Уже давно скрылся в утренней дымке караван гарпий. Да и самой дымки не стало. Огненное светило Небытия уверенно шествовало по небосводу, нагревая скалы Грозового Острова и заставляя прятаться по щелям от нестерпимого зноя всякую живность. Лишь варрагонский могильник гордо парил над скалами, зорко высматривая только ему доступную добычу…

Шум океанского прибоя заглушал и недовольный клёкот могильника, и размеренные шаги двух собеседников, прогуливающихся по берегу уютной бухты в восточной оконечности острова. Два существа в свободных и дорогих одеждах благородных городских жителей дико смотрелись на пустынном пляже. Неспешная прогулка прерывались короткими остановками, во время которых один из собеседников, тот, что пониже ростом, замирал на несколько мгновений, подняв лицо к небу. Словно раздумывал о чём-то далёком и непостижимом.

В эти моменты в нём легко можно было узнать того, кто повстречался Эскулу в Чистилище и назвался Вестником. Пребывая и здесь в облике гоблина - алхимика, он продолжал выговаривать второму, которого наш квартерон знал, как Янитора:

– Нейротрон Привратника плохо влияет на тебя, Проводник! Ты перенимаешь дурные привычки землян. И это в тот момент, когда новорожденный мир нуждается в тщательном контроле и попечении. Пока Демиурги не войдут в полную силу, лишь ты и я ответственны перед Советом Хранителей за эту реальность. А ты ведёшь себя… То на рыбалку тебя несёт, то валяешься с отключённым сознанием, а теперь на войну собрался…. Так недолго и из Кандидатов в Хранители вылететь!

– Издержки аватара, – виновато развёл руками гигант.

– Это издержки чокнутой Системы, возомнившей себя разумом, равным биологическому. Её закладки долго будут икаться твоему нейротрону. Но с Эскулом работа выполнена достойно. Несмотря на трудный материал, инфантильную личность и цейтнот тебе удалось создать условия для старта будущего Демиурга.

– Вестник, вы ведь тоже впервые работаете с нейротронами из реальности Эскула? Почему Совет Хранителей тратит на них так много ресурсов? – Янитор нагнулся за плоским голышом, замахнулся и пустил скакать блины по глади залива.

Вестник, внимательно проследив траекториею камня, криво улыбнулся:

– Несмотря на случайность, вероятностные векторы привели к Хранителям очень интересный нейротрон. Эскул, как стихийное бедствие, созидает разрушая и разрушает созидая. Где бы он ни прошёл, что бы не сделал, какую бы глупость не сотворил, мы фиксируем стойкие изменения реальности. Хранители во всех мирах просеивают тысячи кандидатов, тратят дни, месяцы и годы ценного индивидуального времени! А, в результате, всё что мы имеем, это круги на воде, как от камня, который ты бросил. Океан остаётся океаном… Эскулу же достаточно кого-то пожалеть, кому-то помочь или просто понравится, не говоря уже о любви и дружбе. Результат каждый раз ошеломляющий и обескураживающий!

– Вы хотите сказать, Вестник, что возможности влияния на реальность этого кандидата выше, боюсь предположить, чем у Демиургов?

– Но! Но! Проводник, не пытайся меня провоцировать. Я сказал ровно то, что сказал… Тысячи лет Хранители Миров слышат сказку, о которой ты мне пытаешься намекнуть. Запомни, Проводник! Нет никаких Создателей Миров! Творцы – это миф, который придумали недалёкие обитатели реальностей, чтобы иметь призрачную надежду на вселенскую справедливость. А Эскул – это пока личинка Демиурга, не без таланта и способностей, да, но, всего лишь росток…

– А как же история с этим миром? Не успела реальность обособиться, как он своими действиями вызвал реинкарнацию больше четырёхсот душ! Восстановил связь сознания местных гуманоидов с нейротронами безвозвратно утраченными обитателями Земли-2. Интересно что скажут вернувшиеся с орбиты земляне, найдя в одном из хранилищ тел четыреста пустых саркофагов? Как объяснят распавшиеся в прах тела их сородичей?

– Меня другое интересует, – сокрушённо покачал головой Вестник, – что эти души будут делать, когда завершится их ассимиляция с сознанием местных?

Янитор почесал в затылке, потом задумчиво скрестил руки на груди, наморщив лоб:

– Думаю, появится много прогрессивных и талантливых ремесленников, алхимиков, строителей, целителей, менестрелей ….

– …шизофреников, маньяков, изощрённых убийц и воров, – завершил его фразу Вестник, – изменения непредсказуемы! Ты забыл, чего стоило тебе вернуть Мантикору из Чистилища в родной мир? А ведь её нейротрон увязался за нашим будущим Демиургом! Колебания межреальностного эфира до сих пор сбивают настройки нашей системы связи…

– Тогда зачем мы связались с личностью, со столь непредсказуемым влиянием на протооснову? Не проще ли было…погасить его облик…

– Ох, Проводник, ты думаешь, мы не планировали подобный вариант? Последствия устранения Эскула из ткани реальности на любом этапе, просчитанные Оракулом, чудовищны для протоосновы! Я подозреваю, что Совет принял решение по созданию Небытия, только для того, чтобы запереть нейротрон Эскула в этой реальности. Пусть себе куролесит, сколько ему угодно!

– Но это…это чудовищно, Вестник! – Янитор стукнул себя кулаками в грудь, – я симпатизирую Эскулу, но если прогноз столь неоднозначен…

– И что ты предлагаешь? Устранить его? И стать изгоями среди сотен тысяч реальностей? Обрушить стабильное течение времени? Слишком долго и трудно я шёл к тому месту, которое занимаю. Да и ты, Проводник, ИскИн, вкусивший доступ к ресурсам Хранителей, готов пожертвовать своим положением только ради страха перед будущим Демиургом? Молчишь? Правильно делаешь… Мы – пыль под ногами реальностей, мы – тени в ночи и отблески на воде… Может такие, как мы с тобой и существуем для того, чтобы Демиурги совершали свои ошибки…

Давно стихли шаги странных собеседников, стёртые шелестом океанских волн. И только равнодушное небо Небытия, раскалённые скалы Грозового Острова, да варрагонский могильник остались свидетелями встречи новых Богов этого мира…

В этот раз полёт в сетке с двумя гарпиями и эскортом был значительно занимательнее прежнего. Комфорта по сравнению с паланкином было меньше. По ощущениям это напоминало катание на кроссовом мотоцикле без шлема. Щит Воды я ставить постеснялся, да и от лишнего расхода маны стоило отвыкать.

Пожалуй, от многого стоило отвыкать. Новые реалии Небытия и не пахли старым игровым уютом и комфортом. Стоило вспомнить процесс возрождения, как я невольно поёжился.

Мы летели пока в арьергарде основного отряда и уже примерно через час показалась береговая линия. Я стал различать даже портовые постройки и едва видимые контуры стен Белого города на горизонте. Перламутровое свечение магической защиты над стенами красиво отражало лучи солнца, превращая Варрагон в огромный бриллиант.

Берег медленно приближался, и наша четвёрка стала постепенно забирать вправо и поднялась выше ещё на пол-лиги. Дух захватило от грозного величия и мрачной красоты картины: в гавань заходил огромный флот. Здесь были сотни, тысячи кораблей. Белесые чёрточки кильватерных следов, словно росчерки пера на изумруде океанских волн стройными линиями отмечали их путь с юго-запада. Сколько не присматривался, не увидел ни одного паруса. Видя мой интерес, одна из гарпий снизошла до пояснения:

– Орки Южного Континента, галерный флот, многие племена: имба, магаи, короа – откликнулись на нашу просьбу, – гордо прокричала храмовница. – Хумансам не уйти живыми! Их ждут тяжёлые дни…

Теперь я с ужасом смотрел на воды гавани. Альвы, песчаные орки, гарпии – поистине терпение древних закончилось и победителям Войн Крови сегодня придётся платить по счетам. Выстоит ли Варрагон? Стены выглядят более чем надёжно. В Белом городе собрался весь цвет магии герцогства, стража и опытные воины… Не знаю. Советник что-то говорил про бегство Альберта Варрагонского. Но до этого герцог не слыл трусом. Очевидно, шансов отстоять город очень мало…

Тут в голову мне пришла ещё одна мысль, и я стал торопливо искать в акватории корабли северян. И нашёл их. Но уже не на рейде.

Спешно, подняв паруса и налегая на вёсла, драккары отходили вдоль берега к северу. И мы с гарпиями неотвратимо их нагоняли …

Через полчаса ветер усилился и поменял направление на встречный. Северяне убрали паруса и шли только на вёслах. Вперёд с небольшим отрывом вырвались три корабля. Они были крупнее и отличались ярко -красным цветом щитов с каким-то чёрным рисунком. С такой высоты не рассмотреть.

– Эй! Эге-гей!!! – попытался я привлечь внимание сопровождавших меня храмовниц. Тщетно. Встречный ветер унёс мои слова с собой. Я стал сильно дёргать за один из краёв сетки с равными интервалами. Попытка возымела действие. Гарпия справа дёрнулась, зашипела, бросив на меня яростный взгляд. Я недвусмысленно показал жестами вниз, изображая растопыренными ладонями посадку.

Подлетевшая на визг моей возницы храмовница, сменила позицию, ловко переместившись прямо под меня.

– Надо снизится! Мне нужно поговорить с северянами!

– Не выйдет, Грандмастер! Они не дадут приблизится, их стрелки изрешетят нас!!!

– Я закрою щитом!!! Сядем прямо на палубу, я договорюсь! Потом вы улетите, а я дойду с ними!

– Хорошо! – храмовница ловко сменила эшелон полёта и, после небольшого и крикливого совещания, гарпии полетели компактной группой.

Я поспешно активировал Щит Воды, раздвинув его радиус для начала на пятьдесят шагов. Поверхность океана стремительно понеслась нам навстречу.

Догнав строй драккаров, гарпии полетели почти над самой поверхностью волн. Казалось, мне стоит протянуть руку, и я коснусь изумрудной глади.

Наконец наша группа нагнала драккары, слева и справа замелькали борта боевых кораблей северян. Скорость полёта была высокой и, не успел я сориентироваться, как мы пролетели весь строй насквозь и зашли на новый круг.

– Что случилось, почему не садимся!? – проорал я храмовнице.

– На какой драккар?Укажи!

– Хорошо, покажу рукой!

– Только не на чёрные корабли!!!

– Почему?!

– Магия!

Вот тебе и раз. Куда же садится? Я лихорадочно искал варианты, интенсивно вертя головой, как вдруг в взгляд зацепился за драккар, на корме которого пламенела огненно-рыжая шевелюра Эйрика.

– Сюда!!! – неистово заорал я, чуть не выпав в океан, семафоря гарпиям. Ободрённый тем, что северяне из хирда Эйрика пялятся на нас и не думают стрелять из луков, дёрнул за край сетки, – бросайте меня на палубу и улетайте!!!

Мой эскорт выполнил пожелание просто виртуозно. Погасив скорость прямо над палубой у мачты, где были свалены бухты каната и какие-то мешки, они дружно сбросили свой груз. Несколько секунд свободного полёта и я валюсь на что-то упругое, перекатываюсь в сторону, удар – уходящее сознание отмечает лишь клёкот гарпий и солёные матерки северян. Спасительная темнота, слава Рандому, гасит сознание…

– Эскул! Вставай, хватит валяться! Не так уж сильно ты и у дарился, – знакомый голос рыжего северянина ворвался в моё сознание вместе с ведром забортной воды.

– Ууух! Б..! Рридо, Эйрик! Освежающая встреча…

– Умеешь ты свалится на голову, мастер Холиен, – протянул он мне бурдюк, в котором оказался великолепный пенный эль, – вернулся, значит, посланник Богов?

– Вернулся… – присосался я к бурдюку

Эйрик присел рядом на какой-то мешок. Команда молча занималась своими делами, лишь поглядывая на меня с интересом. Ветер снова сменил направление, но, к сожалению, не попутное. Поэтому, приходилось работать вёслами.

– А у нас тут…

– Знаю уже! Буббонка, война… Совсем вас без присмотра оставлять нельзя…

– Хех! Тебе не о войне с мором переживать надо, Холиен.

– Мамаша Натиенн пожаловала?

– Знаешь уже. Кому и мамаша, а для остальных Великая Вельва Севера, Ледяная Звезда Ковена, вдова Уве Рагнарссона, брата нынешнего юрла. Да ты же знаком с ним и его сыном!

– Да уж, знаком, особенно с сыном!

– Не такое уж плохое знакомство, Холиен, – хлопнул меня по плечу Свенссон, – Кольчугу Рагнара Селёдки носишь, не снимая…

– Твоя правда, Эйрик. Знатная кольчуга. Так куда идёт флот северян?

Свенссон помрачнел и махнул в досаде рыжей шевелюрой, ударив кулаком по мачте:

– Конунг сказал, что это не наша война. Мы и так много людей потеряли от буббонки. Для начала идём к устью Моны, пополним запасы пресной воды, похороним наших родных по обычаю, поохотимся.

– А потом?

– Сначала на острова Ритании, потом в северные воды, в родной Кодебю. Лето скоро перевалит свою середину, солнце повернётся. А зимуем мы всегда в родных фьордах.

– Красиво, наверное, у вас там. Тихо, спокойно…

– Ха-ха-ха! Холиен, насмешил. Уж кто-кто, а ты должен был понять, что тихими и дружными северян назвать трудно.

– А что, много междоусобиц?

– Хватает… бывает, что режут друг друга из-за куска плодородной земли.

– И, тем не менее, весной вы дружно выступаете в море за добычей!

– Это другое, в море любые дрязги – смерь для всей команды. Владыка Океана следит за этим строго. Убийство своего – тяжкое преступление. Кто бы ни был виноват. За него отправляют за борт, привязав к пустой бочке. И остаётся просто просить Владыку сжалится.

Рассказ Эйрика был прерван приглушённым рёвом рога с соседнего корабля. Свенссон вскочил на ноги и, ловко пробираясь между гребцами, переместился на нос драккара. Через минуту он обернулся:

– Ну всё, Холиен, тебя ждёт к себе Железная Сиги.

– Кто?

– Сигурни Рагнарссон, она на корабле Конунга. Пока ты валялся, свалившись с неба, я послал ей голубя. Ничего не могу поделать. Приказ Конунга. Всем северянам. Когда бы не появился Эскул Ап Холиен, немедленно отправить его к Сиги... Да не переживай ты так, вон, белый, как мука стал! Ха-ха! О Натиенн разговор пойдёт, не тушуйся, брат.

– Да как-то…– ничего лучше не нашёл я сказать.

– Что, передумал жениться?! – нахмурился Свенссон.

– Нет!!!

– Отлично! Сейчас догоним чёрный драккар и встретишься с будущей тёщей! Ха-ха-ха!

Этот корабль гораздо меньше походил на драккары северян, которые я видел раньше. И по размерам он был больше, минимум в два раза. С полноценной палубной надстройкой, но всё же с единственной высокой мачтой. Высокие борта были украшены вычурной резьбой. Щиты, укреплённые по их краю, имели в центре вместо умбона искусно врезанные пластины камня, похожего на малахит, но ярко синего цвета. Исходящее от них едва заметное в свете дня свечение распространялось на такелаж и далее поднималось к самому парусу.

Перебравшись на борт и проходя мимо щитов со странными камнями, я почувствовал лёгкий зуд во всём теле, заныли зубы. Магия! Не простой корабли у Вельвы… а чего это я удивляюсь? Кому, как не ей на таком раскатывать.

Два крепких северянина в тёмных плащах, под два метра ростом, отошли в сторону, открывая передо мной дверь в пристройку.

Хм, не обыскали, оружие сдать не попросили. Так уверены в себе, или я действительно гость желанный, почти родственник? Чего гадать-то, идти надо…

В светлой и просторной каюте было немноголюдно. За небольшим столом лицом ко мне сидели две женщины. Сердце моё сначала радостно забилось, затем сжалось от досады. Нет, моей Натиенн здесь не было. При ближайшем рассмотрении молодая женщина, сидевшая справа от меня, оказалась маленькой миловидной брюнеткой с пронзительно голубыми глазами и белой, как молоко, кожей. Именно её причёска в виде конского хвоста сбила меня с толку. Девушка держала в руках небольшой берестяной короб и что-то перекладывала из него в стоящие рядом на лавке тканевые мешочки.

Ещё при входе я снял шлем и сунул его в инвентарь, непроизвольно вытер сапоги о придверный коврик милой полосатой расцветки. Развернулся всем корпусом ко второй обитательнице каюты и замер в ожидании.

Трудно было определить возраст этой женщины. В тёмных волосах её, туго завязанных на затылке сложным узлом, кое-где серебрились седые пряди. В волосы были вплетены цветные шнуры, перехваченные у ушей в два пучка серебряными кольцами, и спускающиеся на грудь, закрытую вязанной из кожаных ремней блузой. На плечи была наброшена накидка из искрящегося в полумраке меха неизвестного зверя. На шее висело ожерелье из пластин жёлтого металла, показавшихся мне знакомыми и в которых в последствии я узнал некоторые руны.

Молчание затянулось. Великая Вельва Севера занималась очень важным делом. Она перебирала сушёный горох, целая горка которого покоилась на столе. Ловкие маленькие и сухи пальцы так и мелькали, раскладывая горошины в стоящие рядом деревянные плошки. Первым не выдержал я. Какого чёрта, в конце концов?

– Приветствую уважаемую Сигурни Рагнарссон! – произнёс я с максимально глубоким поклоном. Ничего, спина не переломится.

Вельва продолжала молчать. Я уловил лишь быструю, как молния, улыбку её помощницы. Что за хрень? Мадам решила игнорировать меня? Или испытать моё терпение? Хм, вполне возможно.

Я выпрямился и встал, расслабив одну ногу и приготовился к длительному ожиданию, используя отпущенное время, чтобы рассмотреть каюту повнимательнее.

Нет, на ведьмино обиталище, по моим представлениям, это помещение не подходило. Ни тебе трав, ни сушёных лягушек с пауками. Ну, котла с очагом и вонючим зельем, по вполне понятным причинам, здесь быть не могло. Хотя, есть же магия? И сама хозяйка вполне себе ничего, и грудь, угадываемая под блузой, сделала бы честь любой двадцатилетней девчонке.

А вот это интересно! Небольшое оконце с рамой, в которую встроены те же камни, что и на щитах. Небольшие колонны-распорки по углам каюты – и снова камни. Какие-то сундуки, лавки, ни одной полки, ни одной книги.

Если Вельва думает, что я развернусь и уйду, то не на того напала! Я углубился в созерцание остатков интерфейса, убивая время на ревизию инвентаря. Попытался поиграться с настройками, заметив, что бары маны и жизни уже практически не видны.

Потом внимание снова переключилось на обитательниц каюты. Тихий шорох горошин и шуршание ткани в туеске. Я пристально взглянул на брюнетку. На мой вкус, бледновата. Может анемия у девушки? Или, упаси Рандом, веганка какая-нибудь? А грудь тоже ничего…

– Квартерон! – приятный бархатный голос с лёгкой хрипотцой заслуженной мегеры прервал мои приятные мысли, – ты о чём-нибудь, кроме сисек думать можешь?! – на меня смотрела Сигурни Рагнарссон, соизволившая отвлечься от перебирания гороха. В её лице не было и тени усмешки. А взгляд этих глаз… Теперь я понимаю от кого унаследовала их моя кареглазка…

– Простите, мастресс, – поклонился я, – мои мысли ни в коем случае не имели целью оскорбить вас.

– Хватит церемоний, Эскул Ап Холиен! Я не мастресс. Обращайся ко мне Сигурни или просто: кюна. Я вдова конунга вот уже десять лет и привыкла справляться сама, хотя и раньше... Уве был знатным рубакой, но в хозяйстве абсолютно не разбирался. Хм, разворчалась я чего-то. Садись, квартерон. Мирра, подвинь гостю сундук.

Я кинулся помогать девушке, не позволяя ей двигать такую тяжесть.

– Хех, как и говорили, женский угодник, – улыбнулась кюна, собрав симпатичную сеточку морщин у уголков глаз.

– Это плохо, Сигурни? – присел я на сундук с выпрямленной спиной, внутренне напряжённый, словно сжатая пружина.

– Не знаю, не знаю, квартерон. Северные мужчины проще. Они видят в женщине не объект для поклонения, а верную подругу и помощника в жизненных испытаниях.

– Так вы считаете, что я не пара Натиенн? – холодно процедил я.

– Не ершись, квартерон. Дочь всё подробно рассказала о тебе. У неё от меня секретов нет. Не очень-то ты похож на человека, отмерившего половину века… Я не о внешности твоей, красавчик! Я о заключённой в тебе душе, квартерон, говорю. Дочери мешают чувства посмотреть на тебя со всех сторон.

– А вы, значит, открываете ей глаза, кюна…

– Следи за языком, квартерон. Ты дерзок не по чину. Будь хоть трижды Грандмастер, но сейчас ты – проситель. Ты желаешь стать мужем Натиенн?

Поняв, что слегка перегнул палку, я откашлялся в смущении и как можно твёрже произнёс:

– Да, Великая Вельва Севера! Я хочу взять в жёны твою дочь, Натиенн Рагнарссон!

– Слово сказано, – кюна лишь взглянула на девушку, и та опрометью бросилась вон, прикрыв за собой дверь каюты, – а теперь послушай меня внимательно, Эскул, – голос Вельвы стал на четверть градуса теплее, – не зная наших обычаев, ты возлёг с моей дочерью, пусть и по её согласию. Молчи! Имей терпение… Согласно нашим правилам, человек без семьи и рода, пусть он свободный и честный, может посвататься к дочери знатной происхождения. Почему нет? И даже получить от неё согласие. Но и это ещё не всё. На брак нужно разрешение родителей, иначе семья покроет себя несмываемым позором! Ты оставил Натиенн сундук с золотом, которого хватит на покупку флота с целой ватагой хирдманов! Умно... Это делает тебе честь, а мне позволяет сохранить лицо перед родственниками и северянами. Ведь, по сути, ты, Холиен, как раз не знатен и род твой неизвестен. Да, у тебя есть дед, но он далеко отсюда, у Срединного Хребта... Побратимство со Свенссонами имеет значение только для хирда Эйрика. Я в сложной ситуации. Натиенн Рагнарссон, дочь конунга, племянница юрла из семьи, кровью, восходящей к потомкам Подгорного… С другой стороны – Эскул Ап Холиен, квартерон ниоткуда, маг и удачливый целитель, да ещё и бессмертный…

– Хм, тяжёлый выбор, – решил я подыграть кюне. Та в ответ лукаво улыбнулась.

– И не говори, квартерон. Любовь любовью, но брак и вступление в семью Рагнарссонов открывают большое будущее для мужчины на Севере. Даже простые люди в наших землях на сватовстве стараются давать за собой хотя бы клочок земли, пару коров, дело, ремесло, в конце концов!

– Что-то мне подсказывает, что от спора мы плавно переходим к торгу…

– Ты умный человек, Холиен, и Нати действительно заинтересована в тебе. С детства была любопытна, как кошка! Вечно её интересовали всякие диковинки… Ты снискал себе славу, как целитель. Это много... Но не для брака с дочерью конунга и Вельвы. Я беспокоюсь, что время всё изменит, и что останется тогда от вашего брака?

– А может, это, всё же... решать нам, кюна? – снова стал я закипать, не понимая, чего Вельва ходит вокруг да около. Не даёт согласия, так пусть прямо и скажет! Увезу, украду тогда кареглазку и…будь, что будет!

– Хой! Холиен, вижу в твоём сердце неосмотрительный гнев, а в глазах – готовность пролить кровь… Любовь… никогда не думает о последствиях. И Нати такая же, хоть канатами к мачте привязывай... Дети... а ведь я могу, Грандмастер! И никакая твоя магия не поможет… С Ковеном шутки плохи…

Мы замолчали на несколько минут, пристально глядя друг другу в глаза. Я заметил, как вспыхнули и замерцали камни на окне и колоннах. Зуд на коже перешёл в жжение. Я прикрыл веки, глубоко вздохнул и активировал Рунного Мастера. Темнота каюты осветилась золотистым свечением. Жжение прекратилось.

Кюна расслаблено откинулась к стене и рассмеялась:

– А ты не празднуешь труса, Грандмастер! И друзья у тебя что надо! Эта сучка, Гергудрун, и тут отметилась! Ладно! – она слегка хлопнула ладонями по столешнице, – есть у тебя выход. Слушай последнее слово Вельвы Севера! Раз ты просишь руки моей дочери и ради будущей нашей дружбы и успеха семьи, пусть Натиенн будет обещана Эскулу, но не обручена, и пусть ждёт его три года и три дня! Грандмастер Холиен волен ехать за океан, в степь, пустыню или горы, учится обычаям хороших людей, искать славы будущей супруге и себе. Но я, кюна, буду свободна от своего обещания соединить с ним браком свою дочь, если он не вернётся в Кодебю в срок или если Натиенн тогда не полюбится его нрав, – Сигурни встала и торжественно продолжила, – я объявляю Неполную свадьбу, отныне, Натиенн Рагнарссон – хейткона, невеста без обручения! Да услышит меня Подгорный и Единый!

За окном сверкнуло и грохнуло. Я на короткое время онемел от неожиданности. Эта ведьма хочет сказать, что я должен шляться где-то три года, доказывая, что не верблюд? Добывая эээ…славу и что-то там… И только после этого мне разрешат жениться на моей кареглазке. Мысли смешались в голове, в глазах потемнело. Неимоверных усилий мне стоило тут же не натворить глупостей. Всё же я в чужом монастыре и мой устав тут не пляшет. Я погасил рунное свечение

Придя в себя окончательно, досчитал в уме до десяти и, как мог спокойно, взглянул на будущую тёщу.

– Я должен немедленно поговорить с Натиенн!

– В моём присутствии и окружении хирдманов нашей семьи!

– Хорошо, но со мной будет Эйрик.

– Справедливо, но только он.

Снова пауза со сверлением друг друга глазами. Не Вельва, какой-то генерал в юбке! Думай, думай, квартерон! Что я знаю о местных северянах. Мизер! Вроде бы язычники. Ишь как дочерью торгует! Но постоянно поминают Единого или, как его называют хумансы, Одного. Значит есть какой-то переход в христианство. И там, и тут Боги должны одобрять брак. Великий Рандом, как мало времени! Стоп, но у нас с Нати было...это самое. Чем не консумация брака? Три года, три года... Много, это очень много! Уведут, мою кареглазку, как есть уведут!

Попробую по-другому. Я встал и отвесил глубокий поклон, как бы прощаясь, но задержался:

– Сигурни, можно один вопрос?

– Почему я должна отказывать будущему зятю?

– Скажи, а за кем остаётся последнее слово в семье северян, когда муж уходит на войну или идёт в поход?

– Хм, странный вопрос и очевидный ответ. Не совсем поняла. За мужчиной, конечно.

– Ещё вопрос, я правильно понял, жених невесты без обручения не является членом семьи её родственников? Так?

– Так.

– Ммм... Объясни мне пожалуйста. А жених, возлёгший с невестой без обручения, является перед Единым и всеми Богами её мужчиной?

– Да… – запоздалая догадка блеснула в глазах кюны, – ай, стервец! Вывернулся! Хорошо. Говори твоё условие. Последнее...

– Моё слово, Вельва! Не три года и три дня, а один год и один день! Это справедливо, ведь перед Богами, я – мужчина Натиенн и последнее слово должно быть за мной, тёща…

– Хой! Рридо, Холиен, Рридо! Ты начинаешь мне нравиться… Пойдём на палубу, я выполню твоё желание, – и, не дожидаясь меня, Великая Вельва Севера покинула каюту.