Щукин

Полковник пил кофе, читал сводки наблюдения за Кушаковым. Его позабавило, что тот смотрел сериалы про шпионов, а потом, укутавшись с головой, принял позу зародыша. Признаки страха. А с другой стороны… Шукин задумался, встал, открыл окно, закурил. В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, на пороге появился майор Уланов.

– Заходи, Аркадий Викторович! Присаживайся, – кивнул на стул Щукин. – Смотрел сводку «наружки»?

– Очень внимательно, – ответил Уланов.

– На твой взгляд, не чует ли он нас? Не прокололись ли мы? Все-таки он опытный оперативник, агентурист толковый, да и навыки в наружном наблюдении не прошли даром.

Майор помолчал, собираясь с мыслями:

– Знаете, он далеко не дурак. Запутался в своих шпионских игрищах, но умеет думать, анализировать, сопоставлять. Вот и эти сериалы смотрел не зря, увидел аналогию. И с Дубовым из «ТАСС уполномочен…», и с «Возвращением резидента». Тут слепой их не увидит. И концовки у них также понятны и прозрачны. Оттого и психует. Полагаю, что он сейчас усилит меры конспирации, а то и вообще заляжет на дно, сообщит кураторам, те выведут его на год-два в категорию «консервов». С радиозавода сколько лет был в «спящем режиме», а потом связь с ним восстановили. Есть интерес у американской разведки к нашему региону. И агенты им ценны. Всякие агенты. И Кушаков им интересен тем паче.

– Согласен. Нет мыслей, какое новое задание ему отработали через тайник хозяева?

– Работаем, товарищ полковник.

– Ясно, давай, что у тебя.

Но не успел полковник закончить мысль, как зазвонил телефон оперативной связи.

– Щукин. Слушаю.

– Полковник Герасимов.

– Слушаю, Сергей Артемович.

Щукин прижал трубку плечом к уху, постучал по материалам на Кушакова и показал пальцем вверх.

– Москва? – шепотом спросил Уланов.

Полковник кивнул.

– Как у вас дела? – спросил Герасимов.

– Нормально. Работаем. Все по плану, согласованному с вами. Копию сводок наблюдения, справку-меморандум о проделанной работе отправим в конце недели. Все как положено.

– Все, пора заканчивать, Иван Андреевич.

– Не понял, поясните, – Щукин покрылся багровым румянцем. – Дело мое, и я категорически не согласен. Нам еще много чего не ясно.

– А чего вам там непонятно? Связь в Питере профукали. Что он передал и какое задание получил, тоже не знаете…

– Не согласен! Та «деза», которую наш фигурант закинул за «лужу», нам очень даже известна. Сами делали. Сейчас они попробуют ее проверить. Там оперативное прикрытие плотное. Вот и будем выявлять устремления. Точно так же и по другим направлениям.

На том конце провода установилась тишина.

– Алло! Вы слышите?

– Слышу, слышу. – Голос у Герасимова стал враз уставшим. – Не могу я тебе всего сказать. Но точно известно, что американцы нам на международной арене готовят очередную «бяку». То ли по химии, то ли по атому. Разбираемся вместе со «смежниками». Принято решение колоть вашего «К» до самого копчика.

– У нас толком ничего нет. Доказать прямой ущерб можно, но все это косвенные улики. Я хотел бы ему еще пару вагонов дезинформации запихать, а потом на тайнике взять.

– Понимаю, – тяжело вздохнул Герасимов. – Не получится. Сам понимаю, что оперативная разработка живого шпиона не каждому за всю службу улыбается, но решение принято. Завтра поутру встречай трех спецов. На полиграфе будем его катать. Все понятно?

Щукин не спешил с ответом.

– Понятно. Сообщите сами начальнику управления. Если я, то получится, что через голову прыгнул. Некрасиво, да и не в моей привычке это делать.

– Ему сообщат.

Уланов все слышал. Ошарашенно смотрел на своего начальника.

– И что теперь? – спросил он, когда разговор завершился.

– Надо собирать все в кучу. Все доказательства, прямые, косвенные, в том числе готовить для легализации по телефону, компьютеру. Информация из питерского управления пришла по программе обучения Кушакова на тот момент?

– Да. – Уланов достал документы из папки. – Как официальные, так и агентурные сообщения, полученные в результате опросов «втемную» его сокурсников и преподавателей. Как по Санкт-Петербургу, так и по Москве. Я наложил на карту Петербурга метания Кушакова и учебные маршруты. Получилось полное совпадение. Сейчас программу изменили из-за активности дипломатов стран НАТО. Курсанты путались под ногами у наших коллег, пару раз даже спугнули действующих разведчиков. Засветились, те приняли их за наших и свернули свои мероприятия, в том числе и тайниковые. В Москве они обучались по окраинам города. В основном за МКАД, но, конечно, и в центре были. Но зачем это нам сейчас, если Кушакова завтра-послезатра будем брать? Если бы на тайнике приняли, то тогда все, коню понятно, что он шпион.

– В наших делах мелочей нет. Если Москва решила свернуть аварийно нашу разработку, значит, Кушаков представляет собой большой риск в масштабах страны. Мы же не знаем всей картины в увязке с международными играми, как явными, так и подковерными. Топай к следователю со всеми материалами, я сейчас позвоню начальнику следствия, пусть подключается, включает голову. М-да. Работы непочатый край.

Щукин начал набрасывать план, увлекся, забыл на секунду, что Уланов еще в кабинете, потом вспомнил и кивнул ему:

– Давай занимайся делами. Чую, что и ночевать половине управления придется на работе.

Когда Уланов ушел, он позвонил Галкину, вкратце передал, что завтра будет, попросил, чтобы Кушакова взяли под усиленное наблюдение, но так, чтобы не спугнуть, а то успеет уничтожить улики.

Также позвонил в спецназ управления, чтобы готовили боевую группу, у Кушакова на постоянном ношении табельный пистолет и спецсредства, надо форсировать быстро, чтобы не успел применить. По большому счету ему терять уже нечего.

Санкции суда на обыск квартиры также надо сделать. Щукин бросил взгляд на листок, уже было больше тридцати пунктов плана. И это только первоочередных. Снова тяжело вздохнул. Нельзя дела со шпионами вот так, «с колес», реализовывать. Можно все потерять. А толком еще неизвестно, где Кушаков хранит собранную информацию.

Если в деле Трианона из «ТАСС уполномочен заявить» были одноразовые шифровальные и дешифровальные таблицы, что являлось уже само по себе неопровержимыми уликами, то у Кушакова книги. И пусть там имеются отметки, точки, микропроколы, это ни о чем не говорит. Скажет человек, мол, мои любимые книги, зачитываю до дыр. Попробуй возрази.

От злости Щукин ударил кулаком о раскрытую ладонь. Жаль, что тайниковая операция провалилась в Питере. Думал, мечтал, что возьмет на следующей передаче. Он вздохнул, растер шею, уши, чтобы кровь прилила к голове. За работу!!!