Глава 4

– Ознакомься. Можно бегло, там все равно ерунда, которая тебя не касается. А потом, перекрестясь, двинем к генеральному.

Инструкций на своем веку я читала великое множество. Под некоторыми даже оставляла свою подпись. Каким-то правилам строго следовала, а какие-то выбрасывала из памяти, как ненужную макулатуру. Все равно не работали.

Савостин предложил мне должность делопроизводителя.

– Временно, – объяснил он. – Ты будешь, как этот самый… как сезонный работник. Станешь всем помогать, а они тебе. Так будет удобнее сходиться с людьми.

– Наемный работник, – поправила я его.

– Или наемный, – согласился он. – Как убийца.

– У меня нет с собой никаких документов, Андрей.

– Паспорт взяла?

– Паспорт взяла. И права.

– Права не нужны. А медицинскую справку я тебе сам завтра куплю в интернете.

Тетя Мила решила нарисоваться в полдень. Ее звонок был очень кстати, потому что у меня появилась возможность отдохнуть от инструкций Андрея, которыми он меня обложил со всех сторон. Она соловьем заливалась о своей чудесной жизни в поселке Хватуново. С утра пораньше у нее уже случилась йога, а потом шоколадное обертывание. Подруга Ленка рада тому, что у нее в гостях именно тетя Мила. У них одинаковая реакция на юмор и идентичные вкусовые пристрастия.

– Ты домой-то когда? – спросила я, стоя в коридоре подразделения, которое вскоре должно было стать мне родным. – Ты там никому не надоела?

Последний вопрос был лишним. Просто вырвалось.

Я примерно представляла, что творилось в голове тети Милы, когда она получила приглашение погостить у хозяйки торжества. Это же была совершенно другая жизнь, совсем не та, которой мы жили.

Да, квартира у нас в полном порядке, включая недавний ремонт, крепко привинченный к полу унитаз и итальянский смеситель, который я приобрела в фирменном магазине. Ничего и нигде не сломано. Обстановка в комнатах уютная, о мебель никто до сих пор не поранился, одеяла прекрасно сохраняют тепло наших тел, а холодильник всегда полон. С финансами тоже все в ажуре, о чем говорит тот факт, что тетя Мила имеет возможность сутками заниматься любимым делом, вооружившись мерными весами, шумовкой с удобной рукояткой и набором симпатичных силиконовых формочек для выпечки. Однако все это повторяется изо дня в день.

Нет, никто не зажрался. Просто перемены тоже необходимы.

– Если ты не против, Женечка, то я бы потусила тут еще, – извиняющимся тоном произнесла тетя Мила. – Когда еще получится? Тут все необычно, ново. Мы с Ленкой постоянно болтаем, вспоминаем, смеемся. А ее муж, оказывается, имеет очень интересное увлечение. Он мотается по всему миру и ищет редкие специи. У него под это дело специальный шкафчик в подвале построен.

– А почему в подвале-то?

– Там подходящая температура. Он прямо коллекционер. Ты вот в курсе, что шафран является самой дорогой приправой в мире?

– Теперь в курсе.

Договорились, что ничего менять не будем. Пусть тетя Мила отдыхает столько, сколько захочет, я не против.

Закончив разговор, я вернулась в кабинет Малахова. Теперь, конечно, он был кабинетом Савостина, который, увидев меня, вскочил со стула и огорошил известием о том, что меня вот прямо сейчас ждет генеральный директор фабрики.

– Собеседование состоится прямо в его приемной. Я ему сказал, что есть у меня знакомый специалист, который может поддержать работу отдела, пока Мишка болеет, – торопливо объяснял он по пути к кабинету генерального директора.

Я еле успевала за ним. Нам пришлось преодолеть три лестничных пролета, четыре извилистых коридора, и, только очутившись перед огромной дверью с табличкой, на которой было выбито черным по золотому имя самого главного шефа, он остановился.

– Зайдем вместе, – стал учить меня Савостин. – Легенда такая: ты первоклассный специалист, но всю жизнь занималась фрилансом. Ходишь по организациям, как по рукам. В хорошем смысле. Рекомендаций у тебя нет, они тебе не нужны, тебя везде знают. Думаю, он и не попросит их. У него и без тебя дел по горло.

На работу меня приняли на удивление быстро.

Генеральный директор не стал устраивать мне допрос. Он даже на Савостина не посмотрел. Просто уточнил, есть ли у меня опыт работы, после чего отправил в отдел кадров, где я познакомилась с девушкой по имени Катя.

– Катюш, – склонился Андрей над ее столом. – Помоги новой сотруднице, а?

– Конечно, – с готовностью отозвалась Катюша.

– Спасибо, буду должен.

Катя сдвинула в сторону свои документы и дружелюбно на меня посмотрела, ожидая, наверное, что я сейчас полезу в сумку.

– Нет у меня с собой трудовой книжки, – сообщила я. – Она как-то и не нужна мне была. Я хожу по организациям, как переходящий приз. Наемный работник, берут на срок от двух дней до недели. Просто помогаю людям справиться с завалами на работе. А работа, знаете, разная. Навести порядок в архиве, отсканировать кипу документов, написать сотню писем с одним и тем же содержимым…

– Это называется рассылкой, – поправила меня Катя и улыбнулась еще шире.

Рядом с Катей трудились человек десять. Каждое рабочее пространство было отгорожено от других высокими пластиковыми перегородками, и далеко не за каждой было тихо. В кабинет кто-то постоянно заходил, другие покидали его, и все непрерывно разговаривали.

– А что, так можно? Никогда о таком не слышала, – растерялась Катя и вопросительно посмотрела на Андрея.

– Порой даже платят наличными, – добавила я. – Я даже договор не заключаю. Все на честном слове.

Выпалила я это с совершенно честными глазами. Савостин аж заслушался.

Но мне вдруг стало дурно от всей этой лжи, которую выдумал Савостин. Театр абсурда какой-то. Ну к чему это все? С чего он решил, что все кругом дураки?

– Есть вакансия делопроизводителя. Думаю, вам подойдет, – решила Катя. – Паспорт с собой?

Я с готовностью протянула ей паспорт.

– А еще какие-то документы есть?

– Нет, – призналась я.

– Потом принесете, – разрешила девушка.

Савостин наклонился и чмокнул ее в макушку.

– Душа моя, как же я тебе признателен, – улыбнулся он.

– Если меня уволят, то я молчать не стану, – предупредила она. – И будешь ты тогда безработным замом.

– Вряд ли организация проживет без меня хотя бы день, – заметил Андрей. – И без тебя зарыдают. Оформляйся, – повернулся он ко мне. – Я же пока вернусь обратно. Дорогу сама найдешь?

Мне очень не хотелось оставаться без него хотя бы в ближайшие несколько минут. Мне могли задать вопросы, на которые с ходу ответить я бы не смогла. Любая запинка может быть мне в минус. Любой вопрос, касающийся прежнего места работы, например.

– А на прежних местах работы с какими программами работали? – вдруг спросила Катя.

Видимо, она просто хотела поддержать разговор.

Я успела заметить, с какой скоростью улепетывает вдаль Савостин, который наверняка слышал ее вопрос.

– Вы удивитесь, но чаще всего приходилось работать руками, – улыбнулась я и продемонстрировала девушке ладони. – Я расшифровывала аудиозаписи и стенограммы и записывала переводы на бумагу. Компьютером пользовалась редко, но прекрасно им владею. Он в этом плане удобнее, но ненадежнее. Сделанные от руки заметки не могут быть случайно удалены кликом «мышки», согласитесь? А информацию иногда удобнее считывать с бумажного носителя, нежели с экрана монитора. Чаще всего приходилось иметь дело с архивами. Там, мне кажется, хранится все самое важное и интересное.

* * *

Савостин не успел далеко уйти. Спустя полчаса я наткнулась на него около лифта, где он вежливо разговаривал с какой-то пожилой женщиной. Не просто разговаривал, а кивал, ахал и охал.

Увидев меня, он быстро свернул разговор и потянул меня к лестничному пролету.

– Это председатель профкома, – рассказал он по пути. – Хорошая тетка, но чересчур далека от жизни. Кстати, напоследок всегда желает удачи. Как прошло?

– Теперь я твоя подчиненная.

– Мои поздравления.

Мы приблизились к заветной двери, ведущей в теперь уже мой «отчий дом».

– Мишка уже описал тебе каждого, рассказал про всех, – предупредил Андрей, взявшись за дверную ручку. – Так вот, Жень, тебе придется сделать вид, что ты ничего не знаешь об этих людях. Удивляйся всему, что о себе расскажут, если ты слышала это раньше.

– Ты думаешь, что я проникну в кабинет по-пластунски и сольюсь со стеной? Никаких шпионских игр не будет, окстись.

Андрей посмотрел на меня с подозрением.

– Я просто хотел предупредить, – тихо сказал он, – чтобы ты ничего не ляпнула.

– Это же очевидно.

– Может, и так, но проболтаться может каждый, – заметил мой нынешний начальник.

Мысленно я с ним была согласна. И без «сыворотки правды» можно дать понять собеседнику, что ты знаешь гораздо больше, чем ему кажется.

Андрей первым зашел в кабинет, где мне предстояло работать. Я шагнула вслед за ним, но предпочитала стоять за его спиной.

– Здравствуйте еще раз, – поздоровался Савостин. – Отвлекитесь на минуту, пожалуйста.

В кабинете находилось четыре человека. И все одновременно на меня посмотрели.

– Михаила Егоровича не будет какое-то время, – объявил Савостин. – Его обязанности пока что буду исполнять я. С учетом того, что их часть ляжет теперь и на ваши плечи, я решил взять в отдел еще одного сотрудника, чтобы всем нам было полегче. Девушку зовут Женя Охотникова.

Настал момент показаться во всей красе, и я вышла из-за савостинской широкой спины.

– Доброе утро.

Первое впечатление может быть обманчивым. А если команда уже сложилась, то вновь прибывшему вряд ли будут рады. Даже если это такая скромная девушка, как я.

Женщины смотрели на меня с сомнением. Парадокс, но вполне объяснимый – если мужчины не так часто думают о конкуренции, то дамы строго блюдут такой тонкий момент. Правда, соперничать с ними я не собиралась, равно как и вливаться в коллектив, обнажая душу. Но никто, кроме Андрюхи, об этом не знал, поэтому пока что ко мне просто присматривались.

– А мы уже виделись, – без тени улыбки произнесла одна из женщин.

Разумеется, так и было. Одной из двух дам, находящихся в кабинете, была та самая Анна Григорьевна, которая искала утерянный отчет.

– Отчет, надеюсь, нашелся? – спросила я.

– Нашелся, – кивнула Анна Григорьевна.

Андрей подошел к ее столу, всмотрелся в лежащие на нем бумаги, о чем-то тихо спросил.

Анна Григорьевна с готовностью стала отвечать. Снова оставил, значит, меня одну в щекотливой ситуации. То бросил нас с Михаилом на улице, потом слинял из отдела кадров в тот момент, когда нужна была его поддержка, а теперь резво переключился на рабочий процесс, решив, что его миссия выполнена. Втирайся в доверие своими, мол, силами, подруга.

Не пойму, у него тактика, что ли, такая?

– Да вы присаживайтесь, – услышала я. – Наверное, наши столы будут рядом.

Темноволосая девушка, которая ко мне обратилась, была практически моей ровесницей. Серые джинсы, красный свитер и черные волосы, рассыпанные по плечам. Красивая. Пожалуй, даже очень красивая. О таких говорят, что похожа на испанку. Темно-красная помада на губах, черные глаза. Но взгляд приветливый.

Я посмотрела на ее стол. Все эти нужные или милые сердцу штуки, которыми мы окружаем себя, могут много рассказать о человеке.

Рядом с монитором заметила тюбик с кремом для рук, такой же в свое время мне подарила подруга. Крем этого бренда, кстати, был довольно дорогим, но вот качество оставляло желать лучшего. Производитель привлекал покупателей красивой броской упаковкой, но потом следовало сплошное разочарование.

Крем как тема для разговора. Почему нет? Похоже, что девушку привлекают подобные образы. Над своим тоже неплохо поработала.

Внимание привлекла еще одна деталь. Вдоль кромки ее стола выстроились бумажные стаканы, которые сейчас можно увидеть в руках у каждого третьего. В такие обычно наливают кофе, после чего отправляют в урну. Девушка же подарила им вторую жизнь. Она использовала их для хранения карандашей, линеек и всевозможных ручек. Каждый стаканчик так и распирало от количества содержимого.

– Я Алина, – представилась она.

– И наш секретарь, – тут же вставил Савостин, на секунду оторвавшись от документов, которые изучал.

Ага, значит, все же следишь за происходящим.

– Очень приятно, – сказала я.

– А нам-то как приятно!

Последняя фраза прозвучала как вызов. Кто-то явно хотел привлечь мое внимание.

Тот, кто произнес эти слова, стоял около окна и держал в руках калькулятор. Он показал его мне издалека и покрутил им в воздухе.

– Не работает, зараза, – весело сообщил он. – Вчера работал, а позавчера опять не работал. Солнечные батареи, наверное, умирают. Вот, пытаюсь зарядить. А вдруг получится?

– Не получится, – лениво заметила Алина. – Этому калькулятору давно пора на пенсию. Попросите выписать новый, Олег Петрович. Или купите свой, так даже удобнее.

Олег Петрович. Понятно. Так вот ты какой… Олень.

Олег Петрович не тянул на мачо, каким, вероятно, хотел казаться. Вроде бы все при нем, все на месте. Аккуратный такой, не в лохмотья одет. Но чего-то в его облике недоставало. То ли голубенькая рубашка в комплекте с серыми брючками и такого же цвета жилеткой, то ли эта его улыбка, с которой он произнес приветствие, – нечеткий выходил образ. Размытый. Как бежевые обои. С одной стороны, все нейтрально, без излишеств и должно успокаивать, а с другой – бесит.

– Олег Петрович, а без калькулятора никак? – осведомился Савостин. – В который раз замечаю. То у вас в принтере картридж внезапно помер, то из окна дует, то куры не несутся. У вас работы, что ли, нет?

Олег Петрович скорбно улыбнулся и аккуратно положил калькулятор на подоконник.

– Работа всегда есть, Андрей Максимович, – ответил он. – Но я привык проверять все по несколько раз. И к этой штуке, – он указал подбородком в сторону подоконника, – я зверски привык. Другие калькуляторы же выдают ошибку за ошибкой.

– Господи, – закатил глаза Савостин. – Ну, возьмите деревянные счеты. Или отдайте свой несчастный калькулятор Ивану.

Я помнила, как тепло Малахов отзывался о курьере. Он уважал этого парня и, помнится, считал его способности недооцененными, называя мастером на все руки. В общем, я заранее знала, что Ваня мне понравится.

– Я уже смотрел, там ничего нельзя сделать, – прозвучал голос из-за моей спины.

Ваня, незаметно появившийся в кабинете, обошел меня, быстро заглянул в лицо и направился к единственному свободному письменному столу. Сбросил на него тощий рюкзак. Снял куртку, повесил на спинку стула.

Миша говорил, что он студент, но я Ване больше семнадцати бы не дала – настолько юно он выглядел. Правда, ростом удивил, потому что был выше Савостина головы на две, а Андрей был той еще каланчой. А еще у Вани были очень широкие плечи и пшеничного цвета отросшие волосы, которые он постоянно зачесывал назад пятерней. Очки с диоптриями завершали картину. Выходил довольно приятный образ.

– Спасибо, Андрей Максимович, что отпустили, – обратился он с Савостину. – Успел сгонять с утра в больничку.

– Не за что, – ответил ему Андрей. – А это Женя. Будет нам помогать.

– Во всем, но временно, – уточнила я.

– Серьезно? – поинтересовался курьер. – И чем именно помогать? Я спрашиваю потому, что нужно будет, наверное, вытащить из подсобки комп, посмотреть, что там с ним. Давно не пользовались.

– Вот и посмотри, – ответил Андрей. – Прямо сейчас.

– Понял, – ответил Ваня и вышел из кабинета.

Кажется, он был единственным, кого интересовал вопрос о том, чем именно я буду заниматься. Остальным было все равно.

Тем временем Андрюха решил все вопросы с Анной Григорьевной и обвел взглядом кабинет.

– Где же мне тебя посадить? – пробормотал он. – Впрочем, это не первостепенно. Сначала я тебя введу в курс дела. Зайди-ка ко мне.

Он пошел к выходу и поманил меня за собой.

* * *

Время приближалось к двум часам дня. Андрей оставил дверь открытой, и из коридора до меня долетали чей-то смех и невнятные разговоры. Люди оживились, и я предполагала, по какой причине.

– Обед у вас с двух часов дня? – спросила я.

– Да, – ответил Андрей. – Обычно мы с Мишкой ходили в столовую, но иногда оставались здесь, в его кабинете. Просто пили кофе.

Он замолчал, застыв посреди кабинета.

– Значит, тут у вас и столовка своя имеется? – поинтересовалась я. – А ведь это здорово. Свой общепит – это круто. Ты не проголодался? Потому что я бы чего-нибудь точно съела.

Чтобы дойти до столовой, нужно было пересечь огромную территорию. С внешней стороны здание фабрики выглядело одиночной внушительной стеной, но за ней кипела жизнь.

Здесь существовал целый город, состоящий из неказистых построек со старыми оконными рамами, украшенными грязевыми разводами. Но люди здесь не только работали. Они еще имели возможность посетить медпункт, пообедать в спокойной обстановке, посидеть в скверике, спрятанном за кустами сирени. Здесь даже присутствовало место сбора злостных курильщиков. Навес, под которым я увидела нескольких человек с сигаретами в руках, находился недалеко от главного корпуса и был спрятан от посторонних взоров огромным контейнером для мусора.

В столовой было многолюдно. Столовая работала по принципу самообслуживания; внушительная очередь, состоящая из тех, кто уважал общепит, начиналась в середине большого светлого зала и уходила вдаль, завершаясь возле кассы, стоявшей на некотором возвышении.

Мы с Андреем взяли подносы, встали в хвост очереди и вскоре оказались возле полок с тарелками, наполненными едой. Я выбрала салат и спагетти, Андрей же предпочел тарелку кислых щей, картофель с котлетами и яйцо под майонезом. Наши вкусы сошлись только в одном: мы одновременно сняли с полочки по стакану с клюквенным морсом.

В зале было множество четырехместных столиков.

Расплатившись, я замялась. Сесть было некуда. Но Савостин был в этом отношении тренированней меня. Вскоре он твердой походкой направился к только что освободившемуся месту. Я поспешила за ним.

Кроме нас, за столиком обедали два пожилых человека. Они обсуждали свои дела, не имея желания прислушиваться к нашему разговору. Просто кивнули, здороваясь, молча допили свой компот и ушли.

Больше никто к нам не подсел. Да и очередь существенно уменьшилась.

– Основная масса схлынула. Многие приходят сюда только за булочками, их тут делают отлично. Купят навынос, а потом пьют чай прямо на рабочем месте. Рекомендую попробовать булочки, – сообщил Андрей.

– Буду знать.

Расправившись с обедом, Андрей вдруг решил поделиться еще кое-какой информацией. Правда, на этот раз к столовой она отношения не имела.

– Мишка не вспоминал случай с изнасилованием? – спросил он.

Я аж дар речи потеряла.

Увидев выражение моего лица, Андрей поспешил с объяснениями:

– Значит, не вспоминал. А ведь это тоже можно записать на наш счет.

– На какой счет, Андрей? – слабо поинтересовалась я. – Ты понимаешь хоть, как все это звучит?

– Еще бы. Скажи мне, Уголовный кодекс предусматривает наказание за клевету? Потому что Мишку тогда обвинили именно в этом.

– Предусматривает, – ответила я. – Но надо будет доказать, что тебя оклеветали. Сделать это порой очень трудно.

– Значит, так.

Андрей обхватил стакан с морсом, словно собирался греть об него руки.

– Был один случай. К Мишке, как руководителю, иногда приходят люди из других отделов. Одних он держит на расстоянии, но с другими перебрасывается шутками, пока подписывает документы. Расскажу с его слов, но можешь верить всему, что услышишь. Я бы даже хотел, чтобы ты поверила, хоть сам всего и не видел. Как-то я был у себя и вдруг услышал, что в коридоре какая-то женщина вопит. Не кричит, а именно вопит. То есть на расстоянии вытянутой от меня руки происходит какой-то скандал. Я сразу же вышел посмотреть на этот концерт. В общем, увидел я следующее: перед Мишкиным кабинетом, вот прямо у порога, стоит какая-то телка и орет дурниной. Причем, знаешь, я ее раньше никогда не видел. Да и одета она была по-уличному, а в руках сумку держала. Я сразу понял, что не у нас работает. А кричала она на Мишку. Угрожала ему даже. Говорила, что позже с ним разберется и он о чем-то пожалеет. Называла всякими нехорошими словами, но не материлась. Воспитанно унижала человека.

Мишка тоже не молчал, но он скорее оправдывался. Правда, на повышенных тонах и с обидой в голосе. Эта скандалистка ему: «Если бы я знала, что ты, скотина, тут делаешь, то сразу бы тебя посадила!»

– Прямо так и сказала? – перебила я.

– Дословно, – ответил Андрей. – А Мишаня ей: «Ты совсем больная?!» Ну и все в таком духе. Главное, Мишку я не видел, он с ней разговаривал, находясь в кабинете. А она как бы наполовину вышла в коридор. Сама понимаешь, что всем сразу стало интересно, что тут случилось. Высунулись из щелей, любопытствуют, слушают. Олень вообще выдвинулся вперед, словно вождь краснокожих. Мерзковато все это выглядело. Но закончилось быстро. Дама, громко топая, удалилась, напоследок хлопнув общей дверью. А я сразу к Мишане пошел. А теперь слушай. Выяснилось вот что. Он сидел себе спокойно, работал. К нему зашла одна наша общая знакомая. Зовут ее Даша. Часто у нас бывает, приносит какие-то там свои сметы, расчеты. Мишка должен все это просмотреть, а потом Даша все это уносит обратно. С ней мы знакомы давно, девчонка она хорошая, спокойная. Ее муж тоже работает на фабрике, только не помню, в каком подразделении. Картина такая: Миша сидит в своем кресле, а Даша пристроилась на краю стола. Попутно они болтают о чем-то постороннем. Мишка весь в бумагах, но разговор поддерживает. Даша сидит все на том же краю стола и ждет, пока он закончит. И тут в кабинет влетает нервная фурия. Простите, это я приукрасил, конечно. На самом деле это была Мишкина девушка, на которой он планирует жениться. Зовут ее Светлана. Так вот, эта Светлана видит рядом со своим мужиком, по ее мнению, шлюху по имени Даша, которая нагло восседает на Мишкином столе. Света делает выводы: Даша – проститутка, а Миша – кобель. Первая волна гнева понеслась в Дашину сторону. Света не пощадила ни фасон ее платья, ни телосложение, ни умственные способности. Даша от крика оглохла, а потом испугалась и, по словам Мишки, даже заплакала. После этого убежала, забыв про документы и оставив Мишаню со Светой наедине. Света, плюнув вслед предполагаемой разлучнице ядом, решила популярно объяснить Мишке его ошибку. И вот тут, Жень, случилось самое интересное. Выяснилось, что она не просто так решила заглянуть к любимому на работу. Ей перед этим позвонили и сообщили женским голосом, что прямо вот в этот момент Мишаня пытается склонить к сексуальной связи некую сотрудницу. Реально хочет ее изнасиловать. И если Света сорвется с места, то, возможно, застукает своего благоверного прямо во время процесса. Конечно, Светка принялась Мишке названивать. Она не дура, она понимала, что подобные звонки может совершать человек с покачнувшейся психикой. Но как быть, если то, что он сообщил, непосредственно касается ее любимого человека? Как проверить? Верить в это или нет? Света решает убедиться воочию. Они с Мишкой живут в ее квартире недалеко от фабрики. Через двадцать минут она, наспех одетая, врывается к нему в кабинет. А дальше ты знаешь.

– Все это тебе друг поведал? – усомнилась я.

– Не веришь, – грустно усмехнулся Андрей, – ну как хочешь. Только мне Миша все это рассказал сразу после ухода своей Светланы. И на нем лица не было. К тому же часть этой возни произошла перед моими глазами.

– А кто же позвонил Светлане?

Андрей допил остатки морса.

– А вот это очень интересный вопрос, – ответил Андрей. – Мишка со Светкой в итоге помирились. Когда все улеглось, она поняла, что сглупила. Пришлось ему, конечно, долго ей доказывать, что он ни при чем, а Даша не проститутка, а даже замужем. Они пытались разобраться в ситуации, но концов так и не нашли. Так и не удалось узнать, кто же настучал на него. Это случилось незадолго до того, как был взломан сейф и подброшено оружие. Знаешь, Жень, я теперь остался тут один, и если такие финты будут происходить со мной, то я… серьезно, я могу пойти в полицию. Но меня просто поднимут на смех. Помоги разобраться, пожалуйста. Век буду благодарен.

– Это я уже слышала, Андрюш.

– Ну и что? – Он кинул в рот хлебную корочку.

– Ну что «что»? – вздохнула я. – Вижу, что все окутано туманом.

– Абсолютно все! – горячо подтвердил Савостин.

– Я же устроилась на работу в твой отдел, – напомнила я. – Думаю, излишне объяснять, с какой целью?

Андрей привстал, перегнулся через стол и обнял меня. В столовой тем временем практически никого не осталось, если не считать пары припозднившихся. Они в спешке заставляли свои подносы тарелками с едой.

До главного корпуса, где мне светило трудиться на благо чьего-то счастливого детства, было минут пять хода.

– А остальные на обед не ходят? – спросила я у Андрея по пути.

– Когда как, – пожал он плечами. – Я не слежу за ними.

– Просто спросила. Может, с кем-то можно будет сходить.

– А.

За время моего отсутствия в кабинете, в котором мне предстояло бывать каждый будний день, появился еще один письменный стол. Не такой новый, как у других, но довольно крепкий. А еще меня снабдили приличным стулом, маленькой тумбочкой и урной для бумаг.

– Опа, – обрадовался Андрюха. – Когда успели? И где вы все это нашли?

– В кладовке стояло, – ответил ему Иван. – Не надо было?

– А я и забыл, что у нас там склад боеприпасов.

– Спасибо тому, кто это организовал, – сказала я. – Не ожидала, что все будет так скоро.

– Теперь можешь приступать, – хлопнул в ладони Савостин. – Но сначала зайди ко мне.

Оказавшись в уже знакомом кабинете, я заметила, что на его месте я бы не стала так часто вызывать к себе новую сотрудницу.

– По сплетням соскучился?

– Как видишь.

Андрей дал мне какие-то брошюры, речь в них шла об организации производства.

– Для вида, – объяснил он. – Я их сам не читал, но ты сделай вид, что это тебе нужно в работе.

– А теперь выдумай мои обязанности, – попросила я его. – Я и понятия не имею, чем мне заниматься.

– С этим проблем не будет, обещаю, – успокоил меня Савостин. – Дам тебе старые отчеты. Сделай по ним сверку. По любой позиции, которая тебя устроит. Создай видимость загруженности работой, большего не нужно.

– Видимость, значит, создаем, – ответила я. – Ну ладно.

– А если будут спрашивать о том, чем занимаешься, то гони в шею, – посоветовал Савостин. – Шутка. Но ты не обязана никому и ничего объяснять. Впрочем, лгать тоже не рекомендую. Скажи полуправду: на фоне того, что предприятие переживает трудные времена, нам необходимо иметь под рукой сводные таблицы показателей работы отдела за последние пять лет. Для того я тебя и взял на работу. Все. А, нет.

Он снова распахнул двери шкафа, в котором, кроме документов, оказалось, хранилось много чего на все случаи жизни. Тут были и непочатые бутылки вина, и стопка коробок с конфетами, и наборы бокалов и кофейных чашек. Тут же «отдыхала» кофемашина, которой, видимо, пользовались очень редко. В самом большом отделении на штанге висели «плечики» с серым пиджаком, из кармана которого свисал галстук. В нижнем отделении покоились в ожидании своего звездного часа две пары мужской обуви.

– Мишкино хозяйство, – объяснил Андрей. – Не каждый же день нужно быть при параде. А если возникала необходимость, то все было под рукой. А кофемашина на ходу, только Мишка привык растворимый кофе пить. Бутылки и конфеты надарили люди, их просто некуда девать.

– Знакомая картина, – заметила я.

Андрей достал с полки какие-то потрепанные документы и вручил мне.

– Вот, для разминки. Те самые отчеты для твоего прикрытия. Начнешь с этого. И, Жень, если возникнут какие-то вопросы, то спрашивай у любого, не стесняйся. А если проблемы, то бегом ко мне.

– Приму к сведению.

Через пять минут Ваня, который был и курьером, и мастером на все руки, по просьбе Андрея Максимовича уже укомплектовывал мое новое рабочее место изношенной оргтехникой.

– Комп, как я уже сказал, не новый, – с извиняющейся улыбкой объяснил он, – но вполне еще пашет. Во всяком случае, пять минут назад оно работало.

– Если накроется, то обращусь к тебе, – улыбнулась я в ответ. – Спасибо.

– Он у нас вообще красавец, – выглянула из-за своего монитора Алина. – Да, Ваня? Ты у нас красавец?

Ваня молча улыбнулся. Было приятно осознать, что слава портит далеко не всех.

Теперь мы с Алиной сидели друг напротив друга, но столы располагались так, что она не могла видеть экран моего компьютера. Впрочем, этого никто бы не увидел, если бы только не подошел ко мне специально. Это было очень удобно.

* * *

Если до обеденного перерыва время тянется как резина, то после него летит со страшной силой. Я даже не успела заметить, что до конца рабочего дня осталось полчаса – настолько вдруг увлеклась процессом. Создать в программе таблицу, заглянуть в счета-фактуры, ввести данные – все это было настолько просто, что давало прекрасную возможность одновременно работать и наблюдать за своими новыми коллегами.

Алина, как выяснилось, была любительницей постоянных перекусов. Она заглядывала в ящик своего стола, шуршала там пакетиками и непременно угощала меня их содержимым. Изюм в шоколаде, крекеры с сыром, малютки-карамельки и яблоко – все это было мне предложено съесть сразу после обеда и без отрыва от работы. Она даже принесла откуда-то маленькую тарелочку и поставила ее на линии стыка столов, чтобы нам обеим было удобнее таскать оттуда все эти вкусняшки.

Оценив ее стройную фигуру, я в который раз подивилась тому, насколько великая вещь – генетика. При таком рационе моя фигура непременно стала бы разъезжаться во все стороны. Но Алину подобные мелочи, кажется, совсем не волновали.

– Я так не всегда живу, – объяснила она. – Просто сейчас ну очень нудная работа. Ты что делаешь?

– Пока ничего, – ответила я. – Нужно время, чтобы во все въехать.

– Понятно, фигней занимаешься. Не очень весело, да?

– Пока терпимо.

Ваня периодически подходил ко мне и спрашивал, все ли у меня работает так, как нужно. Но при этом он не заглядывал в мои документы, а стоял поодаль.

«Хорошо воспитанный и очень вежливый, – решила я. – Абсолютно неконфликтный и при том, что его часто хвалят, совершенно нетщеславный человек».

Удовлетворившись моим односложным ответом: «Да, все в порядке», курьер Иван тут же удалялся.

Олег Петрович же, которого я мысленно тоже, как и Савостин, стала называть Оленем, всячески старался привлечь мое внимание.

Я могла его понять: я человек новый, почему бы не прощупать почву?

Олег Петрович и прощупывал. После обеда внезапно взял стул и сел рядом. Я тут же подалась корпусом немного вбок, дав понять Оленю, что гостей не ждала.

Он принялся бесцеремонно вглядываться в экран. Потом перевел взгляд на мои руки.

– Помощь не нужна? – еле слышно спросил он.

– Нет, – помедлив, ответила я.

– Вы обращайтесь. Я помогу.

– Так и сделаю.

В ожидании, что он отвалит, я стала усиленно водить пальцем по колонкам с цифрами. Пусть видит, что белого света не вижу и работаю на износ. Но у самого Оленя работы, видимо, не было.

– Женя, я видел вас сегодня в нашей столовой.

– Да, я там обедала.

– И как? Понравилось вам там?

Я посмотрела ему в глаза. Очень странный человек.

– Даже не знаю, что и ответить, – призналась я. – Неплохо. Уютное место. А что такое?

Я искренне не понимала, чего он от меня хочет.

– А вдруг посоветую что-то более симпатичное? – не отставал он.

– Что может быть лучше фабричной столовой?

Оленя вопрос не смутил. Он усмехнулся с видом прожженного ловеласа.

– Таких мест полно. Может, сходим куда-нибудь? – выдал он.

– Побойтесь бога, Олег Петрович, – быстро ответила я. – Мы знакомы один день, а вы уже замуж зовете.

Мы переговаривались очень тихо, но и ежу было понятно, что каждое наше слово мог услышать любой, кто находился в кабинете. Акустика располагала. Но Олега Петровича, кажется, мало что могло смутить. Как и Анну Григорьевну, которая самозабвенно продолжала работать. Этакий молчаливый многофункциональный станок.

– Замуж не зову, но на свидание приглашаю, – многозначительно улыбнувшись, продолжал пытать меня Олег Петрович. – Можно начать с той же столовой, если вдруг вы решите сменить компанию.

Он имел в виду Андрюху. И, очевидно, уже сделал какие-то свои глубокомысленные выводы. Меня, правда, напряг тот факт, что он без стеснения флиртовал со мной на глазах у других. Но в мои планы не входило портить еще не сложившиеся отношения. От моего ответа зависело наше дальнейшее, скажем так, сотрудничество. Впоследствии Олег Петрович мог быть мне полезен.

– Простите, но сегодня никак, – с сожалением ответила я. – Ближе к пятнице можно будет рассмотреть варианты. Бар, говорите? Я редко бывала в барах. Если честно, всего один раз. Но атмосфера понравилась. Так что не прощаемся.

– Буду ждать, – негромко пропел он и встал со стула, – буду ждать…

Напоследок Олень выдал невообразимое. Он таинственно улыбнулся, вытянул в мою сторону палец наподобие пистолета и, прищурившись, «выстрелил».

Я опустила голову, боясь, что он заметит мой непонимающий взгляд. Но успела заметить, что Ваня, прислушивавшийся к нашему разговору, повеселился от души.

* * *

Алина ускакала с работы первой. Вслед за ней выдвинулся курьер, цапнув напоследок со стола Алины парочку оставшихся крекеров. Олег Петрович поспешил вслед за ним, бормоча на ходу что-то о том, что завтра ему нужен будет принтер, а там сбиты настройки, и вообще все вокруг как будто бы сговорились.

В коридоре стали хлопать двери, раздаваться громкие голоса. Другие сотрудники, с которыми я еще не была знакома, массово расходились по домам. Кто-то уронил ключи на пол, у кого-то зазвонил мобильник. Радостная движуха в конце рабочего дня.

А потом все стихло. В кабинете остались только я и Анна Григорьевна.

Я дожидалась Андрея, с которым мы договорились вместе уйти с работы, а Анна Григорьевна, видимо, просто привыкла задерживаться допоздна.

Шум в коридоре затих, и на меня вмиг обрушилась тишина. От такого контраста аж уши заложило. Весь день в кабинете шумела жизнь. Шумел чайник, Алина шуршала своими пакетиками, Ваня клацал по клавиатуре и ходил по своим делам туда-сюда, то и дело задевая стулья. Олег Петрович тоже периодически проявлялся: уточнял какую-то информацию, гремел ящиками стола и вообще вел активный образ жизни. Андрей появился всего пару раз, я даже не помню, о чем и с кем он говорил.

Но Анна Григорьевна во всем этом параде жизни практически не участвовала. Вернее будет сказать, что психологически ее присутствие ощущалось очень сильно, но при этом она ни с кем не разговаривала и не покидала своего рабочего места. Перед ней лежали калькулятор и общая тетрадь, в которую она заносила результаты своих расчетов. Несколько раз за день я машинально поднимала на нее взгляд, но ни разу не заметила, чтобы в ее позе что-то изменилось. Ровная спина, очки на кончике носа. Пальцы одной руки резко бегали по кнопкам калькулятора, пальцы другой сжимали неизменный карандаш. Это был обыкновенный простой карандаш, какими сейчас пользуются довольно редко, предпочитая им маркеры, а то и вовсе те же компьютеры. Но Анна Григорьевна, по-видимому, была ярым приверженцем старых привычек.

Ее компьютер был включен, о чем свидетельствовал синий огонек на системном блоке. Но она ни разу не дотронулась до клавиатуры.

Посмотрев на часы, я решила, что тоже перерабатываю. Пора бы уже и на отдых. Савостин либо забыл обо мне, либо тоже вкалывал. Я решила найти его сама.

Рабочий понедельник подошел к финалу. Первый день на новом месте выдался суматошным. Хотелось домой, где я могла бы спокойно созвониться с тетей Милой.

Я выключила компьютер, сложила документы в стопку и поднялась со стула.

– Анна Григорьевна, – обратилась я к ней, – а кто закрывает кабинет?

Она ответила не сразу. Не стала прерывать работу для того, чтобы мне ответить. Потом подняла голову и посмотрела на настенные часы.

– Уже без четверти семь, – поразилась она.

– Даже чуть больше.

Она отложила карандаш и потянулась, разминая затекшие от долгого сидения на одном месте мышцы.

– Закрывает тот, кто уходит последним, и этот человек – я, – сообщила она. – И на работу прихожу раньше всех.

– Приходите раньше всех, уходите позже, – покачала я головой. – Для меня это подвиг.

– Привыкла, – спокойно ответила она.

Бывают моменты, когда не знаешь, как продолжить разговор. Для многих это пытка, насколько я знаю. Подобное произошло и сейчас. Анна Григорьевна не была расположена к болтовне, она отвернулась к окну, сняла очки и опустила подбородок на руки. Но резко уходить я тоже не хотела, поэтому сделала еще одну попытку.

– Да, судя по бумажному завалу, дел у вас много, – с уважением признала я. – Наверное, голова постоянно этим занята.

Сказала и тут же прикусила язык.

«Она спасается работой, – догадалась я. – Потому что только на работе может отвлечься, забыть на время о смерти дочери. Черт возьми, как же я не поняла этого сразу!»

Ругала я себя, конечно, на чем свет стоит. Но подойти к Анне Григорьевне, обнять ее за плечи и извиниться за свою бестактность не могла. Нельзя. Она не знает того, о чем знаю я. И, судя по всему, в сочувствии не нуждается.

Сочувствие. А так ли ей нужно? Это же больно, когда тебя заставляют вновь погрузиться в тьму, на самое ее дно, с которого ты с таким трудом заставляешь себя подняться каждое утро.

Возможно, я ошибалась, и Анна Григорьевна, напротив, хотела бы поговорить о дочери, но что-то мне подсказывало, что я ошибаюсь.

В коридоре хлопнула еще одна дверь. Кто-то загремел ключами. Послышались громкие шаги, и на пороге появился Савостин. Очевидно, он забыл, что я не одна, и был готов отпустить одну из своих шуточек, но, увидев Анну Григорьевну, притормозил. Она тут же водрузила очки обратно на переносицу.

– Пора домой, Анна Григорьевна, – обратился к ней Савостин. – Закончите завтра. Не до ночи же сидеть.

– Хорошо, Андрей Максимович.

Она послушно поднялась со стула.

– Мы пойдем, Анна Григорьевна, – продолжал Андрей. – Вас подождать?

– Зачем? Идите, – покачала головой женщина. – Я еще сейчас цветы поливать буду, окошки проверю – закрыты ли.

Андрюха понимающе кивнул.

– Окошки – это важно, – согласился он. – Тогда до свидания?

– Да, всего доброго вам, – торопливо ответила Анна Григорьевна.

– До завтра, Анна Григорьевна, – попрощалась я.

– До завтра, Женя, – холодно произнесла моя новая коллега.

Я покидала кабинет с тяжелым осадком на душе.

* * *

Разумеется, Андрей Максимович попросил подбросить его до дома. Я и сама не планировала расставаться с ним засветло, поэтому я бы сама предложила ему прокатиться со мной. Хотелось обсудить прошедший день.

На первом же светофоре Андрюха решил развести меня на откровенность:

– Как тебе в целом обстановка?

Его вопрос можно было трактовать как угодно. Учитывая все, что сегодня случилось – а не случилось ровным счетом ничего, – я не знала, с чего начать. Поэтому решила ответить вопросом на вопрос:

– Как может Анна Григорьевна работать там, где умерла ее дочь?

Савостин задумался.

– Я задавался эти вопросом, скажу тебе честно, – помедлив, ответил он. – Мне трудно это представить. И страшно. Потому что я никого из близких людей не терял. Мать жива, и слава богу. А больше у меня никого и нет.

Как бы ни хотелось примерять на себя роль человека, понесшего тяжелейшую утрату, но мне все же пришлось это сделать.

Тетя Мила, к примеру. Была – и нет ее. Все ее мясорубки, подносы, приправы останутся, а ее не будет. Я стану смотреть на эти вещи и не буду понимать, что происходит. А потом до меня дойдет. В этот момент я могу быть где угодно. В магазине, у врача, на улице, дома перед телевизором. Упадет последняя капля в чашу безысходности, и все. Вот тогда, вероятно, и начнется самый настоящий ужас. Тетя Мила. Нет. Нет, даже представить страшно.

А Анна Григорьевна это пережила. И живет себе дальше. Если это можно, конечно, назвать жизнью.

– Ладно, – выдернул меня из ужасов Андрюха, – ты не углубляйся. А то смотрю, что уже уплыла куда-то. Что там по нашей теме?

А по нашей теме ничего и не было. Ничего подозрительного я не заметила. Вполне себе обыкновенные люди со своими привычками и характерами. Говорить сейчас о чем-то было рановато. Первый день – первое впечатление. Говорят, оно не обманывает, но я считала это утверждение весьма спорным. И успела повидать преступников на своем недолгом веку. Конечно, не пачками они передо мной проходили, но кое с кем сталкиваться приходилось, после чего я поняла, что далеко не все преступники имеют один-единственный психотип. Далеко не у каждого преступившего закон имелся определенный набор, с которого все началось.

Что там у нас обычно бывает? Возьмем тривиальное. Это трудное детство, насилие в любом из видов, неуважение сверстников, развод или отсутствие родителей, безразличие со стороны взрослых, безденежье, реже – плохое здоровье. И еще много всего можно вспомнить, но все эти обстоятельства могут ведь не только выбросить человека за борт, но и сделать из него классного пловца.

– Определенно тот, кто взломал сейф и подкинул туда опасные предметы, имел зуб на Михаила. Сегодня я просто присматривалась, – сказала я. – Не могу ничего сказать о них. Ничего из того, что бы имело отношение к проблемам, которые вам кто-то создает. Как бы впаять одно в другое. Найти связь. Она непременно будет, и я ее попробую найти, Андрюш. Каждого надо узнать лучше, а потом посмотрим.

– С первого раза, конечно, ничего не получится, – согласился Савостин. – А вот со второго дело может пойти.

– А у тебя ничего нового? – спросила я.

– Кроме пропажи друга, ничего не произошло, – ответил Андрей. – Но еще и суток нет, как он куда-то сгинул.

– Вы не созванивались с вечера пятницы, – напомнила я. – Получается, что Миша отсутствует уже почти три дня. И что, за это время ты до него так и не дозвонился?

– Я же говорил, – нервно ответил Савостин. – Нет. Не снимает трубку.

– А что его девушка… как ее… Света. Она в полицию так и не пошла?

Савостин вдруг развернулся ко мне всем телом. Правда, ремень безопасности тут же дал ему понять, кто тут хозяин.

– Я с его девушкой не контачу, Женя, – раздраженным тоном заявил он. – Мы на связи, но не более того. И я уж точно не могу ей диктовать условия. Сама решит, искать ей Малахова или нет.

Такая реакция Андрея на обычные уточняющие вопросы не могла не насторожить. Он всячески хотел мне показать, что это не мое дело и допрашивать его не нужно. Однако кто у нас тут говорил, что с Малаховым они лучшие друзья? Не Савостин ли?

– Дашь ее номер телефона? – небрежно спросила я, объезжая участок, где велись дорожные работы.

– Зачем? – делано удивился Савостин и указал на дорогу: – Лучше следи за дорогой.

Машиной я управляла аккуратно, а водителем была внимательным. Но Андрей упорно сворачивал любую тему, если она касалась его пропавшего друга.

Улучив момент, я протянула ему свой телефон:

– Вбей сюда номер Светы, – попросила я. – Все равно сидишь и ничего не делаешь.

– Нет у меня номера. Зачем он мне?

– Я подумала, что…

– А ты не думай. Нет у меня ее номера.

До его дома я больше не проронила ни слова. Андрей тоже не делал попыток заговорить. Будто бы обиделся на меня за что-то.

– Значит, так, – сказала я, притормозив около его подъезда. – Подумай о том, правильно ли ты себя ведешь. Или ты мне рассказываешь все, что знаешь, или мы прощаемся. Или ты доверяешь мне, или я просто не выйду завтра на работу.

– Дай мне время, – попросил он. – То, о чем молчу, касается не только меня.

– Ты меня услышал?

Савостин не стал спорить и разыгрывать непонимание. Просто отвернулся, дав понять, что принял к сведению все, что я ему сказала. Уже что-то. И я перевела тему:

– Меня сегодня Олег Петрович клеил при всем честном народе. Что-то говорил про свидание. Родилась идея, которую ты должен одобрить. Как насчет того, чтобы в пятницу устроить какой-нибудь сабантуй? – предложила я. – Ты тоже приглашен.

– Зачем это? – не понял Савостин.

– Ты не представляешь, на какие откровения способен человек, хлопнувший рюмашку после трудной рабочей недели, – сообщила я. – Я настаиваю.

– Хочешь кого-нибудь напоить, а потом выведать нужную информацию? Страшный ты человек, Охотникова.

– Как правило, все дело в неформальной обстановке, Андрей Максимович. Вам ли не знать, что люди вне офисных стен чувствуют себя гораздо свободнее. Грубо выражаясь, языки развязываются сами собой. Любой человек может рассказать о себе или о других много интересного. Попытаться стоит.

– Ох, Женя, – не согласился Андрей. – Представляешь людей какими-то простаками. Нет, если ты прошла курс психологии, то я не буду спорить. Но ты же не психолог. Или психолог?

Савостин хотел контролировать мои действия и усомнился в моих выводах. Но при этом что-то скрывал от меня. Мне такой расклад совсем не понравился.

– Не психолог, Андрей. Наблюдение за поведением людей является частью моей работы.

– И как там твои наблюдения?

– Пока что ничего не дали. Поэтому идею гульнуть всей компанией в баре считаю отличным вариантом подобраться к кому-нибудь поближе. Подумай. Это в твоих интересах.

– Да я-то не против.

– Тогда скажи мне вот что, – попросила я. – А как у вас принято отмечать праздники? Устраиваете междусобойчик или все ограничивается официальной частью?

Этот вопрос Андрюхе вдруг пришелся по душе.

– Гуляем всей бригадой, – с удовольствием ответил он. – Это дело у нас любят. Даже когда начались гонения на Мишку, то все равно и дни рождения, и пару праздников отмечали все вместе. Хорошо гуляли, кстати. В общем кабинете и собирались. Каждый приносил что-то к столу, скидывались только на спиртное. Или скидывались, и Ваня шел в магазин. Иногда потом перемещались в «То Место».

– В какое место? – не поняла я.

– Пивной бар. Называется «То Место».

– Название-то какое.

– Сразу и не поймешь, – согласился он. – Тебя, видимо, туда Олень и звал. «То Место» – неплохой вариант, цены позволяют, и все такое. Опять же, контингент приличный.

– Найди повод собрать всех в этом баре в пятницу, – попросила я.

– Нет, – вдруг твердо отказался Андрей, – и не проси. Повода никакого нет. Но пригласить можешь. Новый сотрудник решил проставиться. Как тебе идея?

– Пойдет.

Я сразу почувствовала облегчение. Молодец Андрей Максимович. Я ведь действительно только что устроилась сегодня на новую работу. И это было правдой. Поэтому я не почувствовала никаких угрызений совести.

* * *

Тетушка была мне рада, но долго разговаривать не могла.

– Едем в гости, – сообщила она. – Ленка третий день празднует свой день рождения. А знакомых у нее много, все к себе зовут.

– А ты тут при чем? – удивилась я.

– А мне что, одной дома сидеть?

Тетя Мила уже несколько дней находилась далеко. И я стала скучать по ее шагам, голосу и ароматам, которые долетали до меня из кухни.

– Обнимаю тебя, – на прощание сказала я в трубку. – Береги себя для завтрашнего вечернего созвона. И просто так береги тоже.

– Буду, – пообещала тетя Мила. – Спокойной ночи, Женечка.