Глава 20
Считается, что скорость пешехода составляет три мили в час или около двухсот семидесяти футов в минуту, так что побитой белой «Тойоте» потребовалось целых двадцать мучительных секунд, чтобы сократить расстояние до припаркованного «Линкольна». Эбби выровняла автомобиль, сделала нервный вдох, задержала дыхание и закрыла глаза. Дальше «Тойота» катилась уже сама и еще через мгновение жестко столкнулась с задним бампером «Линкольна». На скорости пешехода. Удар получился сильным и громким. Эбби швырнуло на ремень безопасности. Ричер оперся двумя руками о приборный щиток. «Линкольн» отбросило вперед на фут. «Тойоту» – на фут назад. Ричер выскочил наружу, сделал один, два, три быстрых шага к правой задней дверце «Линкольна» и схватился за ручку.
Устройство безопасности сработало.
Дверь распахнулась. Внутри находились два парня. Они устроились впереди, локоть к локтю, с отстегнутыми ремнями, откинувшись назад, комфортно, а потому их сильно тряхнуло. Головы обоих оказались на спинках сидений, то есть на уровне пояса Ричера, когда тот проскользнул в машину за их спинами, что позволило ему легко дотянуться до них руками и с силой столкнуть одну с другой, как делает сидящий в конце оркестра ударник с цимбалами. После чего Ричер резко толкнул их вперед, и тот, что находился слева, ударился о край руля, а правый громила – в приборный щиток над бардачком.
Затем Ричер засунул обе руки в карманы их пиджаков, наклонился через плечи громил вперед, обыскал, нашел кожаные ремни, кобуру с пистолетом у каждого и забрал свою добычу. Потом убедился, что на ремнях брюк и щиколотках оружия нет.
Закончив, он уселся на заднее сиденье. Пистолеты были «Хеклер и Кох П7». Оружие немецких полицейских. Превосходная конструкция. Почти изящная. Но стальная и с жесткими краями. А потому мужественная.
– Пора просыпаться, парни, – сказал Ричер.
Он ждал. В окно увидел, как Эбби вошла в дверь своего дома.
– Просыпайтесь, парни, – повторил он.
И они достаточно скоро пришли в себя. Оба моргали и озирались по сторонам, пытаясь понять, что произошло.
– Итак, условия сделки, – сказал Ричер. – К ней добавляется стимул. Вы повезете меня на восток, по пути я буду задавать вопросы. Если вы соврете, я сдам вас албанцам, когда мы туда приедем. А если расскажете правду, я выйду из машины, а вы сможете вернуться домой живыми и здоровыми. Это и есть побудительный стимул. Ваше дело согласиться или отказаться. Вы всё поняли?
Он увидел, как Эбби вышла из дома с набитой сумкой, отнесла ее к своей машине и закинула на заднее сиденье.
Между тем внутри «Линкольна» водитель, все еще сжимавший руками голову, сказал:
– Ты спятил? Я ничего не вижу. Поэтому никуда не могу тебя отвезти.
– Такого слова не существует, – сказал Ричер. – Вот тебе совет: старайся лучше.
Он опустил стекло своего окна, высунул наружу руку, махнул Эбби, чтобы ехала вперед, показывая дорогу, и смотрел, как она неуверенно отъезжает от тротуара. Передний бампер «Тойоты» перестал быть горизонтальным и теперь свисал по диагонали, заметно ниже, чем следовало. Край со стороны пассажира не доставал до асфальта примерно на дюйм. Возможно, чтобы привести его в порядок, потребуются две или три кабельные стяжки.
– Следуй за этой машиной, – сказал Ричер.
Громила, сидевший за рулем «Линкольна», отъехал от тротуара так неуверенно, как будто в первый раз вел автомобиль. Его партнер изо всех сил пытался повернуть поврежденную шею, чтобы хотя бы краем глаза видеть Ричера.
А тот молчал. Между тем потрепанная «Тойота» решительно ехала вперед. Эбби направлялась на восток, к перекрестку. «Линкольн» следовал за ней. Парень за рулем уже увереннее управлял машиной. Как обычный водитель.
– Где Макс Труленко? – спросил Ричер.
Сначала оба молчали.
– Ты паршивый лжец, – заявил парень, у которого шея была не совсем в порядке.
– И почему же? – осведомился Ричер.
– То, что наши люди сделают с нами, если мы расскажем, где находится Труленко, будет намного хуже того, на что способны албанцы. Так что у нас нет выбора. И никакого стимула. И вообще, мы просто сидели в машине и наблюдали за дверью. Неужели ты думаешь, что таким, как мы, расскажут, где искать Труленко? Поэтому мы не знаем честный ответ. И тогда ты скажешь, что мы солгали. И опять у нас нет ни выбора, ни стимула. Делай что собрался и избавь нас от благочестивой чепухи.
– Но вы знаете, кто такой Труленко? – спросил Ричер.
– Конечно, знаем, – ответил парень, у которого были проблемы с шеей.
– И вы знаете, что кто-то его прячет.
– Без комментариев.
– Только вы не знаете где.
– Без комментариев, – повторил парень с поврежденной шеей.
– Если б от этого зависела ваша жизнь, где бы вы стали его искать?
Громила, у которого были проблемы с шеей, ничего не ответил. И тут зазвонил сотовый телефон водителя. В кармане. Бойкая мелодия маримбы, слегка приглушенная, повторявшаяся снова и снова. Ричер подумал о кодовых предупреждениях и тайных призывах о помощи.
– Не отвечай, – велел он.
– Нас будут искать, – предупредил водитель.
– Кто именно?
– Сюда пришлют пару наших ребят.
– Таких, как вы? Мне стало очень страшно.
Телефон перестал звонить.
– Как зовут вашего босса? – спросил Ричер.
– Нашего босса? – уточнил водитель.
– Не того, который отвечает за тех, кто сидит в машинах и наблюдает за дверью. Главного босса. Capo di tutti capi.
– И что это значит? – спросил водитель.
– По-итальянски, – ответил Ричер. – Босс всех боссов.
Никакого ответа. Во всяком случае, сначала. Парни переглянулись, пытаясь прийти к общему решению. Как далеко они могут зайти? С одной стороны – omerta. Также итальянский. Кодекс абсолютного молчания. С другой – они попали в серьезный переплет. Вместе и по отдельности. В реальном мире, здесь и сейчас. Умирать за кодекс хорошо в теории. На практике все иначе. Сейчас задачей номер один стала не благородная или славная жертва, а возможность прожить достаточно долго, чтобы вернуться домой.
– Грегори, – сказал парень, у которого были проблемы с шеей.
– Так его зовут? – уточнил Ричер.
– На английском.
И парни снова переглянулись. Уже иначе. Очевидно, приняли новое решение.
– Как давно вы здесь? – спросил Ричер.
Он хотел, чтобы они продолжали говорить. Постепенно отвечать на вопросы входит в привычку. Начинаешь с легких, а потом добираешься до трудных. Базовая техника допроса. И вновь парни переглянулись, пытаясь получить разрешение друг у друга. С одной стороны и с другой.
– Мы тут восемь лет, – ответил водитель.
– У вас очень неплохой английский, – заметил Ричер.
– Спасибо.
Зазвонил телефон парня с больной шеей. Такой же приглушенный звук, но другая мелодия. Цифровое воспроизведение старомодного электрического звонка, как в телефоне, висевшем на стене в баре ростовщика; длинный печальный перезвон, и еще один.
– Не отвечай, – сказал Ричер.
– Они могут отследить нас по ним, – предупредил его водитель.
– Не имеет значения. Они не сумеют отреагировать достаточно быстро. По моей оценке, через две минуты все будет закончено. Вы в любом случае отправитесь домой.
Третий приглушенный звонок, потом четвертый.
– Или нет, – сказал Ричер. – Может быть, через две минуты вас получат албанцы. В любом случае все произойдет очень быстро.
Ехавшая впереди «Тойота» сбросила скорость и остановилась возле тротуара. «Линкольн» притормозил сразу за ней. Они находились в квартале старых кирпичных зданий и тротуаров и старой булыжной мостовой, проглядывавшей из-под асфальта. Две трети домов были закрыты и заколочены, в остальных расположился не самый респектабельный бизнес. Сомнительное место к востоку от Центральной улицы, вспомнил Ричер. Эбби сделала хороший выбор.
Телефон перестал звонить.
Ричер наклонился вперед, выключил зажигание и вытащил ключ. Потом откинулся на спинку. Оба громилы повернулись, чтобы посмотреть на него. В левой руке – «П7», в правой – ключи.
– Если б от этого зависела ваша жизнь, где вы стали бы искать Макса Труленко?
Молчание. Они обменялись взглядами. Двух видов. Сначала полными страха, потом разочарования, а затем… Новое решение.
– Они будут нас подозревать, – сказал парень с проблемной шеей. – Они захотят знать, почему мы оказались здесь и как нам удалось вернуться.
– Я согласен, – сказал Ричер. – Вопрос восприятия.
– В этом и состоит проблема. Они решат, что мы заключили сделку.
– Скажите правду.
– Это будет самоубийством, – ответил он.
– Ну, тогда одну из версий правды. Тщательно отобранную и проверенную. Некоторые части придется отредактировать. Но все вместе будет абсолютной правдой. Расскажите им, что женщина вышла из двери, за которой вы наблюдали, с сумкой, набитой вещами, села в машину и вы поехали за ней. Дайте им любой адрес в этом квартале. Скажите, что если Грегори решил, что за домом необходимо следить, вы подумали, что он наверняка захочет узнать, где прячется женщина. И немного прикиньтесь наивными дурачками. Вас погладят по головке и выдадут золотую звезду за инициативу.
– И совсем ничего не говорить про тебя? – спросил водитель.
– Так всегда безопаснее.
Они вновь принялись переглядываться. Пытались найти изъяны в истории, которую предложил Ричер. И не находили. Потом снова повернулись назад и посмотрели на него. Он держал пистолет в левой руке, а ключи от машины, казавшиеся совсем маленькими, в правой.
– Где разумный человек начнет поиски Труленко? – спросил Ричер.
Парни снова повернулись вперед и с тревогой посмотрели друг на друга, но к ним вернулось немного дерзости, и они сумели себя уговорить. Ведь у них не спрашивали о конкретных фактах. Впрочем, они ничего такого и не знали, не их уровень. Их попросили высказать предположение и не более того. Где начнет поиски разумный человек? От них требовалось всего лишь гипотетическое предположение. Комментарий третьей стороны. Вежливый ответ. Конечно, немного лестно, когда таких маленьких людей просят высказать свое мнение.
Ричер за ними наблюдал. Он видел, как они становятся смелее, видел, как твердеют их челюсти; парни делают большие вдохи, и легкие наполняются воздухом. Они уже приготовились отвечать, как физически, так и фигурально. Но и к чему-то другому. Очень плохому. Новое обсуждение. Безумная идея. Она исходила от них, как запах. И виноват был сам Ричер. Полностью. Из-за фальшивого выбора. А также вопроса о капо, вне всякого сомнения являвшегося страшным человеком, способным придумать жестокое наказание. И из-за счастливого конца предложенной версии прикрытия. Ричер сказал, что их погладят по головке и выдадут золотую звезду. Такие вещи не следует говорить разочарованным амбициозным людям. Его слова заставили их задуматься.
Конечно, замечательно, когда тебя гладят по головке и дарят золотые звезды, но еще лучше продвижение по службе и статус, а после восьми долгих лет было бы совсем неплохо перестать сидеть в машине возле чужих дверей. Они хотели подняться вверх по служебной лестнице и прекрасно понимали, что для этого потребуется кое-что посерьезнее, чем слежка за девушкой и знание ее нового адреса.
А вот если они поймают Аарона Шевика, в их турнирной таблице появится большой плюс. Не вызывало сомнений, что это он. Как и все остальные, они получали текстовые сообщения. Описание и фотографию. Они не спросили, кто он такой, в отличие от большинства, которые сказали бы: «Проклятье, кто ты такой? Что тебе надо?»
Но эти не выказали ни малейшего любопытства. Потому что они знали. Именно о нем говорилось в полученном ими сообщении. Значит, он – важный трофей. Отсюда и безумные идеи.
Его вина.
«Не делайте этого», – подумал Ричер.
– Не делайте этого, – сказал он вслух.
– Чего именно? – спросил водитель.
– Никаких глупостей.
Они немного помедлили. Ричер догадался, что сначала они скажут что-нибудь правдивое. Слишком трудно координировать ложь с безмолвными взглядами. Все равно, как дразнить гусей. Это будет нечто, требующее пары секунд на обдумывание, затем тщательно сформулированный следующий вопрос. И все для того, чтобы он отвлекся на несколько мгновений. Чтобы дать им шанс его атаковать. Громила, у которого болела шея, резко развернется и бросится грудью на левую руку Ричера, а бедрами – на правую, водитель попытается атаковать незащищенную голову. При помощи сотового телефона, ребром, если у него хватит ума, без промедления и сомнений – и не станет жалеть дорогое электронное устройство. К чему склонно большинство людей, по опыту Ричера, когда их жизнь оказывается под угрозой.
«Не делайте этого», – подумал он.
– Где вы стали бы искать Макса Труленко? – еще раз спросил он.
– Там, где он работает, конечно, – сказал водитель.
На лице Ричера появилось недоумение, но на самом деле он ни о чем не думал и не формулировал следующие вопросы. Он просто ждал. Время шло четвертями секунды, как бьющееся сердце, сначала ничего и снова ничего, а потом парень с проблемной шеей атаковал, сильно и неуклюже, вытянув вперед руки, отчаянно толкнувшись ногами и изогнув спину, рассчитывая перенести свой вес через спинку сиденья, чтобы далее все решила его собственная масса и он упал бы на колени Ричера, не слишком изящно, зато весьма эффективно.
Однако у него не получилось.
Ричер прижал пистолет к спинке сиденья и выстрелил, затем оттолкнул начавший падать труп локтем. Как двойной стук. Раз, два, выстрел, локоть. Выстрел прозвучал громко, но не слишком. Внутренняя обшивка «Линкольна» сработала как огромный глушитель. Шерсть и лошадиный волос обивки. Прокладки из хлопка. Естественное поглощение. Однако возникла небольшая проблема. Часть обшивки загорелась. К тому же водитель наклонился вперед и вниз и принялся шарить под приборным щитком у щиколоток. А затем повернулся, держа в руке маленький карманный пистолет. Может быть, русский. Спрятанный у пола при помощи крюка и петли из клейкой ленты.
Ричер застрелил его через другое сиденье, которое также загорелось. Девятимиллиметровое отверстие. Дуло прижато к обивке, мощный взрыв перегретых газов. Возможно, создатели «Линкольна» не принимали во внимание такой вариант. Ричер распахнул дверцу и выскользнул из лимузина на тротуар. Пистолеты он спрятал в карман. Порыв свежего воздуха заставил огонь вспыхнуть с новой силой, и теперь обшивка уже не тлела; появилось пламя. Пока еще маленькое, с женский ноготь, но оно танцевало между сиденьями.
– Что случилось? – спросила Эбби.
Она застыла возле своей машины, глядя на Ричера сквозь ветровое стекло «Линкольна».
– Они продемонстрировали исключительную верность организации, которая обращалась с ними не лучшим образом.
– Ты их застрелил? – спросила Эбби.
– Самооборона, – пояснил Ричер.
– Как?
– Сначала они моргнули.
– Они мертвы?
– Возможно, нам придется дать им еще минуту. Тут все зависит от того, насколько сильное у них кровотечение.
– Такого со мной еще никогда не случалось…
– Я сожалею.
– Ты убил двух человек.
– Я их предупреждал. Говорил им, чтобы они вели себя хорошо. Я выложил перед ними все свои карты. Получилось нечто вроде помощи при самоубийстве. Думай об этом именно так.
– Ты прикончил их из-за меня? Я сказала, что хочу, чтобы ты их хорошенько отделал…
– Я вообще не собирался их убивать, – сказал Ричер. – Намеревался отправить их домой живыми и здоровыми. Но нет, они старались изо всех сил. Полагаю, они поступили бы так же, как я. Но надеюсь, что я справился лучше.
– Что теперь будет? – спросила Эбби.
Пламя разгоралось. Виниловая обивка спинок сидений начала пузыриться, рваться и отслаиваться, как кожа.
– Мы сядем в твою машину и уедем, – ответил Ричер.
– Вот так просто?
– Для меня это как ботинок на другой ноге. Что они собирались со мной сделать? Вот что устанавливает планку.
Немного помолчав, Эбби сказала:
– Ладно, садимся в машину.
Она села за руль, а Ричер устроился на пассажирском сиденье. Его дополнительный вес привел к тому, что передний бампер старой «Тойоты» иногда задевал об асфальт, непредсказуемо и нерегулярно, словно сигналы Морзе, которые подавали на басовом барабане. И так до самого конца маршрута.
