Сломанный замок

Сильвестр деловито покрутил ручку старинного механического звонка – влево-вправо. На скрежещущий звук бронзовых зубцов никто не отозвался. Еще и еще раз – гробовая тишина.

Сильвестр удивленно почесал кадык:

– Что это мой дорогой друг, упился, что ль?

– Или возлюбленную пошел провожать да малость задержался, – задумчиво произнес Заварзин. – Подождем его в квартире. Открой дверь, Сильвестр!

Тот достал английский ключ и стал прилаживать его к замочной прорези – и так и этак. После минуты-другой бесплодных усилий удивленно произнес:

– Не лезет!

– Позволь мне, – вызвался Заварзин. Он долго и старательно пытался вставить ключ в замок. Улыбнулся. – Нет, и у меня не выходит! Кажется, в прорезь что-то попало. – Он вопросительно смотрел на Сильвестра. – Что-то случилось?

– Павел Павлович, позвольте я через крышу в окно влезу и открою замок изнутри.

Заварзин отрицательно помотал головой:

– Мы нарочно такую квартиру подобрали, чтобы влезть было сложно. Над угловым окном на крыше кирпичная кладка – украшение такое. Чтобы ты, поручик, не грохнулся, надо тебя привязать веревкой к трубе. Еще надо страховать на мокрой крыше и в темноте. Да и где веревку сейчас взять? Опасно…

– И что? – с запальчивой готовностью произнес Сильвестр. – Возьмем у дворника.

Заварзин негромко, иронически произнес:

– Еще пожарных вызовем, весь околоток соберем возле «кукушки»? Засветим ее? А завтра, – Заварзин выразительно ткнул пальцем в сторону квартиры, – его в другое место перевозить? – И он вновь яростно покрутил звонок – без результата.

Тогда вступил в дело Соколов:

– Я знаю, что делать. Известный в прошлом взломщик сейфов Буня Бронштейн, а ныне мой сторож и клеврет, откроет эту дверь столь же легко, как бутылку «Трехгорного» пива. – Обратился к Сильвестру: – Поручик, сбегайте в соседнюю аптеку, что на углу Спасо-Глинищевского переулка, позвоните мне домой, что у Красных ворот, номер телефона 13–77. Пусть срочно приедет Буня да прихватит с собой необходимые инструменты!

Виртуоз

Не прошло и полчаса, как со стороны Мясницкой послышалось дробное цоканье копыт по мостовой – то на лихаче к месту событий несся Буня. Сыщики ожидали его у входа.

Прибывший специалист по чужим замкам с неожиданной прытью соскочил с коляски. Одежда на нем была фантастичной: поросшую буйным волосом широкую грудь обтягивал зеленый махровый халат, на ногах – ночные шлепанцы. Шнифер сделал общий поклон:

– Шалом! Надеюсь, мой скромный наряд никого не смущает? Мне было сказано: «Беги со всех ног, как на пожар!» Вот я и прибежал.

– Извини, Буня, что беспокоим тебя среди ночи! – сказал Соколов.

– Мой старый папа Бронштейн говорил: «Не желай себе конца тревог, ибо с тревогами оканчивается жизнь». Что мне надо делать?

– Открыть замок, поднимемся наверх.

Остановились у тринадцатой квартиры. Буня презрительно глядел на дверь.

Заварзин спросил:

– А где ж инструментарий?

Буня усмехнулся:

– Я почему-то думал, что вам надо дверцу эту отомкнуть! А вам интересна не работа, а чемодан с буравами, долотом, клещами, сверлами и фомками? Тогда вам нужен не я, а магазин слесарного инструмента Роберта Кенца – это рядом, в Милютинском переулке, дом Обидиной.

Заварзин с любопытством наблюдал за знаменитым взломщиком, имя которого ему было известно по судебным газетным хроникам.

Тот продолжал рассуждать:

– Не обижайтесь, но ваш смешной случай напоминает тот, что был у меня в одна тысяча восемьсот семьдесят девятом году. Я тогда в Берлине почти случайно попал в Рейсхбанк, что на Ягерштрассе. Там стоял новейший сейф фабрики Крамера из Митавы. Говорили, что его без ключей открыть невозможно. Так уверяю вам, что я вскрыл сейф быстрей, чем вы успеете себе чихнуть. И я взял «цифру». Полиция как безумная искала меня на всех вокзалах и загородных дорогах.

– А где же вы прятались? – профессионально заинтересовался Заварзин.

– Я прятался? – возмутился Буня. – Да никогда! Я наслаждался жизнью по соседству с полицейпрезидиумом на Александерплаце – в лучшем ресторане с южными винами – «Континентале». Так я отметил Рейхсбанк.

Соколов строго посмотрел на своего сторожа:

– Буня, приступай к работе!

Великий взломщик, задумчиво насвистывая мелодию «Маруся отравилась», послюнявил палец и пощупал им прорезь для ключа.

Сильвестр, внимательно наблюдавший за этими манипуляциями, подсказал:

– Господин Буня, вам ключ дать? Вы его попробуйте засунуть…

Взломщик тут же отозвался:

– Сынок, ты посоветуй своему батьке, куда засовывать, чтоб у него детишки умные получались.

Сильвестр покраснел, Заварзин не удержался – улыбнулся, Соколов стоял с непроницаемым лицом.

Читатель нашей книги «Граф Соколов – гений сыска» помнит, что, в отличие от нормальных евреев, Буня носил на груди не маген давид – шестиконечную звезду, а некий инструмент, похожий на малую трехлопастную вилку. Это был самый необходимый предмет для вскрытия замков, и назывался он замысловато – щебенный катер. Представители определенной профессии гордились качеством своих инструментов, как маэстро – скрипкой Страдивари.

Чуть ковырнув щебенным катером в замке, Буня вытащил оттуда нечто. Объяснил Заварзину, как гимназический учитель на экскурсии:

– Это засунуто было – гвоздь с откушенной шляпкой. Берите себе на память.

И далее полным изящества движением Буня вновь вставил инструмент в замок, легонько толкнул дверь, и она, чуть скрипнув, растворилась.

Заварзин восхищенно покачал головой:

– Виртуоз! – и с чувством пожал руку королю шниферов.

Буня с достоинством произнес:

– Мой старый папа Бронштейн учил: «Если хочешь кушать цимес, делай свое дело хорошо!» Вот я и делаю. – Повернулся к Соколову: – Мне можно ехать спать?

– Скажешь извозчику Антону, он отвезет тебя.

Буня галантно расшаркался.

– Зай гезунд! – и, шлепая по ступеням ночными тапочками, отправился вниз по лестнице. За его спиной раздались негромкие, но дружные аплодисменты.

* * *

Сыщики шагнули в темноту квартиры. Соколов нутром почувствовал: тут кто-то есть. Такое же ощущение было, кажется, и у остальных.

Во всяком случае, Сильвестр полез под мышку и вытащил из кобуры револьвер. Заварзин повернул выключатель. Ярко вспыхнула люстра с висюльками.

В гостиной, возле стола, опершись на него плечами, сидел в глубоком кресле Хорек. Голова его была неестественно откинута назад. Она держалась на шейных мышцах, как на ниточках. Шея была перерезана электрическим проводом, со стороны затылка накрученным на палку.

На пол натекла громадная лужа крови.