Здоровый дух

Вскоре генералы и Соколов были в новом штабном блиндаже, переоборудованном из крестьянской избы. Сюда же собрались все старшие офицеры.

Соколов обратил внимание на пожилого, полного достоинства генерала с очень худым породистым лицом, с моноклем в глазу. Соколов мучительно напряг память, генерал был явно ему знаком. И его озарило: портрет этого генерала много раз появлялся в русских газетах, это был командующий фронтом Венинг. Тот самый Венинг, с мнением которого считался сам фельдмаршал Гинденбург и который теперь был гостем генерала Бом-Ермоли – невысокого человека с обширной блестящей лысиной.

Со всех сторон неслись горячие приветствия фон Лауницу и Шульцу. Их поздравляли с необычным избавлением от гнусных русских. Праздничный стол был готов в мгновение ока. Чистота, порядок, хорошая мебель, дорогой фарфор – непривычное в боевых условиях для русского взгляда зрелище.

Соколов подумал: «Вот молодцы, немецкая нация! Даже воюют с удобствами».

На столе, застланном белоснежной скатертью, появилась целая батарея изысканных вин: мозельские в бутылках зеленого стекла, рейнские – коричневого. Венинг предпочитал утонченный айсвайн, Соколов – не менее великолепное бееренауслезе с богатым запахом и вкусом.

Фон Лауниц, успевший побриться и переодеться в чис тый мундир, с энтузиазмом произнес:

– Господа, это просто невероятно – среди нас знаменитый на всю Россию, нет, на всю Европу гений сыска граф Соколов. Вот кто наш избавитель! Как же, мой друг, отлично помню вас в Петербурге. У вас отец – высокопоставленный чиновник, сенатор…

– Когда я понял, что вы и Фридрих – пленники, я решил вас освободить, чего бы мне это ни стоило. Тем более что я всегда восхищался великим германским народом.

Шульц протянул руку, поросшую рыжим волосом:

– Спасибо, дорогой граф! Друзья, первый тост – за нашего избавителя. Прозит!

Выпили. Шульц продолжил свою мысль:

– Вы не только потеряли свое положение в России, вы рисковали, граф, своей жизнью.

– Я привык это делать – рисковать. Я – монархист и вижу, как нынче толпы смутьянов измываются над государем, делают все возможное, чтобы лишить его трона. И первый помощник революционеров – слабая разумом и телом русская интеллигенция. Эти хлюпики мечтают о каком-то несбыточном «демократическом рае», не понимая, что погибнут первыми, не умея приспосабливаться к новым условиям.

Венинг с интересом следил за Соколовым. Он негромко, но внушительно произнес, и все вокруг смолкли:

– Поверьте, граф, что немецкий сброд, именуемый интеллигенцией, нисколько не лучше. Это вырождающиеся слюнтяи, слабовольные, вечно всем недовольные неврастеники.

Соколов охотно согласился:

– Прекрасно сказано, господин генерал! Неврастеник с гниющим телом не может быть гордостью нации, хотя бы он был семи пядей во лбу. Долой дегенератов! – Соколов поднял бокал. – Пьем за мужчин, у которых богатырское здоровье, доблестный дух и которые преданы своим вождям. Хох!

Венинг одобрительно качнул седовласой головой с пробором ниточкой:

– Замечательные слова! И вы, граф, сами являете блестящий образец человеческой породы. Даже в Германии нелегко найти такой выдающийся экземпляр. – Поднял бокал. – Пью за ваши успехи на новой родине – Германии!

Офицеры дружно крикнули:

– Прозит! – и стоя выпили.

Настала очередь Шульца. Руководитель германской разведки поднял бокал, вкрадчивым голосом произнес:

– Это хорошо, граф, что вы с нами. Вы чувствуете ветер истории. Он дует в наши паруса. Россия – могущественный противник. Ваши солдаты – доблестны, офицеры преданы монарху. Вам теперь можно открыть тайну: Россия не сегодня завтра рухнет изнутри. Власть захватят продажные демагоги и гомосексуалисты-демократы. Уверен: уже в этом году с Россией будет заключен сепаратный мир. Германский богатырь все эти годы главные силы держал на востоке, но после заключения с вами мира мы перебросим войска на запад и вдребезги разобьем чванливых англичан и гнусных французских лягушатников… Германия и Россия впредь должны создать могучий блок, который будет противостоять мировому еврейскому сообществу, воплощенному в мировой буржуазии.

Раздались одобрительные возгласы:

– Прекрасно сказано! Замечательно…

Бом-Ермоли, успевший захмелеть, качнул бокалом, и вино слегка плеснулось на скатерть.

– Пьем за скорую победу! Германия – превыше всего. Хох!

– Хох! – как единая глотка, отозвались офицеры.

Едва бокалы осушались, как их заполняли снова.

Соколов подумал: «Говорят, на Руси много пьют. Нет, немцы от нас не отстают».

Фон Лауниц откашлялся, обращая внимание на себя, четко, словно чеканя каждое слово, произнес:

– Император Вильгельм всегда говорил: «Наши истинные враги – Англия и Франция, и только их происками удалось переманить на свою сторону Россию». Мы еще раз убедились: среди русских есть порядочные люди, мыслящие здраво. Со знаменитым на всю Европу сыщиком графом Соколовым я был знаком еще со времен своей деятельности в Петербурге. Там он пользовался всеобщим поклонением. Мне, в силу своей профессии, известно: русский царь любил проводить время в обществе нашего графа. И вот здесь, где смертоносным огнем громыхают орудия, я повстречал настоящего друга великой Германии. Дорогой граф, своим подвигом вы вписали яркую страницу в героическую историю нашего государства. Славный Венинг прав: только союз Германии и России в будущем оградит наши великие народы от еврейской экспансии. Выпьем, господа, за нашего друга, знаменитого русского графа. Он будет представлен к высокой награде – Железному кресту первой степени.

Все дружно крикнули:

– Хох!

Соколов благодарственно прижал к груди ладонь размером со сковородку, на которой жарят яичницу на целый взвод.

Соколов удивился: немцы отлично наслышаны о его подвигах и приключениях. К всеобщему удовольствию, фон Лауниц рассказал о тайном проникновении Соколова в Глогнитц.

– Господа, – продолжал фон Лауниц, – русская красавица по уши втюрилась в нашего графа.

– Какая женщина устоит против такого богатыря! – поддакнул Шульц.

Фон Лауниц продолжал:

– При первом же подходящем случае она бежала за графом в Россию. Таким образом, граф, – рассказчик повернулся к Соколову, – по вашей милости мы лишились важного агента влияния – фрейлины.

– Зато в подарок получили ее роскошную виллу, – улыбнулся Соколов.