Снейдер и Кржистоф вышли из квартиры бывшего паромщика наружу.

– Черт, как душно, – пробурчал Кржистоф, вытер пот с затылка и посмотрел через реку на горизонт, где собирались темные облака. – Скорее бы уже дождь пошел. Как ты думаешь?

– Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о погоде. – Снейдер вставил патроны, которые получил от Кржистофа, в магазин. – Когда ты обычно развозишь медикаменты по больницам?

– По понедельникам, средам и…

– Я имею в виду, в какое время?

– В обед.

Снейдер взглянул на часы. Было почти одиннадцать.

– Поехали!

На Кржистофе были кожаные полуботинки, черные джинсы, черная футболка в рубчик, а на запястьях черные кожаные браслеты. Из кармана джинсов торчала рукоятка малокалиберного пистолета. Снейдер ничего на это не сказал. Кржистоф сам знал, что делал.

Поляк повертел на пальце связку ключей.

– Как ты вообще попал ко мне в дом?

– С помощью отмычки.

– Ты это умеешь?

– Не особо хорошо. Я мог бы выстрелить в замок, но у меня было только три патрона.

– О черт, разговаривать с тобой очень утомительно. – Кржистоф бросил ветровку за сиденье и сел за руль своего минивэна. Снейдер забрался на пассажирское сиденье рядом.

– У тебя все еще нет водительских прав? – спросил Кржистоф.

– Нет, – солгал Снейдер. – Сначала мы поедем в Висбаден в клинику «Асклепиос Паулинен».

– Кого будем навещать?

– Дитриха Хесса. Он лежит в реанимации с пулей в голове.

Кржистоф удивленно посмотрел на него.

– Ну ты, однако, переборщил со своей ненавистью к нему!

Кржистоф вкатил тележку с медикаментами через восточный вход в клинику «Паулинен», Снейдер следовал за ним на расстоянии десяти шагов.

Кржистоф проследовал мимо отсека, который вел к операционным залам, повернул к реанимационному отделению и вошел в коридор, в конце которого справа и слева от двери стояли двое полицейских. Снейдер понял, что они нашли правильный отсек.

Кржистофу это тоже было ясно, потому что он замедлился. Снейдер тут же развернулся, сделал крюк через отделение непрерывного наблюдения за состоянием больных и вошел в реанимацию с другой стороны. По пути схватил с вешалки белый халат, который надел на ходу. Датчик движения открыл дверь, и Снейдер в халате вошел в коридор, в котором стояли полицейские. Они быстро взглянули на него, затем снова повернулись спиной, потому что Кржистоф как раз устроил суматоху.

Он громко спорил с медсестрой, которая объясняла ему, что, во-первых, он перепутал день доставки, во-вторых, привез не те медикаменты и что к тому же это не вход для поставщиков.

– Я сам это знаю, но меня отправили сюда! – протестовал Кржистоф. Заметив, что Снейдер вошел в коридор, он специально выронил свою папку с накладными. Листки разлетелись по всему проходу. – Черт, еще и это! – выругался он.

Оба полицейских отвлеклись. Они сделали несколько шагов к Кржистофу. Один даже нагнулся, чтобы помочь собрать накладные. Прежде чем кто-то из них успел обернуться, Снейдер уже проскочил за их спиной в палату.

Через закрытую дверь он слышал препирательства в коридоре. Кржистоф продолжал скандалить. В следующий момент Снейдер абстрагировался от постороннего шума и осмотрелся. В затемненной одноместной палате действительно лежал Хесс – подключенный к нескольким монотонно попискивающим аппаратам.

Снейдер быстро поставил ширму перед кроватью и сел рядом с Хессом на стул. Если кто-то случайно заглянет в палату, Снейдера за ширмой не будет видно.

– Дьявол! – вырвалось у него, когда он взглянул на лицо Хесса.

Передняя половина лица запала. На челюсть была наложена шина, голова обрита и забинтована. В горле Хесса торчал катетер, к нему были подключены несколько тонких трубок, по которым поступали успокоительные и обезболивающие средства. Хесс находился без сознания. Что, вероятно, было для него лучше.

В папке на столе лежали рентгеновские снимки. Снейдер по очереди поднимал их и подносил к окну. Через ламели жалюзи проникало достаточно солнечного света, чтобы разглядеть изображения.

Пуля вышла с левой стороны и повредила передний отдел головного мозга. Такое ранение никому не пережить. Удивительно, что Хесс вообще еще дышал. Снейдер открутил трубки от катетера, опустил их под кровать, чтобы жидкость капала на пол, и подождал.

Между тем суматоха за дверью улеглась. Спустя минуту веки Хесса задрожали, и он вышел из состояния неподвижности.

– Мы оба знаем, что ты умрешь, – прошептал Снейдер и взял Хесса за руку. На мгновение ему показалось, что он почувствовал ответную реакцию. Хесс пытался пожать его руку, чего вообще-то не могло быть.

– Тот, кто заметает мусор под ковер, не должен удивляться, когда споткнется о него и набьет шишку, – пробормотал Снейдер. – Что бы вы тогда ни сделали, я предупреждал вас не замалчивать это.

Гудел аппарат искусственного дыхания. В горле Хесса торчала трубка – из-за этого он не мог произнести даже глухого звука. Снейдер сомневался, что Хесс слышал его слова. А если и слышал, то понимал ли их смысл? Но он все равно продолжал говорить.

– Однако я пришел сюда не умничать, хотя ты мог бы от меня этого ожидать. Легко судить, когда не был в вашей ситуации, поэтому ты не услышишь от меня больше никаких упреков.

Снейдер немного помолчал.

– Почему я здесь? А ты сам не догадываешься? – пробормотал он. – Кржистоф привез меня сюда. Да, он! Я тоже не думал, что он станет мне помогать. Но, видимо, его все еще мучают угрызения совести из-за того, что он сотворил с Иреной Айзнер и ее ребенком. Мы должны остановить Харди. И мы выясним, что вы совершили и кто был к этому причастен. Какая бы правда ни всплыла, молчать мы не станем. Диана мертва, и у меня больше нет причины притворяться, будто я ни о чем не знаю. – Он поднял голову и посмотрел на мониторы приборов.

Отмена лекарств начала действовать. Показатели изменились, и кривые полезли вверх.

– Почему ты был таким неосторожным? Кто всадил тебе пулю в голову?

Хесс молчал. Лишь его пальцы подергивались.

– Это был Харди?

Никакой реакции.

– Полагаю, ты тоже не знаешь, где Сабина Немез?

У Хесса дернулось одно веко.

– Я так и думал. Но я здесь не поэтому. – Снейдер сделал глубокий вдох. – Я хотел попрощаться с тобой. Ты, как никто другой, знаешь, насколько ужасна и омерзительна работа в БКА, как сильно она изматывает и разочаровывает. Ты начинаешь курить травку, или напиваться, или идешь в бордель, потому что шлюхи единственные, кто выслушают тебя и смогут понять. Брак рушится, ты теряешь детей, друзей или видишь, как погибают коллеги, – но у БКА есть и плохие стороны. – Он устало усмехнулся собственной шутке.

На лице Хесса дернулся мускул.

– Оскорбления всех этих идиотов меня никогда не задевали. В отличие от твоих! Ты всегда был мне равным соперником. – Снейдер закусил нижнюю губу. – Кстати, ты знаешь, что я начал курить травку из-за тебя и Дианы? У меня еще не было возможности поблагодарить тебя за это. Новая привычка расширила мой горизонт.

Кривые на мониторах снова дернулись и изогнулись, но уже хаотично.

– Вашему сыну скоро исполнится шестнадцать. Полагаю, сейчас о нем заботится твоя младшая сестра. Не знаю, оценит ли он, но я навещу его, когда все это закончится.

Аппараты громко запищали.

– Конец может прийти так быстро. Мы откладываем вещи на завтра, а ведь этот день может и не наступить. Вот поэтому я здесь. – Он глубоко вздохнул и сжал руку своего друга, коллеги и начальника. – Спасибо, что ты так долго заботился о Диане.

Губа Хесса задрожала, как будто он хотел что-то сказать.

– Не бойся, в ад мы не попадем, – успокоил его Снейдер. – Мы уже живем в нем!

Снейдер размазал ботинком жидкость под кроватью и снова подключил трубки к катетеру, но пережал их так, чтобы лекарство не проходило. Образовался затор, и подающий насос запищал. Из-за частого пульса Хесса сработала еще одна сигнализация, потому что он начал медленно приходить в себя и пытался дышать самостоятельно и не в такт машине.

Пищание аппаратуры с каждой секундой становилось все громче.

Снейдер поднялся со стула.

– Мне пора, я слышал, что в столовой есть отличный ванильный чай. Однажды мы снова увидимся. Передавай Диане привет от меня, если встретишь ее.

Снейдер отпустил согнутые трубки и спрятался в ванной. В следующий момент дверь в палату распахнулась, и Снейдер увидел через узкую щель, как в комнату ворвались врач, санитар, две медсестры и один из полицейских.

Снейдер воспользовался моментом и выскользнул через дверь в коридор, в котором все еще стоял Кржистоф с тележкой, сортировал накладные, одновременно говорил по телефону и своими воплями отвлекал другого полицейского.

Снейдер прошел мимо полицейского, направился прямо к Кржистофу и прикрикнул на него:

– Все, вы мне надоели. Немедленно исчезните отсюда. Это реанимация, а не пункт приема медикаментов. К тому же телефонные звонки здесь запрещены.

Кржистоф послушно убрал телефон.

– Все получилось? – прошептал он.

– Молчи! – шикнул на него Снейдер, схватил Кржистофа за предплечье и потащил его вместе с тележкой к выходу.