Государь и светлейший князь сидели друг против друга за трапезой. Они пили хлебную водку, с аппетитом закусывая квашеной капустой, солеными крепкими груздями, заливной осетриной с дрожавшим на тарелке желе и нежной малосольной зернистой икрой — сама во рту тает.

Малость насытившись, принялись с жаром обсуждать: кто мог подслушать беседу?

— Ведь коли тайность сия дойдет до шаха персидского, то он меры необходимые примет и нас опасности великие поджидают, — вздыхал Петр. — Досада горчайшая!

— А еще: с кого шкуру спускать следует, кто подслушал наши речи тайные?

В трапезный зал, гремя шашкой, влетел Девиер. Он скинул треуголку, возложил ее на согнутую в локте руку и расшаркался:

— Простите бесцеремонность, да вы, ваше императорское величество, сами приказали докладывать без промедления все новости.

— О, никак злодея уловил? — обрадовался Петр. — Кто же набрался наглости шпионить за мной?

Девиер изобразил скорбную мину:

— Шпиона схватить пока не удалось. Но, как вы мудро распорядились, ваше императорское величество, мои люди переоделись в партикулярное платье и отловили тех, кто врал, будто мы пойдем на Персию. Взяли старика сто рожа с позументной фабрики купца Малюшина, двух матросов в гавани, плотника с верфи, которая на левом берегу Фонтанки, двух баб — мать и дочь, на Выборгской стороне свой домишко имеют, мальчишку — разносчика сбитня с Невского проспекта…

Петр изумленно округлил глаза:

— Стало быть, весь Питербурх уже ведает про мои планы? Девиер невозмутимо продолжал:

— Ваше императорское величество, про весь город пока сведений не имею, а семнадцать людишек уже пытаем. Только злодеи сами толком ничего не ведают.

— Непостижимо! — Петр покрутил головой. — Выпей водки, Девиер, и беги далее допытывайся. До самого корня доберись, до главного изменщика — жилы самолично из него выну.