Чугунная полоса
В Карпухинском дворе было два ветхих двухэтажных дома послевоенной поры. С темной, как у старых фрегатов, дощатой обшивкой. К памятникам старины они отношения не имели, но, поскольку дворы были неприкосновенны, дома эти тоже никто не сносил и не расселял. Начальство злорадно объясняло: «Кто виноват, что вы обитаете на исторической территории!»
Обитали в деревянных домах главным образом пенсионеры. Но были и семьи помоложе. Например Егорки Лесова, чей отец занимался геологией, а мама работала в газете.
Поленница была длинная и высокая, однако управились быстро. Полтора десятка человек встали цепочкой между старым домом и забором, пустили дрова, как по конвейеру, полено за поленом. Будто в известном кино про Тимура. Новый штабель вырос за полчаса. Правда, не обошлось без мелких неприятностей. Славик Саночкин уронил чурку на ногу и танцевал несколько минут, а Витька Лампионов и Данька Сверчок подрались. Кто-то кого-то неловко зацепил поленом, потом они сказали друг про друга несколько слов («клизма для гамадрила» и так далее) и сцепились, как дикие коты. Игорь Лампионов и Жох разогнали их пинками. Подошел Виталя и сказал, что к таким случаям следует относиться философски: никто в этом возрасте не проживет без драк. Надо только, чтобы драки были без лишнего ожесточения и, желательно, без разбитых носов. Иначе это способствует развитию всеобщего хаоса в ущерб гармонии мироздания. Витька и Данька способствовать хаосу не стали, потрогали синяки на скулах и снова взялись за работу…
Наконец закончили дело. Бабки в открытых окнах улыбчиво жмурились и кивали. Даже возникшая поблизости Изольда Кузьминична смотрела одобрительно. Народ, отряхивая с себя щепки и сосновую кожуру, разбрелся кто куда.
Пришла семилетняя сестра Шурика, Евгения Черепанова, и сообщила брату, что «если ты немедленно не придешь домой, мама сама не знает, что с тобой сделает».
– Вот так и живем… – сказал Шурик и побрел за сестрицей.
– Подходи философски, – посоветовал вслед ему Тенька. А Виталю спросил:
– Можно с тобой обсудить одно дело?
– Давай… Какое дело, Тень?
Пока шли к дворницкой, Тенька рассказал про встречу с отцом. Потому что носить это в себе было трудно, а кому еще расскажешь? Не маме же. И не ребятам…
Виталя взял Теньку за плечо. Вполголоса сказал на ходу:
– И что теперь? Сперва отбрил, а теперь жаль его?
– Да не жаль, а только…
– Скребет на душе?
– Ну…
– Тень, время расставит точки… Возьми да позвони ему. Без всяких хитростей. Мол, как дела?
– У меня, наверно… язык будет застревать. И получится… будто маме изменил…
– Что за чушь! Возьми и позвони. Ну, не сегодня, а через несколько дней…
Они пришли в Кокпит. Сейчас был здесь только Дед-Сергей. Он по-прежнему сидел на чурбаке и трогал струны. Смотрел перед собой выцветшими глазами. Может, снова вспоминал песню про тополенка Гавроша? Шевельнулся, спросил:
– Как прошел трудовой десант?
– Дело привычное, – отозвался Виталя.
А Тенька добавил:
– Это было похоже, как строят баррикады…
– Вы уж извините, братцы, что не отправился с вами. Поясница проклятая…
– Да что вы, Сергей Сергеич! Там хватало энтузиастов. Двое даже малость подрались от избытка энергии… – утешил Виталя.
– Они не сильно, – уточнил Тенька. – Дело философское…
Дед-Сергей мелко посмеялся.
– А я здесь почему сижу? Спина ощущает излучение. И ноги… С давних пор известно, что здесь целебное место…
Виталя охотно кивнул:
– Так оно. Про это еще при владельце приисков Макарьеве слухи ходили… Аномальный узел, сплетение энергетических струн… Недаром известный вам Институт оформляет бумаги, чтобы купить эту территорию. Для него здесь готовый полигон…
– Это они правильно… – одобрил Дед-Сергей.
В дверях возникла Евгения Черепанова.
– Дед! Мама велела сказать, что, если ты сейчас не придешь обедать, она не знает, что сделает!.. Шурке она уже дала шлепка.
– Надеюсь, меня минует чаша сия… – Дед-Сергей поднялся. – Виталий-свет, не дашь ли ты мне на пару дней гитару? Побренчу, вспомню кое-что…
– Конечно, Сергей Сергеич!
Дед, поглаживая спину, ушел за решительной Женькой. Тенька присел на его место, на чурбак. Прислушался к себе и к пространству. Показалось, что от пяток побежали по ногам пушистые шарики. Тенька потер икры с прилипшими чешуйками сосновой коры. Глянул на Виталю, не разгибаясь.
– А что, здесь правда какое-то излучение?
– Правда, Тень, – серьезно, даже как-то ласково сказал Виталя.
– А почему никто не знает?
– Ну… кое-кто знает. Или просто чувствует. Недаром столько народу собирается здесь… А много об этом говорить не принято.
– Секретная информация, да?
– Не то чтобы секретная, а так… для служебного пользования. Люди из Института просят не распространяться.
– Виталь, а почему Институт оформляет бумаги на покупку? Разве это не его земля?
– Земля муниципальная, то есть городских властей. А Институт – он даже не здешний, не Торговый, а другой. Называется Институт аномальной физики и топологии. Правда, считается факультетом Торгового, но на самом деле занимается совсем другими науками…
– Про непонятное? – догадливо спросил Тенька.
– Да… Про всякие энергии и нераскрытые загадки Земли. И всего мира…
– Ух ты…
– Да… Институт давно знает про это место, хочет в старых домах сделать лаборатории. Но долго не мог договориться с городским начальством. А теперь вроде бы договорился…
– Виталь! А ты останешься тут работать, когда будут лаборатории?!
Виталий сел на верстак. Поскреб круглую, покрытую светлым ежиком голову. Будто думал: говорить или нет?
– Тень, иди сюда…
Тенька подошел. Виталя подхватил его под мышки, посадил рядом. От его куртки пахло бензином.
– Тень, я уже давно… Стал бы я работать просто дворником в двух дворах с облезлыми домами? На самом деле я заведую… в общем, всякой фантастикой этого места…
– Ух ты! – Тенька вскинул ноги и поставил пятки на верстак. – Дворник фантастических территорий!
– Хорошее звание, да? Но вообще-то не дворник, а смотритель. В ранге научного сотрудника… Тень, только это между нами. Очень между нами…
– Ага… Потому что служебная тайна?
– Типа того…
– Виталь, а почему ты тогда… мне ее открыл?
Виталя взял Теньку за плечо, качнул.
– Ну… иногда встречаешь человека, к которому появляется повышенное доверие… Хочется поделиться… Ты вот мне тоже рассказал про отца…
Тенька хотел возразить, что отец – это ведь не научная тайна. Однако вдруг почуял, что спорить не стоит. А Виталя объяснил:
– Дело еще в том, что место здесь загадочное и ты тоже… человек с загадкой.
– С какой?! – изумился Тенька.
– Как ты умеешь акробатничать на высоте без всякого страха… Только лишний раз не надо, Тень…
– Подумаешь! Просто не боюсь, вот и все!
– Это не просто… А твои кораблики из пузырей!
Тенька давно уже не развлекался корабликами. Почти забыл про них, убрал из кармана запускатель.
– Чего тут такого? Они у многих получаются.
– Да не у многих, а у тех, про кого ты думаешь: пусть получатся… А самое главное…
– Что? – сказал Тенька и почему-то слегка испугался.
– Как ты вылечил свою маму…
– Я?!
– Ну, не я же…
– Врачи вылечили. И она сама!.. Потому что у нее сильная воля…
– И у тебя. Ты очень хотел. Вы вместе сложили две воли…
Тенька спустил ноги. Поболтал ими. Подумал. И честно сказал:
– Не… У меня не сильная воля. Я много чего боюсь… Даже тараканов…
Виталя засмеялся. Снова качнул Теньку за плечо.
– Ты и в самом деле философ…
– Почему?
– По кочану и копчику…
– Виталь, а здешнее излучение не избавляет человека от страха?
– Как знать… Хочешь, покажу одно заветное место? Так сказать, центр здешней аномалии. Раз уж решил делиться тайнами до конца…
Тенька очень хотел. Он спрыгнул на пол.
– Идем… – Виталя пошел в дальний конец Кокпита, Тенька за ним. У небольшого решетчатого окна висел пожарный щит. С ведрами, баграми, лопатами, огнетушителем. Виталя с усилием приподнял нижний край. Открылся черный квадрат пустого пространства. Из него дохнуло зябкостью.
– Лезь, – велел Виталя.
Тенька поежился, но лег животом на уступ, охнул, перевалился и повис, цепляясь за кромку окна. Зацарапал коленями по кирпичной стене. Опоры для ног не было.
– Прыгай, там не высоко, – услышал он будто издалека. Охнул опять и разжал пальцы. Кроссовки стукнулись о бетонный пол. Рядом с Тенькой тяжело приземлился Виталя. Наверху бухнул и встал на место пожарный щит. Навалилась непроницаемая тьма. Но Виталя повозился, нащупал на кирпичах выключатель. На низком потолке загорелась желтая лампочка. В первый миг она показалась яркой.
– Идем… – снова сказал Виталя и взял Теньку за локоть. Пальцы его были очень теплые. Зато по ногам неласково потянуло холодом. Озноб забрался снизу под штаны и рубашку, выскочил из воротника и начал кусать затылок. Но еще более зябким и колючим оказался страх. Он был как ледяные пальцы!
– Виталя!
– Что, Тень?
– Мы где?!
– В подвале под Кокпитом…
– Но ведь щит висел у окна! Мы должны были оказаться на дворе!
– Тень, ты молодец. Сообразил… Это одна из главных загадок, которые интересуют Институт. Наложение разных пространств друг на друга. Точного объяснения пока нет… Но соседнее пространство есть. Не дрожи, Тень, скоро станет теплее…
– А это соседнее пространство – оно где?
– Ну… в соседнем пространстве. Иначе и не скажешь. Нет еще точных измерений…
– Мы вернемся назад?
Виталя засмеялся:
– Тень! Я хожу сюда каждую неделю и каждый раз возвращаюсь живой-здоровый. Не бойся, здесь безопасно.
И Тенька перестал бояться. Потому что, если не верить Витале, тогда кому верить? Он и про холод забыл. А скоро они подошли к двери с деревянными узорами и фигурной ручкой из меди. В щель у пола сочился зеленый свет. Виталя потянул ручку. Дверь отошла, дохнуло теплом, как с прогретой солнцем лужайки. Тенька вздрогнул от последнего озноба и будто оттаял.
Они были в квадратной комнате с плафоном, похожим на светящийся лопух. Он высвечивал стены, по которым тянулись трубы разной толщины. Местами блестящие, местами ржавые, а кое-где покрашенные или обернутые асбестом… А больше ничего интересного не было – напрасно Тенька вертел головой.
– Ты не туда смотришь, Тень. Посмотри под ноги.
Тенька посмотрел. Пол был кирпичный, только посреди него, вровень с кирпичами, тянулась черная полоса. Похоже, что из чугуна. Шириной с Виталину ладонь. Гладкая, отражающая зеленый свет. Тенька оглянулся на Виталю: ну и что?
Виталя сел на корточки, взял Теньку за левую щиколотку, сдернул его кроссовку и носок, поставил ступню пяткой на кирпичи, пальцами на чугун.
– Почувствуй…
И Тенька… почувствовал. Пальцы еле заметно повело вправо. С едва ощутимой скоростью часовой стрелки. В обуви он этого не заметил бы, а теперь понял, что в чугунной полосе кроется движение. Дохнуло чем-то непонятным. Как бы защищаясь от этой непонятности, Тенька поджал ногу и шепнул:
– Это как конвейер, да? Только очень медленный, да?
– Похоже… Только это не конвейер, Тень, а совсем другой… механизм… Пойдем-ка вон туда, к стене. Покажу еще…
Тенька, прыгая, обулся и пошел за Виталей. Сердце стукало. Они оказались у стены все с той же путаницей труб. Только в метре от пола труб не было – голый бетон. Чугунная полоса казалась впаянной в него своим концом. Виталя (круглый, но ловкий) опять сел на корточки. Тенька – рядом.
– Видишь, Тень?
Если приглядеться, можно было заметить, как чугун медленно (очень медленно) ускользает в стену.
– Ага… Ну и что?
– Теперь смотри… – Виталя достал из кармана и положил на чугун рублевую монетку. В сантиметре от стены. Через минуту этот сантиметр превратился в полсантиметра. Еще через минуту монетка краем уперлась в бетон. По всем правилам ей полагалось здесь остановиться: ведь между подвижной полосой и монолитным бетоном не было ни малейшей щелки. Не то что металлический кружок, а трамвайный билетик не проскользнул бы. Но монетка краешком въехала в бетон и стала исчезать в нем – на четверть… наполовину… совсем. И не стало серебристой денежки с имперским гербом.
– Вот это да… – выдохнул Тенька. – А где она теперь?
– Никому не известно…
– А там, за стеной, что?
– А там ничего особенного. Кладовка. Взгляни…
Среди труб оказалось окошечко с дверцей. Виталя дернул ее, отодвинулся, чтобы Тенька просунул голову. И он просунул. И увидел захламленную комнату без мебели, с фанерными ящиками и банками из-под краски. С бледной лампочкой у потолка. И труб на стенах не было. А пол был гораздо ниже, чем здесь, под Тенькой, пыльный, дощатый и без всякого намека на чугунную полосу.
– Вот это да, – снова сказал Тенька. Он уже почти не удивлялся. – А что с той стороны? Там, где начинается эта… лента
– То же самое… Только не лента это, Тень.
– А что?
– Ты читал что-нибудь у братьев Стругацких? У тебя на флэшке они есть, по-моему…
– Я читал. Только немного. «Понедельник начинается в субботу»…
– Вот и хорошо! Помнишь, там ночной дежурный обходит институт НИИЧАВО и в одной комнате видит обод Колеса Фортуны?
– Да. На нем чертенята катались!
– Ну вот… похоже, что здесь обод того же Колеса…
– Вот это да… – третий раз выговорил Тенька. – Только я не понял, что такое Фортуна…
– Ну… можно сказать, что Судьба Всего Мира.
– Вот это да…
После всего, что случилось, можно было бы и поверить. Но Тенька усомнился:
– А здесь-то этот обод откуда?
– Кто его знает. Загадка природы…
– Такой медленный… Там, в книжке, он был быстрее. И шире…
– В различных местах он видится по-разному. Но это одно и то же Колесо, Тень. Оно появляется в непредсказуемых точках вселенной, и там возникают такие вот места…
– Аномальные, да?
– Можно сказать так…
– Я думал, это фантастика, – прошептал Тенька.
– Тень, полной фантастики не бывает. В ней всегда хоть капелька правды… Ну, мы договорились: ты про эти вещи никому ни слова, да?
– Да!.. Виталь, а ты кому-нибудь еще это показывал?
– Нет… Хотел Жоху, он надежный человек, но слишком практичный. Не поверит и решит, что это технический трюк… Братцам Лампионовым? Они тут же побегут советоваться с ученым папой. Егорке? Он личность впечатлительная, рано ему еще… Ну и так далее…
«Можно еще Шурику Черепанову», – хотел сказать Тенька, но почему-то постеснялся
– А мне, значит, в самый раз?
– Я же объяснял… Идем…
Скоро они выбрались в Кокпит. Через открытые двери врывалось жаркое солнце. Тенька потоптался и спросил:
– А если я все-таки нечаянно проболтаюсь?
Виталя засмеялся:
– Все равно никто не поверит… Да никому ты не проболтаешься. Разве что маме…
– Ну, вот!..
– А она скажет: «Как ты утомил меня своими фантазиями… Где ты извозил штаны и рубашку? Трубочист, а не ребенок…»
– Ой… так и скажет…
– Беги, чистись, пока она не пришла с работы…
