Глава 49

Настоящий преступник

У палаты, где полковник Брусникин велел разместить Глебову, на неудобном стуле дремал жандармский унтер-офицер. К нему подошел фельдшер в белом халате и с подносом, на котором белая салфетка скрывала какие-то склянки.

– Господин д-доктор велел отнести б-больной лекарство.

Даже не взглянув на медицинского работника, истомившийся в ожидании смены охранник молча кивнул на дверь.

Глебова очнулась ото сна, когда фельдшер аккуратно присел на краешек кровати, поставив поднос на колени.

– Аладьин, сколько можно ждать? – сказала она слабым, но властным голосом. – Они обвиняют меня во всех смертях – Крючина, Горского и даже этой несчастной предсказательницы… как ее…

– Энтеви, – подсказал молодой человек и взглянул на забранное решеткой окно.

– Да, Энтеви. Помоги мне встать.

Аладьин мягко, но настойчиво положил руку ей на плечо, чтобы удержать в постели.

– П-погоди, не т-торопись… – заботливо произнес он.

– Ты принес новые слитки? Надо продолжать наши акции! – все еще суетилась Глебова.

– Золота нет.

– Как – нет? – удивилась девушка и уставилась на подельника.

Прямо на ее глазах происходила удивительная метаморфоза: Аладьин медленно расправил плечи, поставил голову прямо и перестал смотреть куда-то в сторону – из угловатого, вечно ноющего слюнтяя с бегающими глазками он вдруг превратился в спокойного, уверенного в себе мужчину с холодной сталью в глазах.

– Нет и никогда не было, – тихо произнес он и взглянул прямо в глаза Глебовой. – Для отливки единственного настоящего слитка золото пришлось купить.

Ардов и Жарков уже мчались в экипаже.

– Золото в шар добавил Аладьин! – растолковывал Илья Алексеевич разгадку фокуса, стараясь перекричать грохот колес по мостовой. – И я даже догадываюсь, кто ему это золото предоставил.

– Но как?

– По всей видимости, он тайком всыпáл золотой песок внутрь перед закупориванием шара.

– Во время эксперимента? – начал понимать Петр Павлович.

– Именно! Горский ничего не синтезировал.

В голове Ильи Алексеевича вихрем пронеслась и еще одна картина, к которой он неоднократно возвращался за последние сутки, но все никак не мог понять, что вызывало его беспокойство. И только сейчас сумел осознать со всей отчетливостью – сыр! Его смутил сыр, который лежал на столе в каморке Аладьина: он был порезан удивительно ровными, идеальными кубиками, как будто это было сделано острейшим, тончайшим лезвием. Возможно даже – ланцетом.

– Вот что, Петр Павлович, – прокричал он, – куда отправился Аладьин – можно только гадать! Вы дуйте в больницу, а я отправлюсь к нему домой.

С этими словами Илья Алексеевич, привстав, хлопнул извозчика по спине и, дождавшись замедления, соскочил с пролетки прямо на ходу.

– Будьте осторожны! – только и успел прокричать вслед Жарков.

В больничной палате Глебова с ужасом смотрела на Аладьина. Привычный мир рушился на глазах: она была уверена, что это ей удалось завлечь несчастного заику революционными идеями в подпольное дело борьбы с «режимом». И только теперь она поняла, что в реальности все было ровно наоборот: именно Аладьин как бы случайно обронил первые слова про опыты с золотом, именно он, заикаясь, поделился идеей атаки на «золотой стандарт» правительства, именно он указал на Крючина, которого она окрутила и привела в лабораторию…

– Горский ничего не синтезировал, – не без удовольствия раскрыл он главную тайну, насмешливо взирая на растрепанную революционерку. – Твой Крючин заметил, что я морочил профессору голову и добавлял уже готовое золото. Я предлагал ему деньги за молчание, но… Парень оказался неподкупным. А такие плохо кончают. В тот вечер я сказал ему, что ты просила о встрече, и взялся его сопроводить. Ты правильно сделала, что послушалась меня и направила полицию по следу Капая.

– Ах ты мерзавец, – прошептала Глебова. – Так это все неправда?

– Я знаю, ты его любила. Но что поделать. Великие дела требуют великих жертв…

– Это ты убил Крючина! – вдруг осознала Глебова и рванулась к горлу Аладьина. Тот отвесил ей резкую пощечину, отправив обратно на подушку. В следующее мгновение в его руке блеснул ланцет.

– И Крючина, и Горского… И – тебя… – его лицо превратилось в маску. – Но разве это уже имеет значение? Главное – то, во что поверит народ, и – цель, которая должна быть достигнута. Наше дело возглавляет гениальный человек, за которым я пойду до конца.

Ужас парализовал Глебову. Она неотрывно смотрела на обоюдоострое лезвие хирургического инструмента и не могла пошевелиться. Убийца сделал взмах – и в этот момент дверь буквально разлетелась от удара Жаркова. Криминалист в прыжке обрушился на убийцу и вместе с ним повалился на пол, перехватив запястье руки с ланцетом. Аладьин оказался на редкость крепким молодым человеком. Жаркову вряд ли удалось бы его одолеть, если бы на помощь не подоспел ворвавшийся следом охранник, с которого весьма кстати слетело сонное безразличие. Глебова, без движения наблюдавшая за происходящим, наконец пришла в себя и бросилась на подмогу. Общими усилиями преступнику удалось стянуть руки за спиной тесьмой от револьвера, которую отцепил от кобуры жандарм.

– Это он убил Крючина! – тяжело дыша, сообщила Глебова потрясшую ее новость.

– Да уж понятно, – протянул Петр Павлович, прикладывая платок к порезу, который все-таки сумел ему нанести противник во время схватки. К счастью, рана была неглубокой и опасности для жизни не несла.