Иван Харитонович сраму не выдержал и под Рождество Христово скончался от апоплексического удара. Дарья лила горькие слезы, а по весне родила хорошего мальчика. В честь своего крестника и благодетеля семьи, за которого всегда молилась, назвала малыша Петром.

Фон Крафт, наблудив, в Волочке больше не появлялся, пока особый случай не приспичил. Произошло это как раз после рождения малыша, в 1719 году. Государь решил передать Вышневолоцкий канал в частное ведение новгородского купца Сердюкова, калмыка. Будучи проездом из Петербурга в Москву, он заглянул со свитой в Вышний Волочок.

Первым делом полюбопытствовал:

— Где купец Костин? Как моя крестница Дарьюшка? Поди, уже в невестах ходит?

За государем, как водится, толпа таскалась. И про купца объяснили, что, дескать, в одночасье Иван Харитонович скончался. Про Дарью же — ни слова! А сама она, желая хоть издали видеть своего крестного, в толпе пряталась.

Государь сие заметил и удивился:

— Ты чего, девушка, стыдливо прячешься, когда я на тебя зрю? Ну-ка подойди поближе, дай на твою красоту полюбопытствовать…

Свидетелем этой сцены был упоминавшийся нами купец Михаил Сердюков. Вот его подлинные воспоминания:

«Дарья закрывала лицо рукою от стыда и плакала. Государь, не подозревая, что бы она сделала что-нибудь худое, почитал то за невинную застенчивость и стыдливость. Он взял ее за руку, уговаривал ласково, чтобы она не боялась, называл ее пригожею девушкой и говорил, что пора уже ей выйти замуж. Другие девки смеялись словам государя, а некоторые и громко хохотали. Государь спросил у них с негодованием: “Чему вы, дуры, смеетесь? Не тому ли, что эта девушка красивее и скромнее вас, а плачет от стыдливости? Разве завидно, что я говорю с этой девушкой и мне она лучше вас нравится?“»

Тут в толпе нашелся мужик, который смело отвечал:

— Это, государь, вовсе не девушка, хоть она не замужем. А вон стоит за твоей спиной немец-офицер с кружевами на шее, он и сделал ей ребенка. А есть она дочь знатного купца Ивана Харитоновича и твоя, государь-батюшка, крестница.

Государь посмотрел в глаза Дарьи:

— Это правда?

Дарья показала крестик:

— Вот, золотой он, ваш, Петр Алексеевич, подарок. И про фон Крафта — тоже правда.

Раздул Петр ноздри, повернулся к фон Крафту:

— Так это ты наблудил, сукин сын? — и стал тростью молотить его по голове.

Фон Крафт побледнел от страха и спиной от государя отступает. А дело было возле глубокого шлюза. Ноги генерала скользнули, грохнулся с высоты в воду, а вытащили его уже мертвым: только вокруг рта и носа розоватая пена пузырилась.

Государю жалко было и покойного купца, и фон Крафта. Тем более что распутное житье особым грехом не считалось. Сам Петр по женской части большим интересантом был.

Вздохнул государь и с горечью молвил, перекрестившись:

— На все Твоя воля, Господи!