Огненный миг

Соколов лихорадочно размышлял: «Что делать дальше? В любой момент на мостик могут подняться». И он принял решение. Не мешкая, вышвырнул за борт трупы и пулемет. О последнем, впрочем, тут же запоздало пожалел.

Сказал в переговорную трубу:

– Боевой отсек, примите гостя! Отпразднуем победу.

Услыхал веселый голос Георга:

– Граф, мы всегда вам рады!

Соколов по трапу спустился в центральный пост. Дизели гремели так, что выстрелов здесь не было слышно. Повсюду шло ликование, и о бунте на «Стальной акуле» никто понятия не имел.

Соколов, сильно согнувшись, пролез в торпедный отсек. Торпедисты, повернувшись спиной к гостю, стояли у аппаратов. Георг что-то горячо объяснял им. Он махнул рукой Соколову:

– Подождите, граф, минуту! Сейчас перезарядим аппараты и поговорим по душам…

Соколов, удивляясь собственному спокойствию и как бы наблюдая за собой со стороны, подошел к левому стеллажу. Отыскал торпеду, на которой прежде сделал небольшую отметину мелом. Вынул из защелки накидной ключ, снял заглушку. Его рука нащупала динамитную бомбу. Осталось главное – взвести взрыватель.

Гений сыска верил в правило: если не хочешь привлечь к себе внимание, то делай дело спокойно, не таясь. Соколов достал из кармана часовой ключ и вставил его во взрыватель. Теперь он медленно, с каким-то душевным восторгом закручивал пружину часового механизма. В трех-четырех шагах от Соколова торпедисты с немецкой тщательностью продолжали перезаряжать аппараты.

У Соколова что-то не заладилось, ключ срывался с заводного устройства. Стиснув зубы, он на ощупь вновь стал искать гнездо, которое, словно назло, ускользало. Немцы в любое мгновение могли обратить на него внимание.

Соколов мысленно повторил давно принятое решение: «Если немцы сейчас разоблачат меня, произведу мгновенный взрыв. Погибну? Зато во имя великой России и государя императора! Не пускать же на ветер весь затраченный труд».

И тут же ключ вставился в гнездо. Соколов закрутил его до конца. Стрелку на циферблате с десяти минут перевел на цифру пять. Заглушку ставить не стал.

Оперся на верхнюю торпеду, прикрыл веки: «Неужели я завершил свой труд? Спасибо, Господи…» В висках, вдруг засеребрившихся обильной сединой, стучало: «Осталось чуть больше четырех минут, четырех минут, четырех минут…»

Соколов взял Георга за локоть, настойчиво потянул за собой:

– Идем наверх, срочно!

– Что случилось? – удивился Георг. – Я нужен здесь. Надо срочно перезарядить нижние аппараты, дело это хлопотное.

– Я тебе говорю – немедленно наверх!

– Хорошо, – вздохнул Георг, – через полчаса я поднимусь.

Соколов закусил губу, мысли лихорадочно неслись в голове: «До взрыва осталось чуть больше трех минут. Весь торпедный отсек разнесет вдребезги. Кстати, не следует задраивать люк второго отсека, тогда там начнется пожар. Может, оставить Георга здесь? Нет, он хотя и враг моего государства, но мы с ним друзья, и я его спасу!» Гений сыска с силой сжал локоть приятеля, полоснул его разъяренным взглядом и повелительно сказал:

– Вперед, не задерживайся! Ну, бегом!

– Что случилось? – недоумевал Георг, увлекаемый Соколовым. – Я обязан быть тут… Граф, вы забыли задраить кремальеру люка!

– Я ничего не забыл!

В тот момент, когда они взлетели на мостик, раздались два чудовищных взрыва – один за другим. Лодка прыгнула вверх-вниз. Соколов и Георг рухнули на металлический пол, и лишь ограждение спасло их от падения за борт.

Из носовой части рвануло пламя. В брешь с жутким шипением хлынула забортная вода, со свистом изошло облако пара. Во втором отсеке бушевал пожар. Субмарина приподняла корму, зато носовая часть скрылась с поверхности. Обнажились кормовые рули и винты. Боевая рубка и мостик оказались почти вровень с морской поверхностью, и набегающие волны перехлестывали через них.

Соколов перекрестился, счастливо подумал: «Слава Тебе, Господи, свой долг перед родиной и государем выполнил!»

Разоблачение

На мостик выскочил вахтенный офицер Готфрид Дейч. Рядом с ним были старший механик, штурман и второй сигнальщик, который спустился вниз за минуту-другую до взрыва.

Дейч прильнул к переговорной трубе, крикнул:

– Всем оставаться на своих местах! Доложить о состоянии отсеков!

Из центрального поста в переговорном устройстве послышался голос:

– Произошел взрыв в первом отсеке, рухнула межотсечная переборка. Второй отсек затоплен! Лодка раздиф-ферентована, в аварийном состоянии, хода не имеет, но остается на плаву.

Дейч уставился на Георга:

– Ты живой? Взрыв в твоем отсеке?

– Так точно!

– Почему вышел из строя второй отсек?

– Не знаю. Мы с графом выскочили столь стремительно, что не успели даже задраить на кремальеру люк.

Дейч удивленно покачал головой, переводя взгляд с Георга на Соколова:

– Значит, есть причина, по которой вы торопились на мостик? Поделитесь секретом, очень хочется знать его.

Георг пожал плечами:

– Не знаю! Меня русский вытащил почти силой…

Соколов с видом невинного младенца развел руками:

– Я увидал, что под торпедными стеллажами вдруг вспыхнул сильный огонь, понял, что сейчас рванет. Позвал с собой Георга, и мы побежали.

– А почему, – Дейч подозрительно прищурился, – вы не стали, как положено, тушить пожар?

Соколов усмехнулся:

– Я не знаю ваших инструкций!

– А я не видел огня, – признался Георг.

– А может, огня и вовсе не было? – со злобой произнес Дейч. – Лодка потеряла управление, в двух отсеках погибли наши товарищи, да и нам, видно, идти ко дну, если случайно сюда не забредет германское судно, которое возьмет на борт. И во всем виноваты вы оба. – Он ткнул пальцем в Соколова и Георга. – Вы оба – шпионы. Это вы устроили взрыв. И вы получите по заслугам. – Огляделся. – Кстати, где наш командир? Он во время взрыва должен был находиться на мостике.

– Его взрывной волной сбросило за борт! – заявил Соколов.

Дейч усмехнулся:

– А почему вы остались невредимым?

Сигнальщик сказал:

– Господин лейтенант, поглядите под ноги, на мостике повсюду следы крови.

Штурман, вынувший на всякий случай револьвер и не сводивший глаз с Соколова, добавил:

– Тут, на палубе, тоже кровь. И у русского рукав перемазан…

Дейч тоже вынул револьвер, наставил на Соколова, покачал головой:

– Понимаю, сначала вы убили командира и членов команды, а потом устроили взрыв. Так?

Георг возмутился таким предположением, а Соколов подумал: «Как жаль, что выбросил за борт пулемет! Сейчас бы он очень пригодился». Вслух произнес:

– Господа, вы хорошие воины, да и я, кажется, был неплохим. Я не желаю, чтобы невинный Георг погибал с клеймом изменника. Действительно, я русский разведчик, я устранил вашего кровавого командира, я один устроил взрыв. Я дело сделал и готов умирать с чистой совестью, ибо выполнил приказ своего государя Николая Александровича.

Дейч иронически скривил рот:

– Вы, граф, выполнили приказ бывшего государя.

Соколов твердо возразил:

– Пока государь Николай Александрович жив, он для меня не бывший. Я ему присягал, а офицер дважды присягу не дает. Команда вашей субмарины пролила много невинной крови, и ей больше не ходить по морям. Ее участь – лежать на дне.