них ни зуда, ни «шила», а обычная, нормальная, вполне себе размеренная и удовлетворительная жизнь.

Делает ли это их счастливыми? Нет. Ровно также, как и избавление от «инстинктивного шило-зуда», вас на небеса не вознесёт. Хотя, возможно, вам это грезится.

О том, почему счастье – это всегда лишь мираж, я уже подробно рассказывал в книге «Красная таблетка». Здесь же нам важно понять, что несчастье, которое нас мучит, является непосредственным производным наших желаний.

И избавление от этого несчастья, от этих «мук шила», возможно только в том случае, если вы хорошо понимаете, с чем имеете дело – какой инстинкт вас гложет больше остальных, и как сделать так, чтобы эта избыточная потребность была удовлетворена.

Последнее утверждение, как вы понимаете, касается уже тех «пассионариев», которые расположились с другой стороны нашего воображаемого континуума «радикалов»: здесь находятся люди, у кого каждый из трёх инстинктов имеет свои специфические особенности.

Это и приводит к тому, что их обладатель, мягко говоря, выделяется из общей массы.

Представьте себе человека, которым движет отчаянное желание быть в центре всеобщего внимания (половой инстинкт), который категорически не терпит конкуренции и лезет вверх по головам, словно это не люди, а скалодром какой-то (иерархический инстинкт). Ну и приплюсуйте сюда, для полноты картины, патологическое бесстрашие (индивидуальный инстинкт самосохранения). Что вы получите в результате? Например, Владимира Вольфовича Жириновского…

ИНТЕРВЬЮ НА ПОРОХОВОЙ БОЧКЕ

Так случилось, что Владимир Вольфович Жириновский был в числе героев моего документального фильма, посвящённого двадцатилетию ГКЧП.

Я брал у него большое интервью и поверьте, все три часа этого действа были демонстрацией буквально выпрыгивающих из человека «радикалов».

Он превратил наше общение под камерами в самый настоящий спектакль, а у меня было полное ощущение, что я сижу на пороховой бочке. Что случится в каждый следующий момент времени было абсолютной загадкой!

Он был готов бесконечно резонировать по поводу его невероятных политических подвигов. Но мои вопросы по поводу этих подвигов ему, понятно едело, не нравились. Несколько раз он выбегал из кабинета, в котором проходили съёмки.

Дальше следовали уговоры и поглаживания, после чего он исправно возвращался на съёмочную площадку (софиты манили страшно!). Так что острые вопросы я задавать не боялся – было понятно, что «истероидный радикал» сделает своё дело, потребность в публичности возьмёт своё и мы продолжим съёмку.

В личном же общении, не под камеры, Владимир Вольфович демонстрировал прекрасные человеческие качества высококлассного «невротика»: умение наладить с собеседником эмоциональный контакт, создать доверительную атмосферу, проявить заинтересованность.

Поверьте, отнюдь не случайно этот человек уже двадцать пять лет держится на политическом плаву!

С другой стороны, и в бесстрашии, обусловленном специфичностью индивидуального инстинкта самосохранения, Владимиру Вольфовичу трудно отказать.

Перед каждым интервью я внимательно изучал биографии моих героев, расположившихся по всему, так сказать, политическому спектру – от Михаила Сергеевича Горбачёва и до Наины Иосифовны Ельциной, от Анатолия Борисовича Чубайса и до Геннадия Андреевича Зюганова.

И надо признать, что Владимир Вольфович, по сравнению с многими другими весьма выдающимися фигурами, буквально кладезь клинических эпизодов бесстрашия.

Его готовность вовлекаться во все возможные авантюры заявила о себе ещё до начала его бурной политической деятельности. Когда же карьера политика пошла в гору, он и вовсе, как многие помнят, действовал ва-банк – лез в драку с оппонентами, таскал за волосы журналисток и обещал расстреливать налево и направо всех, кто его критиковал.

Так себе инстинкт самосохранения, согласитесь… Но когда я расспрашивал его об этих эпизодах его биографии, а также о его достаточно рискованной предпринимательской деятельности на заре перестройки, о последующих его политических выходках и тому подобных вещах, он был спокоен как танк.

Он и в самом деле не видел угроз там, где они фактически имели место быть.

Почему он при этом выходил сухим из воды? Именно благодаря двум другим «радикалам»: «невротическому» и «истероидному». Где-то, где это казалось уже невозможным, он, как «невротик», умудрялся договариваться. А где-то, проявляя «истероидность», он ловко переворачивал доску, чтобы вести переговоры уже в другой плоскости.

В общем, просто так люди «наверху» не удерживаются, они действительно обладают массой уникальных качеств. Не хороших и не плохих, а именно уникальных, нестандартных, исключительных, повергающих остальных сограждан то в оторопь, то в состояние восхищения, то в ошарашивающее недоумение.

И даже если такие люди кажутся вам никчёмными, несерьёзными и фриковатыми, поверьте – это не так. Это мощные фигуры с буквально термоядерным устройством психического аппарата.

Впрочем, Владимир Вольфович – лишь очень показательный, несколько даже шаржированный пример этого универсального правила.

На самом деле, любой представитель «элиты» – политической, экономической, культурной (мне довелось общаться со многими из них) – обязан своему «месту под солнцем» выраженностью базовых инстинктов, их специфичностью, странностью, даже дефектностью.

Просто в одних случаях эта странность и уникальность успешно камуфлируются, сглаживаются, прячутся за счёт высокого уровня интеллекта и сбалансированности «радикалов», а где-то, наоборот, выпирают со всей, так сказать, мощью, и не всегда, к сожалению, удачно.

Поэтому большая часть из тех, кто находится на данном полюсе «особенных людей» с перекрученными «радикалами», конечно, не слишком успешны. И это мягко сказано.

Как правило, такая «чрезвычайность» психического устройства приводит людей не к победам и не к покорению социального Олимпа – к деньгам, власти и славе, а наоборот – к провалам и поражениям.

Почему же кто-то их этих людей оказывается гиперуспешен, а кто-то, наоборот, скатывается в самый низ, и ощупывает, так сказать, социальное дно?

Это объясняется достаточно просто и даже, в каком-то смысле, тривиально. Однако, именно за этой тривиальностью можно рассмотреть что-то по-настоящему прекрасное…